Кобаяши Мару в исполнении Энакина Скайуокера
Для: N-arsus
От: TylerAsDurden
Название: Три закона (применимы к чему угодно)
Пейринг: Магнус Бейн/Александр Лайтвуд
Категория: слэш
Жанр: AU, флафф
Рейтинг: PG
Размер: мини, ~ 4 500 слов
Комментарий автора: Великолепной N-arsus на все эти праздники. Пусть чудес будет побольше, и не только Рождественских и Новогодних! И пусть сбываются самые заветные желания, какими бы безумными они ни были)
[около десяти лет назад]
— Ну привет, секси, — шепнул Магнус, прежде чем поцеловать невероятно притягательные губы напротив. Так себе обращение, он знал, но компенсировал, притираясь задницей к явному возбуждению партнёра, скованному тканью поношенных, таких старомодных джинсов. Магнус всегда питал слабость к ретро.
Их поза восхитительна: едва заблокировалась входная дверь, и Магнус одним слитным движением запрыгнул прямо на бёдра парня, обхватив руками его шею и плечо. И не был разочарован, ведь тот оправдал ожидания, инстинктивно подхватывая Магнуса под бедра и отступая на шаг одной ногой. Умница.
Кроме того, если говорить о впечатляющем, их первый поцелуй состоится прямо сейчас, а не на шумном танцполе и не в дурнопахнущем такси. Потому что Магнус, в конце концов, умел не только заинтересовать, но и ухаживать. Даже если речь шла о партнёре на одну ночь. Даже если это был просто перепих для прочистки мозга, после всех кошмаров этой недели... Даже если он моментально забыл имя парня, только спросив. Да. Главное было на этом не сосредотачиваться.
Парень внимательно смотрел на него своими огромными глазами, - Магнус сделал бы комплимент цвету, будь у него хоть шанс разглядеть, - и этот взгляд напоминал взрывоопасный коктейль испуга и решимости. Ну нет. Магнус уж точно никого не заставлял. Он немного отстранился, что было не так-то просто в подобном положении, и это сработало как сигнал. Сильные пальцы сжали его задницу, а горячие губы накрыли рот.
Поцелуй вышел коротким, но очень многообещающим.
— Привет, — ответил парень, вжал его спиной в стену, позволяя опустить ноги, и поцеловал всерьез.
Как бы там ни было, Магнуса ждал хороший трах. И он планировал сделать всё возможное, чтобы уходя утром, этот случайный парень совсем не остался в претензии. К тому же, он знал тысячу и один ненавязчивый способ познакомиться в процессе.
[сейчас, 3818 год]
Алека окружали мёртвые тела. И тишина, имеющая даже больше прав называться мёртвой.
Слева — оставленные, ненужные хозяевам первичные оболочки, которые те отказались передать в собственность города. Постаревшие и испещренные болезнями и слабостями несовершенных человеческих организмов. Тела, которые люди не выбирали, но с которыми рождались. Правее — ровные ряды улик давно заглохших дел, так похожие на людей, за стоящим упоминания отличием травм, несовместимых с жизнью, и бледности, которая когда-то считалась неестественной, а несколько сезонов назад была на пике моды.
И в центральном секторе, ближе всего к столу, за которым сидел Алек, — совсем свежие свидетельства и материалы расследований.
Капитан Александр Гидеон Лайтвуд не злоупотреблял электроэнергией: освещение в хранилище активировано всего на двадцать процентов. Утомлённое сжав переносицу, он ухмыльнулся. В здании не было больше никого: только Алек и две тысячи тридцать семь безжизненных, неподвижных тел.
Дежурство обещало быть спокойным. Так всегда случалось в Рождественскую ночь, словно даже у преступников были семьи.
Беззвучие разбавлял мягкий стук пальцев Алека по панели компьютера. Когда, если не сегодня рассортировывать архив? Умиротворяющая тишина, монотонная работа и драгоценный натуральный какао в любимой кружке, поддерживавшей идеальную температуру напитка сколько угодно часов. Что ж, шутка Иззи о совершенном празднике для нелюдимого старшего братца, оказывалась куда ближе к действительности, чем та была бы согласна допустить.
На секунду Алек представил, что сейчас происходило дома. Мама с отцом, демонстративно не разговаривающие друг с другом и мечущийся между ними Макс. Изабель и оба её бойфренда, соревнующиеся в подколках на грани флирта. Приторно-счастливые Джейс и Клэри, пребывающие в своей романтической утопии уже третий год со дня свадьбы, словно именно им кто-то забыл рассказать о том, что медовый месяц имеет ограничения по времени. Столы, уставленные абсурдно дорогой едой, в количестве, способном неделю прокормить небольшое гетто. Мерцающая светомузыка, голограммы заснеженной деревни и камина, плейлист из самых прилипчивых песен за последнюю сотню лет. В общем — полный кошмар.
Алек оттянул пальцем жесткий воротничок формы и размял шею. Кто вообще придумал семейные праздники?
От религии старой Земли в её первозданном виде вот уже много веков, как ничего не осталось. Ничего, кроме праздника, когда принято дарить подарки, улыбаться и собираться семьями. Традиция, превращавшаяся в пытку для каждого, разменявшего пару-тройку десятков лет, но неизменно не терявшая своей актуальности, казалась Алеку абсурдной. Как и любое правило, сводящее на нет надежду распознать уровень искренности чьих-либо намерений. А уж если это правило требовало веселиться, несмотря на настроение, делать радостный вид, окружая себя тысячей безвкусных, аляповатых и раздражающих вещей, и вне зависимости от обстоятельств проводить время с родственниками в полном составе... Пытка — вот какое слово было бы тут уместно..
Вырвав из мыслей, над ухом мягко завибрировал приемник, уведомляя о входящем звонке. Алек сделал вдох. Выдохнул. Взял в руку кружку, глотнул немного какао. Вибрация не прекращалась. Не было смысла проверять, кто на линии. Натянув на лицо счастливое выражение, Алек перевёл вызов на правый монитор компьютера, за которым работал.
— Надеялся в Рождество не увидеть семью, большой брат?
*
Вопреки расхожему среди его подчиненных, коллег, друзей и родственников мнению, Алек не являлся противником института семьи как такового и отношений в принципе. Может быть он даже иногда представлял, как не ищет лазеек, чтобы ускользнуть от общего сбора Лайтвудов, а отправляется туда сам, чтобы представить своего абсолютно сногсшибательного парня. Который хорош ровно настолько, чтобы даже все идиотские элементы Рождественского этикета не портили Алеку время, проводимое рядом с ним. Изредка, но не слишком часто, он задумывался, каким именно тот бы мог быть. Как бы они познакомились. Как прошло бы их первое свидание. Чуть чаще — воображал их регулярный и идеальный секс.
Но фантазии оставались фантазиями, а жизнь Алека — жизнью ответственного и сосредоточенного на работе самого молодого капитана управления правопорядка на всей планете. Изабель считала, что с такими взглядами, как у него, помножеными на трудоголизм, Алек лишится врождённой оболочки не дотянув и до семидесяти, потому что умрёт от спермотоксикоза. И, завершив длившийся четверть часа вызов, он подумал, что может быть она отчасти права.
Мертвецы вокруг никак не прокомментировали эти невеселые мысли, а идеальный какао в кружке подошёл к концу.
Алек поморщился.
Он не был снобом. Или сверхтребовательным к партнёрам. Просто не видел ничего плохого в том, чтобы в тридцать девятом веке, имея в своём распоряжении время, достаточное почти на что угодно, являться одним из тех, кто готов подождать правильного человека. И встретить его, не размениваясь на других. И просто проявить достаточно терпения, чтобы стать в итоге счастливым. Как Изабель. Или как Джейс.
И было совершенно не важно, если ждать придется чуть больше.
Алек не рассмеялся над собой вслух только потому, что не хотел нарушать тишины. Парень, который терпеть не мог Рождество. Мальчик в ожидании чуда.
Он закрыл рабочие окна архива методично, одно за другим. Секунду раздумывал над тем, чтобы повысить уровень освещения. Ещё секунду — не запустить ли последний выпуск «Волшебной науки», который пропустил намеренно, ведь тот, как и всё вокруг в последние две недели, был посвящён этому проклятому празднику.
Алек считал себя достаточно зрелым, чтобы не стыдиться собственных вкусов. Даже если и предпочитал никому о них не рассказывать. «Волшебная наука» — шоу, существовавшее сколько он себя помнил, возможно, ещё в раннем детстве оказало на него несколько специфическое влияние. Но Алек не делал выводов о том, чего не способен вспомнить, да и совсем не был уверен, что видел хоть один выпуск до того, как ему исполнилось девятнадцать. Тем более, что и тогда он задержал взгляд на программе совсем не из-за её содержания.
А вот краснеть в совершенно пустой комнате было действительно стыдно. Поэтому Алек плюнул на всё и запустил поисковик. Праздничный выпуск или нет, удовольствие оставалось удовольствием.
Он щёлкнул на паузу посреди заставки. Сейчас, сегодня, эта тайная увлеченность вдруг показалась чем-то за гранью. Чем-то, что могло оказаться причиной, на которую вечно намекала Изабель.
Если быть с собой совершенно честным, Алек и правда замечал, что в фантазиях, тех самых фантазиях об идеальном парне, пусть никогда и не фигурировало полноценной картинки, но то и дело проскакивали черты и намёки. Образы. Составные части. Присутствие обличающих деталей в мокрой части фантазий, он даже не пытался отрицать... Так что, казалось допустимым, что Алек был совсем немного влюблен в ведущего любимого телешоу. И безуспешно искал именно его в каждом потенциальном партнере. Даже не озвученная вслух, мысль выглядела предельно жалко.
Алек попытался остановиться. Сполз ниже по креслу, отбросив ненужную сейчас идеальную выправку.
Нажал плей. И тут же снова отправил шоу на паузу. Лиловые искры застыли на середине движения — секунда до того, как прозвучит слоган.
Всё оказалось намного более безнадёжно, чем выглядело на первый взгляд. Даже не потому, что между ним и идеальным парнем с экрана было несколько сотен лет — никто из фанатов не мог с уверенностью назвать возраст мистера Великолепного, опираясь только на даты выхода первых шоу и очень противоречивые факты возможно вымышленной и раздутой пиаром биографии. И не потому, что Алек, как и все остальные, не знал его имени. Но из-за эпизода, который он старался не вспоминать слишком часто. Позорного, унизительного и очень приятного эпизода ночи его выпускного из Академии.
Член немного затвердел в штанах, и это был уже перебор. Алек закрыл ладонями пылающее лицо и сделал пару коротких вдохов.
Тот парень, Магнус... был очень хорош. Непозволительно хорош, для кого-то, с кем у тебя случился первый секс, который по всем канонам должен был быть немного болезненным, неловким и уж точно не лучшим на долгие годы вперед. Но ужас ситуации крылся совсем не в качестве секса. А в том, что опьянённый отходняком после нескольких напряженных недель экзаменов и неимоверным количеством синтетической текилы, Алек моментально повелся на лицо, фигуру и образ, которые могли принадлежать только полубезумному фанату «Волшебной науки», получившему вторичное тело в виде максимально приближенной копии мистера Великолепного. Но в ту ночь Алеку это не казалось сумасшествием. В ту ночь у него был ослепительный первый секс с героем едва ли не каждой его эротической фантазии за добрый десяток лет. О последствиях думать было некогда.
Намеренным усилием он почти не вспоминает тех событий. И долгих полтора года не смотрел ни единого выпуска, только чтобы не провоцировать себя на опрометчивые эмоции и мысли. Потом случился его первый роман, первый болезненный и злой разрыв и несколько килограммов предназначенного для печальных девочек мороженого. Вкупе с бутылкой виски и целым потоком беспрерывного марафона из всего, что успел пропустить.
Повлияло ли это на Алека непоправимо? Существовало ли в принципе что-то непоправимое?
Он окинул взглядом видимые секции хранилища, стены в неярком освещении, затиравшем их белизну, казавшиеся тускло-серыми. Мебель того же цвета и аналогичные контейнеры. Тела, ещё тела и снова тела, в одинаковых прозрачных коробках. Все они когда-то двигались, полные жизни, некоторые даже совсем недавно. И теперь их владельцы, сознание почти каждого, кто окружал сейчас Алека, чувствовали, жили, дышали дальше. Оболочка, картинка на экране, фантазия — сейчас ему казалось, что по большому счёту всё это было равными величинами. И возможно тот, кого он дождётся, и правда будет говорить как мистер Великолепный, выглядеть как он или вообще окажется им. «...если что-то кажется вам невозможным, вспомните, что меньше тысячи лет назад, человеческая жизнь длилась едва ли век, а космическим полётом называлось зависание на орбите. Когда уважаемый, но пожилой учёный утверждает, что что-то возможно, то он почти наверняка прав. Когда он утверждает, что что-то невозможно, — он, весьма вероятно, ошибается».
Алек сделал последний глоток какао и запустил шоу. Пошла эта праздничная хандра к чёрту.
Мелодичный, обволакивающий голос из динамиков произнёс слоган, и Алек, расслабившись, повторил каждое слово в унисон:
— «Любая достаточно развитая технология неотличима от магии». Артур Кларк.
*
Когда начались финальные титры, Алек потянулся к сумке за второй порцией какао. Он зря опасался смотреть посвященный Рождеству выпуск: пусть в том и не обошлось без мишуры, куда больше времени было уделено истории и науке. Как будто мистер Великолепный когда-нибудь его разочаровывал.
Пока нагревался напиток, Алек заново погрузился в тишину и приглушил освещение ещё немного. До конца дежурства не более пяти часов, и он открыл список избранных выпусков. Выбрать между сверхзвуковыми скоростями и «Криогенетикой: от теории к практике» было почти невозможно. Впрочем, зачем выбирать, если можно их запустить по порядку? Губы сами собой растянулись в предвкушающей улыбке.
От резкого звука Алек одновременно закашлялся отправившимся не в то горло какао, вздрогнул и выхватил бластер из кобуры. Грохот повторился, теперь более точечный, тише, и будто в подтверждение, что ему совсем не показалось, сопровождаемый ёмким ругательством. Расслабленность и хорошее настроение испарились без следа: он был совершенно уверен, что ещё час назад был во всём здании один.
Створки дверей хранилища бесшумно открылись, чтобы выпустить Алека с бластером на изготовку навстречу любому идиоту, решившему пробраться в управление среди ночи. И чтобы чуть не заставить поперхнуться заново. А потом моргнуть. И очень медленно опустить оружие и взгляд, мимолетно споткнувшийся о множество металлических трубок неопределенного назначения, разбросанных по полу, и ухоженные пальцы, собирающие их в ящик одну за одной.
— Добрый вечер? — пусть интонация и вышла вопросительной, Алек был благодарен себе уже за то, что голос, по крайней мере, не сорвался.
— Добрый? О. Привет, Александр.
*
Если бы для человека была возможна «полная перезагрузка системы» в любые моменты, кроме перехода сознания от старой оболочки к новой, она ощущалась бы именно так. Впрочем, наверное, и при самом перемещении могло получаться очень похоже — возможности проверить у Алека пока не было. И не появится, если он не начнет дышать прямо сейчас.
Справившись с первоочередным, он опустился на корточки, чтобы помочь. Он аккуратно укладывал трубки, оказавшиеся неожиданно тёплыми и совсем не такими гладкими на ощупь, как на вид, в ящик, соблюдая систему осторожных движений, заданную нарушителем спокойствия, и лихорадочно соображал. Алек — отличный полицейский, а значит, как минимум должен был быть способен на то, чтобы подмечать очевидные факты и делать выводы. Происходящему наверняка было простое и логичное объяснение.
Факт первый — две недели назад он совершенно точно подтверждал разрешение использовать лабораторию управления доктору наук М. Бейну, активируя по правительственному запросу пропуск ультра-класса. Позволяющий посещать здание на неограниченные промежутки времени, круглые сутки. Факт второй: он не потрудился детально ознакомиться с досье доктора, перепоручив Лидии. Факт третий заключался в том, что Радж уже неделю ныл о превращении их управления в ночной клуб. Факт три точка один — Радж постоянно о чем-нибудь ныл, перемежая причитания плоскими шутками. И интенсивность того и другого лишь увеличивалась к концу квартала, когда тому приходилось отрабатывать все ночные дежурства, которыми он менялся с другими сотрудниками управления. Всё это более чем полностью объясняло присутствие постороннего лица там и тогда, когда Алек совершенно не ожидал кого-либо встретить.
Трубки на полу подходили к концу, а это означало, что сейчас непременно понадобится что-нибудь сказать. А он разобрался только с самым незначительным из вопросов. Алек нахмурился, пытаясь найти лазейку.
Нарушитель, который, похоже, не являлся нарушителем, выглядел, говорил и двигаелся, как мистер Великолепный — вот в чем состоял четвёртый факт. И самым приемлемым для душевного равновесия Алека мог бы быть вариант, в котором ему снова встретился полубезумный фанат, но... Он только что закончил смотреть праздничный выпуск, выходивший в прямом эфире пару часов назад. И если вероятность того, что кто-то тоже ознакомился с выпуском и успел воспроизвести маникюр, одежду и макияж Великолепного, была бы странной, но допустимой, то вот пятно гари на виске, в паре миллиметров от линии роста волос, на которое Алек только что немного маниакально залипал на экране, как и небольшая ссадина на запястье — результаты взрыва, который был не слишком-то похож на запланированный, нельзя было отнести к чему-то, скопированному по прихоти. И таким образом выходило, что, если это выглядело как утка, летало как утка и крякало как утка, то не оставалось никаких сомнений — через несколько секунд Алек нарушит несколько законов физики и в буквальном смысле сгорит от стыда на месте.
— Так что же, мне наконец повезло в честь праздника, и сегодня твоё дежурство, красавчик, а не этого хамоватого старины Рэджа?
— Что? — слишком поглощенный своим открытием, Алек не сразу сообразил, о чём его спросили, но исправился: — Да. То есть нет, сегодня всё ещё дежурство Раджа, но я отпустил его домой праздновать.
— Так ты ещё и благороден. Очаровательно.
— Вовсе нет. Помочь? — он протянул руки к коробке, надеясь отвлечь внимание и выиграть немного времени. И доктор подыграл ему, с коротким смешком передавая ношу.
— Пожалуй, я бы не отказался от компании, — что-то лукавое и нечитаемое мелькнуло за веселостью его голоса, но Алек никак не мог сообразить что, и просто последовал рядом в сторону лаборатории.
*
В хранилище он возвращался только пообещав не задерживаться надолго и добыть напитки.
Всё происходящее слишком напоминало формальности встречи гостя у себя дома, а как бы Алек не любил работу, домом он её пока не считал. Но от ощущения отделаться не выходило, да и хорошего предлога не пойти в лаборатории снова у него тоже не было. По протоколу вести дежурство позволялось в любом оборудованном помещении управления.
В хранилище Алек забрал сумку и отправил компьютеры в ждущий режим, напоследок удостоверившись, что все сигналы в порядке. И всё-таки заглянул в файл доктора М. Бейна. Магнуса Бейна. Что ж, из незасекреченной информации он по крайней мере получил имя. И новое предположение, в отношении которого так и не сумел понять, чего хочет больше: чтобы оно оказалось фантастическим совпадением, или очень-очень-очень неловкой правдой.
Магнус. Надо же. И ведь это могло быть единственным и здравым объяснением тому, что этот человек знает его имя. Куда более вероятным объяснением, чем то, что Алек просто забыл, как их друг другу представили.
Индикатор у входа в исследовательский отдел загорелся зеленым, считав его биометрические параметры, дверь отъехала в сторону, и Алек сделал глубокий вдох. Это Рождество всё больше и больше выходило из-под контроля. Можно ли считать эту встречу неожиданным подарком? Алек сомневался.
— Напитки?
— У тебя нет аллергии на какао? — спросил Алек и чуть не отвесил себе подзатыльник: не было и шанса что, если перед ним в самом деле был тот, кто он думал, что эта оболочка врождённая.
Магнус установил очередную трубку в паз, прежде, чем ответить.
— Я был бы невероятно несчастным человеком, прожив жизнь с аллергией на шоколад. Я похож на несчастного человека?
Алек проглотил мгновенно всплывший в сознании комментарий: «Ты проводишь Рождество один в лаборатории», и покачал головой, забывая, что стоит вне поля зрения собеседника.
— Не похож.
— А ты, Александр? Ты несчастен?
— Я...
— Прости мою бестактность. Иногда забываю, что не следует говорить всё, что приходит в голову. Ты выглядишь вымотанным и печальным, но вполне возможно, что дело только в бессонной ночи?
— Возможно, — Алек протянул собственную кружку, передавая Магнусу в руки, и сделал глоток из офисной. — Но не думаю, что тебе есть за что извиняться. Может быть я несчастен. Может нет. У меня как-то не хватает времени об этом подумать.
Магнус поднял на него взгляд, но не сказал ничего больше, вернувшись к своим трубкам. Алек сделал полшага ближе.
— Что ты делаешь?
— Хороший вопрос. Если повезет — принципиально новый объемный сканирующий гологенератор. Если не повезет — понятия не имею.
— Это опасно?
— С чего бы?
— У тебя гарь на скуле.
— Черт, — Магнус снова на него посмотрел, на этот раз просто мягко. — Нет, это в любом случае не опасно, хотя и немного непредсказуемо. Я работаю над этим второй месяц. Безрезультатно. Не слишком приятно и совсем не льстит, так что я всё чаще не могу уснуть и проверяю всё больше спонтанных идей. Рано или поздно повезет, как думаешь?
— И когда наступает поздно?
— Через неделю. Хочу снабдить такими Восторг-1.
— Летишь с ними? —вопрос прозвучал неожиданно глухо, но Алек понадеялся, что Магнус ничего не заметил.
— О нет, я уже налетался. Передашь вон тот ключ?
Алек отошел к стеллажам справа от собираемой Магнусом конструкции, и воспользовался этой секундой, чтобы взять себя в руки. Мысль о том, что Магнус отправляется на сотню лет с исследовательским экипажем, вышибла из него дух совершенно внезапно. Неуместно, для реакции на незнакомца. Если только его эмоции не были вызваны таким простым: я ведь даже не успел попробовать.
Магнус повернул ключ, и что-то внутри машины громко щелкнуло.
— Отлично!
*
Пока устройство калибровалось, они успели допить какао и Алек отправил кружки в посудный шкаф для очистки. Магнус как раз закончил рассказывать о принципе работы нового устройства, и сейчас между ними повисла спокойная, умиротворяющая тишина. Алек и не надеялся, что получит сегодня столько.
С каждой минутой происходящее шокировало его всё меньше. Пообщавшись немного с Магнусом, присмотревшись к нему, Алек лишился последних сомнений в том, что перед ним мистер Великолепный. Почему-то это перестало вызывать трепет почти сразу, как и восприниматься сюрреалистичным. Рядом с ним был восхитительный мужчина, на которого Алек годами смотрел на экране, но это не казалось чем-то большим, чем если бы он оказался наедине с кем угодно настолько же классным, без всякой подоплеки. Алеку, к собственному удивлению, было даже намного менее неловко, чем на любом из свиданий, на которые он ходил.
Может быть, дело упрощал тот факт, что когда-то он уже переспал с этим мужчиной… Мысль не пугала и не смущала, хотя и снова опалила низ живота жаром. Черт. Магнус помнил его имя, помнил его. И явно был совсем не против компании.
Перед глазами тут же появился образ Иззи, со знающей и похабной улыбкой на лице, дополнившийся Джейсом в школьной футбольной форме и с чирлидерскими помпонами. Ну отлично.
— Александр, ты голоден? Я знаю, что не следует есть в лаборатории, но сегодня ведь Рождество, и я захватил кое-что с собой. — Алек с удивлением проследил, как тот извлекает из чемодана контейнеры с натуральной пищей. Было совсем не похоже на лакомства и деликатесы, которые его семья предпочитала в праздники, а Магнус, в свою очередь, не оставлял впечатления человека, который не мог бы себе позволить и что-то ещё более экстравагантное. — Что?
— Это твой праздничный ужин? — всё-таки спросил Алек.
— Некоторым из нас приходится следить за диетой, знаешь ли. Но если я оскорбил твои вкусы, то я прекрасно съем всё это сам.
— Нет! В смысле, я бы не отказался, если предложение ещё в силе…
Они молча ели и что-то всё ещё не складывалось у Алека в голове. Что-то не сходилось. Реакция Магнуса на идиотский вопрос об аллергии. Необходимость диеты. По всем фактам тому не могло быть меньше четырехсот лет, а вёл он себя тем не менее так, словно эта оболочка…
— Спроси. Я же вижу, как тебе хочется, и он скрипа в твоей черепной коробке у меня уже начинает закладывать уши. Хочешь что-то узнать, Александр, - спроси.
— Это?..
— Да, я ретроград. Да, это моё врождённое тело. Нет, не полностью. Всё же сложно разменять четвертую сотню лет, не претерпев пары тройки изменений, но... Можешь считать, что я сентиментально привязан к своей оболочке, и всё, что мне пришлось заменить, я выбирал максимально приближенным к оригиналу.
Магнус не смотрел на Алека, пока говорил, предпочитая разглядывать свой переливающийся маникюр. Не поднял он глаз и закончив, лишь одернул рукава и с деланным вниманием вчитался в этикетку упаковки с куриным паштетом. И не знай Алек, что там вовсе не было ничего интересного - информации меньше, чем даже на бирках в музее - решил бы, что перед Магнусом там открылось что-то поистине увлекательное.
— Магнус.
— М?
Наконец Алеку удалось поймать его взгляд, но не прочесть.
— Ты… Ты думаешь, что я осуждаю биомехов?
Магнус молчал. Было что-то слишком интимное в таких темах, во всём разговоре. Куда более личное, чем тот вопрос Магнуса о его счастье. Словно Алек подсматривал за чем-то совсем не предназначенным для его глаз. И ведь это и было личным. Кое-кто и сейчас предпочитал кибернетическое протезирование перемещению сознания, и именно их и называли ретроградами из-за устаревших на несколько столетий взглядов. Только вот Магнус не был похож на фанатика. А Алек всё ещё умел делать выводы.
— Врожденная или техническая? — они вели все разговоры сегодня предельно честно, и Алек просто не смог не спросить.
— Несчастный случай.
Магнус мог бы не отвечать. Имел полное право не отвечать. Существовал минимальный процент людей, имевших особенностили повреждения мозга не позволяющие осуществить полное копирование сознания, и никто из них не стал бы обсуждать такие вопросы с первым встречным. Алеку не стоило спрашивать.
Что-то между интуицией и инстинктом, что-то в позе и выражении лица Магнуса, подтолкнуло его не выражать сочувствия.
— Будешь доедать? — он протянул руку за банкой с бобами, стоявшей у правой руки Магнуса.
— Вообще-то планировал, но ты ведь всё равно их уже взял? — Магнус снова улыбнулся, и напряжение немного отпустило Алека. — Что думаешь насчет пунша? Я приготовил его сам.
— Ты готовишь?
— Эй. Я собираю новейший голопроектор по правительственному заказу. Это куда сложнее, чем пунш!
Магнус возмущенно вскинулся, и Алек рассмеялся. Тот казался ему аномально живым, когда улыбнулся в ответ.
Пунш на вкус был лучше любого, какой Алек когда-либо пробовал, компания - приятнее любой, в какой он находился за долгое и долгое время, настроение поразительно радостным.
Следующая мысль коротко кольнула неприятием и тревогой: разве не во всем этом по его мнению было правильно предназначение Рождества?
*
Калибровка была завершена, и все приборы явно демонстрировали Магнусу те самые показания, которые тому хотелось увидеть. Лабораторию заполнило его предвкушение, которое Алек невольно разделил. Конечно, проектор не был его загадкой или результатом его труда, но сам факт присутствия здесь и любопытства к результату, был поразительно близок к возбуждению, которое проявлял Магнус.
Они вместе убрали контейнеры и мусор. По просьбе Магнуса Алек полностью погасил свет.
— Готов? — выдохнул Магнус.
— Мне следует присесть или за что-нибудь держаться?
— Я бы предложил держаться за меня, но для этого кажется немного рано. Начали! — именно с этой фразой мистер Великолепный всегда стартовал эксперименты в своих программах, и дежавю прокатилось у Алека по позвоночнику. Было похоже, словно он только что сидел у экрана в кресле и вдруг оказался прямо посреди шоу. За исключением пары деталей так оно и было. И, стоило признать, тот факт, что в на этом представлении он достоверно являлся единственным зрителем, будоражил и даже немного пьянил.
Без какого-либо предупреждения прибор в центре лаборатории бешено завращался и вспыхнул синим свечением, тут же обратившимся бесконечным числом оттенков всех возможных цветов.
— Что это, черт возьми, такое?
— Рождественское чудо, детка. Как сказали бы на старой Земле.
— Не сработало?
— Сработало. Я просто не задавал критерий. А теперь помолчи.
Магнус смотрел на блики, отбрасываемые устройством по всему помещению, заворожённый, явно довольный тем, что выходит. Алек тоже смотрел на блики. Как они мелькали по лицу Магнуса, как проскальзывали по приоткрытым в улыбке губам, как заставляли мерцать цветные пряди в причёске. Лёгкие сдавило, обожгло огнём. «Сделай вдох, Алек. Дыши».
Рождественское чудо. Разве не об этом он думал всего пару часов назад? Разве не это представлял, моделируя финал своего ожидания. Может быть, всё было совпадением и ошибкой. Но вообразить момент, более говорящий с ним, более идеальный, у Алека просто не получалось.
Он сдвинулся, развернул Магнуса за плечо к себе и не оставляя и шанса передумать, поцеловал. То, что ощущение его губ было таким же как в смутных воспоминаниях десятилетней давности на мгновение выбило Алека из колеи. Он отстранился, но увидел, как Магнус по инерции потянулся вслед и поцеловал его снова.
Пару минут спустя им всё-таки понадобилось перевести дыхание. Магнус выглядел немного растерянным, больше не смотрел на прибор, и на губах у него играла странная, даже робкая улыбка.
— Что это было, Александр?
Алек коротко пожал плечом, не разрывая зрительного контакта, всё ещё удерживая Магнуса в объятиях, хотя и не помнил, когда именно его в них притянул.
— Рождественское чудо?
Может быть, иногда, чтобы дождаться, не достаточно просто ждать. Единственный способ обнаружения пределов возможного состоит в том, чтобы отважиться сделать шаг в невозможное, так ведь?
Магнус улыбнулся и увлек его в новый поцелуй.
@темы: фанфик, Алек Лайтвуд, Магнус Бейн
-
-
07.01.2019 в 05:31Действительно понравилось - и как парой штрихов обрисован мир и ценности, как живется в них Алеку и как вписана инакость Магнуса. И все так легко! И столько интересных деталек)))
Ведь вроде бы усталость и неверие в начале, но, блин, ведь все равно верил! Где-то очень глубоко хд
И как чудеса случаются... для них обоих и для нас.
Спасибо, Санта!! )))
Очень теплое и нежное послевкусие.
И оставшееся внутри ощущение чуда )))))
И маленький вопрос - Магнус каким-то образом все же запомнил имя? Или уже сейчас, видя
глазапрофайл капитана, появились какие-то ассоциации?Или Александр был как снег на голову с поцелуем, а Магс просто помнил, кто давал разрешение на использование лаборатории?)))))))))
Хех, Магнус попал и его теперь ждет еще много
волшебныхувлекательных открытий )))-
-
10.01.2019 в 20:41-
-
11.01.2019 в 11:18ещё раз с праздниками, и очень рада, если получилось немного порадовать!
И оставшееся внутри ощущение чуда )))))
вот это особенно радостно слышать, для того и старались!
Как, наверное, и все авторы на таких мероприятиях, очень сильно волновалась, что окажусь совершенно мимо, и если тебя заставило хоть немного улыбнуться и почувствовать всё те же праздники - это и мне дополнительный подарок ^^
Касательно вопроса, наверное, оно не совсем поместилось, чтобы отразиться в фике, но как говорится, "автор имел ввиду", что для Магнуса даже время воспринимается по-другому, и он правда запомнил имя, эти дпочти десять лет были для него вцелом малостью, так что это быдла такая же встреча, как если бы с той ночи прошла неделя, так что он легко и непосредственно порадовался ему как приятному знакомому или вроде того
reda_79,