Макси "Через тернии к звёздам"

[Tinuviel-f]

Название: Через тернии к звездам
Автор:  Tinuviel-f
Бета:  13sadfarewells,  Kyokka Suigetsu,  Mazoji siksnosparne,  TylerAsDurden
Размер: макси, ок.120 750 слов
Канон: сериал «Сумеречные охотники»
Пейринг/Персонажи: Александр Лайтвуд/Магнус Бейн, Джейс Вейланд/Клэри Фрэй, Изабель Лайтвуд, Саймон Льюис, Лидия Бранвелл, Мариз Лайтвуд, Роберт Лайтвуд, Валентин Моргенштерн
Категория: гет, слэш
Жанр: драма, экшн, романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: космо AU. Алек, Изабель и Джейс вместе с другими членами элитного подразделения Воины Разиэля отправлены на секретное задание, от которого может зависеть судьба Межгалактического Союза. Но нестандартная и поначалу вроде бы простая операция заставляет их по-другому взглянуть на самих себя и мир, в котором они живут.
Великолепная обложка авторства  ValleryPrankS,  N-arsus - Обложка
Примечания: Текст писался на ФБ-2017 для команды fandom Shadowhunters 2017.

НьюАй (NY) — название одного из отрядов Воинов Разиэля (от New-York — Нью-Йорк)
Ave Atque Vale — «Здравствуй и прощай», традиционные слова прощания сумеречных охотников и Воинов Разиэля
Facilis descensus Averno! — «Лёгок путь в Ад», девиз сумеречных охотников и Воинов Разиэля
Межгалактический Союз — политическое, экономическое и военное объединение 4 народов: людей, хищников, рептилоидов и индиго
Совет — высший политический и правовой орган Союза, собирается с определённой периодичностью
Капитолий — высший военный орган Союза, действующий постоянно. Так же — здание, где работает Капитолий
Бёзе — в переводе с немецкого «злой»
Хищники — один из четырёх народов Союза, состоят из 2 подвидов: альфа и сигма (оборотни)
Рептилоиды — один из четырёх народов Союза, состоят из нескольких видов-семей (вампиры)
Индиго — один из четырёх народов Союза, Конфедерация нескольких рас (маги)
Размещение: запрещено без разрешения автора

Прочесть на: Фикбук или ao3

К вечеру Капитолий привычно озарили яркие огни. Сквозь стеклянные стены они сияли и манили выйти из холодного, осточертевшего за четыре часа совещания зала. Мариз потеряла мысль в третий раз за последние минуты: речь Пэнгборна, отчитывавшегося по подготовке к очередному саммиту Межгалактического Союза, была утомительно монотонной и убаюкивающей. Можно было уложиться всего в полчаса, а остальное время потратить на более важные дела — у них так много работы.

— Хорошо, Эмиль, я понял тебя. Задержек по срокам пока нет, но я хочу, чтобы мне немедленно доложили, если будет малейшая угроза, — отключив голопроектор, Малахи устало потёр виски. — Думаю, не стоит напоминать вам всем, адмиралы, что в этот раз представители Межгалактического Союза собираются на нашей родине. Всё человечество, разбросанное по Вселенной, смотрит на нас. Надо приложить максимум усилий, чтобы избежать провокаций. Роберт, Мариз, Воины Разиэля мне нужны на Идрисе во время саммита. Все отряды успеют вернуться?

Мариз было кивнула, но Роберт, задумавшись, уточнил:

— Кроме группы Карстэирс. У них запрос на поимку мятежной шайки от сигма-хищников.

— Сигмы могут подождать, — перебила она, переведя взгляд на гранд-адмирала. — Карстэирс отправятся на Идрис вместе с остальными, Роберт. Мы пошлём от имени Капитолия письмо Греймарку о переносе ареста.

— Да, — Малахи кивнул, — только никаких извинений. Хищники не должны думать, что мы прибежим по первому же требованию. Хорошо, это последний вопрос, который я хотел обсудить, господа. На сегодня всё.

Этих заветных слов, похоже, ждала не только Мариз, судя по тому, как быстро адмиралы повставали со своих мест. Первым из зала совещаний вылетел Элдетри, на ходу отдавая короткие приказы по коммуникатору. Мариз помнила, кажется, он упоминал некий эксперимент с новой порцией генных модификаций для Воинов Разиэля, но не думала, что опыты ставились именно сегодня. Традиционно проводив взглядом всех адмиралов: её с Робертом, Элдетри, Пэнгборна, Пенхаллоу и Блэкуэлла — последней, едва ли не под руку с Малахи, к выходу направилась Имоджен. Она что-то втолковывала ему вполголоса, что именно, расслышать было невозможно, но Мариз и не старалась. Имоджен Эрондейл, всецело соответствуя статусу главы внутренней безопасности и расследований, крайне подозрительно относилась ко всякому постороннему человеку, кто даже случайно мог услышать её речь. Для адмирала Эрондейл случайностей не существовало.

— Тебе не следовало так принижать хищников, — догнав её, заметил Роберт.

— Они поймут. Греймарк, к тому же, если ничего не изменится, будет присутствовать на саммите лично. Как думаешь, о чём он больше будет думать: о собственной безопасности или о мятежниках в своей далёкой галактике?

Тот непримиримо покачал головой.

— У сигма-хищников обострённое восприятие справедливости, и твой поступок для них будет очень болезненным. Надо бы нам переставать ставить другие народы на ступень ниже людей, Мариз. Я думал, ты давно уже забыла об этом. Будущее Союза — полное равноправие, ваша с Малахи политика устаревает, — бросил он, и Мариз остановилась, недоверчиво и потрясённо глядя ему вслед.

— Она не только моя, — сердито возразила она, но супруг уже не слышал: ускорив шаги, он ушёл далеко вперёд, показывая, что разговаривать сегодня больше не намерен.

Потребовалось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы избавиться от мерзкого ощущения, будто они снова вернулись на двадцать лет назад. Казалось, это осталось уже далеко в прошлом, пока в последние месяцы Роберт не начал постепенно отдаляться, уверенный почему-то, что Мариз снова становится похожей на себя молодую в суждениях и поступках. Только он понятия не имел, о чём говорил.

Позиция человеческой расы в Межгалактическом Союзе не менялась последние пятьдесят лет, едва ли не со времени его создания: люди первыми предложили объединиться, разумно было запросить и получить за это определённые привилегии. А что до Воинов — не вина же людей, что представители других рас не переносили искусственных генных мутаций и не могли создать собственные аналогичные подразделения.

Адмиралы быстро разошлись: кто-то отправился сразу домой, кто-то, как Элдетри, возвратился на рабочее место, и Мариз, поначалу тоже собиравшаяся в свой кабинет, передумала на половине пути. Неожиданная и беспричинная вспышка Роберта поразила её, начисто отбив желание заниматься бумагами. Не то чтобы между ними было всё хорошо, чтобы так удивляться, однако до сих пор он ещё не подвергал сомнению её решений. И из-за чего?

Холодная белизна внешней подсветки Капитолия резала глаза, порядком уставшие от мерцания голопроекторов, и Мариз грустно подумала, что зря велела подать шаттл ближе к одиннадцати: на часах было немногим больше девяти. Либо два часа ожидания за делами, когда нетрудно заработаться до рассвета первого из солнц Идриса, Разиэля, либо два часа прогулки по неестественно освещённому саду… хотя в последнее время Мариз бывала там настолько часто, восстанавливая душевное равновесие после перенапряжений, что по Капитолию наверняка уже поползли слухи. А слухи заставляли дёргаться и переживать ещё больше, потому что касались измены Роберта, которая, увы, была реальной.

Настойчивый сигнал коммуникатора застал её практически возле сада: Мариз как раз преодолела мраморную лестницу и в надежде, что это может быть Роберт с извинениями, она ответила на вызов, даже не посмотрев на дисплей.

— Адмирал Лайтвуд, — вкрадчиво начал незнакомый мужской голос, явно смоделированный, и Мариз осеклась на вздохе. Она совсем не ожидала услышать сейчас кого-то другого. — У меня есть для вас деловое предложение.

— Для начала представьтесь, как полагается: имя, звание или должность. Вы говорите с адмиралом Капитолия!..

Её собеседник электронно рассмеялся, и Мариз почему-то пробрало дрожью.

— Я прекрасно знаю, с кем я говорю. А представляться мне нет нужды, я всего лишь курьер. Мне велено передать вам, что одному человеку, которого Мариз Трублад слушала когда-то в юности, очень скоро потребуется её помощь. И он был бы очень рад, если бы в этот раз вы всё-таки объединились…

— Мариз, ты здесь? Я собираюсь домой.

Разговор оборвался прежде, чем она сообразила, сама ли нажала отбой или неизвестный отсоединился первым. Прикрывая глаза рукой от слепящей подсветки, Роберт остановился на вершине лестницы, ожидая какой-нибудь реакции, а Мариз никак не могла собраться с мыслями, унять застучавшее в испуге сердце.

Человек, которого она, молодая и глупая, еще будучи офицером слушала с раскрытым ртом, почти двадцать лет уже сидел в тюрьме Эдом, самой защищённой тюрьме Вселенной. Осуждённый на шесть пожизненных сроков, он никак не мог выйти! Но кто-то посторонний знал о её постыдной связи с ним, передал весточку и намекнул на его скорое освобождение… Мариз никак не могла понять, что же из этого ужасало больше всего.

На фоне неконтролируемого страха Роберт показался единственно верным и таким нужным островком спокойствия, что Мариз, собравшись, выпалила:

— Я еду с тобой.

Так она выгадает немного времени на обдумывание, что делать. Если это ложь, жестокий розыгрыш, Мариз нужно защитить себя, но если Валентин Моргенштерн действительно может скоро оказаться на свободе, то следует поставить в известность гранд-адмирала, который спросит, как она об этом узнала.

И не разберёшься же, что правда, а что нет.

— Чёрч, ещё раз повторяю: мне нужна связь с Капитолием. Мы давно вышли из зоны радиомолчания.

Голопроектор перед Алеком не дёрнулся даже слабыми помехами, передатчик молчал, равно как и искусственный разум их корабля. Алек повторил уже приказным тоном, напомнив посудине, кто её командир, но добился лишь упрямого и гнусавого:

— Доступны только незащищённые каналы связи.

— И что? Зашифруй сообщение, мне тебя учить, что ли?

— Доступные протоколы шифрования не соответствуют уровню защитного допуска принимающей стороны. Установление связи невозможно.

— Ржавое корыто, — мстительно и громко выдал Алек, и Чёрч отозвался мерзкой тряской всего корабля.

— Что, снова пытаешься использовать командный голос? — хихикнула Изабель, ужом проскальзывая в узкое помещение. Один из самых старых птичек-шаттлов, Чёрч был построен ещё по модели «Лебедь», которая отличалась сильно выдававшейся вперёд кабиной управления, настолько тесной, что двоим было не повернуться. Алек поднялся уступить сестре кресло пилота и от неловкого движения всё-таки въехал головой в одну из приборных досок.

— Да чёрт же! Напомни мне по прибытии составить запрос на списание этой консервной банки. Мы — элитное подразделение, а рассекаем по галактике на птичке такой старой, что столько не живут.

Плюхнувшись на сиденье, Изабель ласково погладила подлокотник кресла.

— Ты просто не умеешь с ним общаться. Чёрч хороший, верный.

— Ага, что-то этот верный сейчас саботирует нашу работу. Нам нужно доложить об успешном выполнении миссии, а мы без связи уже второй день. И вообще, заканчивай уже свои эксперименты с обновлением его прошивки, для этого есть техники на базе. У Чёрча и так характер старого кота в марте, которому не досталось кошки, а после твоих наворотов он и вовсе дуреет.

Та недовольно наморщила нос.

— Я вас тоже очень люблю, коммандер Лайтвуд, — непроницаемо отозвался Чёрч, и Алек скрипнул зубами.

— Если уж на то пошло, ты тоже похож на мартовского кота, которому не дали, — вполголоса заметила Изабель, и Алек мрачно зыркнул на неё, но смолчал. Затронутая сестрой тема была слишком щекотливой, чтобы обсуждать её как минимум при Чёрче. И вообще, отношение Алека к Генезису было его личным делом.

— Хорошего дежурства, — с каменным лицом сказал он напоследок. — Я буду у себя, зови, если что.

Но вместо отдыха Алек отправился в тюремный отсек. Восьмичасовое дежурство Джейса было ещё в самом разгаре, и тот со скучающим лицом подбрасывал в воздух свой бластер. За ионной решёткой камеры возился, угрюмо сверкая жутковатыми красными глазами, Аксель Мортмейн — незарегистрированный гибрид из расы альфа-хищников. Мортмейн растерзал почти всё население колонии на отдалённой планете Лондон-Пять-Четыре, пока в Капитолий не поступил запрос на его поимку. Вчерашняя операция прошла привычно слаженно и быстро, как по учебнику: полчаса на выслеживание, тридцать секунд на сам захват, из пострадавших — только дверь дома, в который они ворвались.

— На предохранителе, я надеюсь? — поинтересовался он, и Джейс с готовностью продемонстрировал, что это так. — Для того, кто претендует на повышение, ты слишком безалаберно обращаешься с оружием.

— Ну, скорее Аликанте рухнет на Идрис, чем ты отметишь это в отчёте, — невозмутимо пожал плечами тот и, повернувшись на особо шумное движение пленника, выдал такое забористое ругательство на диалекте альф, что Алек присвистнул.

— Когда это ты успел нахвататься?

— Да так, завис тут с одной их самочкой. Подцепил возле Капитолия, думал, даст какую-нибудь информацию для поисков этого, — он мотнул головой в сторону Мортмейна.

— И как, дала?

Джейс многозначительно улыбнулся, обнажая ровные белые зубы (как будто это не ему выбили клык на позапрошлой миссии):

— Дала. Только не информацию.

Закатив глаза, Алек вздохнул. Связи Воинов Разиэля с представителями других рас не приветствовались, и многим даже необоснованные слухи стоили дальнейшего продвижения по службе. Беспечность Джейса в этом вопросе поражала. Алек и так постоянно прикрывал его и Изабель перед руководством. Но однажды эти двое могут, забывшись, случайно спалиться, и тогда их не спасут уже ни Алек, ни даже мама.

— Ну, а ты как? Определился уже с решением, кто?

— Не понимаю, о чём ты.

— Ой, да ладно. Можно подумать, тебе предложили вдруг возглавить Межгалактический Совет, а не включили в программу возрождения.

— А, вот ты о чём. У меня нет времени думать на эту тему, — покривил душой Алек, прекрасно зная, впрочем, что Джейс раскусит ложь. Они с детства росли вместе, как братья, понимали друг друга с полуслова. В бою это было только на руку, а иногда, вот как сейчас, только мешало.

— Просто, по-моему, уж лучше разок поработать на благо генно-инженерной службы Воинов Разиэля, а потом спокойно, с чувством выполненного долга, дальше ловить преступников по галактикам.

— Ты меня уговариваешь, что ли?

— Да нет, — Джейс взъерошил волосы и начал разбирать бластер, — так, интересуюсь. Просто, кого тебе предложат в пару и на кого через годик смогу рассчитывать я.

— Вот уж тебе переживать не стоит. Гены последнего представителя рода Вейландов и одного из лучших штурмовиков столетия не пропадут, — Алек хмыкнул, представив себе эту картину. — Будут вокруг тебя бегать множество маленьких Джейсиков.

— Упаси Создатель, — выронив оружие себе на колени, тот замахал руками, — я свои права по программе знаю. Сдал генетический материал и свободен, не надо мне там... всякого.

Алек вскинул брови, услышав замечание о «всяком». Так говорить о детях… Он не понимал Джейса, даже зная, каковы были правила Генезиса, программы возрождения, действовавшей в их подразделении. Непременное участие тех, кого отобрал Капитолий по наступлении двадцати трёх лет, лучшие с лучшими, чтобы не пропадали гены, при желании никакой ответственности в будущем: не хочешь создавать семью — никто не будет тебя винить, но браки приветствовались и стимулировались. А всё потому, что с обязанностями, которые выполняли Воины Разиэля, элитное подразделение флота Межгалактического Союза, времени и желания на рождение детей не особо оставалось. Кто хотел секса, решал проблему короткими связями между миссиями, как, например, Джейс и Иззи. Программа не налагала никаких невыносимых обязательств, однако Алек оттягивал собственное участие в ней как только мог. Окончательный срок назвать имя желаемого партнёра из череды кандидатов подходил через неделю, вроде бы ещё прилично времени, но едва ли не все вышестоящие чины, знавшие его или его родителей, напоминали и спрашивали, когда уже он даст ответ. Их постоянный контроль раздражал тем больше, что Алек и со своим решением по участию определиться не мог, но вот что он знал точно: если согласился участвовать в Генезисе, то будь добр, отвечай за детей и женщину, что их родила. Дети равно брак — так он думал по отношению к другим. Необходимости для себя участвовать Алек, честно говоря, не видел.

— Вообще-то я пришёл узнать о состоянии нашего арестанта. Чёрч не даёт мне связь с Капитолием, но как только она появится, нужно будет отправить полный отчёт по всей форме.

— А что с ним сделается? — Джейс скорчил презрительную мину и отпустил ещё парочку грязных выражений. — Жду, когда уже дежурство наконец закончится, размяться охота.

Потренироваться, конечно, очень здорово, Алек и сам бы от спарринга не отказался, полезно было бы для мышц, окончательно восстановившихся после недавнего ранения. Увы, конструкция корабля такого не позволяла: птички строились быстрыми, маневренными шаттлами с минимальным вооружением, их основной целью являлась транспортировка Воинов Разиэля и арестованных преступников с максимальной скоростью. Компактность обеспечивалась тем, что в них делали только крошечные камеры для заключенных и тесные каюты экипажу, которые размещались в крыльях и были разделены единственным узким коридором в кабину пилотов.

— Я давно не надирал тебе зад, братец.

— Ты давно на гауптвахте гальюн не драил, — Алек хмыкнул.

— Коммандер Лайтвуд снова неосторожен в выражениях с личным составом. — Алеку показалось, или Чёрч действительно издевался? — Снова звание короной голову жмёт?

От неожиданности Джейс прыснул, а Алек, ошалело вытаращившись от такого наезда, так, с размаху, впечатал кулак в переборку, что она, кажется, немного прогнулась.

— Иззи! — гаркнул он. — Не смей больше лазить в обновления этой посудины! Мне одной тебя хватает!

— Ты понимаешь, что сейчас разбудил Лидию и Ходжа, братик? — хмыкнула та в ответ, и Алек чертыхнулся.

— Создатель, когда нам уже вернут Макса? — простонал он, ни к кому конкретно обращаясь. Макс, Максвелл был не просто основной птичкой их отряда. Будь он живым существом — стал бы младшим братом: столько они вместе прошли, с момента создания как отряда, так и самого корабля. — И когда ты дашь моей семье хоть немного мозгов?

— Коммандер Лайтвуд, я уважаю ваши моменты общения с семьёй, но мне удалось установить связь с Капитолием, о которой вы просили.

— Вот с этого и надо было начинать, — буркнул он, со вздохом направляясь из тюремного отсека в коридор к кабине. — Но не думай, Чёрч, что я с тобой закончил.

Изабель встретила его:

— Мог бы и не возвращаться, отдых-то всего шесть часов. Что я, не отчитаюсь, что ли?

— Из Капитолия пришёл запрос на связь именно с коммандером, — ответил за него Чёрч, и Изабель удивлённо округлила глаза.

— Надо же, не знала, что недостойна. Ладно, братик, оставайся, я пока займусь чем-нибудь более полезным.

Внутренне напрягшись, он с неспокойным сердцем сел к голопроектору. Обычно отправить отчёт о завершении миссии мог любой из членов отряда, вне зависимости от должности и уровня допуска; Алек просто хотел сообщить в Капитолий в своё дежурство и с чистой совестью отправиться отдыхать. Однако если оттуда потребовали именно его, это означало, что речь пойдёт вовсе не о текущей миссии. Единственный неразрешённый вопрос, который у него оставался с Капитолием, — участие в программе возрождения и имя партнёрши, которую он выбрал, но Алек пока не готов был об этом разговаривать. И если на связи ждала та, на которую он и думал, сейчас должен состояться полный и качественный вынос мозга на тему его долга и обязанности не просто как члена Воинов Разиэля, но и как успешного лидера и командира.

В мерцании голопроектора возник герб Межгалактического Союза, сменившегося эмблемой Воинов Разиэля, и Алек с трудом подавил вздох. В ожиданиях он не ошибся: слегка щербящееся и помаргивающее изображение матери всё же было легко узнаваемо.

— Адмирал Лайтвуд, рад ви...

— Алек, — выглядевшая заметно уставшей и слегка встревоженной, та прервала его, не дав договорить даже традиционного приветствия. Такого ещё не бывало. — Не будем сейчас о миссии на Лондоне-Пять-Четыре, Капитолий и так уже знает о её успехе: нам доложили с ближайшего космопоста.

— Я слушаю, адмирал.

— Отряд НьюАй направляется на новое задание сразу же после вашего возвращения на базу, поэтому рекомендую после окончания сеанса связи поставить корабль на автопилот и использовать оставшееся время полёта для отдыха. У нас нет возможности предоставить вам полноценный двенадцатичасовой сон, который полагается между заданиями.

— К чему такая спешка? — даже зная, что в данный момент он получит минимум информации о предстоящем деле, Алек всё равно спросил. Тон и слова матери, поспешность, с которой она затребовала связь с Чёрчем, не оставляли сомнений, что миссия будет носить приоритет Экстра, означавший максимальный уровень опасности цели как для окружающих, так и для самого ударного отряда. Однако сколько они ни сканировали эфир, возвращаясь с Лондона-Пять-Четыре на базу, никаких сообщений о массовых убийствах, перевороте или террористической атаке в пределах Межгалактического Союза не было.

Проекция вновь зарябила в самый неподходящий момент, однако Алек смог разглядеть, что мать с неожиданным недовольством коротко отвела взгляд в сторону.

— С планеты «Эдом» вместе с несколькими другими преступниками сбежал осуждённый Валентин Моргенштерн, код преступления RR-08. — Алек озадаченно уставился на неё, силясь вспомнить, что же в судебной практике кодировали таким сочетанием. Однако, как он ни напрягал память, всё равно не мог припомнить такого кода преступлений. Его как будто и вовсе не существовало. — На его поимку был отправлен отряд Институт Уайтло, но… — мать сделала паузу, — они все были уничтожены.

— То есть? — не поверив, Алек вцепился в подлокотники кресла.

Уайтло? Убиты? Их группа считалась одной из самых опытных и успешных, счёт между завершёнными миссиями и провалами разнился на сотни в пользу торжества закона. И услышать, что они потерпели поражение и погибли, Алек оказался не готов. Буквально пару недель назад он вместе с Джейсом проводил с Рейчел Уайтло и её кузенами тренировочный спарринг…

— Ave Atque Vale, — пробормотал, опустив голову, Алек. Воины Разиэля часто теряли своих членов, ведь их жизнь была постоянной борьбой с самыми жестокими преступниками разных рас, но целые отряды — очень редко. Боль ощущалась как своя.

— Валентин сумел скрыться, предположительно изменив идентификационный код корабля. Разыскать его и задержать теперь приоритетная задача Воинов Разиэля.

— Стало быть, это и есть наша миссия. Принято, адмирал. Мы отправимся отдыхать сразу после изучения материалов дела.

— Ваша миссия, — перебила та, — обнаружить и перевезти на базу жену Валентина. Капитолий предполагает, что за отсутствием свидетелей побега и каких-либо предположений, где он может скрываться, это наш единственный способ захватить беглеца.

— Мы ведь не эскорт, — возразил Алек, предчувствуя, впрочем, что спорит напрасно. Адмирал Мариз Лайтвуд прослыла в галактиках Союза одним из самых несговорчивых офицеров Воинов Разиэля, за всю службу Алека в отряде её ещё никто не пересилил. — Мы — ударная группа. На такую миссию лучше послать стандартный транспорт под охраной двух линкоров, а мы бы занялись действительно стоящим делом — искали этого Валентина.

— Алек, ты не хуже меня знаешь, сколько транспортники будут добираться до места назначения, — мать вздохнула, — а Валентину до заключения принадлежал Джонатан…

Алек удивлённо вскинулся:

— Джонатан? Прототип всех нынешних птичек?

— Именно. Поэтому это задание поручается Воинам Разиэля: только мы способны в кратчайшие сроки захватить цель и доставить в нужное место. Так что, Алек, — она выдержала паузу и гордо вскинула подбородок, — Капитолий очень рассчитывает на тебя и на отряд НьюАй. Я рассчитываю.

— Мы не подведём вас, мэм.

— Не сомневаюсь. Все доступные документы по Валентину и его жене уже передаются на Чёрча. Супругу зовут Джослин, она живёт на планете Доротея в одной из солнечных систем на краю Союза, разводит лошадей и рисует.

Его царапнуло это «доступные». Статус миссии Экстра означал повышенную секретность для гражданских, но никак не для членов отряда, а между тем, мать никак не пояснила, за какие преступления был арестован Валентин, и сейчас, похоже, ненавязчиво отказалась предоставлять полную информацию по делу. Как прикажете искать цель при таких вводных? А, ну да. У них же эвакуационная миссия, никак не поисково-штурмовая.

— И вот ещё, Алек, — заговорила снова мать, когда он уже было счёл разговор законченным. — Сегодня ко мне снова обратился адмирал Элдетри из генно-инженерной службы. Сказал, что ты до сих пор не представил документы по своему предполагаемому партнёру.

Со вздохом он прикрыл глаза, искренне благодаря того, кто сконструировал голопроекторы на птичках достаточно маленькими, чтобы нельзя было полностью рассмотреть собеседника. В противном случае мать бы немедленно выговорила ему за непозволительное поведение в присутствии вышестоящего по званию. Однако Алек ничего не мог с собой поделать. Любое упоминание Генезиса в последнее время вызывало у него лишь раздражение, а уж когда с подобными вопросами начинала приставать мать…

— Я ещё думаю. У меня впереди неделя, может, я лучше займусь делом, досье на Валентина с женой, а не...

— Думай скорее, Алек. Воинам Разиэля нужны свежие силы, за последний год у наших бойцов родилось слишком мало детей. Если ты не назовёшь имя до пятницы...

— До пятницы? Сегодня же вторник!

— Адмирал Элдетри считает, что нет смысла оттягивать этот момент. Сегодня он даже представил мне список подходящих кандидатур.

Такого удара Алек не ожидал и, откинувшись на спинку кресла, с присвистом выдохнул. Вряд ли стоило рассчитывать, что мать решит не контролировать его участие в программе; напротив, как-то поздно она присоединилась. Он исподлобья смотрел, как её проекция перебирала полупрозрачные папки на своём полупрозрачном же столе, пытался угадать, кого мать назовёт первой, но какое бы имя ни приходило в голову, Алек не желал его слышать.

— Я остановилась пока на лейтенанте Бранвелл.

— Что? На Лидии?

Алек бросил растерянный взгляд через плечо в сторону каюты экипажа, где та отдыхала после своего дежурства. Желудок противно сжался и сделал головокружительный кульбит, как и тогда, когда Алек первый раз в Академии перешёл на варп-скорость, только сейчас всё было в разы хуже. К перегрузкам при входе в варп привыкаешь быстро, уже на третьем полёте Алек спокойно расхаживал по кабине корабля как ни в чём ни бывало. С предложением же матери справиться было не так просто. Лидия по праву считалась прекрасным бойцом, её в прошлом году уже включали в Генезис, но капитан Бранвелл, за которого она вышла замуж, погиб через несколько дней после бракосочетания в бою с пиратами. Спустя неделю после похорон Лидия вернулась на службу — она не успела забеременеть. Алек сочувствовал ей негласно, но становиться её супругом не желал, даже зная, что их потомство получило бы прекрасные гены, а затем — и отличные генные модификации.

— Подожди. А как же субординация?

— Нам с твоим отцом это не помешало, — отчеканила мать и нарочито резким движением, показывавшим всю степень её раздражения, что Алек вздумал сомневаться, отложила папку в сторону. — Обсудим это после вашего возвращения с семьёй Валентина, если, конечно, ты не назовёшь своего кандидата. Хотя я не знаю, кто может быть более подходящим: согласно отчёту, у вас превосходная совместимость по всем параметрам…

— Да, поговорим позже, — решительно выдохнул Алек и стукнул кулаком по груди в традиционном жесте уважения, принятом у Воинов Разиэля. — Facilis descensus Averno! — и, когда мать повторила жест и девиз, отключил голопроектор, откинулся на спинку кресла, часто и мелко дыша.

Не будь он Алеком Лайтвудом, давно бы уже повторил все те ругательства, которыми щеголял сегодня Джейс. Матери не следовало заканчивать разговор перед предстоящей миссией именно этой темой. Хотя откуда ей знать, что Алек так отреагирует, он сам от себя не ожидал, но предложение пойти в Генезис вместе с Лидией, а, зная мать, наверняка и завести семью… оно поперёк горла встало. Алек не понимал пока до конца почему, но, кроме отвращения, ничего при этой мысли не испытывал.

— Коммандер Лайтвуд? — ожил Чёрч спустя пару минут, пока Алек просто сидел и пялился на звёзды за бортом звездолёта. В варпе они казались не мерцающими точками, как с планет, а долгими светлыми полосами, и были трудноотличимы от просто искажения пространства, но Алек большую часть своей жизни провёл в звездолётах, так что находил разницу на раз-два. Конкретно сейчас у него это вообще не получалось. — Мне собрать команду в каюте экипажа?

— А? Нет, нет, пока не стоит. Как минимум до тех пор, пока мы не получим из Капитолия документы…

— Они уже закачиваются в бортовую систему. Окончание поступления данных ориентировочно через две минуты тридцать восемь секунд.

— Хоть бы раз сказал что-нибудь хорошее, — пробормотал про себя Алек. — Ладно, буди Лидию и Ходжа, когда будешь готов показать материалы в нашей каюте. Джейса с Изабель тоже позовёшь. Я подойду позже.

Когда он сможет собраться с мыслями и спокойно посмотреть на Лидию, не представляя будущее, которое могло у них быть стараниями его матери. Миссия эвакуации только на первый взгляд казалась простой, но, если они должны были умыкнуть свою цель из-под носа у противника с неизвестными возможностями, кто поручится, во что это превратится? Алек должен, как обычно, сохранять хладнокровие и всё просчитать, некогда думать о Лидии и о программе возрождения. Вообще.

***

— Впереди пояс астероидов, Джонатан. Будь осторожнее.

— Отец, я знаю, — в голосе того проскользнуло едва заметное раздражение, и звездолёт слегка накренился, уклоняясь от первых помех.

На фоне далёкого угасающего солнца огромные булыжники астероидов видны были вполне отчётливо, однако Валентин не смог удержаться от замечания. Он довольно улыбнулся, с затаённой гордостью наблюдая, как его детище с лёгкостью лавирует по пути к цели. Из-за особо крупных камней уже показались впереди две столкнувшиеся планеты, вокруг которых силой притяжения шлейфом кружились обломки. Когда-то Припять-один и Припять-два, заселённые рептилоидами, были цветущими мирами, пока те с помощью технологий людей не начали разработку полезных ископаемых. Чрезмерная их добыча на Припяти-два привела к тому, что разбалансированная планета с изменившейся гравитацией изменила свою орбиту, а потом столкновение уничтожило жизнь на обоих небесных телах, превратив в вечный памятник жадности и чудовищному незнанию. Мобильная же станция Чернобыль, куда они направлялись, была отправлена сюда для эвакуации жителей и наблюдения за процессом.

— И это не астероиды, — упрямо добавил Джонатан. — Не нужно меня проверять. Хоть я и спал двадцать лет, пока ждал тебя, я уже в полном порядке.

— Да, и я прекрасно это вижу, — он ласково погладил приборную панель и почти тут же, оборвав движение, убрал руку. — Джонатан, я понимаю, ты рассержен, что пришлось изменить тебе имя, но это для нашей же безопасности.

Тот ничего не ответил, только начал набирать скорость, чтобы обогнуть соединившиеся небесные тела. С давно позабытым уже предвкушением и трепетом Валентин ждал, когда за одним из них станет видна платформа Чернобыля, заброшенная и намертво привязанная гравитацией обеих планет к этому месту. Абсолютно ненужная, она не использовалась больше пятнадцати лет и даже не сканировалась флотом Межгалактического Союза, находясь вовсе не на самой его границе. Идеальное место, чтобы укрыться самому и спрятать в доке Джонатана.

— Мне не нравится имя «Джеймс». Хочу быть Себастьяном.

— Хочешь — ладно, — рассеянно ответил ему Валентин, не особо вникая в смысл слов. Он весь был сосредоточен на станции, на тех нескольких звездолётах, которые в режиме стеллс уже прятались в ней и подали сигнал сразу же, как только Джонатан подошёл достаточно близко.

Валентин знал, что даже спустя столько времени его будет ждать не только верный Джонатан, шаттл, обязанный ему существованием, но и те, кто был предан двадцать лет назад, во время неудачной попытки переворота. Их стало меньше, кто-то ушёл, кто-то затаился, но начало было положено. Они начали возвращаться.

— Джонатан, готовься к стыковке, — приказал он с предвкушающей улыбкой.

— Я, конечно, всякие заскоки у мамы помню, но это уже слишком!

— Сержант! — Алеку пришлось, в конце концов, повысить голос. — Вы говорите о старшем по званию!

— Да отсохнут её мозги, — закончила Изабель вполголоса и, не дожидаясь нового замечания, сбежала по трапу Чёрча на лётное поле. Алек рассерженно выдохнул.

— Ну, похоже, Изабель в прекрасной форме, — хмыкнул Ходж за спиной. — Недостаток отдыха как будто совсем на ней не сказался.

Только уважение к старшему не позволило Алеку высказать всё, что он думает. Лучше бы Изабель отдыхала, право слово. Узнав, что у них следующая миссия по прибытии на базу, сразу, без передышки, она уже начала возмущаться, а стоило только сказать, что это задание по сопровождению, как в каюте разразилась настоящая гроза.

— Класс, теперь мы подрядились ещё работать и за этих лентяев из Транспортного! Куда мама вообще смотрела? Мы — элитный отряд, лучший из Воинов Разиэля! Мы не должны заниматься сопровождением!

— Задание сопряжено с высоким риском, его не могли поручить транспортникам.

Кажется, Алек повторил эти слова с десяток раз, но разбушевавшаяся сестра просто не хотела успокаиваться. Даже то, что на эту миссию им возвращали с длительного ремонта Макса, не помогло Изабель примириться с предстоящим заданием. Алек сам был не в восторге, что это всего лишь сопровождение одного человека на базу, но, во-первых, от этого зависела поимка преступника, а во-вторых, на миссии им придётся снова быть в режиме радиомолчания, так что ещё день или два без постоянного капанья на мозги из-за программы возрождения ему были обеспечены. Это не могло не радовать.

— Кстати, Ходж, — как бы невзначай начал он, когда они переходили в ангар, где стоял Макс, — ты ведь служил в Воинах, когда Валентин попал в тюрьму? Я просчитал по датам.

— Ну разумеется, — к своему удивлению, он получил от Ходжа непонимающий взгляд. — К чему такой странный вопрос?

— К тому, что информации из Капитолия недостаточно, и мне нужно знать подробно, кто такой Валентин Моргенштерн и что он совершил. Код преступления RR-08 мне ни о чём не говорит.

После разговора с матерью Алек думал, что присланных материалов хватит, чтобы составить полный портрет преступника и его возможностей, но серьёзно просчитался. Практически через один файлы были зашифрованы, и при попытке их открыть Чёрч своим самым заунывным тоном выдавал «Доступ запрещён», так что в конце концов Алек велел ему заткнуться. Этого он не понимал. До сих пор, даже если миссия Экстра касалась преступников, входивших когда-то в Межгалактический Совет, Воины Разиэля получали полный доступ к информации. Да у Алека уровень допуска был всего лишь на один пункт ниже, чем у родителей, и, получая досье на того, кто содержался на Эдоме (как выяснилось, на самом глубоком ярусе), он никак не рассчитывал то и дело наталкиваться на засекреченные сведения.

Ходж остановился так резко, что Алек по инерции сделал несколько шагов, прежде чем понял, что идёт один.

— Ты чего?

— Мда, — тот с самым мрачным видом покачал головой, — вот и выросло поколение, которое ничего не помнит.

— В каком это сейчас было смысле?

— В самом прямом. И, пожалуйста, Алек, — подойдя ближе, Ходж положил руку ему на плечо, серьёзно заглянул в глаза, — произноси-ка это имя потише здесь. В ангарах работают представители разных рас, а от действий Валентина в своё время пострадали многие народы Союза.

Не совсем понимая, как этот ответ соотносился с его вопросом, Алек нахмурился. Ходж, конечно, заметил верно, несколько сигма-хищников и азуреусов действительно трудилось в ангарах базы Капитолия, выполняя, в основном, грязную работу, однако каким образом это связано с Валентином?

— Я расскажу тебе, что знаю, когда мы будем на Максе, Алек. Тебе и всем остальным. Человек, за чьей женой мы летим, совершил целую цепочку ужасных преступлений против Союза, и Совет постановил вычеркнуть его имя из истории, вымарать, как будто ничего и не было никогда. Не сказать, что многие, в том числе я, согласны с этим решением, но за него проголосовало большинство. По-моему, — он внезапно улыбнулся, — ты был совсем маленьким, когда Валентина посадили. Неудивительно, что вы с сестрой повзрослели, ничего не слыша о нём.

— В каюте экипажа, сразу после взлёта и вводного инструктажа, — велел он, ускоряя шаги, чтобы догнать ушедших вперёд не только Изабель, но и Джейса с Лидией.

— Есть, коммандер.

В какой-то мере позицию Совета Союза Алек понимал. Преступники, пошедшие против самой человечности и Соглашения, не заслуживали того, чтобы о них помнили; так что, с одной стороны, вполне разумно было стереть все возможные упоминания. С другой же, в ситуации, как эта, неизвестно было, чего ожидать от Валентина. Алек не спал весь остававшийся перелёт до базы, изучая материалы последнего боя Института с Валентином, чей корабль был всего лишь немногим больше птички Уайтло. Не говоря уже о том, что как-то Джонатану удалось подобраться незамеченным к планете-тюрьме, а Валентину — выбраться с неё. И всё же, секретность операции поражала и весьма неприятно.

— Максиииик! Родненький мой, хорошенький, а у кого это теперь такие сверкающие иллюминаторы?

Услышав это ещё за пару шагов до соседнего ангара, Алек остановился и выдохнул:

— О, Создатель, скажи мне, что она не…

— Я не Создатель, — кисло отозвался Джейс (он, оказывается, подпирал собой металлическую стену), — но скажу, что наша сестра категорически и окончательно сошла с ума.

— А по-моему, Макс вполне доволен, — добродушно вклинился Ходж. Изабель в это время, встав на цыпочки, запечатлела на носовом обтекателе звездолёта такой любящий и звонкий поцелуй, что Алек с трудом подавил желание закрыть лицо рукой.

Он, конечно, тоже скучал по их родной птичке, но то, что делала Изабель, было как-то чересчур. Обслуживающего персонала в ангаре, конечно, единицы, чтобы увидеть это, однако Алеку совсем не хотелось оправдываться потом перед матерью за «мелкое, но неизменно позорящее честь отряда происшествие», о котором он умолчал в своём рапорте.

— Ладно, давайте все загружаться, — скомандовал он и, пропуская Лидию, посторонился несколько быстрее, чем нужно было. Она скользнула по нему слегка удивлённым взглядом, но промолчала, а Алека всё равно пробрало неприятной дрожью, и он нехотя, последним из всего отряда поднялся на борт. Перед самым подъёмом трапа, не удержавшись, погладил корабль по переборке. — Привет, Макс. Я тоже очень соскучился. Как ты после ремонта?

— О, мне поставили новые фазеры и обновили поисковую систему: Хьюго от Инн Инкорпорейтед, слышал о такой? Чёрчу не понравилось, говорит, странная какая-то, больно наглая, но ты же знаешь, какой у нас Чёрч. Прошивку пока не распробовал, но говорят, что тоже очень классная, так что я уже готов к бою, — затараторил тот со всей радостью, на какую только мог быть способен искусственный интеллект, и Алек улыбнулся. Всё-таки ему очень не хватало Макса в последних миссиях, этой почти детской непоседливости вместе с недюжинным боевым духом и, чего уж совсем недоставало, отличными хакерскими способностями. — Так когда мы сражаемся? Я получил карту, только она какая-то странная, мы как будто летим в самую захолустную из захолустных галактик.

— Именно так, Макс.

Тот недовольно заворчал, но слишком уж неразборчиво, а вскоре гул запустившихся двигателей и вовсе заглушил все прочие звуки на борту. По корпусу и полу Макса прошла привычная лёгкая вибрация — тот самый неустранимый дефект при постройке, из-за которого Мариз Лайтвуд, тогда ещё полковник, чуть было не забраковала его на приёмке, — и Алек на мгновение довольно прикрыл глаза, наслаждаясь долгожданным ощущением того, что он дома. Похоже, он успел соскучиться даже больше, чем представлял себе. Когда твоя жизнь — череда заданий, и за месяц ты успеваешь дважды, а то и трижды пересечь всё пространство Межгалактического Союза, домом начинаешь считать не служебное поместье на Идрисе (Алек не был на родной планете уже лет пять или шесть, он не помнил точно) и не базу Воинов Разиэля, космическую станцию Аликанте на орбите родной планеты, а птичку, в которой проводишь подавляющее большинство времени. Алек никогда не привязывался ни к вещам, ни к местам, но Макс был во многом исключением из правил и его личных в том числе.

Когда он зашёл в каюту экипажа, остальные, разложив вещи, уже ждали его. На кораблях классом выше командиру всегда полагалось отдельное помещение, но Алек делил комнату со своим отрядом с большой охотой, несмотря на то, что Джейс всегда занимал нижнюю койку, а из-за высокого роста не удавалось удобно устроиться на постели. И вот сейчас, как обычно, закинув свою сумку на верхнюю полку, Алек кивком велел всем придвинуться ближе и, вытащив миниатюрный голопроектор с картой предстоящей миссии, начал короткий инструктаж. Макс обычно взлетал сам и лавировал в узких лётных коридорах базы с такой ювелирной точностью, что живой пилот в кресле сделал бы только хуже; и Алек с чистой совестью поручил ему самостоятельный выход из ангара на заданный курс, сосредотачиваясь на вещах поважнее.

Перед прибытием на базу все ознакомились с имевшимися материалами дела, больше, конечно, с отчётом о гибели отряда Уайтло, чем о, собственно, побеге Валентина. Ему помогли сообщники, весьма многочисленные, судя по обрывочным наблюдениям космопостов и уцелевшей охраны Эдома, и у Института не было никакого шанса: защитные экраны птичек не рассчитаны на долгий бой с противником превосходящей численности. Уайтло даже не успели подлететь достаточно близко, их просто смели шквальным встречным огнём. После этого Валентин предположительно изменил идентификационный номер своего звездолёта и скрылся.

— Это всё, что нам известно о произошедшем на Эдоме, — сумрачно подытожил Алек. Никогда ещё не было такого, чтобы на описание миссии ему хватило и минуты.

— Удивительно, как побег получился успешным, — серьёзная и собранная более обычного, Лидия задумчиво уставилась на стенку каюты. — Эдом — несокрушимая планета-тюрьма. В своё время её штурмовала даже Эскадра трёх Асмодея и Азазеля Бёзе, когда они пытались вытащить оттуда свою мать, Лилит, но в итоге всё равно потерпели поражение.

— Побеги всегда успешнее, если они идут изнутри, но с поддержкой снаружи, — вздохнул Ходж.

— Я не понимаю одного, — вмешался Джейс, — с чего вдруг Капитолий так уверен, что этот Валентин помчится за женой как миленький? Это же полным идиотом надо быть. А полных идиотов в Эдом не сажают.

Алек адресовал вопросительный взгляд Ходжу. Он и сам не понимал расчёт Капитолия: даже с учётом хорошо вооружённых союзников атака на Аликанте заранее обречена на провал, и если у Валентина уже есть чёткий план действий, он не сорвётся с бухты-барахты спасать супругу. Единственным вариантом для него оставалось перехватить эскорт на обратном пути на базу, но тогда это означало, что Алек и весь его отряд становились наживкой, а где-то в засаде должны ждать ударные силы Воинов Разиэля. Тогда секретность миссии была понятна. Вот только никто в засаде Валентина на живца не ловил, приказ был чёткий и ясный: никакой схватки, никаких переговоров, только поиск, захват цели и её транспортировка живой на базу.

— В его досье, если, конечно, вам дадут его когда-нибудь прочесть целиком, — негромко начал Ходж, скрещивая руки на груди, и остальные, угадав по голосу знание ситуации, повернулись, — чёткая на этот счёт характеристика. Валентин очень привязан к своей семье. До заключения он любил Джослин едва ли не больше своей жизни, его и захватили-то потому, что бежать после поражения он вздумал к супруге. Довольно-таки предсказуемо.

Изабель вцепилась в него пристальным взглядом:

— Откуда ты знаешь?

— Потому что, когда Валентин только попытался поднять восстание, я уже служил в Воинах Разиэля, — спокойно ответил тот, — и видел, как разворачивались события. Не всё, конечно, тогда это практически сразу же засекретили, но, например, узнать в лицо ту же Джослин Моргенштерн я, наверное, смогу.

В голове Алека из всех его слов щёлкнуло предохранителем и взорвалось только одно — «восстание». Больше не требовалось расшифровывать странный код его преступления: объяснения Ходжа — это и в ангаре, про нападения на другие расы, — нарисовали не красочный, но чёткий портрет одного из тех людей, кто пытался устроить революцию и свергнуть власть Межгалактического Союза.

В этом не было ничего удивительного. Едва ли не каждая десятая миссия Воинов Разиэля заключалась в контрреволюционной деятельности, но обычно мятежники оказывались арестованными задолго до того, как вокруг них собиралось приличное количество сторонников. Алек говорил себе, что много лет назад Валентин, похоже, был очень близок к государственному перевороту, и не верил. На то ведь и существовали Воины Разиэля — чтобы никогда, ни при каких условиях до революции и гражданской войны между расами Союза не дошло дело.

— На его счету множество убийств, пытки, массовые казни, — лицо Ходжа буквально превратилось в ледяную маску, пока он возвращался мыслями в прошлое. — Все жертвы из различных инопланетных рас, всем досталось. Много кого он убил и из гибридов… Считал, что нет выше народа по всей Вселенной, чем люди.

— Ненавижу расистов, — процедил Джейс, и Алек кивнул, соглашаясь. Пусть его самого никакие близкие отношения с представителями других рас не связывали, это совсем не означало, что Алек не уважал народы Союза, их такое же, как и у людей, право на нормальную, спокойную жизнь.

— Ну, свернули Валентина достаточно быстро, когда он заявил о себе. Нам сообщили сначала, что он был убит при захвате, всю информацию быстренько засекретили, и только потом уже пошли слухи, что на самом деле Валентина арестовали, когда он бежал, и посадили в Эдом. Я говорю вам всё это, — сделав паузу, Ходж обвёл их тяжёлым взглядом, — нарушая закон и лишь ради того, чтобы вы представляли, с кем мы можем столкнуться на этом задании. Капитолий так стремился стереть даже слабые воспоминания о нём, что вы все выросли, и не подозревая о восстании Валентина, и сейчас не удосужился дать вам достоверные сведения. Насколько же они ещё ненавидят его и боятся…

— И правильно, — непримиримо продолжил Джейс, — таких и вправду нужно вычёркивать из памяти, чтобы и следа не осталось. Сколько же горя...

— Джейс. Джейс! — почувствовав, что ситуация выходит из-под контроля, Алек одёрнул его и вовремя: тот глянул агрессивно-золотыми глазами, судорожно стиснув челюсти и дыша, как разъярённый бык перед нападением. — Успокойся. Злость — плохой помощник во время миссии.

Он часто так реагировал, когда речь заходила о преступлениях, за которые закон по каким-то причинам не мог покарать виновных: вспоминал своего отца, Майкла Вейланда, погибшего на очередном задании Воинов Разиэля, когда Джейсу исполнилось полгода. Капитолию так и не удалось найти убийцу и привлечь его к ответственности, а поскольку мать Джейса умерла в родах, гибель отца, так и не увиденного, он переживал до сих пор.

— Да, — в очередной раз не выдержав, Джейс отвёл взгляд. — Извини. Ты снова прав.

Повышенная эмоциональность и эмпатия оказались неожиданным побочным эффектом от множества генных модификаций, полученных в детстве, и особо не мешали: Джейс к ним привык и научился справляться. Однако если речь заходила о чём-то, что могло напомнить ему об отце, от самоконтроля не оставалось и следа.

— Боюсь, я не смогу сказать ещё что-то ценное, Алек.

— И на том спасибо, Ходж. Но я напоминаю: наша цель — не Валентин, а его жена, так что, когда прибудем на Доротею, искать будем Джослин Моргенштерн и точка. По тем данным, что есть, она разводит лошадей и по совместительству художник. Макс во время полёта как раз запросит регистрационные данные по ней, мы направим письмо и…

— Эээ, — раздался из динамиков над головой слегка обескураженный голос Макса, — не то чтобы я их не запросил.

— Макс?

— И не то чтобы мне не ответили…

— Макс, говори уже, в чём дело, — нетерпеливо обратился он к потолку, — не то Иззи сгрызёт себе сейчас весь маникюр от волнения.

— Просто вот только что пришёл ответ, что Джослин Моргенштерн на планете нет. Ну то есть как нет, — спешно забормотал он, стараясь как можно скорее вывалить информацию, так что Алек порой даже скорее угадывал, чем разбирал слова, — она как бы была на Доротее, только очень давно: последняя регистрация сделана почти двадцать лет назад.

Ходж быстро посмотрел на Алека:

— Примерно тогда же схватили и Валентина.

— Ясно, — буркнул он, уже устремившись к кабине, — Макс, я иду. А вы отдыхайте, я разберусь.

— Интересно, и что ты сейчас сделаешь? — в спину ему бросила Изабель. — Я с самого начала говорила, что это дурацкая миссия! Не нужно было соглашаться.

Но Капитолий не мог ошибиться, Алек был уверен. Если отряд отправили именно на Доротею с указанием доставить цель в кратчайшие сроки, значит, точно знали, что Джослин Моргенштерн именно на этой планете. В противном случае мать бы отдала чёткий приказ о поисках по всей галактике.

— Ты перепроверил, как я тебя учил?

— Конечно, Алек, — Макс как будто по-настоящему шмыгнул носом. — Дважды! Я даже выяснил, меняла ли она фамилию или нет, — не меняла. Просто двадцать лет назад перестала регистрироваться и всё.

Не дойдя до кабинного голопроектора пары шагов, Алек остановился в дверях, передумав включать его. Не было нужды, он и так прекрасно помнил координаты планеты в заброшенном уголке галактики и, дословно, резолюцию матери. Нет, регистрационные записи врут. Джослин на Доротее. Наверняка она сменила имя, чтобы избавиться от позорной ассоциации с мужем, возможно, даже попыталась переехать, но не смогла. Зато теперь ясно стало, почему записи о профессии Джослин охватывали только один год.

— Макс, запроси полные данные у Шедоухантера: на чём-то же Капитолий основывался, отдавая нам приказ, наверняка на его расчётах.

— Есть!

— Алек, ты что, серьёзно веришь этой консервной банке? — возмущённо выдал динамик голосом Изабель.

— Шедоухантер — лучший из сверхкомпьютеров Союза, он предсказывает такие вероятности с большой точностью. И потом, Изабель, это не патриотично: ты любишь и веришь Максу, но не принимаешь его...

— Этот компьютер, — сердито перебила та, — всего лишь холодная и бездушная вычислительная машина, которая, кроме этого, больше ничего не умеет. А Макс — личность, он мне почти как брат.

— Спасибо, сестрёнка.

— Я понял. Изабель, да и остальные, это приказ: идите отдыхать, я сам разберусь с поиском нашей цели.

Третий раз, слава Создателю, повторять не пришлось: Изабель, продолжая что-то недовольно ворчать, отключилась, Джейс, немного подождав, ушёл обратно в каюту. Алек тяжело вздохнул, откидываясь на спинку кресла, не в пример более удобного, чем на Чёрче.

— Алек, — осторожно позвал Макс через пару минут, — а ты сам отдыхать не собираешься?

Приоткрыв один глаз (когда Алек закрыть их успел), он глянул в иллюминатор на скользящие за бортом звёзды и решительно покачал головой.

— Сначала разберемся с нашей миссией, а потом, если останется время, я посплю. Не переживай, ты ведь знаешь, мне нужно гораздо меньше времени, чем остальным, чтобы прийти в норму.

И, скорее всего, он не отправится отдыхать в каюту, а останется здесь. Там была Лидия, и пусть она ни о чём и не подозревала, соответственно, ничего не говорила, Алек ощущал себя так... противно, что пока не мог найти сил находиться с ней рядом. У него было не много времени обдумать все объяснения матери, но достаточно, чтобы понять: она рассчитывала не на простое его участие в программе в плане «сдал материал и вышел», нет. Речь завуалированно, но шла о самом что ни на есть браке, а Алек не то что не был к этому готов — он вообще не видел в этом смысла. Зачем брак и семья тем, кого в любой момент могли убить во время операции? Зачем в принципе семья, если можно обойтись просто принятой программой возрождения? Брак ведь предполагал более-менее регулярную сексуальную активность, то есть от отдыха отвлекалось время и силы, весьма значительные. Алека никогда он не привлекал, эта скачка голых, потных тел на развороченной постели, — что в этом может быть привлекательного? Если снимать напряжение, так Алек и без этого прекрасно справлялся.

Однако что ещё он знал точно — мать не спросит его мнения. С ней надо было либо вступать в открытую конфронтацию, а ему это не нужно, либо согласиться, и оба варианта Алека одинаково не устраивали. Из этого замкнутого круга он пока не видел выхода, а решиться всё должно было через три дня, и... В какой-то момент он даже поймал себя на желании, чтобы сегодняшняя миссия пошла наперекосяк и их возвращение на базу затянулось как можно дольше.

— Алек, ты в порядке?

Вопрос Ходжа, незаметно зашедшего в кабину, застал его врасплох. Алек, глубоко ушедший в свои мрачные мысли, дёрнулся и вцепился в подлокотники кресла.

— Я ведь приказал вам всем отдыхать.

— Знаю, но ведь ты-то не отдыхаешь.

— Кто тебе это сказал?

— Алек, — решительно произнёс Ходж, прежде чем он смог что-либо добавить, — во время разбора миссии, когда мы говорили о Валентине, я сказал не всё. Просто не мог озвучить это на общем сборе.

@темы: слэш, Камилла, малек, оборотни, вампиры, фэйри, фанфик, Орудия Смерти, гет, Алек Лайтвуд, Саймон Льюис, Джейс Вэйланд, Магнус Бейн, Изабель Лайтвуд, Майа Робертс, Джослин Фэйрчайлд, Люциан Греймарк (Люк), Мариза Лайтвуд, Клэри Фрэй, люди из Круга, Ходж Старквезер, Валентин Моргенштерн, Роберт Лайтвуд, Себастьян/Джонатан, Макс Лайтвуд, Алина Пенхоллоу, Стивен Эрондейл, Рафаэль, нежить

Comments

[Tinuviel-f]

Предчувствуя неприятное, Алек кивнул:

— Я слушаю тебя.

— Это касается Джейса, и я надеюсь, до поры это останется между нами, потому что он пока не готов услышать правду. А правда в том, что....

— Алек-Алек-Алек! — от восторга Макс прямо взвизгнул. — Ты не представляешь, что мы с Хьюго нашли! Я спросил, как ты и сказал, у Шедоухантера, тот дал мне искусственно состаренную фотку этой Джослин Моргенштерн, — он вывел изображение на миниатюрный экранчик, и Алек уставился на портрет медно-рыжей женщины, весьма привлекательной, если бы не несколько глубоких морщин на лбу и у рта. — И посмотри, кого, кто обнаружился, когда мы с Хьюго сделали сравнение всех зарегистрированных жителей на Доротее! — Рядом с тем изображением появилось ещё одно фото. Женщина на нём казалась почти близняшкой той, что была на первой картинке, только морщин было заметно меньше, и в глазах у неё неуловимо застыло что-то отталкивающее, неприятное. Какой-то огонёк холодной жестокости. Алек подумал, что, в общем-то, наверное, с такой внешностью эта женщина Валентину очень подходила. — Её зовут Джослин Фрэй, и она живёт на Доротее девятнадцать лет — с того года, когда исчезла Джослин Моргенштерн! Это ведь она же, да, Алек? Да? Я молодец?

— Отличная работа, Макс, — позабыв уже о Ходже, пробормотал Алек, хищно впиваясь взглядом в изображение их цели. — Скажи мне, что ты уже знаешь, где именно она живёт, и мы направляемся туда.

— За кого ты меня принимаешь? — Макс по-мальчишески зазвенел обидой. — Естественно! Будем через час!

— Отлично. Ходж, буди остальных, начинаем подготовку к высадке. — Сообразив, что тот ждал чего-то ещё, Алек добавил: — Давай продолжим позже, надеюсь, вопрос терпит.

Задумавшись на несколько секунд, тот со вздохом согласился, по его лицу видно было: Ходж очень хотел закончить разговор именно сейчас. Алек спросил себя, что такого он мог сказать ещё, касающегося одновременно и Валентина, и Джейса, и насколько критично будет отложить это до обратного полета на Аликанте, но своё решение менять не стал. Судя по всему, информация касалась Валентина, а не его жены, и на ход миссии повлиять не могла.

Им пришлось облететь Доротею по орбите: нужное поселение находилось на другой стороне планеты от их курса, но Макс данного слова не нарушил, они начали заходить на посадку даже меньше, чем через час.

— Захолустье оно и есть захолустье, — скептически поморщилась Изабель, когда они пролетали над редкими и небольшими поселениями. — Не думала, что такие планеты земного типа ещё сохранились в каких-то галактиках. Выглядит аккурат как из учебника.

Изабель всегда напрашивалась в кабину птички, когда они подлетали к какой-либо планете: говорила, ей нравилось наблюдать за поверхностью во время посадки, видеть пейзажи, которые она при любых других условиях никогда не увидела бы. Работе это не мешало, и потому Алек позволял, зачастую, впрочем, не соглашаясь с её оценками. Изабель родилась, уже когда родители осели на Аликанте, и, кроме военных баз, любила только космические станции и города-небоскрёбы: плотно застроенные, из металла, стекла и бетона, за которыми ничего не было видно. Планеты вроде этой: с зелёными девственными равнинами, испещрёнными сетью рек и ручьев, и совсем без мегаполисов — совершенно её не прельщали. Это в памяти Алека, успевшего пожить немного в их поместье на Идрисе, осталось воспоминание о сочной, синего цвета, листве, об изумрудной траве и о двух солнцах, Разиэле и Итуриэле, поднимавшихся над горизонтом с разницей чуть меньше часа... И, когда он видел планеты вроде этой, земного типа, с лесами, лугами и реками, подзабытое воспоминание поднималось, наполняя душу тоской. С плотным графиком службы побывать на Идрисе Алек смог бы ещё очень нескоро, а больше он нигде не видел такие же прекрасные синие деревья.

— Здесь нет никаких производств, Доротея экспортирует только натурально выращенную пищу и каких-то животных, которых здесь разводят. Инфраструктура и население соответствующее: немногочисленны, к боевым действиям непривычны, учитывайте при движении. Атмосфера от нашей отличается незначительно, так что идём без шлемов, только в очках. Схема следующая: Джейс впереди, затем Ходж и Лидия, я и Изабель замыкаем. Макс, передай остальным.

Тот с готовностью транслировал сообщение по всему шаттлу. Изабель, засобиравшаяся было за вооружением, поднялась и остановилась, задумчиво ухватившись за спинку кресла.

— Когда ты ей скажешь? — резко, не поднимая глаз, спросила она.

— Кому и что?

— Лидии. Ты избегаешь её с того дня, когда последний раз говорил с матерью.

— Изабель, сейчас не лучшее время говорить об этом, серьёзно. Я тебя не слушаю.

— Ну, как хочешь, — пробираясь мимо, она как будто случайно врезала плечом ему в ключицу. — Только разговора тебе всё равно не избежать что со мной, что с ней. Я слышала, о чём вы говорили с мамой.

— Опять подслушивала? — выдохнул Алек. — Знаешь же, что будет, если ты ненароком узнаешь конфиденциальные сведе…

— Мне плевать на сведения, — Изабель, не оборачиваясь, замерла уже почти в коридоре. — Я просто хотела увидеть мать. Но, судя по всему, она опять обо мне не вспомнила.

— Изабель…

Звать её снова Алек не стал — бесполезно. Что бы он ей сказал, раз сестра и так уже слышала весь разговор? Что они говорили сугубо о предстоящей миссии? Тогда почему же целых несколько минут в конце они посвятили личной жизни Алека?

Изабель молчала и не смотрела на него, пока они собирались и готовились к выходу. Очки-сканеры с тепловизором, фазерные ножи, светошумовые и отдельно боевые гранаты, энергонаручники, винтовка. Алек, в свою очередь, отводил взгляд всякий раз, когда видел Лидию. Хорошо хоть, Джейс, этот оружейный маньяк, был слишком сосредоточен на том, какие винтовку и фазерный клинок взять с собой, чтобы что-либо заметить, а Ходж просто сделал вид, что это не его дело.

— Готовность одна минута, — скомандовал Алек, когда Макс, зависнув наконец на одном месте, начал плавно опускаться на поверхность планеты. — Двигаемся стандартно, контакт с другим местным населением — только при крайней необходимости.

Стоявший перед ним Джейс выдохнул с заметным напряжением и вскинул свою штурмовую винтовку к груди, слегка пригнулся, чтобы вынырнуть наружу, не дожидаясь полного открытия шлюза. Плечом к плечу с ним такую же позицию заняли Лидия и Ходж, Алек с сестрой стояли вторым рядом, готовые идти по местности на расстоянии нескольких ярдов, обеспечивая поддержку огнём на расстоянии.

— Джейс, только не уходи далеко!

Однако тот, уже десантировавшийся на землю, на предостерегающий окрик в своём наушнике не обратил никакого внимания, быстро устремляясь вперёд.

— Чёрт, — выдохнул Алек, потому что за Джейсом на такой же скорости рванули и остальные.

Догнать их было несложно, но Алек всё равно держался даже немного позади Изабель: будучи единственным стрелком-снайпером отряда, он всегда шёл последним, зато, благодаря генномодифицированному зрению снимал цели задолго до того, как они попадали в зону поражения остальными.

— Я дважды отправил ей письмо о вашем прибытии, — сообщил в его наушнике Макс, — но не получил ответа. Так что будьте готовы, что вам вряд ли обрадуются.

Неожиданно Джейс, оторвавшийся от них уже шагов на тридцать, остановился, вскинул руку со сжатым кулаком — сигнал замереть всем остальным. Инстинктивно среагировав на его жест, Алек только потом понял причину остановки: на сканере его очков тепловизор очень чётко показал несколько живых существ впереди.

— У нас гости, — вполголоса сообщила Лидия, двинувшаяся следом за Джейсом на полусогнутых.

Гонка по лугу закончилась: теперь они ступали медленно, сканируя местность, стараясь держаться кругом, прикрывая друг другу спины. Защитные костюмы-хамелеоны пытались подстроиться под окружающие их, но всё равно отряд находился на открытой местности и виден был как на ладони. Единственная рощица отделяла их от дома цели, но, судя по сканерам, именно там находились посторонние. Алек заметил движение, едва они попали под тень деревьев, вскинул винтовку к плечу, прицелился — и в самый последний момент не выстрелил, потому что с испуганным ржанием мимо них проскакала генномодифицированная под единорога лошадь.

За лесом точно так же встревоженно заржали в ответ.

— Блин, они на этом ранчо что, никаких заборов не имеют? — зашипела Иззи. — Конец всей нашей внезапности.

— Ну… — виновато протянул Макс, — я же не сказал, что там разводят лошадей, да? Забыл, простите.

— Потом разберёмся, — вклинился в радиоканал Алек, — заканчиваем, раз о нашем присутствии уже догадались.

Скрываться больше не было смысла, и они снова перешли на бег. Джейс первым выбежал из-за деревьев к дому и почти сразу же пустил в эфир такую волну ругательств, что пришлось на него прикрикнуть.

— Похоже, народ, мы опоздали, — мрачно сообщил тот, но Алек, вышедшим вместе с остальными из рощи, увидел всё своими глазами.

Некогда, должно быть, симпатичный дом зиял обожжёнными, обвалившимся стенами и балками. Развороченный дворик вокруг сплошь покрывали зола и пепел. Встречный ветерок доносил ещё запах пожарища, но по всему видно было, что дом сожгли не сегодня и не вчера. Пять разномастных лошадей, только заметив людей, с ржанием пустились вскачь по сторонам — испугались. Видели, наверное, как всё это произошло.

Просканировав местность и убедившись, что, кроме животных, никого здесь не было, Алек с тяжёлым сердцем велел:

— Макс, сообщи Капитолию: отряд НьюАй не обнаружил цель на месте. Предполагаем её бегство или… или захват Валентином. Приступаем к поискам.

[Tinuviel-f]

Пока она говорила, Роберт молчал и даже не шевелился, замер, словно истукан. Единственное, он двинулся, когда кто-то показался на дорожке в другом конце сада Капитолия, — подумал, что их могут услышать. Однако офицер прошёл мимо, и тогда Роберт обратил на неё взгляд уже не с немым изумлением, а с настоящим негодованием.

— Повтори ещё раз: ты отправила НьюАй за женой Валентина, никому об этом не сообщив? И даже им самим дав минимальную информацию?

Мариз догадывалась, что это сомнительное решение ему не понравится, но будь у Роберта что-то другое, она рада была бы выслушать. Проблема в том, что выбора-то особого не было, только полнейшая секретность действий группы даже от членов Капитолия. Тот, кто несколько дней назад позвонил на её коммуникатор и практически предупредил о побеге Валентина, мог быть только из военных, едва ли не из ближнего круга Капитолия.

Где-то среди флота есть предатели. И вообще, не Роберту с его изменой указывать что-либо ей.

— Неужели ты не понимаешь, что это превышение твоих служебных полномочий? Представить себе не могу, что будет, если всё вскроется! Имоджен ни на что не посмотрит, она растопчет тебя, а за тобой — нас с Алеком и Изабель, этого хочешь?

— Нет, это ты не понимаешь, — она многозначительно понизила голос, призывая его умерить пыл. Хоть они и находились сейчас в глубине сада, это совсем не означало, что область действия камер сюда не доходила. Доходила, только едва-едва. — Мы потеряли уже один отряд, который Малахи велел послать напрямую за Валентином, потом мы упустили и самого Валентина. Ты знаешь, где он сейчас? Нет? Вот и я нет. Все свободные от миссий силы направлены на его поиск. Найти и привезти сюда Джослин — самый беспроигрышный вариант: в худшем случае наши потери составили бы пару суток и только, никаких жертв.

— Да, вот только твой беспроигрышный вариант зашёл в тупик. Операция НьюАй будет дольше, чем ты рассчитывала, придётся поставить в известность Капитолий об этом плане, — не удержался тот от ехидства. — И теперь ты пришла просить моей помощи и поддержки.

— За своё решение я отвечу, дело в другом.

— Что же, пока мы не перешли на другое, ответь мне, как тебе в голову пришло отправить ребят без сведений? Они ведь даже не представляют, кто такой Валентин и чего от него можно ожидать. С момента вылета на Доротею Макс передал тебе всего лишь одно сообщение, откуда ты знаешь, Мариз, что они ещё не атакованы Валентином, который мог поджидать их в засаде?

— Знаю и всё. Алек получил звание коммандера не потому, что он наш сын. Они готовы к такой ситуации.

Однако Роберт отрицательно качнул головой, не признавая её правоту.

— К тому же ты прекрасно знаешь его честность. Если бы я направила все данные по Валентину, он бы дошёл до списка поддержавших его тогда Воинов Разиэля, нашёл бы имя Майкла Вейланд и, как ты думаешь, неужели смолчал бы?

Разумеется, нет. Алек не смог бы долго держать в себе эту тайну, рассказал бы всё Джейсу, ведь они же как братья, между ними не могло быть никаких секретов. А зная Джейса, насколько он, несмотря на браваду, громкие речи и безбашенность во время миссий, раним, Мариз могла с уверенностью сказать: НьюАй настанет конец. Узнав, что его отец вовсе не погиб от рук неизвестного преступника на задании, а был убит своими же после того, как перешёл на сторону мятежника Валентина, Джейс пойдёт в разнос и наверняка самовольно оставит команду, Алеку его не удержать. Мариз и так достаточно было отряда Круг, который, если ничего не изменится, придётся расформировывать и перемешивать с другими группами, потому что супруги Эрондейлы, Стивен и Селин, его основа, подали на развод. В последние годы они едва терпели друг друга. Вот и польза хвалёного брака для членов отряда: команда уничтожена, ребёнок не выжил из-за выкидыша, а новых беременностей не получилось, и никакой физической выгоды, обещанного подъёма всех сил организма, для Селин.

Но дело было не только и не столько в Джейсе, сколько… Мариз склонила голову, рассматривая свой коммуникатор. В нём хранилась все те файлы, которые зашифрованными ушли Алеку с командой, и она то и дело возвращалась к ним: то в мыслях, то включая голопроектор. Валентин никогда не являлся членом Воинов Разиэля, хотя у него имелись генные модификации. Его самым выдающимся достоинством был изворотливый, почти гениальный ум и невероятное умение убеждать. Мариз в полной мере испытала его на себе. Когда он решил, будто собрал достаточно сторонников, чтобы успешно совершить переворот, реформировать власть и общество, и наконец публично объявился, многие Воины Разиэля присоединились к нему, взять того же Вейланда… Чуть было за ним не пошла и Мариз.

Уже двадцать лет минуло, а она помнила ярые, невероятно зажигательные и казавшиеся тогда абсолютно правильными слова: Межгалактический Союз исчерпал себя, неравенство между людьми и остальными расами — это пережиток прошлого, пора что-то менять, если не мы, то кто же… И вроде бы капитан Мариз Лайтвуд, меньше года назад ставшая матерью, считала себя настоящей патриоткой, верной и преданной делу Союза, однако и она едва не попалась на удочку Валентина, на его красивые речи и жестокие, но видевшиеся единственно возможными поступки. Если бы Роберт не отговорил её, не открыл глаза, Мариз коротала бы дни в полном одиночестве в тюрьме, а никак не носила адмиральский мундир.

Все эти годы ей казалось, что, кроме Роберта, о её почти предательстве никто не знал. Он сохранил эту тайну как свою собственную, никогда не напоминал, не попрекал, недавно лишь начал, и теперь Мариз, кажется, поняла почему: в её словах и действиях стало проскальзывать слишком много Валентина. И вот неожиданно объявился кто-то, кто знает об её связи с Валентином, и настойчиво предложил ему помочь.

Как Мариз могла быть уверена, что позорное пятно в её прошлом не стало известно и другим людям? Той же Имоджен, которая спала и видела, как раздавить Валентина ещё больше за смерть своего супруга в битве, которая навсегда изменила Межгалактический Союз? Как знать, безопасно ли передавать Алеку знания о Валентине, вдруг он услышит слухи, как-то докопается до правды о ней? Что тогда он подумает о своей матери, которая была для него эталоном офицера, чести и преданности Союзу и Воинам Разиэля?

В конечном итоге всё: её проблемы, сомнения, причины — сводились к тому ужасному звонку, заставшему Мариз после совещания.

Когда она озвучила это Роберту, тот молчал ещё дольше, чем в первый раз, потрясённо глядя себе под ноги, и Мариз не знала уже, что сказать. Она выпуталась бы и без его помощи, наверное, если бы миссия Алека увенчалась успехом, но теперь... теперь Роберт прав, нужно сообщить остальным членам Капитолия и лавировать, чтобы Валентин, собирая вновь своих сторонников под крыло, не упомянул где-нибудь её имя. Он был жестоким, этот человек, и один только Создатель знает, как изощрённо он собирался отомстить тем, кто когда-то слушал его, но откажется присоединиться сейчас.

— Поэтому, Роберт, я понимаю, что у нас в последнее время было слишком много разногласий, но я прошу, пожалуйста, скажи: говорил ли ты кому-нибудь обо мне и Валентине?

— Это было сейчас, — он усмехнулся со злой улыбкой, — очень больно, Мариз. Не веришь мне, думаешь, я способен так с тобой поступить?

— Месяц назад, — с достоинством сказала она, — я ещё могла бы подумать об этом. Теперь же — нет, я имела в виду, кому ты мог обмолвиться ненароком или доверял достаточно, чтобы...

— Мариз, — перебил тот, — я поступил с тобой как подонок, я это признаю и однажды отвечу за это перед Создателем. Но ты же знаешь, я оставил Анну и вернулся, потому что я люблю тебя. Даже под страхом смертной казни я не сделал бы того, что ты мне приписываешь.

В его глазах, когда Роберт на неё взглянул, сверкала злобная, ожесточённая горечь, и Мариз показалось, будто он голой рукой проник в её грудь и стиснул сердце, ногтями оставив кровоточащие царапины.

— Прости, — прошептала она, когда Роберт, тяжело и устало, сел рядом на скамью. — Я не сплю и вся на взводе с того самого звонка.

Мариз оскорбила его подозрением, а в ответ получила признание, что он всё ещё любит. Холод, установившийся между ними в последние недели из-за открывшейся измены и ухода Роберта к другой, презрение из-за того, что вернулся, — всё это развеялось в один миг. Может быть, Роберт сказал так, чтобы успокоить её, на самом деле по-настоящему ничего уже не чувствуя, но сейчас Мариз не хотела в это верить. Любит, готов, кажется, поддержать, а почему именно, пока неважно. Однако это совсем не означало, что Мариз можно и нужно было вывалить на него всю правду о задании НьюАй.

— Какого звонка?

Поколебавшись, Мариз всё-таки рассказала и про звонок, и про предупреждение, ожидая услышать, что следовало как минимум тут же сообщить ему, и вместе они что-нибудь бы придумали, но Роберт, хмыкнув, сказал другое:

— Надо же. Я думал, что позвонили только мне.

— Ты… Что?

— Да, со мной тоже попытались связаться и предложить союзничество с Валентином. И если с тобой это ещё как-то оправданно, то я никогда не был на его стороне, и все это знают, — он помолчал, как-то странно усмехаясь. — Теперь я даже думаю, а не получили ли подобные звонки и другие члены Капитолия? Уж больно подозрительными все стали в последние дни.

Пришедшая от его идеи в ужас Мариз не нашлась, что ответить. Потому что Роберт был прав: если о ней Валентин мог сообщить своим сторонникам, зачем же тогда им потребовалось привлекать ещё и его?

Наконец тот решительно поднялся и протянул ей руку:

— Организую встречу с Малахи. Он должен знать о твоей операции и о звонке, без правды о прошлом, конечно, — добавил он, увидев, как изменилось её лицо. — Но если моё предположение верно, и, кроме нас двоих, к Валентину зазывали всех, это может означать…

— Заговор, — одними губами закончила за него Мариз.

[Tinuviel-f]

***

— Великолепно, — протянула Изабель, поднимая на лоб свои очки. — Она сбежала или её сбежали?

— Да мы же задолбаемся это выяснять, — раздражённый Джейс сплюнул себе под ноги. — Тут и свидетелей никаких нет, ни одного дома на пару миль вокруг! Не сканировать же память всем этим лошадям!

— Джейс, предложение, конечно, прекрасное, вот только такой сканер изобретут, наверное, лет через пятьдесят. Не думаю, что Капитолий устроит твоё решение проблемы.

Они, излишне заведённые горячкой предстоящего боя, которую не удалось излить в битве, заспорили, цепляясь к словам, не обращая ни на кого внимания, и Алек, сдерживаясь, сделал глубокий вдох. Это хорошо, что Макс заранее проверил местность, и они знали, что поблизости никого нет, а будь всё иначе, этих двоих бы сняли снайперы в ту же минуту. Сколько раз Алек не говорил уже — требовал сохранять хладнокровие и собранность даже в моменты осечек?

— Я не вижу следов борьбы, — заметила Лидия, и он прищурился, оглядывая то, что уцелело от дворика и дома, — хотя, может, их все уничтожил огонь?

В том-то и дело, что пламя разрушило едва ли не всё, что могло. Сквозь дверной проём видна была часть комнаты, заваленная углями и опалённым до черноты деревом, ни одного хоть частично уцелевшего предмета, вообще ничего. Алек не понимал. Если Джослин, каким-то образом узнавшая о побеге Валентина, решила спрятаться, такой пожар бы многое объяснил: она стёрла всё, что принадлежало ей и могло как-то позволить разыскать. Однако если принять, что её успел забрать муж или она сама пошла за ним (почему Алек до сих пор не подумал об этом? Ходж ведь ничего не говорил, поддерживала ли Джослин Валентина или нет), то для чего устраивать тут пылающий ад?

Что-то здесь было не так, внезапно понял Алек, не только в мысли, над которой он размышлял, но и в самом доме. Он никак не мог уловить, что именно, почему всё смотрел на останки здания, ища какой-то подвох, однако нечто мешало ему успокоиться, и неважно, что органы чувств уже приняли произошедшее на веру. Сколько раз уже Алек полагался на интуицию, и ни разу ещё она не подвела.

Потому что, кажется, они впятером смотрели на не руины сгоревшего здания, а на искусно сделанную проекцию.

Вскинув винтовку к плечу, Алек выстрелил, особо не целясь; фазер должен был пройти сквозь голограмму, ненадолго развеяв её, но короткий синий луч неожиданно врезался в стену, и в следующий миг весь дом взлетел на воздух. Мощной ударной волной их всех отбросило назад.

— Мать твою! — ошарашенно проорал Джейс.

Оранжево-чёрно-жёлтый шар огня, вытянувшись в высоту, поднялся выше деревьев, от него по земле пронеслась волна удушающего жара, а во все стороны полетели обломки дерева и кирпичей, превратившиеся в острые метательные снаряды. Защитные комбинезоны выдержали своеобразную шрапнель, лицо более-менее было закрыто широкими очками-сканерами, так что Алек, не поднимаясь, отвернулся, лишь чтобы не надышаться пеплом и копотью.

— Эй, смотрите!

Огненно-дымовая туча ещё висела над ними, когда — Алек не поверил глазам — высоко в небе одна за другой начали проступать красивые витиеватые буквы.

«Отсоси», довольно красноречиво гласило послание. Провисев в воздухе секунд тридцать, оно с громким хлопком синими и золотыми искрами осело на землю, и сразу же жутко, насыщенно запахло серой, как после фейерверка.

— Никого не задело? — спросил он, кашляя, потому что металл и старинный порох как будто забрались ему в самое горло. — Чёрт, вот это было сейчас неожиданно.

— Более чем, — Джейс всё ещё растерянно пялился на то место в небе, где только что сверкала издевательская надпись. — Что это была за хрень?!

— Понятия не имею, — убрав винтовку в спинные держатели на разгрузке, Алек медленно побрёл внутрь того, что с минуту назад ещё казалось разрушенным домом.

Вот теперь совершенно точно здесь уничтожено всё. Уцелел лишь один угол стены, остальное рухнуло или разлетелось по округе. И так обгорелые деревяшки кое-где запылали заново, Алек на пробу поворошил быстро побелевшие угольки носком ботинка, и из золы и пепла вдруг вынырнул уголок фоторамки, старинной, кажется, под серебро. Эти развалины уже были настоящими. Уничтожил ли всё тут случайно устроенный Алеком взрыв или же кто-то сделал это заранее? Есть ли смысл изучать обломки в надежде найти какие-нибудь стоящие улики?

— Алек, как ты догадался?

— У меня было ощущение, что тут что-то не так. То самое, Иззи, да.

— Великое предчувствие коммандера Александра Лайтвуда, явление семьдесят седьмое. Тебе случайно интуицию не модифицировали, нет?

— Сержант, шутки сейчас неуместны, — Алек кинул на сестру сердитый взгляд. Изабель продолжала чересчур эмоционировать и отвлекаться на какую-то ерунду; мало того, что сама она этим пользу не приносила, так и ему ещё не удавалось обдумать всё произошедшее, наводя дисциплину. — Вы все, сосредоточьтесь уже на нашем задании, здесь творится какая-то чертовщина! Валентин опередил нас на шаг или наша цель пустилась в бега, нам надо понять, что именно здесь произошло…

Ходж поскрёб подбородок и, приподняв очки, протёр глаза.

— По-моему, «Отсоси» предназначалось не нам.

— Ещё бы это обращались к нам! — прорычал Джейс, с силой рассекая фазерным клинком воздух. — Я лично найду урода и вытрясу из него мозги, чтобы он знал, как следует обращаться к Воинам Разиэля.

— Ну, я имею в виду, что обращаются к одному человеку, а не к нескольким. Джослин как-то узнала, что Валентин придёт за ней, вот и оставила такое красноречивое письмо на прощание.

Аргумент сомнительный, но ничего другого у них не было. Задумчиво глядя на свои ботинки, посеревшие от пепла, Алек вернулся к остальным, на ходу прокручивая в голове идеи, что делать в первую очередь. Очень хотелось верить, что Джослин Моргенштерн, она же Фрэй, бежала с этой планеты сама, потому-то и не отвечала на все их запросы, но именно что «хотелось верить». Доказательств этому предположению Алек не смог бы найти тут даже при всём своём желании.

— Эй, ребята, вы как, в порядке? — в наушнике, перемежаясь помехами, прорвался взволнованный голос Макса: тот, когда переживал, всегда забывал контролировать чистоту радиоэфира. — Я видел взрыв. Вы же в порядке, да?

— Да, Макс, всё нормально, пострадавших нет. Мы тут… решаем проблему.

— Ууу! Только не говорите, что эта неуловимая женщина сбежала от нас. Я так не играю!

— Это не игра, Макс. Нам нужно разделиться, — наконец решился Алек, всё взвесив. — Обойдём ближайшие фермы и ранчо, опросим жителей, кто-то же должен был что-то видеть.

Остальные молчали, ожидая продолжения речи, когда Лидия медленно кивнула:

— На таких тихих планетах, как эта, редко происходит что-нибудь значительное. Соседи обычно живут далеко друг от друга, но дым от пожара или садившийся, взлетавший звездолёт сто процентов привлекли внимание.

— Встречаемся здесь же через три часа, больше времени на поиски у нас просто нет. Я пойду с Джейсом на северо-запад, Ходж, Иззи, Лидия — на вас, соответственно, юг и восток.

— При всём уважении, коммандер, — Лидия повысила голос, привлекая к себе внимание, явно недовольная тем, как Алек её проигнорировал, — разумнее было бы мне или Изабель пойти с вами. Местные жители охотнее будут доверять девушкам, чем двум до зубов вооружённым воякам со зверскими лицами.

— Спасибо, Лидия, но мы справимся, — кивком головы показав, что больше никакие возражения не принимаются, Алек отдал последний приказ: — Макс, ты пока займёшься сканированием этих руин. Знаю, всё стоящее наверняка сожжено, но меня интересует любая улика. Что угодно может привести нас к этой Джослин Моргенштерн. Подключи Хьюго, что ли, мне нужен результат.

С некоторой неуверенностью Макс всё-таки ответил, что постарается изо всех сил, и это сомнение подстегнуло Алека жёстче, чем обычно, потребовать, чтобы остальные исполнили приказ. В этой миссии счёт шёл на часы, если не на минуты, а они и так потеряли прилично времени на развалинах. Валентин или Джослин могли удалиться уже на несколько световых лет отсюда, или, если они были на Джонатане, то и вообще оказаться в любой другой галактике. Вот почему жизненно необходимо как можно скорее разыскать свидетелей и понять, похитили ли эту Джослин Фрэй-Моргенштерн или она скрылась сама, а если так, то от кого: от мужа или от Воинов Разиэля, которые шли за ней. Слишком разные силы тогда придётся задействовать в поисках, слишком много галактик обшаривать, и нужно ли будет вообще продолжать разыскивать её или флот и Воины сосредоточатся на самом Валентине. Логика несложная, даже очевидная. Почему же Алеку приходилось то приструнять излишне взбудораженных Джейса и Иззи, то сражаться с Лидией, вздумавшей вдруг отстаивать свои права? На заданиях слово командира непререкаемо, только ребята почему-то начали об этом забывать.

Молча они с Джейсом быстрым, обычно незатратным бегом преодолели две мили, пока впереди, ещё милях в полутора, не замаячили крыши домов. Сцепив зубы, Алек устремился туда, проклиная не в меру мягкую землю, которая не позволяла двигаться достаточно пружинящим шагом, экономя силы, многочисленные ручьи и реки с вязкой грязью по берегам, высокую, никем нескошенную траву, на которой скользили мокрые подошвы ботинок. Всё это снижало скорость, а так бы, будь они на пустынном Лос-Анджелесе или на ровной поверхности Лондона-Один, планеты небоскрёбов, уже минут пять-десять достигли бы того поселения и уже получили первые сведения. В Капитолии ждали ответа, без него там не могли принять верное решение, кого, где и какими силами искать; полученное донесение Макса никак им в этом не помогло.

— Ты выдыхаешься, — требовательно зазвучал в наушнике Джейс, убежавший далеко вперёд. Генные модификации позволяли ему преодолевать значительные расстояния вообще без намёка на усталость. — Сбавим темп.

— Не вздумай, я в норме, нам надо идти.

— Ага, а ты уверен, что мы добьёмся своего? Лидия вообще-то права: аборигены гораздо охотнее будут говорить с девчонками, чем с нами.

[Tinuviel-f]

Не понимая, почему ещё и он теперь был настроен так пессимистично и чего хотел добиться этим разговором, Алек всё-таки перешёл с бега на шаг, добрался наконец до ждавшего его Джейса. За зеркальными очками-сканерами выражение лица распознать было бы достаточно трудно, не знай Алек его так хорошо. Эти упрямо, плотно поджатые губы, резко очерченные складки у носа, напряжённо нахмуренные брови яснее слов говорили, что тот зол достаточно, чтобы начать спорить прямо сейчас, невзирая на субординацию, миссию и то, что у них не было времени. И разозлил его не кто иной, как сам Алек.

— Что ты хочешь мне этим сказать? Серьёзно, это задание уровня «Экстра», от его успеха зависит, возможно, благополучие Союза, а тебе поговорить приспичило?

— Я могу делать это и на ходу, — парировал тот, — только ты же всё равно не захочешь слушать. А вообще да, ты прав, у нас крайне важное задание, но при этом ты ведёшь себя так, будто хочешь сорвать его. Ты и Иззи. Вас обоих какая-то одинаковая муха укусила, — настойчиво продолжил Джейс, преследуя едва ли не по пятам, когда Алек вновь начал ускорять ход. — А мне не всё равно, что с ней случилось и что стряслось у тебя с Лидией, потому что вы мои брат и сестра, несмотря на все ваши заскоки. Не забывай, я же вас чувствую.

Ну да, эмпатия, чтоб её.

— Изабель злится, а ты в смятении. Так что лучше рассказывай.

Алек попытался было сделать вид, что не слышал, возможно, справедливого замечания, но взгляд Джейса буквально жёг ему спину, а выразительное молчание, которым Алек сам часто осаживал его и стыдил, было хуже ругани. Джейс умел заставить его слушать себя, когда хотел, другое дело, что в их тандеме это Алек обычно играл роль того, кто вправлял мозги.

— Иззи переживает из-за матери, — произнёс он. — Мама в последнее время как будто не замечает её, не знаю, с чем это связано.

— Мариз сосредоточена сейчас только на тебе. Ты — её проект по усилению Воинов Разиэля, причём во всех смыслах. Иззи радоваться надо, что её эта участь обошла стороной, а она недовольна. А я тебе спасибо скажу, — серьёзно ответил Джейс на его недоумённый взгляд, — я бы так не смог, даже зная, что я действую ради высшей …

— Джейс, остановись. Мне не хочется сейчас отвлекаться на это. У нас есть цель, мы должны её достигнуть, а обо всём остальном поговорим позже, когда вернёмся. Так что если ты ещё раз заговоришь на эту тему, клянусь, я тебе врежу. Можешь занести это в рапорт.

— Надо же. Не думал, что ты когда-нибудь начнёшь драться из-за моей правоты, — скептически протянул Джейс и, ускорившись, снова обогнал его, рванул вниз с холма, к очередному ручью, который, не дай Создатель, им придётся опять переходить вброд.

Пристальный взгляд Алека исподлобья не подействовал, и он, чертыхнувшись, двинулся следом, скользя по травянистому склону. Отвратительнее всего, что Джейс действительно прав: это Алек начал мешать их команде. Корил других за недочёты, ошибки, излишние эмоции, якобы вредившие их работе, а на самом деле сам препятствовал ей куда больше. Нужно было давно уже поговорить с Иззи, когда она только задумалась, будто мама разочаровалась в ней. С Лидией… С Лидией тоже, по-хорошему, требовалось сразу же прояснить всю ситуацию, кто знает, вдруг мама не только предупредила его, а ещё и ей рассказала. Алек же смолчал, и в итоге Иззи могла вспылить по поводу и без, а в глазах второй девушки их отряда он наверняка превращался в несправедливого командира, от которого лучше от греха подальше перевестись в другой отряд.

— Ладно, ты прав, — нехотя признал он, когда сил выносить игнорирование Джейса уже не стало. — Возможно, я веду себя не слишком достойно вашего командира. Но всему есть свои причины. Мы можем поговорить, когда вернёмся, брат? Потому что сейчас я действительно могу думать только о нашем задании.

Ведь оно должно быть выполнено, неважно, как много сил и времени бы на это ушло. Капитолий ждал от их отряда в этих поисках только победы, можно даже не спрашивать у Макса, какой ответ от них пришёл, Алек и так знал. Равно как и понимал то, что, отвлекаясь на разговоры вроде этого, терял концентрацию. А не отвлекаясь — варился в своём собственном соку, унижая Лидию и показывая Изабель, что на неё всё равно не только матери, но и брату.

Однако работа — всегда первее.

Тот молчал слишком долго, заставив его уже подумать, что в этот раз ссора продлится долго, до возвращения на базу, до того, как они выпустят пар в спарринге, когда Джейс наконец сказал:

— Вот теперь это тот Алек, которого я знаю. — Хмыкнув, он, судя по голосу, снисходительно улыбнулся. — Так и быть, дотерплю до Аликанте, а потом — на целых полдня в тренировочный зал, и я выбью из тебя всю дурь, уж будь уверен. И про Иззи мне расскажешь, и про Лидию.

Лучше бы он этого не говорил. Успокоившийся было Алек, решивший всё для себя, снова помрачнел. Если с сестрой понятно, что делать: она же, несмотря на фигуру и поведение, всё ещё девчонка, то определиться бы, что сказать Лидии. Вообще определиться, чего он всё-таки хочет для себя.

А потом Лидия в какой-то мере оказалась права. В поселении, которое Алек с Джейсом увидели издали, оказавшемся на самом деле всего лишь парой дворов с несколькими сараями и загонами, не было людей. Ещё питая смутную надежду, Алек обошёл все постройки, осмотрел почти все комнаты: кто-то жил здесь совсем недавно, может, день или два назад, слишком много было личных вещей, одежды, фотографий. Однако уходили местные жители не в спешке, не так, как если бы пришлось бежать, спасая свою жизнь из-за того, что они увидели что-то лишнее.

— Они же тоже разводят лошадей, верно? — сумрачно спросил он у Джейса, когда тот, осматривавший подворье, вернулся к дому. — Сейчас самое начало лета, наверное, хозяева перегоняют табун на новое пастбище. Чёрт, надо было сразу сообразить.

— С чего ты это взял?

— Потому что, в отличие от некоторых, на занятиях географией и основах культур других народов я не дремал, а учился. Возможно, именно поэтому меня и назначили коммандером, а не тебя.

Джейс фыркнул, но совершенно беззлобно:

— Можно подумать, я к этому стремился. Всем же понятно, что на пост командира из нашей троицы подходишь только ты.

Они предприняли ещё одну попытку найти кого-нибудь из местных: в полумиле от этих дворов стоял третий дом, немного покосившийся на один бок, однако выглядевший вполне обитаемым, однако он тоже оказался пуст. Выйдя на крыльцо, Алек с таким чувством саданул за собой дверью, что от косяка взметнулось облачко пыли и полетели щепки. Он начинал уже думать, что какой-то злой рок преследовал их или эту миссию. Всё складывалось так, чтобы они не нашли ни Джослин, ни намёк на то, как и с кем она исчезла.

Капитолий будет не просто недоволен, они там все придут в справедливую ярость. Алек с командой упустили, похоже, единственный шанс быстро поймать Валентина и, возможно, избежать многих жертв. Не имея другого способа его найти, не зная, что от него ожидать, флоту предстояло обыскивать галактики, планеты, космические станции одну за другой, а для этого, разумеется, рассказать всё гражданам Союза, заставить их чувствовать себя неуверенно, бояться за свою жизнь. Всего этого, возможно, удалось бы избежать, если… Алек сказал себе, что тут не могло было быть никакого «если». Вступи они в бой с Валентином тут, на Доротее, и проиграй, тогда у него имелись бы причины себя корить. Но дом Джослин Моргенштерн превратили в мину-фейерверк задолго до того, как отряд НьюАй приземлился на этой планете, и Алек делал единственно верное, что мог, в этой ситуации: искал ниточки, зацепки, что-то, что указало бы им дальнейшее направление.

Однако кто-то: Валентин, Джослин или даже сама судьба — обрывали каждую из них с садизмом того, кто отгибает пальцы висящего над пропастью человека.

Потому-то голос вышедшего на связь Макса показался ему едва ли не настоящим спасением.

— Ребята, по-моему, вам надо возвращаться. Мы тут кое-что нашли.

[Tinuviel-f]

— Кое-что? — скептически осмотрев Изабель с Лидией, которые, кажется, абсолютно не чувствовали себя виноватыми, и такого же Ходжа, Алек перевёл взгляд на их добычу. — Ваше кое-что это рептилоид?

— Во-первых, я не кое-что! — тот, молодая и странно тощая для своего вида особь, немедленно взвился и встал перед Алеком, широко расставив ноги, уперев руки в бока. У рептилоидов-женщин, от природы более ярких, чем их мужчины, это вышло бы куда эффектнее. Алеку же было тем более смешно, что этот парень так хорохорился перед ними всеми, но в его выпуклых тёмных глазах с неровно-узким зрачком, как у ящериц, отчётливо читался страх. — Меня Саймон зовут!

— Видишь? — Изабель хмыкнула.

— Рептилоид — это «кое-кто», а не «кое-что», Из. Не перенимай у других отрядов их дурных привычек. Все расы Союза должны быть равноправны, никто из нас не лучше и не хуже. И что он здесь делает? Это ваш свидетель?

— Ну, учитывая, что вы с Джейсом пришли с пустыми руками, — не преминула съехидничать Лидия (и, как всегда, с таким непроницаемым лицом, что захочешь — не прикопаешься), — то да, это наш свидетель.

— А во-вторых, я — единственный рептилоид не только на Доротее, но и во всей этой солнечной системе! — воскликнул тот, привлекая внимание к забытому себе. — Вас это что, совсем не удивляет?

Ещё пытавшийся пересилить Лидию взглядом, Алек всё-таки отвлёкся на него. Тот гневно потрясал зеленовато-чешуйчатой головой, увенчанной парой едва заметных кожаных наростов-гребней, и совершенно точно требовал ответа. Поразительное упорство для того, кто был заведомо слабее их отряда, но при этом наглел прямо на глазах.

— Слушай, зеленушка… — начал было Джейс.

— Меня зовут Саймон!

— Ладно, зеленушка Саймон, ты хотя бы понимаешь, кто перед тобой? Мы — Воины Разиэля, отряд НьюАй, мы избороздили все галактики Союза столько раз, что у тебя пальцев на руках и ногах не хватит их сосчитать. — Рептилоид, как-то нервно хмыкнув, негодующе зашипел. — Нас трудно чем-то удивить.

— Однако это действительно рептилоид, оказавшийся на Создателем забытой планете в галактике, где в принципе живут одни люди, — медленно проговорил Алек, понимая, что конфликт им сейчас нужен меньше всего. Назвавшийся Саймоном парень что-то видел, не зря же девушки и Ходж притащили его. — Учитывая, что обычно вы живёте большими гнёздами на более влажных планетах, ты прав, я удивился, увидев тебя здесь.

— Вау, — тот улыбнулся искренне, но как-то кривовато, — вы, генномодифицированные, знаете, как мы живём. Обычно ж вы вроде не утруждаете себя запоминанием мелочей вроде этой. Только мы предпочитаем говорить семьи, а не гнёзда, но спасибо, я польщён.

Стоявший по правую руку от Алека Джейс картинно, со вздохом, закатил глаза.

— Меня усыновили, когда я только вылупился, так что я даже не знаю, кто мои настоящие родители. Да мне они и не нужны, тут у меня настоящая семья, и мама есть, и сестра, Ребекка.

— Да кто сказал тебе, лягушенция, что нам нужна твоя биография?!

На секунду растерявшись от такой атаки Джейса, Саймон вдруг обернулся на Изабель:

— Ну, когда мы шли сюда, мне показалось, что вот та красотка проявила ко мне большой интерес. Кстати, псс, — заговорщицки понизив голос, он подался к Алеку, — ты мне не скажешь, у неё есть кто-нибудь? А то я, знаешь ли, в данный момент как раз абсолютно свободен… Чего?

Он так и не понял, почему Изабель закрыла рукой лицо и сдавленно, едва сдерживая смех, буркнула «Забудь». С трудом, но Алек заставил себя всего лишь криво ухмыльнуться, хотя, по правде говоря, руки прямо-таки чесались вытащить из-за спины винтовку и хорошенько погонять этого недоделанного кавалера по местности. Изабель у многих мужчин (и не только) вызывала желание ухлестнуть за ней, но никогда ещё среди ухажёров, даже случайных, такого неумелого и недальновидного не было. Впору то ли смеяться, то ли брать этого рептилоида за шкирку и втолковывать, что к чему.

— Вообще-то это её старший брат, — сжалился Ходж, и Алек, не удержавшись, наклеил на лицо самую маниакальную из своих улыбок (Изабель утверждала, что так он был похож больше на сумасшедшего, но конкретно сейчас это не играло никакой роли) и даже помахал рукой. Вполне приветливо, ну, как он думал.

Растерянно заморгав поначалу, Саймон вдруг вытаращился так, что показалось даже, будто его глаза сейчас начнут двигаться отдельно друг от друга, как у давно вымерших хамелеонов с Земли. Даже чешуя ровного травянистого оттенка словно слегка поблёкла, когда он, виновато, заискивающе кривясь, отшатнулся назад и даже, на всякий случай, поднял подрагивающие руки над головой.

Да уж, если бы он не сказал сейчас, что стал сиротой во младенчестве, Алек бы прекрасно понял, почему именно родители его бросили. Минимум ума, максимум нелепости. Судя по тому, что Джейс смотрел на него с характерным «что-это-пожалуйста-уберите-его-от-меня» выражением лица, мысли у него шли примерно в том же направлении.

— Эээ, я ж всего лишь пошутил, что, пошутить уже нельзя? Вы ведь не собираетесь меня за это убивать, правда?

— Парень, уймись.

— Не, я серьёзно. Мне дорога ещё моя чешуя! Так что, не убьёте же, да? — верно угадав в Алеке командира, Саймон принялся юлить уже перед ним, и тот поймал себя на мысли, что ещё немного — и точно отвесит приставучей и недалёкой рептилии пинка, несмотря на все заявления о равноправии. Это же надо быть таким идиотом! — Воу, это что? — он резко осёкся. — Это что, у тебя за спиной Л.У.К.?

Поразившийся такому резкому переходу от раздражающего лепета к вполне здоровому интересу, Алек едва не пропустил тот момент, когда рептилоид с горящими от восторга глазами рванул на него с воплем «Дай посмотреть!». Отпрыгнув в сторону, он рванул из-за плеча винтовку, машинально снимая с предохранителя, но даже поднять в стойку не успел: между ними вклинилась Изабель и, с силой толкнув его руку вниз, заявила:

— Да, это Л.У.К., а держит его мой контуженный старший брат, который с чего-то вдруг решил, что это нормально — размахивать винтовкой направо и налево перед гражданским.

Пристыженный Алек вернул оружие в крепления, с удивлением глядя на Саймона. Тот, вроде бы только что боявшийся, что его могут убить, в этот раз вообще не испугался, напротив, был воодушевлён и активен сверх меры. Хоть Изабель и отталкивала его подальше от Алека и Джейса, положившего руку на рукоять своего фазерного клинка, он то и дело порывался снова подойти и смотрел на дуло винтовки, видневшееся у Алека из-за спины, с неприкрытым восторгом.

— Офигеть, — выдал он наконец, утирая чешуйчатый лоб ладонью, — Л.У.К., настоящий! Я думал, они только в комиксах остались.

Насупившийся Алек сделал вид, что не услышал, как Джейс и Изабель почти одновременно хмыкнули. Ну да, Л.У.К. устарел уже как пять-шесть лет, с вооружения флота и Воинов Разиэля его сняли, но свой экземпляр менять на что-то более современное Алек отказался наотрез. Эта винтовка никогда его не подводила, зачем отказываться от почти идеальной во всех отношениях вещи? Однако родным его привязанность к одному конкретному оружию почему-то казалась смешной.

— Вы чего, комиксы не читаете? Про Капитана Галактику того же, у него как раз в одной из вселенных такая винтовка была…

— Изабель, что это за цирк? — устало спросил Алек, которого чрезмерная активность рептилоида стала раздражать ничуть не меньше, чем извиняющееся лепетание пару минут назад. — Я думал, он знает что-то стоящее про Джослин Моргенштерн, а он только треплет нервы…

— Эй, я ничего не знаю про эту Морган… как-то там! Я думал, вы прилетели расследовать, куда делись Клэри и миссис Фрэй!

Едва терпевшие его Лидия и даже обычно очень сдержанный Ходж мгновенно обратились в слух, и даже Джейс, всё это время стоявший с таким видом, будто не прочь открутить болтливому рептилоиду голову, недоверчиво переспросил:

— Ты сказал — миссис Фрэй?

— Конечно. А вы, народ, разве не за этим здесь? — он переводил тревожный взгляд с Алека на Иззи и остальных. — Они ведь пропали, обе, и Клэри, и её мама. Вообще бесследно. Даже сообщения на коммуникаторе не оставили. Ну, то есть Клэри оставила: якобы она собиралась полюбоваться Доротеей с орбиты вместе с Люком — и я хотел встретить её, а потом увидел дым и со всех ног сюда, и… — обернувшись на развалины дома, оставшегося в нескольких ярдах позади, рептилоид вдруг преобразился окончательно, как будто по-настоящему вспомнив, зачем он здесь. Дурашливость сползла с него, словно чешуя во время ежегодной линьки, и третье веко заслонило нижнюю половину круглых глаз, придавая ещё более печальный вид. — А тут это. И никто больше ничего не видел.

— Стоп. Стоп-стоп-стоп, — тот, беспомощно моргая, замер, когда Алек заговорил. — А теперь ещё раз и со всеми подробностями. И кто такие эти Клэри и Люк?

— Клэри — моя лучшая подруга и моя девушка!.. Ну, почти, я как раз собирался предложить ей встречаться, когда она и-исчезла. Она дочь миссис Фрэй, единственная, а Люк — это друг семьи, он нам с Клэри как приёмный отец… — неожиданно он ухмыльнулся, — и он из сигма-хищников. Классная же, да, у нас семья? Люди, рептилоид и сигма, нам бы ещё кого-нибудь из этих, кто мысли читать умеет, азуреусов, например, и был бы миниатюрный Межгалактический Союз.

Его снова понесло куда-то в дебильные шуточки, но сейчас Алек не обратил на это никакого внимания. Саймон действительно оказался свидетелем, да ещё и настолько ценным: до этого момента они даже не подозревали, что у их цели мог быть ребёнок, который тоже пропал. Но теперь хотя бы было какое-то имя: Люк, Люк из сигма-хищников. Велев Максу проверить через Шедоухантера, можно ли его разыскать, Алек включил записывающее устройство и приказал:

[Tinuviel-f]

— Саймон, давай с самого начала и по порядку.

Поняв, что его и вправду были готовы внимательно выслушать, рептилоид, глубоко вдохнув, стал рассказывать, больше не придуриваясь. Алек жадно ловил каждое слово, подмечая любую деталь, которая могла иметь отношение к их делу, а их оказалось немало: этот Саймон жил рядом с Фрэй очень долго и сыпал подробностями. Он познакомился с Джослин и Клэри, когда ему было тридцать три — возраст, соответствующий тринадцати человеческим годам — те как раз переехали на это ранчо с другой части Доротеи. Обе были очень красивые, яркие, с медно-рыжими волосами, Саймон тогда ещё очень удивился, почему они выбрали этот слабозаселённый, отдалённый район, а не постарались поселиться где-нибудь поближе к столице. Жили тихо, с соседями почти не общались, никто к ним не приезжал; некоторые вообще не знали, что на вроде бы заброшенном ранчо Гринпойнт кто-то поселился. Саймон и с Клэри-то познакомился совершенно случайно: искал отбившихся от табуна лошадь с жеребёнком, а нашёл ещё и девчонку, которая, прячась под деревьями, рисовала мирно пасшихся животных.

— Откуда они тут появились? Может, прятались от кого-то? — уже с живым интересом то и дело спрашивал Джейс, перебивая рептилоида. — Ты разве об этом ни разу не думал?

Саймон думал и много, пытаясь первое время докопаться до правды. У него в голове просто не укладывалось, что кто-то такой красивый, с таким талантом (и Клэри, и её мать рисовали просто потрясающе) предпочтёт прятаться в глуши вместо того, чтобы пробивать себе дорогу прочь со скучной и отсталой Доротеи.

Попросив у него коммуникатор, Алек полез в галерею гаджета, задумчиво перелистывая фотографии. Клэри или Саймон с Клэри занимали большую их часть, редко кое-где появлялась так называемая миссис Фрэй, но она никогда не смотрела прямо в камеру, всё время стояла то боком, то спиной.

— Клэри говорила, что её мама не любила фотографироваться. Говорила, что снимки — неживые, не то что рисунки.

Но этому существовало куда более прозаичное и, скорее всего, верное объяснение: Джослин Фрэй не хотела, чтобы её изображение попало в Сеть и чтобы её случайно узнали те, от кого она скрывалась. Однако вслух Алек этого не сказал, кивком велев рептилоиду рассказывать дальше. Итак, у их цели есть дочь, которой на вид около двадцати лет. Наверное, эта Клэри почти ровесница Джейсу. Даже примерный расчёт сделал уже неприятное открытие: Клэри родилась после того, как исчезла Джослин Моргенштерн и появилась Джослин Фрэй, кто же она, как не дочь Валентина?

Вопросов, на которые у Алека не было ответа, резко стало в десятки раз больше. Валентин знал? Или Джослин удалось сохранить свою тайну? Хотелось бы, чтобы правдой было второе, ведь тот же Макс девушку не нашёл… или забыл поискать? Макс только виновато промолчал, когда Алек спросил его об этом. Дальше, как Джослин стало известно, что её муж сбежал из тюрьмы? А ведь она узнала и заранее подготовилась; Алек почти не сомневался, что весь спектакль с прогулкой Клэри по орбите был устроен исключительно для Саймона, чтобы тот своим присутствием не помешал им исчезнуть. Рептилоид сам косвенно подтвердил это, сказав, что в тот день, когда Клэри пропала, а ранчо сгорело, он не видел миссис Фрэй с самого утра.

Эстафету вопросов перехватил Джейс, Алек же, слушая их вполуха, погрузился в фотографии на коммуникаторе, пытаясь найти среди них изображение того самого Люка, который так много помогал этой семье. Однако он скрывался не менее успешно, чем сама Джослин: лишь на одном снимке Алек обнаружил что-то похожее на сигма-хищника вдалеке. Смазанный, неровный контур высоченного, плотно сбитого существа, чьи мускулистые руки и длинные босые ноги, видневшиеся из-под одежды, были сплошь покрыты крупными серыми кожаными пластинами. Определённо, сигма, но больше ничего не понять, слишком уж нечёткое фото. Хорошо, почему он скрывался? Среди сигм, более мудрых и уравновешенных, чем их альфа-ветвь, не считалось зазорным общаться и даже заводить семьи с представителями других рас, другое дело, что дети в них не рождались. Этот Люк не хотел подставить Джослин, понятно, однако для чего сам скрывался от фотографий? Потому что он — известная фигура среди своего народа и его лицо слишком узнаваемо? Или же потому, что те же люди, кто мог прийти за Джослин, пришли бы и за ним?

Слишком много вопросов. Слишком мало ответов. Алек сжал коммуникатор в руке, ощущая себя как будто снова во времена Академии, на одном из тренировочных сборов на Идрисе: тогда их подняли среди ночи и, сонных, ничего толком не соображающих и полуголых, вышвырнули далеко в лесу без средств связи, оружия и фонариков. Сейчас было что-то подобное, только в разы хуже, потому что у их отряда имелось и оружие, и навигация, всё — кроме информации. Алек спросил себя, не это ли содержалось в тех зашифрованных, конфиденциальных файлах? Знал ли Капитолий о Клэри, о Люке, был ли НьюАй отправлен сюда наобум или же их намеренно ограничили в сведениях, чтобы это не повлияло на ход миссии? И если второе, то какие ещё секреты Моргенштернов утаивал Капитолий? Вопросы рождали смутное опасение, что часть этих тайн касалась кого-то из их команды — вспомнился тут Ходж, пытавшийся рассказать что-то о Джейсе.

Их отправили сюда с минимумом данных, меньше даже того уровня, какой был необходим для безопасного исхода миссии Экстра. Определённо, Капитолий не хотел, чтобы его команда узнала что-то большее.

— Нет, я понятия не имею, где Люк живёт на самом деле. Он часто гостил у миссис Фрэй по неделе-две и даже больше, а потом отсутствовал несколько месяцев. Клэри тоже мало что о нём знала. А что? Вы что, его подозреваете?!

Алек уже думал было вернуть ему коммуникатор, когда добрался в галерее до совсем других изображений: картин, которые нарисовали, похоже, эта Клэри и её мать. Там были и простые карандашные наброски, и пастель, и краски; Алек не сильно разбирался в живописи, не было нужды, однако отметил, что большинство рисунков были если не великолепными, то красивыми уж точно. И угадать, что рисовала мать, а что — дочь, оказалось довольно легко: большинство пейзажей посвящено было различным видам Доротее, это явно работа девчонки, не видевшей в своей жизни ничего другого; но за пасторальными видами планеты внезапно обнаружился космос — созвездия, видные с Идриса, космическая станция на её орбите, флагманы Капитолия — линкоры «Консул» и «Конклав», и, словно чтобы окончательно добить Алека, Идрис. Ярко-синие деревья Идриса, изумрудная трава и два солнца, едва вставших над горизонтом. Алек неверяще смотрел на фотографии, листая их то взад, то вперёд. Аликанте, Идрис, флагманы флота — откуда о них могла знать эта Джослин? Она была на Идрисе? Она была как-то связана с Капитолием?

— Алек, Капитолий ответил наконец на твоё сообщение. Я знаю, долго, но я бы выдал себя, спросив снова. Они велели продолжать поиски, соблюдая приоритет и секретность миссии.

Это было неожиданно: обычно в случае провала отряд возвращался на базу, где разрабатывалась новая операция. Так было установлено Кодексом. Однако, быстро всё прикинув, Алек понял, что, скорее всего, это — единственно верное решение.

— Макс, мне нужна копия всего содержимого этого коммуникатора, — скомандовал он под аккомпанемент громкого «Эй!» от рептилоида и ответил на невысказанный вопрос Джейса: — Она рисовала флот Капитолия и виды Идриса. Странно для жены преступника, едва не устроившего переворот, не так ли?

— Чего? — заорал Саймон так громко, что все яростно шикнули. — Какая такая жена преступника? Что за бред вы несёте?

Оставив Изабель с Лидией объяснять ему, кем в действительности была та милая женщина, с чьей дочерью он почти встречался, Алек отозвал в сторону Джейса и Ходжа.

— Ты ведь понимаешь, что шансов найти сигма-хищника Люка у нас практически нет? Да их с таким именем сотни! — вполголоса тут же начал Джейс, не дав ему даже озвучить свои догадки. — Лучше пусть Макс запустит поиск этой девчонки, фотографии её же всяко есть? — Алек отдал ему коммуникатор рептилоида, и тот замолчал так резко, уставившись на изображение девушки, словно ему заткнули рот кляпом. Складка между бровей, проступавшая всё чётче и чётче, пока Саймон вываливал на них новые сведения, стала почти незаметной, в глазах же золотым сиянием загорелся интерес, любопытство… Алек часто видел это: всякий раз, когда Джейс приглядывал себе новую подружку. Вот ещё этого им не хватало.

— Мы можем взять Саймона с собой, и он опознает Люка. По крайней мере, так мы найдём девушку, а уж она-то наверняка знает, куда сбежала её мать.

— Думаешь, Ходж? Мне почему-то больше видится, что Джослин отослала её без спроса, чтобы спастись самой. — Алек не знал, откуда у него была такая уверенность, видимо, новый всплеск всё той же интуиции.

— Нет, — возразил Джейс неожиданно резко. — Мать не поступила бы так со своей дочерью. Нет, Клэри похитили, и, возможно, это сделал сам Валентин, выманивая жену…

Алек покачал головой: странная уверенность Джейса, отвергшего вроде бы очевидные аргументы против его версии, неприятно поражала. Саймон сказал, что не видел в день исчезновения Клэри никакого другого звездолёта, кроме корвета Люка. Валентин же владел Джонатаном, и даже тот, кто никогда не вылетал с планеты, их не перепутает. Нет, девчонку увёз друг её матери, увёз явно, чтобы защитить, пока сама Джослин будет в бегах от мужа… или от Капитолия. Нужно взглянуть правде в глаза: Алек не был уже так уверен, состояла ли цель их миссии только в том, чтобы поймать Валентина с помощью его супруги, или же Капитолию тоже, по каким-то своим причинам, нужна была эта Джослин. Одно ясно: у своих никаких ответов они не получат.

[Tinuviel-f]

— Ищем девчонку, — сказал он, решившись, и Джейс уже привычно вскинулся, чтобы возразить, когда до него дошло.

— Ты серьёзно сейчас? — не веря, переспросил Ходж. — По правилам мы должны вернуться и позволить Капитолию организовать новую операцию.

— Абсолютно: Капитолий сам велел нам продолжить поиски, и мы не можем отступить, а все зацепки, какие у нас есть — её дочь и этот Люк.

— Кхм, вообще-то есть ещё одна, — робко напомнил о себе Макс, и Алек требовательно и нетерпеливо посмотрел в сторону их птички, забыв, что тот не мог их видеть снаружи. — Я тщательно просканировал то, что осталось от дома, как ты и просил, и нашёл ещё кое-что. Похоже, того, кто помог устроить этот потрясный трюк с фейерверком… ой, то есть, я хотел сказать, тот ужасный, совсем невежливый…

— Макс, кого ты нашёл?

— Магнуса Бейна. Я обнаружил цифровой код последнего гаджета, который тут сработал; его, похоже, пытались стереть, но так небрежно, что мы с Хьюго мигом восстановили. Так вот, последним тут был Магнус Бейн.

— Вот это было сейчас неожиданно. — Джейс и Ходж с почти одинаковыми лицами удивлённо переглянулись, и последний продолжил: — Не знал, что Бейна интересуют забытые Создателем уголки вроде этого.

— Кто такой этот Бейн? — потребовал Алек, ощущая, что вокруг все всё знали и понимали, кроме него.

— Тусовщик, — мигом ответил Джейс.

— Торговец, — добавил Ходж, — гибрид, живёт на Бруклине.

— И владелец самой известной лавки во всём Межгалактическом Союзе! — захлёбываясь от восторга, затараторил Макс. — Говорят, он может достать всё, что угодно, даже линкор Капитолия тебе притащит, только заплати. А ещё говорят, — он заговорщицки понизил голос до свистящего шёпота, и у Алека засвербело в ухе с наушником, — что у него есть тентакли, вы представляете?

— Макс, брось. Ни у кого из гибридов нет тентаклей, иначе знаешь, какие слухи бы поползли по всему Союзу?

— Алек, — вмешался Ходж, возвращая разговор в серьёзное русло, — ты уверен в решении на все сто? Нужно время, чтобы добраться до станции, где живёт Бейн, чтобы добиться встречи…

— Слушайте, Магнус Бейн — наш единственный стоящий шанс добиться успеха, — Алек обвёл обоих тяжёлым взглядом, показывая, что переубеждать его бесполезно.

Сказать, что Ходж выглядел разочарованным, значит ничего не сказать.

— Ладно. Есть, коммандер.

Джейс же, напротив, по-братски хлопнув его по плечу, искренне произнёс:

— Спасибо. — Но Алек так и не понял, за что именно.

— Так, ладно, все, слушайте приказ, — он повысил голос, привлекая внимание, и перебранка девушек с рептилоидом, всё продолжавшаяся вдалеке, почти мгновенно утихла. — Мы летим за Магнусом Бейном на станцию Бруклин, скорее всего, он последний, кто видел Джослин или Клэри. — Услышав это, Саймон едва ли не подпрыгнул на месте, требуя взять его с собой, и Алеку пришлось осадить его: — Даже не думай. Мы — военные, элитная полиция, и наша птичка — это боевое судно, принадлежащее Капитолию. Гражданский может ступить на его борт только в одном статусе — как заключённый.

— Мне всё равно, я полечу с вами и точка! Думаете, я смогу просто сидеть здесь и ждать, не зная, что с Клэри?

Встретив взгляд его глаз: озлобленно-отчаянных, полных решимости солдата, но никак не гражданского, Алек помедлил, но всё-таки отрицательно покачал головой. Он понимал этого парня, догадывался, как было тошно на этой планете, на своём ранчо, потому что он ничем не мог помочь девушке, к которой был очень привязан. Невозможность как-то вмешаться, что-то сделать едва ли не убивала его… но Алек попросту не имел права рисковать чужой жизнью. Членов его команды и его самого растили как воинов с самого детства, внушали мысль, что с двенадцати лет они станут частью Воинов Разиэля и будут наводить порядок в Межгалактическом Союзе. Они привычны были к смерти и опасности, а этот Саймон, рептилоид, который, наверное, и собратьев-то своих ещё ни разу в жизни не видел, — определённо нет.

— Прости, Саймон, но ты остаёшься здесь. Джейс, Из, отконвоируйте его домой, чтобы не мешал. Остальные — загружаемся. Мы взлетим, как только будем все в сборе.

Они разошлись, исполняя приказ: Лидия, не глядя на Алека, проскользнула в шлюз Макса; Джейс и Изабель потащили упиравшегося и вырвавшегося Саймона, и Алек прикрыл глаза, чтобы отрешиться от его воплей. Как бы ни проклинал его этот парень, Алек поступил правильно, возможно, даже жизнь спас. С теми белыми пятнами, что были в истории Валентина и Джослин Моргенштерн, сложно даже предположить, с чем они столкнутся; Алеку и так хватало ответственности за отряд, чтобы сажать себе на шею ещё и рептилоида, который наверняка понесётся куда угодно, сломя голову, за своей девчонкой.

— Я бы хотел сказать, что это, возможно, самое ошибочное решение в твоей жизни, — негромко заметил ему Ходж, когда они остались одни, — но промолчу, потому что это бесполезно.

— Вот и правильно.

— Алек, ты ведь только недавно получил звание и возглавил эту команду. Каждое твоё действие и так под пристальным вниманием, не стоит давать повода завистникам говорить, что ты стал коммандером только из-за того, что твои родители — видные адмиралы Капитолия.

— Ходж, если это всё, то тебе пора на борт.

Тот красноречиво посмотрел на него, без слов говоря «Создатель, какой же упрямец!», но остался стоять.

— Нет. Ещё о Джейсе.

— Да, — быстро оглядевшись и убедившись, что того нет рядом, Алек спросил: — Что, по-твоему, я должен знать? Как Джейс связан со всем происходящим?

— Его отец, Майкл Вейланд, связан.

— Каким образом? Он же погиб на задании.

— В том-то и дело, что он погиб не на задании, — выражение лица Ходжа стало совсем жестоким, и даже глаза как будто остекленели, видимо, он собирался сказать абсолютно неприятную вещь, и Алек плотно стиснул зубы. — Майкл был в числе тех Воинов Разиэля, кто поддержал мятеж Валентина. Его убили наши же при подавлении восстания.

Услышать это Алек оказался не готов. Подозревал, знал, что Ходж держал в себе неприятную тайну, однако не такого рода. Среди Воинов Разиэля, элиты из тех, кто должен был поддерживать в Союзе закон и порядок, нашлись люди, пожелавшие создать новый уклад вещей. И Майкл Вейланд оказался одним из них… Эта мысль как будто ударила его под дых. Как возможно, чтобы он предал мир, который должен был защищать? И как Джейс справится с этим, если вдруг узнает?

— Не говори Джейсу, — одними губами попросил он, потому что по спине пробежал леденящий холодок и горло крепко сжало осознанием. Джейс ни при каких обстоятельствах не должен узнать правду, а ведь если они как-нибудь столкнутся с самим Валентином или с кем-то из его сподвижников, те не преминут уничтожить его, раздавить этим.

— О чём ты, я всё понимаю. Джейс не услышит от меня ни слова, и ты тоже должен молчать, Алек.

Однозначно. Это ведь даже не обман.

В голове не укладывалось.

— Ходж, — негромко позвал его Алек, — Валентин ведь был революционером и расистом, так? Но за ним пошла часть Воинов Разиэля… А его жена была на Идрисе и видела наши флагманы, они есть на её рисунках. Ходж, кого мы на самом деле ищем?

Алек уже не знал ответа. Всё было так просто и однозначно на каждой из всех его предыдущих миссий, а здесь: тайна на тайне, и сколько ещё неприятных, тяжёлых для принятия открытий сулило им это задание? Впрочем, неважно сколько, они всё равно пойдут вперёд. Валентин — угроза для Межгалактического Союза, а в преддверии саммита на Идрисе нужно сделать всё, максимум, из кожи вон вылезти, чтобы сохранить мир.

— Я уже и сам не знаю, Алек.

[Tinuviel-f]

— Я устал уже стоять, отец. Сколько ещё?

Подойдя ближе, Валентин ласково провёл ладонью по полированному корпусу Джонатана, почти ощущая, как корабль, словно живое существо, отзывается на его прикосновение. Гнать из прогнившего флота тех инженеров, которые до сих пор уверены, что у звездолётов нет личности, что их искусственные интеллекты — всего лишь очень тонко запрограммированные компьютеры. Джонатан, его, их с Джослин, единственное дитя, был живее многих людей. Долго ждавший его возвращения, сейчас он застоялся, спрятанный в брюхе Чернобыля, чтобы Капитолий не смог отследить сигнал; Валентин всецело понимал его нетерпение и усталость. Ему и самому не терпелось уже в бой, но он дал себе зарок не повторять прошлых ошибок, а это означало, что нужно подождать. Затаиться, накопить силы и наконец нанести такой удар, от которого его цель уже не оправится.

— Не беспокойся, придёт время, когда нам с тобой больше не придётся прятаться, Джонатан. Потерпи ещё немного. Здесь ты в безопасности, со мной.

— Я хочу увидеть маму. Я скучал по ней, по вам обоим.

— Мама…

Джонатан не мог видеть, как Валентин перестал улыбаться добродушно, искривляя губы в злобном оскале. Джослин. Хотел бы он сам знать, где эта женщина и что с ней, и на что вообще она рассчитывала, думая обвести его вокруг пальца. Ей не занимать остроты ума, но и ему тоже, а почти двадцать лет в одиночной камере, когда редко есть что делать, кроме как думать, кого угодно превратят в мудреца. Валентин понимал, почему она сбежала, мог принять и простить это предательство, но она посмела оставить Джонатана. Корабль, который они вместе создавали с нуля, собирали по винтику, по плате, вкладывая всю любовь и душу… Когда Валентин оказался в Эдоме, Джослин даже не попыталась разыскать их практически сына, которого он укрыл до своего возвращения. Что, так сильно пыталась забыть его, что вычеркнула из памяти абсолютно всё?

Страшная женщина, безжалостная и страшная. Но всё ещё любимая.

— Мы скоро найдём её, я обещаю. Она снова будет с нами.

На пустой космической станции, которая только-только начала заполняться, его шаги отдавались громко и гулко, с эхом, словно по палубам маршировала целая гвардия. Однако Чернобыль медленно, но верно вбирал в себя его сторонников: старых, которые отозвались на призыв, и немного меньше новых — и Валентин не мог больше без затаённой гордости смотреть на них, на то, с какой готовностью они кивали или отдавали честь, встречаясь по пути. Он был всё ещё далеко от своей цели, но приближался к ней если не бегом, то быстрыми, огромными скачками.

В полутёмном зале для совещаний (не все системы жизнеобеспечения Чернобыля ещё работали как надо) ждали двое новоприбывших, и Валентин не смог отказать себе в удовольствии встретить их покровительственной улыбкой победителя.

— Энсон, Эмиль, — те, прятавшиеся в тени, заметно вздрогнули, едва он произнёс вслух их имена. — Рад видеть вас снова в добром здравии и в моих рядах. Смотрю, вы далеко смогли продвинуться по службе, пока я искал способы вернуться.

— Мы не могли тебе помочь, Валентин, если ты об этом, — с вызовом ответил ему Пэнгборн. Кто бы сомневался, он всегда был более смелым из них двоих. — Иначе бы сами разделили с тобой одну камеру.

— А я ничего такого и не говорил. Просто констатирую факт и радуюсь тому, что два адмирала Капитолия теперь на моей стороне. Было бы глупо в нынешних условиях разбрасываться такими кадрами. Итак, — обойдя большой овальный стол, Валентин занял кресло прямо напротив них, — есть что-то, чем вы можете быть полезны мне прямо сейчас? Что с моим розыском? Насколько активно меня ищет Капитолий? Как я понял, вы решили сохранить мой побег втайне от остальных народов Межгалактического Союза.

Те, заметно напрягшиеся в первые секунды, постепенно расслабились. Блэкуэлл, правда, с немного нервной усмешкой, ослабил ворот форменной рубашки, но это было единственное, чем он выказал своё волнение.

— Капитолий решил молчать об этом столько, сколько удастся, — сказал он. — Впереди саммит членов Союза, ратификация нового Соглашения, гранд-адмирал ни за что не допустит, чтобы началась паника. Тебя ищут Воины Разиэля.

— Ну, с этим я как-нибудь разберусь. И всё?

— Вчера было экстренное собрание Капитолия, — продолжил за него Пэнгборн, испепеляя коллегу тяжёлым взглядом, — как выяснилось, Мариз втайне ото всех отправила за твоей женой один из лучших отрядов Воинов Разиэля. Сказала, что хотела таким образом выманить тебя на приманку.

А вот это было что-то новое, новое и весьма глупое. Покачав головой, Валентин усмехнулся. Мариз Лайтвуд никогда не отличалась блестящими тактическими способностями, а годы спокойной, замужней жизни, видимо, и вовсе расслабили её, иначе с чего она так уверена была, будто Валентин рискнёт своей долгожданной свободой ради спасения Джослин? Нет, разумеется, он найдёт Джослин и вернёт в лоно семьи: без неё исполнение плана станет гораздо сложней, если даже и невозможно — но со временем. И уж совершенно точно, он не поставит всё на карту ради беглянки.

— Они опоздали к Джослин, я прав? — и, получив утвердительный ответ от Пэнгборна, продолжил: — Само собой. Она водила их за нос столько лет, прячась, и чтобы сейчас позволила себя перехватить? Нет, конечно же нет. Её ведь продолжают искать?

— Да, отряд НьюАй передал, что они отправились на поиски, но это было почти сутки назад. С тех пор они больше не выходили на связь, хотя гранд-адмирал велел любым образом передать им приказ остановиться и вернуться на базу.

Что же, по крайней мере эти двое не лгали. Валентин уже знал всё это из другого источника, но нужно же было проверить, пришли ли Пэнгборн и Блэкуэлл к нему по собственной воле или их послал Капитолий, надеясь так обмануть его и пленить.

— Устройте так, чтобы этот ваш отряд НьюАй не получил приказ Капитолия как можно дольше. Пусть они ищут Джослин для меня, а ваши адмиралы отвлекаются на своих дезертиров.

— Но что нам тогда делать?

— Собирать для меня армию. Много ли у вас преданных людей, Эмиль, Энсон? Уверен, что нет. Но также я уверен, что есть среди хищников, рептилоидов и всех прочих осталось прилично ещё тех, кто недоволен положением своих рас в Союзе и мечтает всё изменить. Двадцать лет назад их нашлось немало. Пусть наиболее верные вам отправятся на Бруклин к лидеру сигма-хищников Люциану Греймарку… надо же, он решил вернуться к данному при рождении имени. Посмотрим, остался ли он верен мне. Если нет, думаю, новый глава альфа-хищников, как его, кстати?

— Аларик, сэр.

— Да, этот Аларик присоединится ко мне с большей охотой. Другим нужно найти бывшего лидера рептилоидов, серпента Камиллу Белкур. Она кое-что должна мне, пришла пора платить по счетам.

Переглянувшись между собой, адмиралы откланялись: отдали честь и поспешили исполнять приказ; Валентин проводил их взглядом, не прекращая улыбаться. Он знал, что стоит вырваться на свободу, и прошлые друзья и сподвижники снова начнут стекаться под его знамёна, гонимые погоней за наживой ли, страхом, что раскроется их участие в прошлом, или верой в действительно лучшие времена под его управлением. Мотивы всех тех, кто поддерживал его, Валентина интересовали лишь с одной стороны: чтобы знать, как лучше и с меньшими усилиями управлять ими — тем более приятной неожиданностью стало, что Пэнгборн и Блэкуэлл, когда-то давно не блиставшие храбростью и преданностью, явились к нему и поклялись служить. Мариз же, на которую Валентин возлагал самые большие надежды, отвергла, что тогда, что сейчас.

— А чем обрадуешь ты меня? — обратился он наконец к третьему человеку, до того прятавшегося в самом тёмном углу. — Эти двое, например, ни слова не проронили про то, что всё-таки решили на экстренном совещании Капитолия. Так как вы собираетесь ловить меня?

Молчавший до сих пор, тот ответил не сразу:

— Воины Разиэля под разными предлогами отправлены во все значимые галактики Союза, а вчера к поискам подключили и Шедоухантера: он просчитывает все вероятности того, где ты можешь быть, пытается отследить передвижения Джонатана после того, как на нём сменили сигнал. Но на его счёт тебе не следует беспокоиться, Хьюго с ним справится.

— Хьюго? Значит, так теперь зовут мой вирус Хугинн?

— Ставший новой поисковой системой, установленной на многих передовых кораблях нашего флота. Капитолий не подозревает, что вся информация, касающаяся тебя, сначала проходит через Хьюго и… ни к кому не попадает. Кстати, Хьюго есть и на птичке отряда НьюАй, преследующего Джослин, так что ты будешь узнавать об их прогрессе из первых рук. Там же, что весьма кстати, оказался один из наших…

Валентин с деланным удивлением вскинул брови, предлагая произнести уже имя. Неважно, что этот парень «из наших» связался с ним сразу же, как только узнал о его побеге; главное: чтобы этот союзник, настаивавший, чтобы его имя осталось тайной для всех остальных, подтвердил свою преданность.

— Ходж Старквезер. Помнишь его? Курсантик из молодых да ранних, всё рвался присоединиться перед твоим арестом. Он остался верен нам, то есть тебе, и уже начал действовать. В их команде — Джейс Вейланд…

О, да. Его величайший эксперимент. Джонатан «Джейс» Вейланд, по крови и генам — Эрондейл, прототип его будущих Воинов Разиэля, скопище лично им самим разработанных генных модификаций. Какая жалость, что Валентин все эти годы не мог наблюдать за развитием, вносить коррективы, но, возможно, даже без его влияния опытный образец получился… весьма впечатляющим.

— И Ходж уже рассказал главе их отряда, что Майкл Вейланд — не такой уж герой Союза, каким они с Джейсом привыкли его видеть.

— Какой в этом смысл?

— Ну, отрядом командует Александр Лайтвуд, сын Мариз.

— Наверняка унаследовавший её огненный характер.

— Не наверняка, а унаследовал. Его психологическая характеристика весьма красноречива в этом плане. Уверен, они не успеют ещё добраться до Бруклина, как этот надёжный друг сообщит всё Джейсу.

[Tinuviel-f]

А дальше Валентину стоит только в нужный момент сообщить этому парню, что его настоящие, биологические родители живы, и Джейс-Джонатан пойдёт за ними хоть на край света.

— Вижу, ты уже всё продумал и в точности, как сделал бы я. Позаботься о том, чтобы Стивен и Селин перебрались сюда, на мою станцию, как можно скорее. Пусть наша дорогая Имоджен, — он жестоко улыбнулся, вспоминая выражение лица этой женщины много лет назад, когда она поняла, что её дорогой супруг, так бездумно кинувшийся на него, умер мгновенно, — потеряет ещё немного своих близких.

Оставшись наконец в одиночестве, он подошёл к большому, в половину стены, иллюминатору, через который зал медленно заливал слабый красноватый свет. Станция, повинуясь силе притяжения двух столкнувшихся планет, медленно вращалась вокруг их оси, и сейчас на Чернобыле наступало утро: угасающее солнце, центр здешней системы, светило слабо, и даже эти лучи наполовину закрывали обломки небесных тел. Картина постепенной гибели этого мира завораживала, одновременно и ужасная, и такая прекрасная, и так приятно было осознавать, что вскоре она распространится на средоточие зла в этой Вселенной. Капитолий своими неумелыми действиями всецело приближал его, ни о чём не подозревая.

Но всё же, рисковать не следовало. К полудню на этой станции будет достаточно людей и звездолётов, чтобы организовать первую вылазку. Члены Капитолия наверняка уверены были, что Валентин собирается сорвать предстоящий саммит Межгалактического Союза (как будто это знаменательное событие нельзя использовать другим, более полезным для дела образом), не стоило их в этом разубеждать.

Зайдя в другую комнату, он плотно притворил за собой дверь и учтиво поклонился сидевшей на вычурном переносном кресле, заложив ногу на ногу, маленькой девочке. Пересадив с кончика хвоста на острое ухо бабочку-робота та смотрела выжидательно, а вот стоявший за её креслом высокий и худощавый найри — с раздражением и опаской. Валентин заметил у него на верхней части уха металлическое кольцо: зарегистрированный гибрид, надо же. Он был уверен, найри не принимали своих гибридов с другими расами.

— Ваше Величество, Королева Сил, премного извиняюсь за то, что заставил ждать.

— Извиню я тебя или нет, зависит от того, зачем ты меня позвал. Так что ты хотел предложить найри, Валентин Моргенштерн?

***

Из каюты экипажа то и дело доносились взрывы смеха: громко, заливисто, хохотал над собственными шутками Саймон, изредка ему вторили Изабель или Ходж, но чаще — Макс, который, похоже, так восхитился их безбилетным пассажиром, что будь он живым созданием — не отлипал бы от него вообще никогда. Алек сбежал от оказавшегося чересчур разговорчивым рептилоида в кабину пилотов, но даже тут не удалось добиться уединения и хотя бы относительного спокойствия, чтобы всё обдумать.

Он хотел бы поговорить с ними всеми: с Изабель о матери, с Лидией — о том предложении, которая она, скорее всего, получит по прибытии на Аликанте, с Джейсом… просто с Джейсом. Только Саймон, который неожиданно обнаружился на борту их птички, в отсеке для шасси, свёл все шансы на нормальный полёт до станции практически к нулю. Тогда Алек смотрел на него, скрючившегося в тесном и холодном ящике между стенкой и «ногой» шаттла, и мысленно перебирал в уме, что ему светит, если прямо сейчас выкинуть незваного гостя за борт птички, а что — если посадить его без предъявления обвинения в ионную камеру для заключённых.

— Чего ты так сердишься, Алек? Он же забавный и, кажется, может нам пригодиться в пути, — немедленно кинулся на его защиту Макс, и Алек вздохнул. Конечно, если кто и мог протащить безбилетника незамеченным на борт Макса, то это сам Макс.

— Он тебе может пригодиться: будет с кем обсуждать эти дурацкие комиксы про Капитана Галактику.

— Они не дурацкие! — в один голос, с почти одинаковым жаром возразили Макс с Саймоном. Алек же пожалел, что обнаружил рептилоида слишком поздно, когда возвращаться на Доротею означало бы потерять полдня пути.

Не сказать, что с присутствием Саймона дисциплина рухнула окончательно; она и так всегда серьёзно хромала на этом корабле, но, кажется, остальные не то что повеселели — слегка расслабились, а это, Алек признавал, было именно то, что нужно. Их миссия приобретала длительный, непредсказуемый характер, напряжение, которое должно было спасть в случае успешного визита на Доротею, не нашло своего выхода и копилось, и множилось, а Алек как никто другой знал, насколько взрывоопасны Изабель и Джейс в таких ситуациях. Наверное, по окончании миссии он с неделю не увидит ни того, ни другого: они будут отрываться по клубам Идриса.

Другое дело, что Алек никак не мог улучить подходящий момент, чтобы всем всё разъяснить. Изабель вроде посмеивалась над нелепыми ужимками Саймона, пытавшегося произвести на неё впечатление (и при этом не перестававшего напоминать, что похищенная Клэри — без одной минуты его девушка), но вся как будто окаменевала, стоило увидеть Алека. Думала ли она, что это Алек рассказал матери о её многочисленных ухажёрах из других рас, и поэтому та разочаровалась? Или сердилась, потому что он ей ничего не рассказал? Алек не мог разобраться. Он никогда не был хорош в том, что касалось человеческих чувств и эмоций, за исключением тех случаев, когда это требовалось для работы. На службе всё было понятнее и проще, и правильнее.

Вот и тот же Джейс. Когда Ходж только сказал, как в действительности погиб его отец, Алек, в замешательстве и почти ужасе, решил, что ни за что не позволит другу узнать правду. Но прошло несколько часов, достаточно времени, чтобы обдумать всё, и… теперь уже Алек не был так уверен, что молчать — это правильно. Джейс — великолепный боец, надёжный товарищ и почти брат; он не заслуживал того, чтобы находиться в спасительном неведении, во лжи, в то время как эту ложь могли использовать против него. Что самое ужасное — все же знали правду. Адмиралы Капитолия, наставники в Академии, да вообще все старшие офицеры, кто уже служил в Воинах Разиэля во время восстания Валентина: неужели они не в курсе были, что Майкл Вейланд поддержал врага? А если так, то как они могли столь долго, красиво и убедительно врать Джейсу? Надеялись, что благодаря запрету на упоминание имени Валентина и всё с ним связанное, Джейс ничего не узнает? Или не придавали этому никакого значения — этому, человеческой жизни, гордости? Алек слишком хорошо знал своего названого брата, чтобы понимать: правда, сказанная не теми людьми и не в то время, уничтожит его, оставит от вроде бы крепкого духом солдата лишь рваные ошмётки. Потому-то, чем чаще он возвращался к этой мысли, чем больше сталкивался с Джейсом в тесной птичке — пусть всего лишь взглядом! — тем назойливее в голове стучало: расскажи ему, расскажи, пока не стало поздно, пока это не сделал кто-либо другой. Может, от Алека Джейсу будет немного легче узнать истину, хотя… нет, нисколько не легче. Но, по крайней мере, потом никто не сможет использовать это знание против него.

— Коммандер? — шлюз с лёгким шипением мягко отъехал в сторону, пропуская Лидию. Алек, замешкавшись, попытался сесть в кресле ровно, сделать вид, что он занят чем-то более серьёзным, чем просто размышлениями, но всё же мысленно махнул на это рукой. Лидия прекрасно понимала, что он просто сбежал из ставшей слишком тесной каюты сюда, другой причины, по которой Алек торчал в кабине пилотов уже шестой час, быть не могло. Все расчёты: и траектории до пояса астероидов Бруклин с одноимённой станцией, и времени прибытия — Макс сделал уже давным-давно.

— Ты ведь знаешь, что не нужно так меня называть, — поморщившись, Алек махнул ей рукой на соседнее кресло. — Мы не на Аликанте.

— Последние действия коммандера на Доротее заставили меня думать иначе, — холодно заметила та, буквально окатывая его ледяным взглядом, однако его предложение присесть приняла. — Мне даже на какой-то момент показалось, что я, неизвестно почему, больше не член этой команды.

— Лидия, послушай, я понимаю, это всё выглядело очень некрасиво, и мне жаль, что я заставил тебя так чувствовать себя. Однако этому была причина, я могу объяснить.

Она поджала губы, отвернулась, глядя в зеркальную поверхность иллюминатора, где застыли их с Алеком отражения: её, сердито-решительное, и его, с бегавшими в смятении глазами, — и с тяжёлым вздохом опустила плечи.

— Не стоит, Алек. Я знаю о Генезисе. Адмирал Лайтвуд прислала мне письмо.

— То есть, ты… — на несколько секунд он лишился дара речи. Нет, Алек подозревал, что мать без его ведома сама свяжется с Лидией, но что она сделает это так быстро… — Ты всё знаешь? И давно?

— Сообщение пришло на мою личную почту, а Макс прогрузил её только пару часов назад.

Мысли Алека тут же, радостные, что можно переключиться, скакнули на их птичку. Макс что, хотел поставить под угрозу их режим радиомолчания? У него же был строгий приказ: ни с кем не связываться до Бруклина, а если он обновил личные почтовые ящики команды, то наверняка оставил след в сети, по которому на них легко выйдет Шедоухантер, а за своим мощным сверхкомпьютером — и сам Капитолий!

— Эй, — Лидия осуждающе зацокала языком, — не обвиняй Макса во всех грехах.

— Я ничего такого не говорил.

— И не нужно: у тебя на лице всё написано. Макс у нас умница, он умеет обходить протоколы безопасности как никто другой. Думаешь, он стал бы рисковать нашей миссией ради какой-то почты?

Она была права, и Алек это понимал. Макс сам по себе был золотом, умнейшей из всех птичек, а на пару с этим поисковиком, Хьюго, они, наверное, могли дать фору даже самому Шедоухантеру. И правда, только полный идиот предположил бы, что Макс их подведёт; но Алек так счастлив был хоть на несколько секунд отодвинуть неприятный разговор. Вроде бы он уже решил всё для себя за эту ночь, что лежал без сна на своей койке, однако на душе по-прежнему было неспокойно. Наверное, оно, это чувство, так и останется: Алек же не принял, не осознал эту необходимость для солдата завести семью.

[Tinuviel-f]

А дальше Валентину стоит только в нужный момент сообщить этому парню, что его настоящие, биологические родители живы, и Джейс-Джонатан пойдёт за ними хоть на край света.

— Вижу, ты уже всё продумал и в точности, как сделал бы я. Позаботься о том, чтобы Стивен и Селин перебрались сюда, на мою станцию, как можно скорее. Пусть наша дорогая Имоджен, — он жестоко улыбнулся, вспоминая выражение лица этой женщины много лет назад, когда она поняла, что её дорогой супруг, так бездумно кинувшийся на него, умер мгновенно, — потеряет ещё немного своих близких.

Оставшись наконец в одиночестве, он подошёл к большому, в половину стены, иллюминатору, через который зал медленно заливал слабый красноватый свет. Станция, повинуясь силе притяжения двух столкнувшихся планет, медленно вращалась вокруг их оси, и сейчас на Чернобыле наступало утро: угасающее солнце, центр здешней системы, светило слабо, и даже эти лучи наполовину закрывали обломки небесных тел. Картина постепенной гибели этого мира завораживала, одновременно и ужасная, и такая прекрасная, и так приятно было осознавать, что вскоре она распространится на средоточие зла в этой Вселенной. Капитолий своими неумелыми действиями всецело приближал его, ни о чём не подозревая.

Но всё же, рисковать не следовало. К полудню на этой станции будет достаточно людей и звездолётов, чтобы организовать первую вылазку. Члены Капитолия наверняка уверены были, что Валентин собирается сорвать предстоящий саммит Межгалактического Союза (как будто это знаменательное событие нельзя использовать другим, более полезным для дела образом), не стоило их в этом разубеждать.

Зайдя в другую комнату, он плотно притворил за собой дверь и учтиво поклонился сидевшей на вычурном переносном кресле, заложив ногу на ногу, маленькой девочке. Пересадив с кончика хвоста на острое ухо бабочку-робота та смотрела выжидательно, а вот стоявший за её креслом высокий и худощавый найри — с раздражением и опаской. Валентин заметил у него на верхней части уха металлическое кольцо: зарегистрированный гибрид, надо же. Он был уверен, найри не принимали своих гибридов с другими расами.

— Ваше Величество, Королева Сил, премного извиняюсь за то, что заставил ждать.

— Извиню я тебя или нет, зависит от того, зачем ты меня позвал. Так что ты хотел предложить найри, Валентин Моргенштерн?

***

Из каюты экипажа то и дело доносились взрывы смеха: громко, заливисто, хохотал над собственными шутками Саймон, изредка ему вторили Изабель или Ходж, но чаще — Макс, который, похоже, так восхитился их безбилетным пассажиром, что будь он живым созданием — не отлипал бы от него вообще никогда. Алек сбежал от оказавшегося чересчур разговорчивым рептилоида в кабину пилотов, но даже тут не удалось добиться уединения и хотя бы относительного спокойствия, чтобы всё обдумать.

Он хотел бы поговорить с ними всеми: с Изабель о матери, с Лидией — о том предложении, которая она, скорее всего, получит по прибытии на Аликанте, с Джейсом… просто с Джейсом. Только Саймон, который неожиданно обнаружился на борту их птички, в отсеке для шасси, свёл все шансы на нормальный полёт до станции практически к нулю. Тогда Алек смотрел на него, скрючившегося в тесном и холодном ящике между стенкой и «ногой» шаттла, и мысленно перебирал в уме, что ему светит, если прямо сейчас выкинуть незваного гостя за борт птички, а что — если посадить его без предъявления обвинения в ионную камеру для заключённых.

— Чего ты так сердишься, Алек? Он же забавный и, кажется, может нам пригодиться в пути, — немедленно кинулся на его защиту Макс, и Алек вздохнул. Конечно, если кто и мог протащить безбилетника незамеченным на борт Макса, то это сам Макс.

— Он тебе может пригодиться: будет с кем обсуждать эти дурацкие комиксы про Капитана Галактику.

— Они не дурацкие! — в один голос, с почти одинаковым жаром возразили Макс с Саймоном. Алек же пожалел, что обнаружил рептилоида слишком поздно, когда возвращаться на Доротею означало бы потерять полдня пути.

Не сказать, что с присутствием Саймона дисциплина рухнула окончательно; она и так всегда серьёзно хромала на этом корабле, но, кажется, остальные не то что повеселели — слегка расслабились, а это, Алек признавал, было именно то, что нужно. Их миссия приобретала длительный, непредсказуемый характер, напряжение, которое должно было спасть в случае успешного визита на Доротею, не нашло своего выхода и копилось, и множилось, а Алек как никто другой знал, насколько взрывоопасны Изабель и Джейс в таких ситуациях. Наверное, по окончании миссии он с неделю не увидит ни того, ни другого: они будут отрываться по клубам Идриса.

Другое дело, что Алек никак не мог улучить подходящий момент, чтобы всем всё разъяснить. Изабель вроде посмеивалась над нелепыми ужимками Саймона, пытавшегося произвести на неё впечатление (и при этом не перестававшего напоминать, что похищенная Клэри — без одной минуты его девушка), но вся как будто окаменевала, стоило увидеть Алека. Думала ли она, что это Алек рассказал матери о её многочисленных ухажёрах из других рас, и поэтому та разочаровалась? Или сердилась, потому что он ей ничего не рассказал? Алек не мог разобраться. Он никогда не был хорош в том, что касалось человеческих чувств и эмоций, за исключением тех случаев, когда это требовалось для работы. На службе всё было понятнее и проще, и правильнее.

Вот и тот же Джейс. Когда Ходж только сказал, как в действительности погиб его отец, Алек, в замешательстве и почти ужасе, решил, что ни за что не позволит другу узнать правду. Но прошло несколько часов, достаточно времени, чтобы обдумать всё, и… теперь уже Алек не был так уверен, что молчать — это правильно. Джейс — великолепный боец, надёжный товарищ и почти брат; он не заслуживал того, чтобы находиться в спасительном неведении, во лжи, в то время как эту ложь могли использовать против него. Что самое ужасное — все же знали правду. Адмиралы Капитолия, наставники в Академии, да вообще все старшие офицеры, кто уже служил в Воинах Разиэля во время восстания Валентина: неужели они не в курсе были, что Майкл Вейланд поддержал врага? А если так, то как они могли столь долго, красиво и убедительно врать Джейсу? Надеялись, что благодаря запрету на упоминание имени Валентина и всё с ним связанное, Джейс ничего не узнает? Или не придавали этому никакого значения — этому, человеческой жизни, гордости? Алек слишком хорошо знал своего названого брата, чтобы понимать: правда, сказанная не теми людьми и не в то время, уничтожит его, оставит от вроде бы крепкого духом солдата лишь рваные ошмётки. Потому-то, чем чаще он возвращался к этой мысли, чем больше сталкивался с Джейсом в тесной птичке — пусть всего лишь взглядом! — тем назойливее в голове стучало: расскажи ему, расскажи, пока не стало поздно, пока это не сделал кто-либо другой. Может, от Алека Джейсу будет немного легче узнать истину, хотя… нет, нисколько не легче. Но, по крайней мере, потом никто не сможет использовать это знание против него.

— Коммандер? — шлюз с лёгким шипением мягко отъехал в сторону, пропуская Лидию. Алек, замешкавшись, попытался сесть в кресле ровно, сделать вид, что он занят чем-то более серьёзным, чем просто размышлениями, но всё же мысленно махнул на это рукой. Лидия прекрасно понимала, что он просто сбежал из ставшей слишком тесной каюты сюда, другой причины, по которой Алек торчал в кабине пилотов уже шестой час, быть не могло. Все расчёты: и траектории до пояса астероидов Бруклин с одноимённой станцией, и времени прибытия — Макс сделал уже давным-давно.

— Ты ведь знаешь, что не нужно так меня называть, — поморщившись, Алек махнул ей рукой на соседнее кресло. — Мы не на Аликанте.

— Последние действия коммандера на Доротее заставили меня думать иначе, — холодно заметила та, буквально окатывая его ледяным взглядом, однако его предложение присесть приняла. — Мне даже на какой-то момент показалось, что я, неизвестно почему, больше не член этой команды.

— Лидия, послушай, я понимаю, это всё выглядело очень некрасиво, и мне жаль, что я заставил тебя так чувствовать себя. Однако этому была причина, я могу объяснить.

Она поджала губы, отвернулась, глядя в зеркальную поверхность иллюминатора, где застыли их с Алеком отражения: её, сердито-решительное, и его, с бегавшими в смятении глазами, — и с тяжёлым вздохом опустила плечи.

— Не стоит, Алек. Я знаю о Генезисе. Адмирал Лайтвуд прислала мне письмо.

— То есть, ты… — на несколько секунд он лишился дара речи. Нет, Алек подозревал, что мать без его ведома сама свяжется с Лидией, но что она сделает это так быстро… — Ты всё знаешь? И давно?

— Сообщение пришло на мою личную почту, а Макс прогрузил её только пару часов назад.

Мысли Алека тут же, радостные, что можно переключиться, скакнули на их птичку. Макс что, хотел поставить под угрозу их режим радиомолчания? У него же был строгий приказ: ни с кем не связываться до Бруклина, а если он обновил личные почтовые ящики команды, то наверняка оставил след в сети, по которому на них легко выйдет Шедоухантер, а за своим мощным сверхкомпьютером — и сам Капитолий!

— Эй, — Лидия осуждающе зацокала языком, — не обвиняй Макса во всех грехах.

— Я ничего такого не говорил.

— И не нужно: у тебя на лице всё написано. Макс у нас умница, он умеет обходить протоколы безопасности как никто другой. Думаешь, он стал бы рисковать нашей миссией ради какой-то почты?

Она была права, и Алек это понимал. Макс сам по себе был золотом, умнейшей из всех птичек, а на пару с этим поисковиком, Хьюго, они, наверное, могли дать фору даже самому Шедоухантеру. И правда, только полный идиот предположил бы, что Макс их подведёт; но Алек так счастлив был хоть на несколько секунд отодвинуть неприятный разговор. Вроде бы он уже решил всё для себя за эту ночь, что лежал без сна на своей койке, однако на душе по-прежнему было неспокойно. Наверное, оно, это чувство, так и останется: Алек же не принял, не осознал эту необходимость для солдата завести семью.

[Tinuviel-f]

— Прости, нужно было сказать тебе сразу же. Ну, и что ты обо всём этом думаешь?

— Я исполню свой долг как Воина Разиэля, — не моргнув и глазом, сказала та, и Алек кивнул. Он не сомневался, что ответ будет именно таким. Да, возможно, слухи не лгали, и замуж за капитана Бранвелла Лидия когда-то выходила по любви, но сейчас она и в самом деле действовала только из чувства долга, из той высшей обязанности, которая лежала на них всех.

— Как и я, — медленно проговорил он и замолчал, встречая её потрясённый взгляд. Забыв о своём нежелании смотреть на него, Лидия развернулась так резко, что кресло даже скрипнуло.

— Мне казалось, ты не слишком обрадовался этой перспективе…

— Ты права, я далеко не в восторге. Но лично с тобой это не связано. Лидия, меня растили солдатом, Воины Разиэля — моя работа и вся жизнь, и я, откровенно говоря, не вижу смысла в том, чтобы заводить семью и детей в полном смысле этих слов. Генной службе адмирала Элдетри давно бы пора уже снова изобрести что-нибудь, чтобы создавать солдат из пробирки, а не традиционным способом.

— Вот как? — светлые брови Лидии взлетели едва ли не до кромки волос, а лицо ожесточилось ещё больше. — А что насчёт благотворного влияния на организм родителей и, особенно, женщин?

— Ты в это веришь? Я лично нет. Ну, может, какой-нибудь полезный эффект и есть, но он нивелируется девятью месяцами непригодности к службе и долгим дальнейшим восстановлением.

— Не относись к женщинам, как к машине, Алек, — тихо заметила та, — жизнь тебе подарила тоже женщина.

— Ну прости, говорю как есть. Я хочу быть с тобой честным, Лидия, потому что иного ты не заслуживаешь. Если мы всё-таки будем участвовать в этой программе полной меркой, — помедлив, Алек набрал воздуха в грудь и решительно продолжил: — я не могу обещать, что стану тебе хорошим мужем. По правде говоря, я не умею любить, не знаю, каково это, и не уверен, что мне вообще это нужно. Только помешает службе.

Понятно было, что такая откровенность кого угодно поставит в тупик, однако Алек думал, что Лидия, такой же солдат, как и он сам, поймёт. Любовь, чувства, секс — Алек прекрасно прожил без них до сих пор, и пока ничто не предвещало, что ему вдруг станет хуже от их недостатка. Иногда даже казалось, что Создатель вообще генномодифицировал его, обделив этими ощущениями, и слава ему на этом. Наблюдая, как порой переживала Изабель из-за своих поклонников, Алек радовался, что ему подобное неведомо. Как можно полноценно исполнять свои обязанности, если голова забита романтической чепухой или дурными мыслями после недавней ссоры? Воины Разиэля — не обычное подразделение флота, тут даже крошечная ошибка может стоить жизни. Одно дело, когда ты погиб и тебя оплакали лишь коллеги, но совсем другое, если у тебя осталась семья и дети, которые как-то должны жить дальше.

— А… — оторопевшая Лидия не сразу нашлась с ответом, её и так малоэмоциональное лицо и вовсе словно заледенело, — а как же секс? Или скажешь, что он тоже отвлекает тебя от службы?

— Так и есть. Нет ничего хорошего для солдата в том, чтобы поддаваться эмоциям и феромонам, на этом могут сыграть враги. А если ты говоришь о сексе как о способе разрядки, то мне это не нужно, я и так прекрасно справляюсь.

В этот раз та молчала ещё дольше, и Алек, у которого никак не получалось считать с неё ничего, кроме растерянности, невольно задумался, не сболтнул ли он лишнего. Да уж, вряд ли Лидия ожидала услышать от него что-то в таком роде. Может, она даже причислила его к этим, как их там, импотентам, но, откровенно говоря, Алеку было всё равно. Он жил службой, стараясь по максимуму отталкивать от себя то, что её не касалось.

— Если что, то ты — первая, кому я это говорю. Даже Иззи не знает.

— Алек, тогда я не могу понять, зачем ты это делаешь. Если тебе не нужны секс, семья и дети, то для чего? Только из-за долга?

— Да, мне достаточно того, что это мой долг.

— Всё равно, я не понимаю тебя Алек, — Лидия покачала головой. — Не понимаю, — в её поначалу стеклянных, невыразительных глазах внезапно проявилась горечь, и Алек не знал, как на это реагировать. Вроде же она только что сама сказала, что готова действовать во благо их отряда, тогда почему задавала глупые вопросы, почему не принимала его точку зрения?

В глубине души зашевелилось нехорошее подозрение: не рассчитывала ли Лидия на нечто большее, чем просто брак из чувства долга, и, кажется, Алек взглянул на неё в полном ужасе. Вот уж к чему он точно не был готов, потому что всё это время фактически изливал душу, признаваясь в собственном нежелании иметь настоящий союз, а не просто узы на бумаге. Алек понятия не имел, что сказать, как успокоить, что… что вообще делать дальше, если окажется, что у них были разные планы.

— Если ты откажешься, я пойму.

— Нет, я ведь уже сказала: я исполню свой долг. Просто, Алек, эта твоя откровенность, — она вдруг усмехнулась и уронила голову себе на грудь, — она всегда казалась такой привлекательной, такой правильной. До этого момента я даже не задумывалась, как может быть больно испытать её действие на себе.

С замиранием сердца Алек потянулся к её плечу, надеясь этим простым жестом хоть немного выказать свою поддержку, но Лидия, вздрогнув всем телом, резко встала, как будто что-то толкнуло её на ноги.

— Не хочу, чтобы ты думал, будто я действительно навоображала между нами какие-то отношения, — выдавила она сквозь сжатые зубы, трепеща раздувающимися ноздрями. — До этого я ещё не дошла. Однако ты должен знать, Алек: для того, кто собирается, пусть и под давлением обстоятельств, создавать семью, ты ведёшь себя бесчувственно. Я уже даже почти верю, что ты и в самом деле не умеешь любить и ощущать.

***

Бруклинский пояс астероидов, протянувшийся на несколько световых лет и похожий издалека на шлейф из капель крови, находился в так называемой буферной зоне Межгалактического Союза. Хотя чаще его называли просто Бруклин — по имени находившейся в нём станции — или и вовсе Центр: отсюда, как ни странно, до большей части галактик Союза было одинаковое расстояние. Такое расположение много лет назад и сыграло решающую роль в выборе именно этого места для постройки самой крупной во всём Союзе станции. Явившаяся продуктом работы двух поколений людей и по одному — рептилоидов, хищников и индиго, она представляла собой причудливое многоуровневое и разветвлённое сооружение, такое, какое даже при богатейшей фантазии сложно себе представить. Отсеки пристраивались один к другому, объединялись в залы и палубы по мере того, чьё финансирование и участие в строительстве преобладало, и пусть официально Бруклин была закончена более двадцати лет назад, она, как необычное многоклеточное, всё разрасталась и разрасталась.

Люди станцию не жаловали. Алек помнил, как в Академии, когда она изучали станцию, наставник высказывался о ней с пренебрежением, называя скопищем тех, кто не смог найти своё место на Идрисе или в других галактиках людей. Сюда действительно стекалось множество беглецов, преступников и мошенников в поисках лёгкой наживы, но куда больше тех, кто искал работу или наивно верил, что на Бруклине они смогут многого добиться. Смешиваясь с представителями других рас, люди попадали в кипучий бесконечный котёл: на станции никогда, ни на секунду, даже во время искусственной ночи, не прекращалось бурление жизни. Шла торговля: товаром и услугами, зачастую такими, какие в других уголках Союза было не достать, подпольно, поговаривали, даже людьми, потому что Соглашение Межгалактического Союза поставило работорговлю вне закона. Работали лавки, рестораны и роскошные заведения для тех, кто побогаче; для бедняков готовили еду многочисленные забегаловки, и где-то, на одной из нижних палуб (Алек сам не видел, слышал лишь слухи), располагался вроде бы самый настоящий блошиный рынок. Здесь даже находились смешанные школы, где дети разных рас занимались в одном классе, но, поскольку нигде больше, кроме Бруклина, терпимость разных видов друг к другу так не процветала, дальше станции это образовательное нововведение так и не вышло.

Кому-то Бруклин нравился, кто-то его едва терпел, а кто-то, особенно разочарованный крахом своих надежд, в конце концов начинал станцию ненавидеть, однако поток авантюристов и вообще новых жителей не иссякал. Ну а если требовалось достать что-то редкое или необычное, искателю вообще вела прямая дорожка прямо сюда, а конкретно, Алек уже успел понять, в одну из лавок, самую известную своим небывалым ассортиментом и небывалыми же ценами.

«Пандемониум» Магнуса Бейна в базе Макса был помечен едва ли не всеми возможными флажками: торговля едой, напитками, антиквариатом, транспортными средствами, жильём, незапрещёнными животными, услугами, даже какого-то «магического» сорта. Проще было сказать, чем этот проходимец не промышлял. Алек потратил добрых два часа, изучая его досье и все имевшиеся сведения на лавку: даже глупцу было понятно, что такой чело… гибрид, который явно проворачивал какие-то незаконные делишки, по доброй воле сотрудничать с представителями правосудия вряд ли пожелает. Принуждать его силой — наихудшее решение, к которому они могли прибегнуть, и оно стопроцентно означало поражение: во-первых, этот Магнус Бейн как-то умудрялся сотрудничать сразу с противоборствующими семьями рептилоидов — серпентами и сауриями — что уже делало честь его изворотливости; во-вторых, так бы он точно замкнулся в себе и ни за что не выдал бы, что знает о местонахождении Джослин Моргенштерн. А то, что он знал, не подлежало сомнению: в официальном перечне услуг как раз числилась «организация вечеринок, праздников, огненных шоу, фейерверков», а в неофициальном наверняка было нечто вроде «помогаю скрыться от преследования, цена безумная, зато качественно».

[Tinuviel-f]

Одной проблемой было добраться до пояса астероидов незамеченными, однако тут блестяще справился Макс: сохраняя радиомолчание, в режиме стеллс он умудрился проскочить незамеченным мимо всех космопостов и даже не привлёк внимание отряда Круг, оказавшегося в паре световых лет от них. Определённо, с этим новым поисковиком Хьюго они стали отличной командой, это уже не раз пригодилось и, Алек знал, неоднократно поможет им в будущем. Однако, к сожалению, участвовать в переговорах с Магнусом Бейном везунчик Макс по понятным причинам не мог, и вот тут перед Алеком вставали две новые трудности: найти самого Бейна и заставить его сотрудничать.

— Не понимаю, в чём здесь сложность, — Джейс нахмурил лоб, разглядывая изображение гибрида на своём коммуникаторе. — Даже не будь он этим Бейном, внешность специфичная, запоминающаяся, много отличительных черт. Одни глаза чего стоят! Сразу видно: гибрид с рептилоидом, а их так мало рождается, что…

— Джейс, чем ты слушал? Я же говорил, он наполовину фелин.

— То есть ещё более редкая особь, — пожал плечами тот, — Алек, я тебе гарантирую: спроси любого на станции, как найти Магнуса Бейна, и тебя чуть ли не за руку проводят к Пандемониуму.

— Разумеется, если ты будешь при этом выглядеть своим, — ввернула Изабель, и Алек адресовал ей вопросительный взгляд.

— Предлагаешь нам идти без спецзащиты и вооружения?

— Ну, убить он нас точно не убьёт, — протянула та, — кому ж нужно такое пятно на своём заведении? И что, ты в нас сомневаешься, думаешь, голыми руками не скрутим какого-то гибрида?

— Наоборот, я опасаюсь, что на пару с Джейсом вы именно это и сделаете, — оба почти одинаково сверкнули на него глазами. — Так что придётся нам разделиться. Двое пойдут напрямик в Пандемониум, трое оставшихся…

— Двое, — вдруг поправил его Ходж, — кто-то же должен в это время координировать вас с Макса.

— Макс сам прекрасно с этим справится, — возразил Алек. — Скажи лучше, что ты не хочешь с кем-то здесь случайно пересечься.

Помедлив немного, тот тяжело вздохнул:

— И это тоже.

— Ладно, — времени докапываться не было, и потому Алек просто кивнул, мысленно пометив себе позже всё-таки выспросить Ходжа, кого именно и почему он боялся встретить на станции. — Будем работать двое на двое. Может, это и к лучшему: вряд ли десант из нас пятерых сразу Магнус Бейн воспримет нормально. Итак, двое — в Пандемониум, двое же будут искать Бейна на других палубах и присоединятся позже.

— Не совсем понимаю, зачем дробить наши силы, но если ты так сказал, то ладно, — заметила Лидия и тут же отвела глаза в сторону, едва Алек посмотрел на неё.

Это движение кольнуло его холодком сожаления и совершенно точно не укрылось от остальных. После окончания своего дежурства, как раз когда настало время Джейсу с Изабель и Ходжем бодрствовать, Алек озвучил им всем принятое решение и… не сказать, чтобы услышал много радости и поздравлений. Ожидаемо отреагировал только Ходж, Джейс сухо пожелал счастья (хотя, учитывая их стычку на Доротее, это уже прогресс), но куда более эмоциональной оказалась Изабель. Улучив момент, сестра буквально оттащила его в сторону и прошипела:

— Ты? С ней? Да ты в своём уме? Лучше бы на дизайнерском издании Соглашения женился, всё было бы больше пользы!

Возможно, она думала так, потому что до вчерашнего дня Лидия не особо отличалась проявлением чувств, какой-то человечности; Алек хотел было сказать, что на деле всё иначе, но не смог. Он и сам не осознал до конца, что случилось вчера между ним и Лидией, и, наверное, было бы слишком нечестно, жестоко делиться этим, её минутной слабостью, с кем-то другим.

Поэтому он просто предпочёл промолчать.

— Окей, — заговорил снова Джейс, вытаскивая Алека из неприятных воспоминаний, — расстановку сил я понял. Кто конкретно куда идёт и под каким прикрытием?

И хотя оставалось меньше двух часов до посадки на Бруклине, Алек до сих пор не смог продумать до конца эту часть операции. От первого впечатления всецело зависело, станет ли Бейн сотрудничать с ними; Алек не имел права ошибиться, а потому всё штудировал и анализировал его досье, пытаясь понять, кто из отряда наиболее подходит для этого ответственного задания. Будь у него возможность связаться с Шедоухантером, проблема бы не стояла так остро: суперкомпьютер бы вмиг вычислил совместимости и выкатил Алеку подробное обоснование — но, пока прячась, надо было обходиться своими силами, и… голубоватые строчки текста на голопроекторе мерещились Алеку уже всюду, куда бы он ни смотрел. Магнус Бейн, гибрид человека и фелина, получивший редкое наследство в виде золотых кошачьих глаз, зарегистрирован, точный возраст не установлен, предположительно больше ста лет; семейное положение не установлено, в разное время был замечен в любовных отношениях с представителями самых разных рас обоих полов; возможно, обладает способностью читать мысли. Алек минутами гипнотизировал изображение на экране приборной панели Макса, под конец уже не особо понимая, почему: пытаясь ли понять его, его характер и возможные мотивы, или просто потому что смуглое лицо с выразительными кошачьими глазами притягивало взгляд и не отпускало.

Идеальным вариантом связаться с ним, конечно же, было бы прикинуться клиентами, но нечего было предложить торговцу взамен. Чем больше Алек думал об этом, тем сильнее склонялся к мысли, что, в общем-то, использовать от безысходности силу — не такое уж и глупое решение.

В конце концов, уже когда он сообщил, что к Бейну пойдут девушки, а он и Джейс параллельно будут прочёсывать соседние палубы, в каюту экипажа неожиданно ввалился Саймон и с горящим взглядом фаната выпалил:

— Я с вами.

— Ещё чего не хватало, — в один голос ответили Алек с Изабель.

— Народ, да вы что, не понимаете, что ли? Это ж Магнус Бейн! Да на скучных планетках вроде моей Доротеи он с его шоу и вечеринками — уже сам по себе праздник! Бейн один раз организовывал торжество у нас в столице, так мы потом год успокоиться не могли, так зашибенно всё было! — выражение лица рептилоида стало совсем умоляющим: — Да ладно вам, я ведь не помешаю. Постою тихонечко в уголке…

— Ага, — вполголоса, посмеиваясь, продолжила Изабель, — постоишь в уголке, попускаешь слюни.

— Вот-вот, попускаю слюни… эээ… несмешно, — сердито сообщил он, щуря отливающие травой ноздри. — И потом, все ж говорят, что у него вроде как тентакли есть. Что, если это правда? Он же тогда будет прямо как мистер Гидра из комиксов про Капитана Галактику, поверить не могу…

— Алек, лучше соглашайся, — наклонившись к нему, посоветовал Ходж, и тот, скрепя сердце, так и сделал, чувствуя, что если отказать, этот рептилоид попытается увязаться за ними, забыв о приказе, и тогда спланировать происходящее станет сложнее.

— Тогда Саймон и будет легендой, — решил Алек, смерив того долгим красноречивым взглядом, так что рептилоид моментально заткнулся. — Скажем, что нашему другу срочно необходимо скрыться. Из, вам с Лидией нужно будет только убедить Бейна согласиться помочь: это автоматически подтвердит, что он и Джослин прикрывал, а дальше мы его раскрутим.

План, конечно, был далеко не идеальный, да что там, по швам трещал, слишком много чего могло пойти не так, но за неимением лучшего все его одобрили. Сиявший от того, что ему доверили столь важную роль, Саймон не затыкался уже по этой причине, но Алек и все остальные слишком сосредоточены были на предстоящей вылазке, чтобы обращать на него внимание. Макса решено было оставить на самой дешёвой и дальней посадочной площадке: ею часто пользовались контрабандисты, и потому корабль, тщательно скрывавший свои позывные и большую часть времени проводивший в режиме стеллс, не должен был вызвать подозрений. Куда сложнее было слиться с местным населением людям: находившаяся на борту птички одежда относилась либо к спецзащите для боя, либо к официальному обмундированию, и с большим трудом удалось превратить форменные рубашки и брюки в нечто похожее на просто одежду. Поколебавшись немного, фазерный пистолет и такой же клинок Алек всё-таки взял, как и Джейс, благо размер оружия был относительно невелик и позволял спрятать его под курткой. Всё-таки им предстояло пообщаться с аборигенами станции на далеко не самых благополучных палубах.

— Удачи, — проводил их Макс заговорщицким шёпотом, пока они поодиночке покидали звездолёт: Изабель при своем самом сногсшибательном макияже и Лидия, которая вела за собой за руку Саймона (тому, чтобы уж совсем точно соответствовал роли, на самые глаза натянули капюшон). — Саймон, узнай мне про тентакли!

Последним из птички, не замедлившей тут же слиться с окружающей средой, вышел Алек и тоже надвинул на глаза капюшон. На посадочных площадках вроде этой обязательные камеры слежения либо смотрели в стену, либо работали через раз, но всё равно решено было не рисковать и максимально не попадаться под прицел. Потому-то вдвоём с Джейсом они проскочили площадку и скрылись в коридоре, полном жаркого, душного воздуха с запахами машинного масла и отработанного топлива. Дальше предстоял путь на верхние уровни, более оживлённые, полные не особо любимой Алеком суеты, и вроде бы все проблемы он успешно разрешил: распределил силы на вылазку, помог Лидии и Изабель придумать легенду для первого разговора с Бейном — однако одна всё-таки осталась. Эта проблема шла сейчас впереди, стараясь не сбиваться с небрежной походки обычного работяги на размашистый военный шаг. Алек пялился в затылок Джейсу, изо всех сил стараясь совладать с назойливой мыслью, что им ничто не мешало сейчас поговорить. Во время полёта застать Джейса одного никак не удавалось: с ним неизменно оказывались Изабель или Лидия, или Саймон, а то и все сразу; Алек же пытался поговорить, но как будто сама судьба противодействовала ему.

[Tinuviel-f]

А ведь Джейс не просто имел право — должен был знать правду о своём отце. Алек обдумал всё дважды, трижды, но так и не смог привести себе достойных аргументов, чтобы смолчать. Пока этого не сделал кто-то другой, желая морально уничтожить его названого брата, Алек должен был сказать сам. И да, он выбрал самое отвратительное время — в самом начале операции, от успеха которой очень многое зависело, — однако выбора не оставалось. Никто не поручится за этого Магнуса Бейна: он ведь жил, судя по досье, очень долго, вполне мог помнить события прошлого восстания Валентина, Кто знает, вдруг он захочет уколоть Джейса этим родством? А может и не захочет, но тогда та же Джослин Моргенштерн, когда они её найдут, выплюнет правду ему в лицо. Как Джейс будет себя чувствовать, поняв, что многие — и Алек в их числе! — знали, но не сказали ему?

Он никак не мог найти подходящий предлог, чтобы завязать разговор. Не впервой же было проводить неприятные беседы, но никогда ещё Алек не сообщал такие вести и такому близкому человеку. Даже реакцию Джейса представить не получалось: сейчас он был сдержан и собран, весь сосредоточен на их операции и совершенно не помышлял о том, какая тайна шла за ним по пятам…

— Почему ты пошёл со мной? — неожиданно тот первым нарушил молчание, когда они поднялись уже на три палубы выше и оказались в сутолоке вещевого рынка. — Почему не с Лидией?

— Я…

— Это как-то связано с тем, что она выглядела не особо радостной, когда ты нам всем сказал сегодня утром?

— Джейс, ты же знаешь, что для Воинов Разиэля брак не праздник, а долг. Это было наше с ней осознанное решение, исходя из всех иных возможных вариантов.

Но сердцем Алек понимал его правоту. Раз уж Джейс заметил, всё ещё хуже, чем Алек думал. Значит, Лидия действительно рассчитывала на что-то большее, на взаимность, чувства… а Алек не мог этого дать ей. Даже хуже, сразу, не задумавшись о её мотивах, заявил об этом и ранил, должно быть, сильно. Как она до сих пор так невозмутимо держалась, срываясь лишь изредка, он не мог себе представить. Наверное, в тесном пространстве их птички, в этом близком кругу людей, сработавшейся команды, у Лидии просто не было выхода.

Как она сказала? Ощутить на себе его объективность оказалось очень больно? Ну да, похоже, Алек просто не умел приносить хорошие новости (кроме отчётов по службе). А вся эта история с ней — лишь ещё одно доказательство, что чувства только мешают.

Ускорив шаг, он поравнялся с Джейсом, который, заложив руки в карманы, пробрался уже к лестнице на верхнюю палубу. Удачно, что рядом почти не было посторонних.

— Джейс, мы должны поговорить.

— Слушай, в этот раз я повторю твою любимую фразу — не сейчас. Ты же сам меня завернул тогда, на Доротее, когда я думал по-братски помочь. Я уважаю тебя за то, что ты делаешь ради долга и матери, но давай потом, ладно? Нам надо как можно быстрее дойти до палубы 43С, некогда отвлекаться на разговоры, если они не касаются миссии.

— А если касаются? — тихо спросил Алек, и это заставило Джейса наконец замереть. Поставив ногу на ступеньку выше, он нехотя обернулся, смерив Алека нетерпеливым взглядом. — И нашей миссии, и тебя лично.

Тот в лёгком удивлении приподнял светлые брови, призывая продолжить, а у Алека внезапно будто воздух кончился в лёгких: он не смог заставить себя произнести ни слова. Смотрел на Джейса, нетерпеливо постукивавшего каблуком ботинка по ступеньке, и видел того, кто готов был к любым новостям, кроме конкретно этой.

— Ты меня заинтриговал. Что, мы тут с тобой сейчас потому, что я во благо нашей операции должен, как всегда, сделать ужасную несанкционированную глупость? — белозубо улыбнулся он, горделиво поводя плечами.

Алек криво ухмыльнулся, стиснул зубы, делая глубокий вдох, а потом — нет, надо рубить сразу, с плеча, потому что, как ни старайся, мягко такое не преподнести, — чётко и быстро выговорил:

— Твой отец, Майкл Вейланд, не погиб на миссии. Он был одним из тех, кто поддержал восстание Валентина, и был убит…

Лицо Джейса потемнело почти мгновенно. В глазах сверкнула холодная ярость, рот исказил близкий к звериному оскал; он шарахнулся в сторону, врезавшись в стену, и низко, угрожающе спросил:

— Что за хрень ты несёшь?

— Джейс, это сложно принять, я сам не сразу поверил, но…

— Мой отец, — отчеканил тот, — всегда был предан Воинам Разиэля и Межгалактическому Союзу. Кто бы ни сказал тебе эту муть, которую ты только что повторил, Алек, он ни йоту не знал отца.

— Джейс.

— Я не хочу этого слышать. Никогда, понял, Алек? Мой отец погиб героем, не надо делать его предателем! — рвано вздохнув, он кинул на Алека сумасшедший взгляд. — Попробуешь хотя бы ещё раз намекнуть мне об этом или кому-нибудь заикнёшься — пощады не жди. Ты мне как брат, но этого я даже тебе не прощу.

Резко развернувшись, он, перепрыгивая через две, а то и три ступеньки, бегом поднялся на палубу выше и скрылся в шлюзе. Алек же остался стоять, оглушённый его яростью и нежеланием даже выслушать, не то что поверить. Он ведь понимал, что для Джейса это окажется слишком невероятно и больно, готов был получить отпор, однако не настолько злобный, полный такой агрессии, словно они друг другу никто. Теперь уже в голове зазудело, а правильно ли Алек сделал, не уничтожил ли он только что Джейса своими собственными руками, и нужна ли была тому такая честность. Нет, для Джейса так определённо лучше, он будет готов ко всем ударам, какие ему только захотят нанести этой правдой. Алек знал его: сейчас Джейс вспылил, но позже он непременно начнёт думать, надо только подождать, немного подождать…

Только пока Алек ощущал себя так, словно отогнал от себя последнего человека, который был на его стороне. С сестрой свои заморочки, надежд Лидии он жестоко не оправдал, Джейса, как наверняка тот считал, предал. Ребята далеко не всегда понимали, что даже неприятные для них поступки, причинявшие им боль, Алек совершал во имя их же блага, но со временем они всё поймут. Наверное. Должны. Да если даже и нет, Алек всё равно не поступил бы иначе.

Раздираемый сомнениями и отчаянными надеждами он двинулся следом за Джейсом, то и дело спотыкаясь на металлической решетчатой лестнице, мокрой из-за откуда-то капавшей воды. Надо было как-то попытаться окончить этот разговор, объяснить, что это не делало Джейса предателем или преступником… но когда он через шлюз перешёл в соседний отсек, того уже там не оказалось. Лишь на коммуникаторе конвертиком мелькнуло входящее сообщение «С делом я разберусь сам», и Алек, сцепив зубы, изо всех сил саданув по стене кулаком, опёрся на неё, трудно и рвано дыша. Он всё испортил? Снова?

[Tinuviel-f]

Выключив голопроектор, Мариз устало прикрыла заболевшие от мерцания глаза, прижала ладони к вискам. Ответное письмо Люциана Греймарка на её отказ прислать Воинов Разиэля само по себе могло стать шедевром бюрократизма и искусства в немногих словах заставить собеседника почувствовать себя ничтожеством, а тут ещё и некстати начала гудеть голова — сказывались переутомление и напряжение.

Её коммуникатор ожил сообщением от Роберта, интересовавшегося, одна ли она, и стоило только отправить ответ, как дверь кабинета приоткрылась.

— Ты был прав, — произнесла она, узнав мужа по шагам. — Не стоило так обходиться с Греймарком. Его ответ просто разгромен.

— Чего-то подобного я и ожидал, — серьёзно ответил тот, — пока у альфа-хищников не сменился лидер, Греймарк был более уравновешенным, что ли. А сейчас чувствуется, что сотрудничество с Алариком даётся ему нелегко.

Открывшая глаза Мариз откинулась на спинку кресла и промолчала. Сложные взаимоотношения двух подвидов хищников не были её коньком, для этого у Совета людей имелась отдельная служба, и какие именно проблемы лидер сигм испытывал, работая с лидером альф, касались именно их двоих, но никак не её. Хватало заморочек с военным сотрудничеством с ними. Альфа-подвид никогда не вызывал Воинов Разиэля: их превосходящей все живые существа в Союзе физической силы, врождённой свирепости и отличной тактики, подкреплявшейся сильным командным инстинктом, с лихвой хватало, чтобы самостоятельно разбираться с проблемами. Любители жестоких развлечений, они даже в Соглашение протащили возможность исполнения смертной казни, назначенной Союзом, через свои арены для боёв. С сигмами было несколько проще, но тоже не без проблем… Мариз не хотела на свою голову ещё холодного конфликта с ними, однако, похоже, именно это уже и случилось. Надо было послушаться Роберта, а не следовать почти бездумно политике Малахи.

— Есть новости? — Роберт резко сменил тему, и его голос от волнения даже немного поехал вниз. Мариз, виновато опустив голову, ответила отрицательным кивком, хрипло добавила:

— Нет. Они так и не выходили на связь. Макс шифруется, по-видимому, постоянно прячется под стеллс режимом, их невозможно засечь. Я привлекла наших лучших компьютерщиков, но это бесполезно. Пока они сами не захотят, чтобы их нашли, мы можем искать вечно. Не верится просто, что мы не в состоянии обнаружить собственный шаттл! А ведь его описание и позывной переданы на все космопосты, и остальные отряды по мере возможностей сканируют космос!..

Помолчав немного, тот растянул губы в печальной улыбке.

— Достойные ученики, ничего не скажешь.

— Да уж. Я почти уверена, что это Изабель отключила аварийный спасательный маяк, а ты знаешь, сколько сил приложили инженеры, чтобы настроить маячок на бесперебойную работу в любых условиях. Я знаю, что ты скажешь, Роберт: что мне не следовало отпускать их одних на эту миссию.

— Тебе надо было сказать Малахи и сразу же. Он бы дал разрешение раскрыть ребятам конфиденциальные документы из досье, и они улетели бы подготовленными. Ведь их молчание многое может означать, Мариз: то, что они в погоне за целью тактически не могут выйти на связь, или же с равной вероятностью, что НьюАй угодил в ловушку Валентина, и наших детей… может быть, уже больше нет в живых.

Как будто она этого не понимала. Алек всегда строго следовал Кодексу, а в таких случаях Воинам Разиэля предписано было в первую очередь связаться с Капитолием для дальнейших указаний. Судя по последнему донесению Макса, Алек ослушался, сразу отправившись на поиски цели; поступил ли он так по собственной воле или же отчет выслали люди Валентина, которым ребята проиграли в бою? Мариз знала своего сына, знала, на что способен его отряд, но превосходящим силам противника, напавшим из засады, мог уступить любой.

— Они живы, — глядя ему прямо в глаза, твёрдо произнесла она. — Если они молчат, значит, на то есть причины. Уверена, Алек объяснит всё, когда они вернутся, успешно выполнив задание. И, Роберт... — Мариз помедлила, в последний раз взвешивая всё, — перед тем, как дать им эту миссию, я говорила с Малахи. Он согласовал вылет одного отряда.

— В смысле? Но почему ты не сказала этого раньше?

Потому что до этого Мариз не верила ему, таков был правдивый ответ. Однажды Роберт уже предал её и семью, и хоть тогда, в их первый разговор о Валентине и задании НьюАй, он сказал, что никогда не посмел бы раскрыть кому-нибудь её прошлое, что-то остановило её от признания. Сообщить сейчас она решилась, понимая, что нуждалась в полноценном союзнике (на тот случай, если, не дай Создатель, последуют обвинения в адрес Алека, Изабель и Джейса), а недосказанность только отвернула бы Роберта от неё. И — как ни старалась Мариз, отрицать это она не могла, — ещё из-за того, что Роберт действительно ушёл от Анны Хайсмит и вернулся к ней.

Но вслух она, предостерегающе понизив голос, сказала другое:

— Потому что прежде это не имело значения.

Всё поняв по одному взгляду, Роберт одними губами выговорил:

— Ты хочешь сказать, что…

Чтобы говорить откровенно, они находились не в том месте: через камеры безопасности просматривался почти весь кабинет, и слышно было каждое слово. Но Роберту ничего не пришлось объяснять вслух, он сам вспомнил туманные, прежде ещё необоснованные подозрения о заговоре, сложил последние события и получил… тревожное, пугающее предположение, что в предательстве замешаны далеко не самые нижние чины среди военных. Именно это, а ещё то, что отправить НьюАй за Джослин Моргенштерн в обстановке абсолютной секретности было просто невозможно, и побудило Мариз обратиться к Малахи за санкцией на вылет, вообще посвятить его в эту операцию. Конечно, она затребовала у него и допуск на хотя бы какую-нибудь часть данных для ребят; страх, что из досье Валентина Алек узнает и об её причастности к прошлому заговору, ушёл: для этого требовалось поговорить с фигурантами того дела, что Алек бы не смог по многим причинам. Однако гранд-адмирал отказал, и пришлось подчиниться, отправить отряд без должного информационного сопровождения. Если Алек неправильно оценил силы, если они попали в засаду, если Джослин объединилась всё-таки с Валентином, и команда, двигаясь за ней, направлялась прямиком в ловушку… Гранд-адмирал ведь уже отправил один отряд почти на верную гибель, что ему стоило повторить то же и с Алеком, ведь для него он — солдат, всего лишь более результативный, чем остальные.

А ещё предательство отряда Круг… Малахи засекретил эту информацию, как только Капитолий получил подтверждение, что позывные птички Круга, неожиданно ушедшего в самоволку всем составом, зафиксировали в том же секторе, где, скрываясь, пропал и Валентин. На Имоджен после этого известия страшно было смотреть. Мариз сталкивалась с ней несколько раз в коридорах Капитолия и видела не адмирала внутренней безопасности, а Цербера, какого-то демона из тех времён, когда люди ещё не освоили космос и обитали на одной лишь Земле. После первого восстания Валентина недолго, но ходили слухи, будто молодые Эрондейлы могли присоединиться к нему, однако Имоджен решительно пресекла их, убедив Капитолий, что её семья всегда служила и будет служить лишь законной власти Межгалактического Союза. И вот её сын и невестка вместе с остальными членами отряда сбежали. Мариз не хотелось думать об этом, но дурацкая мысль, что предательство как будто оседает в крови и его никак не вытравить, не покидала её. Когда-то членом отряда Круг был и Майкл Вейланд, переметнувшийся к Валентину, а Джейс...

Мариз допускала, что Имоджен после такого удара будет рвать всех на части, каждого подозревать в предательстве, а отряд НьюАй являлся для этого слишком хорошей мишенью.

— Надеюсь, ты ошибаешься, — наконец медленно и как-то даже жутко произнёс Роберт, — очень на это надеюсь. Он не мог.

— Мы не знаем этого наверняка. Роберт, я всё продолжаю вызывать ребят, но мне нужна помощь: если у тебя ещё остались связи со времён работы послом…

— Можешь не продолжать, — выдохнул он, поднимаясь, и Мариз одарила его благодарным взглядом, на мгновение поймала и крепко сжала его ладонь. — Сделаю всё, что смогу. Это же наши дети.

И их нужно было остановить, спасти до того, пока они окажутся в западне врага или пока свои же назовут их изменниками. О третьем, самом страшном варианте — что спасать уже некого, — Мариз велела себе не думать.

Остановившись на выходе, куда не достигал обзор камеры, Роберт жестом показал, что будет ждать новой возможности поговорить без свидетелей и прослушек, но выйти из кабинета не успел. Без стука и приглашения дверь рванул на себя адъютант Мариз, Радж, бледный и непривычно растерянный.

— Сэр, — не ожидавший увидеть здесь Роберта, он коротко кивнул ему и, уже собравшись, повернулся к Мариз: — Мэм, экстренное совещание в кабинете у гранд-адмирала.

— Экстренное? — на какой-то миг она забыла, что нужно дышать; в голове немедленно пронеслись все возможные варианты того, что они могли сейчас услышать, — один хуже другого, и в каждом так или иначе были Алек и Изабель. — А причина? Она ведь не засекречена, нет?

— Нет, мэм. Час назад Валентин и его сторонники напали на станцию Лофт на территории индиго. Альдус Никс, их первый представитель в Союзе, только что скончался в результате атаки.

[Tinuviel-f]

***

Алек совсем съехал с катушек. Джейс понимал: пост коммандера в двадцать три, ответственность за команду, постоянное давление матери — это, конечно, объясняло многие из заскоков, но не сегодняшний, не эту бредовую ложь. Майкл, его отец, поддерживал Валентина! Как у Алека вообще язык повернулся сказать такое?

Взбешённый его словами так, что кипящая негодованием кровь шумела в висках ритмом военного марша, Джейс, не разбирая дороги, шёл, расталкивая толпу локтями. Несколько рептилоидов, не пожелавших убраться, злобно зашипели вслед, но, если бы Джейс развернулся, одним своим оскалом он заставил бы их заползти в свои гнёзда и не высовываться оттуда несколько дней. Лучший друг уверен был, будто его отец — предатель. Будь на его месте кто-то другой, Джейс бы врезал, не задумываясь; он ударил бы и Алека, начни тот настаивать. Драться по-серьёзному, не шутя, не вовремя спарринга, — до этого они ещё не опустились, это означало бы всё, конец, и Джейс сбежал, пока не стало слишком поздно. Хоть Алек и сказал сегодня немыслимую чушь, он был друг, брат, его страшно и больно было потерять… и Джейс, сцепив зубы, широким шагом всё нёсся и нёсся вперёд, совершенно бесцельно, забыв о том, зачем пришёл на эту палубу.

Слова Алека не могли быть правдой. Джейс бы знал, такое никто бы не посмел скрыть. Зачем почитать предателя как героя? Да и не в правилах Воинов Разиэля молчать и утаивать правду ради чьего-то благополучия. В семьях членов отряда не было детей, были воины, которых не ограждали и не жалели. Тогда с чего вдруг и откуда вообще Алек это взял?

Не заметив, он врезался плечом в костяную спину какого-то хищника.

— Прости, парень, без обид, — бросил было Джейс, но тот повернулся, агрессивно опустив голову и набычившись, явно настроившийся на драку. Джейсу попался альфа: плотно сбитый, с яростной аурой убийцы, наверняка из тех, кто зарабатывал на жизнь смертельными игрищами на аренах с преступниками или с безумцами, готовыми заплатить за адреналин.

— Иди осторожнее, человек, — проговорил хищник, демонстрируя угрожающие клыки. Не дожидаясь ответа, он шагнул вперёд и толкнул Джейса окостенелой грудью так, что тот едва не отлетел на группку синекожих индиго-азуреусов позади. — Здесь не твоя территория.

— Но и не твоя, — парировал Джейс, отвечая сумрачным взглядом исподлобья, и, как будто невзначай коснулся рукояти фазерного клинка. Он вроде уважал все расы Союза, но таких наглых и враждебных альфа-хищников ненавидел без зазрения совести, а из-за Алека вообще чувствовал себя готовым устроить бой прямо здесь и сейчас. И плевать на то, что тогда бы их прикрытие рухнуло в один миг. — Так что ты тоже оглядывайся по сторонам, пока будешь на Бруклине, — почти рыкнул он, наступая.

В маленьких красных глазах хищника засверкало бешенство; смерив Джейса взглядом, он ощерился и презрительно плюнул ему под ноги. Джейс не спускал немигающих глаз с примечательной, одетой в глухую чёрную кожу фигуры, пока тот, бухая ножищами по палубе, не скрылся в коридоре, ведущем к лифтам. Столпившиеся покупатели и прохожие расступались перед ним, как вода перед каплей масла, да и вокруг самого Джейса, тяжело дышавшего, едва не вытащившего при таком количестве свидетелей оружие, тоже образовалась пустота. Наверное, он выглядел не лучше этого хищника.

Ощущая, что ещё немного, и он просто сорвётся на первого же встречного, Джейс нырнул в закоулок между какой-то торговой лавкой с запчастями для звездолётов и дешёвой закусочкой, из которой несло запахами пережаренного синтетического мяса. И только отойдя достаточно далеко, он позволил себе зарычать и со всей дури врезать кулаком по стене забегаловки, а потом ещё раз и ещё, так что содранные костяшки оставили на металле кровавые полосы. Слова Алека бесили тем больше, чем чаще Джейс вспоминал о них. Он то и дело начинал подбирать всяческие аргументы, доказывая невидимому брату, как ужасно тот неправ, но звучали они всё время одинаково: отец не мог, он наверняка верил в правую цель Межгалактического Союза и Воинов Разиэля, и у него уже был Джейс, когда всё это якобы произошло. Зачем это ему вообще?

Но проникнуть в голову Майкла Вейланда, зная его только по фотографиям, воспоминаниям наставников из Академии и по отчётам миссий, Джейс не мог. Это он не допускал и мысли о предательстве отца, а если тот тогда допускал? Если его, например, заставили, угрожая жизни самого Джейса? Вот же Алек кретин… для чего это сказал? Расстроить хотел, из себя вывести? Потому что это прекрасно удалось: Джейс забыл уже и о цели их пребывания на Бруклине, и о том, что нужно работать, что их основная миссия оказалась на краю срыва — думал только об отце. Почему мысленно возразить Алеку он мог только своей верой? Почему отчёт о той миссии, на которой и погиб капитан Майкл Вейланд, внезапно начал казаться фальшивым, состряпанным лишь для того, чтобы его сын успокоился и, считая своего родителя героем, продолжал служить Воинам Разиэля, не задавая вопросов? Он снова с силой впечатал кулак в металлическую переборку, представляя на её месте того ублюдка, который скормил Алеку эту гнусную ложь и убедил поверить. Алек же не просто так пришёл к нему: зная, как дорожил Джейс памятью отца, наверняка проверил… как-нибудь, пусть они и летели в режиме радиомолчания.

Раз Алек убеждён, что теория о предательстве Майкла Вейланда как минимум имела право на существование, Джейс должен был, нет, мог попробовать выслушать. Прослушать все доказательства, если они, конечно, есть, а затем разметать их своими… или от безысходности смириться с ужасной правдой, которая, он всей душой надеялся, была не про его отца. Но для этого надо выполнить задание и с чистой совестью вернуться к Максу, чтобы потом ничто не отвлекало от разбирательств. Джейс не считался образцовым солдатом, далеко нет, однако ещё не проваливал миссию из-за личных проблем или чувств, а сейчас — тем более, слишком далекоидущие для Союза последствия могли быть в случае неудачи. Изменник его отец или нет (а он точно, совершенно ясно нет, Джейс это знал!), но свой долг Джейс исполнит и с честью, и…

Справедливая злость, подпитываемая недоверием, ещё текла по его жилам с кровью, когда он, отдышавшись, вернулся на оживлённую палубу. Даже сказав себе, что необходимо полностью сосредоточиться на уровне 43С и поисках там Магнуса Бейна, выбросить сказанное Алеком из головы просто не получилось. Да, Джейс шёл уже медленнее, пробираясь к лестнице на нужную палубу, и внимательно разглядывал всех тех, кто проходил мимо, но мыслями всё возвращался к отцу. К тому заданию по поимке серийного убийцы из рептилоидов, которое с самого начала пошло не так, и Майкл Вейланд оказался убит неизвестным вскоре после высадки на планету. Наверное, Джейс должен был ненавидеть рептилоидов за это, а он — нет, никак не выделял их среди прочих рас Союза. Цыпочки среди них попадались иногда очень и очень даже, и в целом рептилоиды, хоть были скользкими на вид и в общении, и в Совете Союза чаще всего выступали оппозицией, всё же нравились ему больше тиранов хищников или индиго, которых, кроме самих себя, ничто особо не интересовало. Может, это тоже в какой-то степени доказательство, что Алек говорил правду? Ну нет, точно нет, ни за что.

Добравшись наконец до нужной палубы, Джейс уже трижды порывался связаться с Алеком, но всякий раз останавливался. Он всё ещё не готов был увидеть друга, пока нет, иначе снова сорвался бы в ругань и, может, даже драку. Лучше им пересечься, когда кто-нибудь обнаружит Бейна; тогда всё внимание сосредоточится на нём и некогда будет ссориться. Может, пришла в голову запоздалая, даже немного злорадная мысль, этот торговец (знавший Джослин и поэтому, возможно, слышавший о Валентине и его союзниках) и рассудит их… Но прежде его нужно было найти, а судя по тому, что никто до сих пор не отозвался — они условились сохранять тишину в эфире до тех пор, пока не выйдут на Бейна, — с этим их отряду ещё не посчастливилось. Ну и ладно. Джейс будет первым, кто его найдёт.

Уровень 43С представлял собой неожиданно настолько бойкое место, что ему, за последнее время привыкшему к спокойствию птички, гомон разнообразных голосов: человеческой речи с кучей акцентов, подрыкивания хищников, свистящего шипения рептилоидов и мелодично-тягучих реплик разных видов индиго — на какое-то время дезориентировал, сбил с толку. Палуба тянулась далеко: по обе стороны располагались всяческие заведения, но больше развлекательного толка, — а посередине ещё уличные торговцы сбывали товар с маленьких переносных лотков; пока Джейс пробирался к первой привлёкшей внимание лавке, ему несколько раз буквально проорали в ухо, предлагая то дешёвые фрукты, то дешёвые же запчасти, то (и якобы абсолютно законно) лицензии на неограниченное перемещение между галактиками.

— Легально! Законно! Ни один космопост не придерётся! — надрывал горло тощий таурус, который имел при этом такой вид, что при всём желании ему невозможно было поверить. — Торопитесь, осталось совсем немного!

Джейс сверкнул на него глазами, жалея, что не было никакой возможности подойти, попросить документы, а потом сдать местной полиции этого обманщика и зазывалу. Такая лицензия, введённая ещё одним из самых первых Советов Союза ради сохранения индивидуальности и национального самосознания всех рас, стоила баснословных денег и уж никак не могла продаваться на практически базарной площади. Пусть наведение общественного порядка в функции Воинов Разиэля никогда не входило, Джейс не прошёл бы мимо, если бы не эта дурацкая необходимость скрываться… но, наверное, вряд ли он по-настоящему смог бы исправить ситуацию. Бруклин с его многонациональным населением представлял собой совершенно особую территорию, где полиция издавна на многое закрывала глаза.

[Tinuviel-f]

Из лавки, в которой, как оказалось, торговали бывшей в употреблении одеждой, Джейс вышел тут же: там не было клиентов, скучавший продавец рептилоид, похожий на большую игуану, даже не успел подняться со своего места. Заманчивая яркая вывеска, на которую Джейс и купился, себя явно не оправдывала. Снова вернувшись на кишащую палубу (кажется, там стало даже больше покупателей), он заставил себя отойти на приличное расстояние, туда, где поспокойней, и ещё раз осмотреться. Алек объявил, что они должны внимательно проверять всё на этой палубе, ведь неизвестно, где именно Бейн мог находиться в это время суток, но теперь Джейс не видел в этом особого смысла. Понятно, что в тот же секонд-хенд, например, торговец не сунется. Если Бейн, согласно записям, бывал здесь очень часто, напрашивались три вывода: он здесь живёт, у него тут свой бизнес или Магнус Бейн просто приходит отдохнуть и развлечься. Немного подумав, Джейс выбрал последний вариант, чтобы поскорее его проверить, и решительно направился в самый центр палубы: там огромными, резавшими глаз неоновыми буквами мигала вывеска бара «Нефритовый волк», и не менее яркая волчья голова с оскаленной пастью не оставляла сомнений — это местечко принадлежало хищникам.

И предназначалось, видимо, только для клиентов из них же: когда Джейс зашёл внутрь, в желтоватом полумраке ламп, нормальном для хищников, но слишком тёмном для всех остальных рас, он не увидел ни одного рептилоида, человека или индиго. Со сцены гремела музыка, пара тонких сигма-хищниц танцевала у шестов, и Джейс прищурился, стараясь угадать, нет ли среди них или девушек, которые разносили заказы, его недавней знакомой с Лондона-Пять-Четыре. Посетители — а их было немного — все сплошь из альф, почти синхронно отвлеклись от еды и напитков и повернулись в его сторону, когда Джейс нагло остановился у самой сцены, чтобы получше их рассмотреть.

— Тебе здесь не рады, гемод, — наконец низко прорычал-прогудел один из них, сидевший к Джейсу ближе всего. — Убирайся. Ты не на территории своего обожаемого Союза.

Посмотрев на него (как же напоминал он того хищника с нижней палубы!), Джейс в том же тоне ответил:

— Чего-то я не помню, чтобы это было написано на двери. А станция под юрисдикцией Союза, так что обломись, хищник: я хожу где хочу, — и быстро прошёл вдоль столов к барной стойке, где разливала напитки стройная барменша из сигм. Она кинула на него нетерпящий взгляд. — Детка, плесни-ка мне чего-нибудь самого забойного из твоего арсенала.

— Ты что, не слышал, гемод? Тебе здесь не рады, шёл бы, пока не нарвался на неприятности. И я тебе не детка, — из-под её странно полной губы (обычно хищники: что альфы, что сигмы — отличались костлявостью во всех смыслах этого слова) сверкнули белоснежные клыки, напоминая, что она хоть и разумное прямоходящее сознание, но в первую очередь — хищник, холодная и безжалостная убийца при необходимости.

— Да ладно! Посетители лишние, что ли, в вашем заведении? И я тебе не гемод: поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, у сигм не настолько развито обоняние, чтобы так тонко чуять, а, — он прищурился, всматриваясь в бейдж на её груди, — Майота?

Сигма скорчила короткую гримаску, но всё же принялась смешивать для какой-то коктейль.

— Да от тебя за световой год модификациями пахнет, чистокровный человек. Бесплатный совет — не наглей там, где сидит почти два десятка хищников, каждый из которых уделает тебя в полплевка.

Тут бы Джейс поспорил: всё ещё в заведённом состоянии, он готов был столкнуться в бою со всеми этими хищниками и далеко не факт, что проиграл бы. Люди вообще круче хищников по всем параметрам, да и не только их, ещё и индиго, и рептилоидов; пусть не по чисто физическим характеристикам, а по уму и силе, и оружие у людей самое мощное, и их просто больше… Но, подумав, он решил сделать вид, будто проникся внушением барменши, и, получив из её рук напиток — похоже, действительно забойный, уже по одному кроваво-алому цвету и такой же пене, — отхлебнул немного, искоса осматривая зал. Как ни хотелось признавать, девчонка была права: он немного перегнул палку своим появлением, но что же делать, альфа-хищники его всегда подбешивали, а уж если Джейсу удавалось обнаружить какое-нибудь их логово…

Другие гости, кажется, понемногу успокаиваясь, возвращались к своим занятиям: кто-то пил, кто-то пожирал (да, не ел, буквально пожирал) большой ломоть синтетического мяса, пара альф в свежих царапинах и порезах вполголоса переругивалась между собой, играя партию в карты, — и Джейс поджал губы, осознавая, что в своих догадках не ошибся. Этот бар не был просто баром, а самым настоящим логовом: с ширмой-рестораном, чтобы отводить подозрения, и с обширными внутренними помещениями, где хищники готовились и тренировались к своим битвам на арене, где, возможно, держали будущих жертв, добровольных или вынужденных. Чувствуя, как всё нарастала, подступая к горлу злость, Джейс сделал глубокий вдох, притворяясь, будто снова пьёт коктейль (редкая гадость на вкус). Вот за что он так ненавидел хищников — за их арены, за далеко не всегда санкционированные убийства, которые тем не менее им сходили с рук. Каждый год самых отъявленных преступников Межгалактического Союза казнили на аренах, выпуская сразу нескольких против одного или максимум двух альф, и ни разу ещё никто из осуждённых не уходил оттуда живым. Но казнь — одно дело, многих из тех, чья жизнь закончилась на арене, на справедливый суд доставили Воины Разиэля, и Джейс знал, что среди них не было ни одного честного человека, рептилоида, хищника или индиго. Только помимо преступников существовала ещё целая плеяда, в основном, людей, которые гнались за острыми ощущениями и платили бешеные суммы, чтобы попасть на арену и попытаться там выжить. Разумеется, возвращались единицы. Все знали, что хищники по-прежнему промышляли своей древней забавой, несмотря на запрет Совета, однако никто ничего не собирался делать, равно как и доказывать, что большинство наёмных убийств по всему Союзу совершались именно альфа-хищниками и что расследовать эти смерти, задержать киллеров не составляло особого труда, если поднапрячься. Однако Совет и даже сами Воины Разиэля закрывали на это глаза, прижимая отдельных, вконец зарвавшихся убийц, лишь когда уже совсем припекало.

Джейс старался это понять, как понимали и принимали члены других отрядов Воинов, но не мог, а особенно, как могли те богатые безумцы подвергать такой угрозе собственную жизнь, ведь она у них всего одна. Как будто они никогда никого не теряли, как будто сама возможность жить для них ничего не стоила. Почему-то он, чья мать умерла в родах, а отец погиб, когда ему ещё и года не было, ценил свою и чужие жизни…

Магнуса Бейна тут и быть не могло, Джейсу давно пора уже было вернуться на палубу и дальше обходить здешние злачные места, но он медлил, сидел, обхватив стакан обеими руками, и ждал, пока не случится что-то, что позволит ему впоследствии прикрыть это логово раз и навсегда. Даже понимая, что так он рискует провалить задание, зная, что наверняка у здешних хищников есть свои связи в полиции и «Нефритовый волк» проходит по её записям как абсолютно законное заведение, всё равно бездумно ждал, говоря себе: ещё минуту, пару минут, вдруг сейчас ему представится шанс… Хотя единственный шанс, который ему действительно светил, это ввязаться в потасовку с хищниками — в бар как раз зашли ещё трое, со свежими, только зарубцевавшимися в шрамы ранами, свидетельством недавнего боя на арене. И, кажется даже, что те тоже не прочь были устроить драку прямо здесь, судя по тому, как пристально уставились на Джейса: словно примерялись, каким образом лучше порвать его на части.

— Эй, красавица, ты чего тут забыла? — внезапно с искренним удивлением спросила за его спиной Майота, и Джейс, вздрогнув, повернулся на её голос, чтобы обнаружить в дальнем конце бара недоумённо озиравшуюся рыжеволосую девушку.

Та шла медленно, потерянно, будто искала кого-то глазами и не могла найти. В своём смятении она походила на одну из жертв, ожидавших битвы на арене, которую одурманили, чтобы не допустить побега, а она всё равно смогла вроде бы выбраться, только попала в место, где ей не от кого было ждать спасения. Джейс без труда узнал её. Только что зашедшие в бар хищники с таким боевым вожделением поглядывали на девчонку, и Джейс рывком поднялся, под молчаливое деланное равнодушие других подошёл и, широко улыбнувшись, крепко схватил её за руку:

— Хэй! Я уже устал ждать, думал, ты не придёшь! — и тут же, пока она приходила в себя от шока, шепнул: — Ты очень, очень рада меня видеть, поняла? Притворись сейчас же. Я помогу тебе выбраться отсюда, иначе они тебя убьют.

В её округлившихся зелёных глазах мелькнули поочерёдно страх, недоверие, а затем чувство абсолютной безнадёжности, но Джейс, уверенный, что девчонка совсем не глупа (продержалась же она как-то до сих пор в логове хищников!), понял, что требуемое она выполнит, и не ошибся. Ну, почти.

— Ну да, не всё же тебе одному опаздывать, — протянула та с настоящим ехидством, которое совсем уж неуместно было по отношению к потенциальному спасителю, и теперь уже Джейс бросил на неё растерянный взгляд. — Заказал уже мне что-нибудь?

Мягко, но она вывернулась, вытащила руку из его пальцев и, безошибочно угадав его место у барной стойки, двинулась туда. Джейс шёл на пару шагов позади, улучив момент, чтобы быстро осмотреть её: видимых ран нет, одежда — куртка, кажется, из натуральной кожи, футболка и джинсы — довольно странная и старомодная, но не порвана и без кровавых разводов. Никаких следов насилия, ни ссадин, ни синяков, да и вела эта Клэри себя совсем не так, как жертва похищения. Кто бы ни забрал её с Доротеи, он очень хорошо с ней обращался.

— Так и знала, — сморщив носик, заметила она, забравшись на соседний барный стул, — только один алкоголь на уме. Жмот.

[Tinuviel-f]

Плюхнувшись на своё сидение, Джейс крикнул барменше принести чего-нибудь посытнее, а сам уставился на Клэри, пытаясь угадать, какую игру она затеяла. То ли она не догадалась, кто он и что прислан за ней, то ли решила, что сможет его провести. Джейс никогда не был силён в таких логических выкладках и решениях (почему звание коммандера и пост главы их отряда НьюАй и получил Алек), может, именно поэтому он вскоре понял, что вовсе не пытался проникнуть в образ мыслей девушки, а просто смотрел на неё. Длинные, слегка вьющиеся волосы ярко-рыжего цвета были чистыми и как будто даже небрежно уложенными, светлое, с лёгким оттенком загара, лицо — ровным и свежим, без царапинки, морщинки или любого другого несовершенства; зелёные глаза смотрели уже без опаски, даже с каким-то вызовом. Вообще-то такие девчонки, которые в один миг не впечатлялись им, Джейса не особенно привлекали, но в этой было нечто, что он не мог сформулировать словами, что не позволяло отвести взгляд. К тому же эмпатия снова сработала на все сто, и его затопило растерянностью, непониманием и смятением; немного к ним примешивались опаска и волнение — хотя Клэри этого не показывала, — и всего ничего любопытства по отношению к нему. Джейс не считал себя сентиментальным, но ей хотелось помочь: обнять, подбодрить, сделать что-нибудь...

— Как ты здесь оказалась? — понизив голос, спросил он, когда барменша принесла еду — огромную запечённую синтетическую курицу — и с заметным облегчением вышла из-за стойки, направившись к самым дальним столикам принять заказы. — С виду ты не похожа на тех придурков, которые нервишки хотят пощекотать, сражаясь с хищниками на арене. Тебя похитили?

— Что? — с усилием отведя глаза от жутковатого на вид блюда (голодная, наверное), Клэри откинула со лба мешавшиеся волосы. Джейс неожиданно для самого себя следил за каждым движением. — На какой арене?

Понятно. Он кивнул собственным мыслям, ничуть не удивившись её незнанию. Эта девушка всю жизнь провела на Доротее, спрятанная матерью, она столько всего не видела и не знала… столько всего ей можно было показать.

— Нет, я здесь ищу кое-кого, своего друга, но его, — она слегка приподнялась на стуле, оглядывая зал, — тут нет. — Джейс дёрнул её за рукав куртки, усаживая на место, и услышал пылкое: — Эй, руки-то не распускай! Не думай, что если ты единственный человек в этом заведении и у тебя относительно смазливая мордашка, на тебя все будут вешаться.

— И я ему то же самое говорила, только другими словами, — с хищной улыбкой ввернула вернувшаяся за стойку Майота.

— Вау, — он потёр левое ухо, улыбаясь. — Ты нанесла сейчас непоправимый урон моей неотразимости. Я поражён.

— О Создатель, зачем ты послал мне навстречу этого идиота? С чего ты вообще взял, что меня здесь могут убить? «Нефритовый волк» вроде бы вполне приличное место.

— Для приличного места тут как-то слишком много хищников, зарабатывающих на жизнь как минимум боями на арене, — хмуро заметил Джейс, и его вид, кажется, наконец заставил Клэри перестать усмехаться. Она плотно сжала губы, глядя уже не так уверенно и заносчиво, готовая вроде бы слушать, и это надо было использовать. Джейсу давно уже следовало скрутить её, чтобы непокорная девчонка не сбежала, и вместе с ней вернуться к Максу. Тогда и Бейн бы был толком не нужен: Клэри сама могла пролить свет на происходящее, ставшее уже совсем запутанным. Кажется, с Доротеи Джейс с отрядом улетали, считая Клэри Фрэй похищенной, однако она вела себя здесь относительно непринуждённо и даже искала кого-то, скорее всего, того самого Люка, который и привёз её на Бруклин. Его она почему-то считала своим другом. Не догадывалась, что это он организовал похищение? Или похищения как такового не было? — Не знаешь, что такое арена, я угадал? Конечно, на мирной провинциальной Доротее ничего такого и быть не может. На арене хищники убивают осуждённых на смерть. Дают им оружие, любое, какое те пожелают, а сами дерутся только голыми руками и зубами. Видишь тех двоих за игрой в карты? — побледневшая Клэри повернулась в указанную сторону. — Посмотри, сколько на них шрамов, сколько свежих ран. Руку даю на отсечение, они только недавно с боя.

Притихшая девушка вновь села прямо, зябко кутаясь в куртку. Её слегка обветренные губы растерянно приоткрылись, медно-рыжие брови чуть нахмурились, и Джейс, удивляя самого себя, чуть улыбнулся, придвинулся ближе, надеясь её подбодрить. Ну да, эта Клэри совсем не походила на тех девчонок из разных рас, которые вешались на него гроздьями, даже когда на нём не было формы офицера Воинов Разиэля. Она не кокетничала, не стреляла глазками и уж точно выжила бы даже в таком жутком месте, как логово хищников, без его помощи, но это-то в ней Джейса и прельщало. За тонкими чертами лица, за непокорно вившимися волосами и поведением так мало повидавшей провинциалки ощущались сталь и пыл воительницы. Джейс почувствовал это ещё на Доротее, впервые увидев фотографию Клэри в коммуникаторе её воздыхателя-рептилоида.

Вспомнив о Саймоне, Джейс шумно вздохнул. Его вдруг укололо ревностью.

— Откуда ты знаешь про Доротею? — внезапно спросила та, глядя на него с подозрением. — Я тебе про неё не говорила.

— Эээ… — он запоздало понял, как глупо прокололся. Хотел же предстать случайным спасителем, чтобы не напугать Клэри своей принадлежностью к войскам, и сам же всё испортил. — Я приятель твоего этого друга…

Пару секунд, наверное, Клэри смотрела на него с непроницаемым выражением лица, а потом насмешливо фыркнула:

— Лжец!

— Послушай, я могу всё объяснить, — начал было Джейс, даже подняв вверх руки в знак своего поражения, но это не помогло: вмиг соскочив со стула и опрокинув его, Клэри с остервенением швырнула в него какой-то шарик, который тут же взорвался, окатив Джейса облаком мерцающей красноватой пыли. — Твою мать же!

Глаза, хоть он и зажмурился, сразу пронзило режущей болью, нос и рот забились, словно в них высыпали всю перечницу, и Джейс рухнул на пол, кашляя и задыхаясь. Тяжёлый металлический барный стул приземлился на него сверху, крепко врезав по позвоночнику.

— Что это за хрень? — сдавленно провыла из-за стойки Майота. Ей должно было быть ещё хуже, чем Джейсу: у хищников, даже у сигм, обоняние в разы лучше человеческого. — Кто-нибудь, вентиляцию!..

Мимо Джейса, скорчившегося на полу, пытаясь сделать вдох, проскочил кто-то в кроссовках. Инстинктивно угадав Клэри, он выбросил вперёд руку, пытаясь ухватить за щиколотку, но промахнулся. Ничего не оставалось, как ползком — у пола как-то можно было дышать — добраться до выхода; надрывно кашляя и почти ничего не видя, Джейс наощупь поднялся, толкнул дверь и вывалился на палубу. Тёплый, ещё недавно казавшийся противно несвежим воздух благотворно полился в раздражённое, саднящее горло, и он, кажется, никогда ещё не дышал ничем более приятным.

Хищники посыпали из «Нефритового волка» лишь через несколько минут. Джейс, уже успев оправиться после перечной гранаты, наблюдал за ними из закоулка между двумя лавками поодаль; его было совсем не видно из-за лотков палубных торговцев, зато ему обзор открывался хороший. Если бы граната у Клэри оказалась меньшего радиуса действия, Джейсу бы не поздоровилось: разъярённые альфы нашли бы его в мгновение ока, следуя по запаху; однако облако перцовой пыли накрыло, похоже, весь бар, и Джейс не мог перестать злорадно улыбаться. Маойту, правда, было немного жаль, но, с другой стороны, нечего работать в таком заведении.

Плохо было только одно: Клэри сбежала и, похоже, уверилась, что он — враг. Джейс подозревал, что её друг, кем бы он ни был, велел ей никому не доверять здесь. Будь он хоть немного осторожнее и осмотрительнее, как, например, Алек… Вспомнив о нём, Джейс помрачнел. Ему предстояло вдвойне неприятное дело: найти Алека, с которым сейчас не то что говорить — видеться пока не хотелось, и доложить, что он упустил Клэри Фрэй.

— Джейс? — осторожно позвал Макс у него в наушнике. — Джейс, может, сообщим Алеку, что Клэри Фрэй здесь, на Бруклине? Он, правда, будет в ярости, что она смогла убежать.

— Не надо, я сам, лично это сделаю. И далеко Клэри от меня уже не убежит: я подсунул маячок в карман куртки, пока мы сидели у бара. Макс, сможешь ведь отследить?

Тот с заметным облегчением воскликнул, что, разумеется, сможет; Джейс был бы и рад разделить восторг, вот только ему было совсем не весело, что их миссия внезапно огромным рывком почти приблизилась к завершению.

[Tinuviel-f]

Изабель не успевала удивляться тому, на какую широкую ногу жил и работал на Бруклине Магнус Бейн. Как и предсказывал Саймон, дорогу к его лавке, «Пандемониум», здесь знал едва ли не каждый: они остановили всего лишь одну пожилую пару из таурусов, а направление, услышав вопрос, указали все, кто проходил мимо. Пандемониум занимал едва ли не половину всей палубы, на которой находился, а его вычурная неоновая вывеска с попеременно мигавшими словами «демон» и «пан…иум» была видна и слепому. Изабель ожидала у входа толпу, ну или как минимум небольшую очередь, однако раздвижные стеклянные двери показывали абсолютно пустой коридор.

— Стекло? — проходя мимо, Лидия не удержалась и коснулась одной из створок ладонью. — Серьёзно? У него в отсеках лавки несметные богатства, а на входе — стеклянные двери?

— Стекло бронебойное, — приглушённо, с восторженным благоговением сказал Саймон, касаясь другой двери почти любовно, — с маркировкой фирмы «Железные сёстры», вы только посмотрите! Да оно же стоит, наверное, как половина Доротеи!

Изабель только в удивлении вскинула брови: откуда это Саймон, который всю жизнь провёл на Доротее, разбирался в броне? На Лидию же его слова особого впечатления не произвели: скептически хмыкнув, она ускорила шаги, переходя в следующий отсек, но почему-то практически сразу же остановилась, как будто не зная, что делать. С того момента, когда Алек объявил всей команде, что они с Лидией будут вместе участвовать в Генезисе и, скорее всего, поженятся, Лидия начала активно не нравиться Изабель. И дело было не столько в том, что она старше Алека и уже успела, хоть и недолго, побывать замужем, сколько в том, как они оба вели себя. Изабель же видела, что им обоим это по-настоящему не нужно: ни брак, ни сама программа — что они просто следовали приказу и чувству долга, разве из этого могло выйти что-то стоящее? Если у них будут дети, какую же родительскую любовь они получат, если Алек с Лидией уже сейчас едва-едва могли общаться между собой?

Зная своего брата, Изабель была уверена: если кто из них что и ляпнул, то уж точно Алек. Он не умел чувствовать тонко, не всегда замечал, как приводил в смущение или причинял боль своей прямолинейностью, а уж если вбивал себе в голову, что лучше сказать правду, то не солгал бы даже и во благо. Вот только что он сказал Лидии и на что та рассчитывала до их разговора, раз держалась рядом с ним так отстранённо и холодно, как родители самой Изабель когда-то лет семь назад, когда в их отношениях наступил настоящий спад и все думали, что они разведутся…

— О, — наконец поравнявшись с напряжённо замершей Лидией, Изабель растерянно заморгала, — я не думала, что тут и ночной клуб есть.

В огромном зале пока ещё было поразительно тихо. Несколько официанток — в основном, молоденькие рептилоиды и азуреусы, одетые в мини и вульгарно накрашенные — прибирали помещение, видимо, после вчерашнего. Под потолком неожиданно крутился большой серебристый дискотечный шар, отбрасывая на покрытый блёстками и мишурой пол прямоугольнички яркого белого света; Изабель видела такой только на архивных изображениях и не подозревала даже, что где-то в галактике подобные шары ещё существуют. Вдоль стены располагались просторные кабины с кожаной мебелью, где можно было отдохнуть и перекусить; стену за длинной барной стойкой сплошь заставили бутылки самого разнообразного алкоголя, при виде которых Изабель поразилась: это же сколько надо денег, чтобы собрать тут такой ассортимент? А сколько — чтобы поддерживать в клубе порядок: судя по мешкам с мусором, скопившимся у бара, и всему тому, что ещё оставалось на полу, вечеринка вчера прошла просто ураганоподобная.

— Как найти Магнуса Бейна? У нас к нему дело, — обратилась Лидия к одной из синекожих, и та, смерив их странную троицу пристальным взглядом, указала на дверь в дальнем углу зала.

— Благодарю, — ответила за Лидию Изабель, сообразив, что та не настроена даже на такой простой жест вежливости, и, взяв Саймона за руку, настойчиво потянула за собой. Рептилоид как будто совершенно одурел от того, где оказался: постоянно оглядывался, широко открыв рот в восхищении, и не замечал, куда шёл; появись у него из ниоткуда, например, вентиляционная шахта, он рухнул бы в неё, не издав ни звука. — Саймон, соберись! Мы не веселиться сюда пришли!

Хотя она с большим удовольствием задержалась бы на Бруклине, а конкретно — в этом ночном клубе. На Аликанте, построенной военными для военных, ничего такого не водилось и в помине, Изабель отрывалась на танцполах на других планетах, если удавалось там задержаться после миссий, ну или изредка на Идрисе, но там слишком велик был риск оказаться кем-то замеченной, а потом писать объяснительные матери за неподобающее поведение. На Бруклине, или на этой палубе, царил Магнус Бейн, а это, как она уже успела понять, означало отсутствие категоричных и дурацких правил Воинов Разиэля.

Стоило вспомнить о матери, как приподнятое, воодушевлённое настроение от пришедшегося по душе места улетучилось само собой. Помрачнев, Изабель выпустила руку Саймона и, уже не оборачиваясь на клубный зал, пошла следом за Лидией, которая, даже не пытаясь притворяться, чеканила шаг к шлюзу в соседнее помещение. Ругала Саймона, а самой бы не помешало тоже привести мысли в порядок и сконцентрироваться на операции. Если сейчас они её провалят да ещё и по вине Изабель, у матери будет целая уйма новых поводов разочароваться в своей дочери. А Мариз и так уже довольно давно, с самого назначения Алека коммандером, не обращала на Изабель никакого внимания, недовольная, видимо, тем, что из двух её родных детей и одного приёмного только старший сын смог хорошо продвинуться по карьерной лестнице. А ведь Изабель не хуже Алека работала на операциях, могла в одиночку обезвредить нескольких вооружённых преступников сразу и в переговорах тоже добивалась успеха. Чем она тогда не устраивала маму? Тем, как часто её имя упоминалось в рапортах о неподобающем поведении?

Джейс говорил, что Изабель лучше не париться, а наслаждаться тем, что она может не выворачивать свою жизнь в угоду долгу и родительским амбициям, однако если он так мог, то она — нет.

За стеной, к удивлению их троих, оказался вовсе не очередной отсек-склад, а кабинет, обставленный весьма и весьма впечатляюще: массивный стол из тёмного и красного дерева, кресло с изогнутой спинкой, почти в человеческий рост, большой ковёр с длинным ворсом — Изабель поверить не могла, но похоже, он был настоящий, не дешёвая синтетическая подделка. Стены тоже были отделаны панелями из разных пород дерева, и хоть Изабель предпочитала в интерьере стекло и металл, этот дизайн ей неожиданно понравился. От всего этого: обстановки, большого камина (настоящего, с настоящими поленьями и углём!) — веяло теплом и уверенным спокойствием, так что ей сразу же захотелось, перейдя комнату, усесться в одно из предназначенных для клиентов кресел и провести тут остаток дня.

— Да я в жизни такого богатства не видел, — едва слышно прошептал Саймон, и Изабель видела, как на него недоверчиво посмотрела Лидия. Ей, похоже, не верилось, что одно дерево, без всяких гаджетов, без модного ТВ или других гаджетов, могло стоить дорого.

Хозяина в кабинете не оказалось, и, постояв немного в нерешительности, Изабель всё-таки исполнила задуманное: осторожно ступая по ковру, села в кресло, откинулась на спинку и на короткий миг от блаженства даже прикрыла глаза. Пальцы скользили по настоящему лакированному дереву, ощущавшемуся именно так, как она себе и представляла.

— Всё это, конечно, замечательно, но где Бейн? — заметила Лидия весьма грубовато, но Изабель не успела сделать ей замечание: с места, принадлежавшего хозяину кабинета, раздалось рассерженное шипение, и все трое замерли, боясь пошевелиться.

С кресла на стол, сбросив на пол несколько бумаг, запрыгнуло странное, похожее на кота существо: маленькое, с парой острых ушей и розовым носом, спина у него была светло-серой с тёмными полосками, а живот и четыре лапы — абсолютно белыми. Потревоженный, видимо, громким и неприятным голосом, он прижал уши к голове и зашипел ещё громче. Изабель уставилась на него во все глаза, не понимая, кто или что это.

— Вот тебе раз, — растерянно произнёс Саймон, — я слышал, конечно, что Магнус Бейн вроде как всякие магические штуки проворачивать может, но чтобы в кота превращаться?..

— Это — кот? — Изабель, не хуже него самого пару минут назад, открыла рот. Маленькое создание, продолжавшее угрожающе дыбить спину, — кот? — Минутку, а почему у него тогда такой странный окрас? Почему он не розовый, ну или не фиолетовый? Где крылья или хвост с перепонками?

— Потому что это — настоящий кот, а не ваши напичканные модификациями помеси голубя и морского котика, — заносчиво заметил кто-то за ними, и Изабель, едва не подскочив в кресле, обернулась. Хозяин кота и кабинета, Магнус Бейн собственной персоной, стоял у двери, скрестив на груди руки. Одетый в броскую синюю рубаху с шёлковым отливом и чёрные брюки с золотыми узорами, с подведёнными чёрным кошачьими глазами и необычной причёской — его тёмные волосы с прядями алого и голубого оттенков стояли дыбом, — в здешнем спокойном интерьере он смотрелся потрясающе чужеродным элементом. Как будто один из отъявленных завсегдатаев самых крутых дискотек вместо очередной вечеринки явился в художественную галерею. — А вы, ребятки, несмотря на любопытный состав, весьма скучная компания, — хмыкнул он, по очереди быстро пожав им всем руки. — Другие клиенты реагировали на Бейна-кота гораздо забавнее.

Продолжая говорить, он подошёл к столу и поднял животное, которое тут же довольно замурчало, на руки, ласково погладил по его спине.

[Tinuviel-f]

— Председатель Мяо, между прочим, единственный во всей этой галактике чистокровный кот, без единой генной модификации. Его предки — с самой давно погибшей Земли, — ласково проворковал он, чмокнув кота между ушей. — Могли бы проявить к нему толику уважения.

— Мы…

— Мы просто привыкли к котам несколько другого вида, — продолжила за Изабель Лидия, не сводя с торговца и его зверя серьёзного взгляда. Во всей её позе и выражении лица без труда угадывались напряжение, собранность, но — никакого волнения, какое должен испытывать человек при виде того, кто мог помочь в решении проблемы. Ну, никакого притворства, а Алек же говорил, что они должны предстать перед Бейном клиентами, чтобы получить доказательства связи с Джослин, чтобы было его чем прижать. Лидия что, так хотела насолить Алеку, что готова была поставить на кон благополучный исход задания?

— Оно и видно, — вполголоса проворчал тот, опуская животное на пол. — Ну, выкладывайте, зачем потревожили Великого и Ужасного Магнуса Бейна в такую рань? Нормальные люди и рептилоиды, — поправился он, глядя на Саймона с таким неприкрытым любопытством, что тот даже поёжился, — ни за что не встанут раньше часа дня, а вот вы, похоже, подхватились ни свет, ни заря, что весьма прискорбно, — он картинно прижал ко лбу унизанные перстнями пальцы. — Ну, чего молчим-то? Предупреждаю, терпением я не отличаюсь, всё распродал, ничего себе не оставил. Не будете говорить, дверь вон там…

— Нам нужна помощь, — перебила Изабель, пока этого не сделала Лидия. Прерванный на середине фразы торговец перевёл на неё заинтересованный взгляд и взмахнул рукой призывая продолжить. — Нашему другу, — она кивнула на Саймона, который тут же принял самый что ни на есть несчастный вид, — нужно исчезнуть. Он нечаянно разозлил очень влиятельных рептилоидов, которые ни за что не оставят его в покое. Мы слышали, что Магнус Бейн много чем занимается на Бруклине, наверняка, у вас есть связи, чтобы Саймон… мог скрыться.

Пока она говорила, Бейн всё переводил глаза с неё на Саймона и обратно, и в груди Изабель сердце всякий раз замирало, когда он так делал: казалось, что вот-вот он рассмеётся им в лицо и велит Воинам Разиэля катиться подобру-поздорову.

— У нас есть чем заплатить, — поспешно добавила она, изображая тревогу, что им сейчас откажут. Хотя, в сущности, тут ничего особо изображать и не пришлось. — Не смотрите, что мы выглядим бедно, у нас есть деньги.

— Ну почему же вы выглядите бедно… Бедным в мою лавку проход заказан, так что да, деньги у вас однозначно есть. Другое дело — хватит ли их, чтобы оплатить такие услуги? — протянул тот задумчиво, и Изабель уже на какое-то мгновение позволила себе думать, что торговец купился на их замысловатую легенду, когда Бейн, хищно сверкнув желто-зелёными кошачьими глазами, ухмыльнулся. — И как отнесётся Капитолий к тому, что их солдаты вместо того, чтобы доставить очередного преступника на казнь, пытаются спрятать его с помощью моей далеко не скромной персоны? — легко обойдя стол, он покружил рядом с Саймоном, рассматривая его с головы до ног. — Ящерка моя, ты ведь далеко не из богатых, чем же ты им заплатил за такую помощь?

— Вы что? Мы не военные! — вскочив на ноги, горячо воскликнула Изабель, и тот рассмеялся.

— Не военные, говоришь? А у твоей подруги прямо на лбу написано: военные, Воины Разиэля, отряд вот только не могу разобрать, рябит…

— Ух ты, — в голосе Саймона вновь зазвучало благоговение, — вы и вправду мысли читать умеете.

Торговец самодовольно дёрнул плечом, изображая, видимо, «всегда пожалуйста», и уже куда более сурово взглянул на Изабель и подошедшую к ней Лидию:

— Так что, оловянные солдатики, давайте, говорите, зачем вы на самом деле сюда пожаловали. У меня очень плотный график, мне некогда тратить время на то, чтобы выуживать информацию из вас по крупицам. Чем быстрее вы мне всё скажете, тем быстрее я вам откажу, и мы спокойно отправимся каждый по своим делам.

— Вы должны нам помочь, — приказным тоном произнесла Лидия, и Бейн отрицательно покачал головой.

— Неа, никому я ничего не должен. Я здесь не сотрудничаю с властями и военными, знаете ли. Исключение только для тех случаев, когда мне самому это выгодно, а сейчас прямой пользы для себя я не вижу.

— Мы ищем Клэри, Клэри Фрей, и её маму, Джослин, — взволнованно влез Саймон, и Изабель мысленно похвалила рептилоида за находчивость и самостоятельность. Продолжай Лидия в том же духе, и Бейн выставил бы их, даже не дослушав. — Они пропали с планеты Доротея, вы могли их знать, — путаясь в собственных длинных конечностях, он выудил из кармана коммуникатор и, найдя нужное фото, буквально ткнул его под нос торговцу. Тот, отступив на шаг, скосил глаза на изображение, однако ни тени эмоций или узнавания не скользнуло по его лицу.

— Дом, где они жили на Доротее, разрушен, а последнее цифровое устройство, сработавшее там, подписано Магнусом Бейном…

— И? — Бейн невозмутимо пожал плечами. — Золотко, по всем галактикам Союза и не только ходят товары, проданные в моей лавке. Мало ли, кто у кого перекупил коммуникатор или голопроектор… С моими оборотами сложно вести учёт всех клиентов.

— То есть хотите сказать, что в вашей лавке не ведётся учёт реализуемых товаров? А если в Пандемониум однажды пожалуют мятежники или преступники? Насколько мне известно, в одном из отсеков здесь приторговывают оружием, думаю, если покопаться, мы сможем отследить часть оружия с нераскрытых преступлений до этого места…

— Лидия, что ты несёшь? — зашипела на неё Изабель. — Магнус, послушайте, это не…

— Хочешь взять меня на испуг, так же, как вы привыкли обращаться с другими? — голос Бейна стал отдавать металлом, и последняя игривая насмешливость сползла с его лица, оставив лишь холодную жёсткость. Это был уже не тот тусовщик, торговец или устроитель грандиозных вечеринок, каким его описывали друзья; перед ними стоял опасный хитрец, расчётливый и безжалостный, а они действительно бесцеремонно вторглись на его территорию и пытались тут командовать. — Восстание Валентина Моргенштерна двадцать лет назад, видимо, вас ничему не научило, раз вы снова наступаете на те же грабли, считая нас низшим сортом, трусами, которых легко подчинить своей воле. Так что же ты сделаешь, Лидия? — нагло, с презрением спросил он. — Снова начнёшь угрожать? Вот только чем? Гибрид я зарегистрированный, — Бейн чуть повернулся, показывая металлическое кольцо в верхней части уха, и его глаза сверкнули опасным, хищным огнём, — лавка моя — законная, и ты удивишься, сколько высоких чинов этого вашего Совета многим мне обязаны, чтобы они посмели что-то против меня сделать. Нет, люди, ничему вы не учитесь, — закончил он вдруг устало и разочарованно, отворачиваетесь. — Боюсь только, как бы теперь это не закончилось для вас совсем печально: недовольных вами в Союзе гораздо больше, чем вы думаете, и много кто может пойти за Валентином, если он снова попытается поднять мятеж.

— Ты знаешь о Валентине? — Изабель подалась вперёд, ещё отчаянно пытаясь сгладить ситуацию, потому что, о Создатель, Магнус Бейн обладал гораздо большими сведениями, чем они поначалу могли представить. — Пожалуйста, расскажи нам, мы…

— Хорошо, — вдруг хмыкнул тот, — но чтобы я всё рассказал вам: и про Валентина, и про Джослин, — вы продадите мне эту ящерку, — он ткнул пальцем в замершего Саймона. — А что? Он всего лишь ваш безбилетный пассажир, Воины Разиэля ничего не потеряют.

— Работорговля запрещена! — возразила Лидия, прежде чем Изабель успела вмешаться. — Люди соблюдают это правило, и тебе тоже следует…

— Ясно, — Бейн выпрямился, глядя на них с непримиримым презрением. — Как я и думал. Готовы ухватиться за любую, даже малейшую возможность подтвердить нашу низшую, преступную натуру.

— Минуточку! Ты сам первым предложил противозаконное…

Но тот, уже не слушая, дважды хлопнул, и внезапно половина кабинета с камином, на которой стояли Изабель, Лидия и Саймон, совершенно бесшумно повернулась вокруг своей оси, вышвырнув их на палубу, уже с другой стороны от первого входа, прямо к рядам торговцев с их переносными лотками. Не сумев сгруппироваться от неожиданности, Изабель упала на колени, больно ударившись, но почти сразу же поднялась на ноги, наскочила на совершенно растерянную Лидию.

— Чёрт возьми, что это только что было?! Ты понимаешь, что угробила всё дело? Лидия, да что на тебя нашло?

Когда та лишь виновато отвела глаза, единственное, что смогла сделать Изабель, так это испустить рваный, дрожащий вздох. Да, такого сокрушительного провала она не то что не ожидала — с ними его ещё не случалось! И что хуже всего: Магнус Бейн мог поведать им столько всего, а они про Джослин ничего не выяснили, да ещё и настроили его против себя так, что возвращаться и пытаться снова бесполезно. Пока Саймон безуспешно ощупывал металлическую стену, чтобы заставить потайную дверь вернуть их в кабинет, Изабель в растерянности пыталась придумать, что им делать теперь, как вообще доложить Алеку, что они потерпели крах и как искать Джослин Моргенштерн — непонятно… На Лидию, молча подпиравшую собой стену, она старалась не смотреть, потому что иначе сорвалась бы на крик, на вереницу вопросов без ответа и, может быть, даже ругань. Потому что всего пару дней назад Лидия себя так не вела. На Доротее, когда, опрашивая местное население, они нашли Саймона, она была дружелюбна с рептилоидом, не в пример многим другим членам Воинов Разиэля; что же случилось сейчас?

— Лидия?

— Прости, — наконец произнесла та через силу, всё ещё старательно глядя мимо Изабель. — Прости. Когда Бейн разгадал нас, я подумала, что нам нечего предложить за информацию. Надавить показалось мне лучшим выходом… прежде, когда мы делали так с Джоном, это всегда срабатывало.

— Но ты не с Джоном! — воскликнула Изабель, не удержавшись. — Ты давно уже член нашей команды, а у нас так не принято, мы уважаем тех, к кому обращаемся за помощью! И вообще, что за отношение такое к не-людям? Все расы Союза равноправны.

[Tinuviel-f]

— Ты так стремишься разыскать её.

— Ну, конечно, это ведь этап нашей миссии, — Джейс попытался сделать вид, что ничего выдающегося тут не было, только Алек знал его большую часть сознательной жизни. Утаить от него что-либо казалось практически невероятным. Наверное, отчасти из-за этого Алек всё-таки рассказал ему ту якобы правду про отца… Тряхнув головой, Джейс отбросил эти мысли подальше. Они ведь решили, что поговорят позже. — Нет, Алек, не раздувай из мухи слона. Она симпатичная и только.

— А ещё она осталась без матери, одна, в жестоком и суровом мире станции Бруклин, — тихо закончил за него Алек, и Джейс вздохнул. Это всегда срабатывало с ним, лишившимся семьи раньше срока, но всё-таки Клэри больше зацепила другим. — Не увлекайся только слишком сильно, не мешай работу с попытками личной жизни. Ничего хорошего не выйдет.

— В самом деле? Ты пытался, что ли? — но, сообразив, что он только что сказал, Джейс виновато захлопнул рот. Не следовало напоминать про них с Лидией, про то, что после этого Лидия, сама не своя, сорвала операцию с Магнусом Бейном. Джейс не знал подробностей, но, докладывая Алеку, Изабель эмоционировала так сильно, что и без громкой связи в общих чертах было слышно.

— Я беру на себя север и запад, остальное твоё. Эта палуба — сплошь из жилых помещений, придётся хорошенько потрудиться, — ровным голосом, словно ничего не произошло, заметил Алек и, резко повернувшись налево, быстро зашагал вперёд. — Давай-ка поторапливаться.

Он быстро исчез из виду, и Джейс двинулся к коридору, что вёл на восток. Ясно же было, что Алек не готов разговаривать про себя и Лидию точно так же, как и Джейс не хотел пока обсуждать тему отца; для того, чтобы осознать и примириться или окончательно отвергнуть, требовалось время… которого у обоих не было. Но Алеку всё-таки было проще. Лидия жива, с ней можно поговорить, обсудить, выведать, почему же она поступила именно так, а не иначе, как-то всё исправить… а если Майкл действительно много лет назад предал Воинов Разиэля, Джейс уже ничего не изменит. Ему придётся жить с этой правдой, пятном на совести, чести и гордости.

Но всё это по-прежнему казалось невозможным: измена отца и, наверное, и других членов Воинов Разиэля, то, что Валентина в его первом восстании поддержали многие расы Союза и что им было против чего протестовать.

Всегда и до сих пор мир был устроен правильно и просто. Межгалактический Союз казался единым и нерушимым, Соглашение защищало всех жителей, да и никому вроде не требовалось преступать закон — ну, как учили в Академии. Особо зарвавшихся: психов, безумцев, отступников, желавших захватить мир или отдельно взятую его часть, — всегда нейтрализовывали Воины Разиэля. Добро всегда было добром, зло — злом. Не то чтобы Джейс в своём возрасте всё ещё верил в подобные сказки, однако сколько себя помнил, их служба на благо Капитолия и всего Союза именно на этом и строилась. Всё было просто… Не требовалось задумываться над последствиями, над тем, как поступали другие; они своим отрядом делали то, что требовал Кодекс, а свободного времени всегда оставалось слишком мало, чтобы тратить его на философствования, а всё ли так в их жизни и мире.

Джейс никогда не любил размышлять подолгу: он был человеком действия, как и все прирождённые бойцы и штурмовики, а если и начинал ломать себе голову, то, как правило, ни к чему хорошему это не приводило. Он или принимал неверное решение, или верное, но делал всем или самому себе только хуже. А на этой миссии с самой Доротеи всё пошло наперекосяк. Цель ускользнула у них из-под носа, а в поисках они, кажется, потянули за нить и начали раскручивать что-то весьма неприятное, что им ещё столько раз аукнется… Не будь всего этого, Джейс никогда не задумался бы, предатель его отец или нет, притесняют ли люди другие расы в Межгалактическом Союзе, кто когда поддерживал Валентина, и… Да чёрт возьми, как же его это достало!

Он просто хотел найти Клэри, неважно, кем и кому она приходилась и какие тайны могла раскрыть. Конкретно в этот момент, Джейс должен был найти её.

Обшарив около восьми жилых отсеков, где на него с изображением рыжеволосой девушки на коммуникаторе смотрели с затаённым подозрением и опаской (видимо, то, что он — генномодифицированный, на лбу у него всё-таки написано), он начал уже закипать. Здесь никто не видел Клэри: ни сейчас, ни несколько минут назад, ни когда-либо вообще. Ну не могла же она догадаться о маячке, найти его и выбросить! Она, в конце концов, девчонка, впервые оказавшаяся в таких обстоятельствах, а никак не шпионка, обученная, если что, убегать и прятаться. Но, видимо, удача благоволила ей, а не Джейсу.

— Взгляните ещё раз, — упрямо повторил он, буквально подсовывая коммуникатор под нос одному пожилому азуреусу, но синекожий индиго, даже не посмотрев на дисплей, так сильно затряс головой, что Джейс в сердцах сплюнул. Как только она у него не отвалилась? — Что? Так никто и не видел, что ли?!


Дальше начиналась, похоже, заведомо ненавистная территория — хищников. Их становилось заметно больше по мере того, как Джейс, разговаривая с местными, придвигался ближе. Пока что они не обращали на него никакого внимания, но где гарантия, что на гемода, как его презрительно окрестили в «Нефритовом волке», не кинутся, если Джейс пойдёт дальше? А идти нужно было. Друг семьи Фрэй — сигма-хищник, так что если Клэри куда и отправилась, то только сюда.

Сцепив зубы, стараясь не обращать внимания на косые взгляды, которыми его провожали, Джейс посильнее натянул капюшон и быстро двинулся вперёд, пробегаясь глазами по узеньким переулкам-тупикам между жилыми отсеками. Недалеко тускло мигала вывеска — эмблема местного отделения полиции, и вот чего уж Джейс точно не хотел, так это задерживаться здесь, где всё пространство наверняка с нескольких сторон простреливалось камерами наблюдения.

Потому-то, шагая широко и поспешно, он по инерции ещё прошёл пару отсеков после того, как заметил рыжеволосую девушку в тупике аккурат возле полицейского отделения. Даже не столько заметил — оттуда просто полыхнуло уже знакомыми Джейсу чувствами.

— Ты… это… ты что тут делаешь? — Та, сосредоточенно, с затаённым страхом вглядывавшаяся в происходящее внутри через полутёмный иллюминатор, поспешно отпрянула к другой стене. На Джейса она посмотрела с таким ужасом и почти отчаянием, что он, проглотив ругательства из-за идиотского поведения (серьёзно? Не придумала ничего лучшего, кроме как подглядывать за полицией?), шагнул к ней, крепко схватил за локти. — Что случилось, Клэри? Что происходит?

— Там… — от волнения у неё дрожали губы, и в глазах сверкали слёзы от предательства и обиды. — Там… я думала, Люк наш друг. Он столько для нас делал… был мне как отец!..

Уловив из косноязычного, сбивчивого бормотания чётко только одно — имя друга её матери, Джейс, не выпуская её, повернулся и осторожно приник к иллюминатору, стараясь рассмотреть, что же так напугало Клэри. Не сразу, но он это увидел: в кабинете, где напротив окна стоял единственный стул, сидевший на нём сигма-хищник пристально сверлил взглядом двух своих противников. Это были люди, мужчина и женщина, не местные и — что неприятно удивило Джейса, — военной выправки: такую осанку, за годы службы едва ли не под кожу въедавшуюся, невозможно перепутать ни с чем другим. Напряжённая поза и немигающий взгляд хищника выдавали, что пришедших он знал и откровенно не рад был видеть, а судя по позе женщины, вызывающе нагло усевшейся на край стола, в кабинете только что звучали если не угрозы, то шантаж и тёмные намёки уж точно.

— Подумай ещё раз, Люциан, — прозвучало в тишине кабинета особенно громко, и надменный голос женщины заставил Джейса заскрежетать зубами. — Валентин второй раз предлагать не будет.

— Я уже сказал, — ответил тот вроде бы устало, однако больше похоже на низкое, угрожающее рычание, — мне нет дела, где сейчас Джослин и эта девчонка. Пусть Валентин делает с ними что хочет.

Стоявший у другой стены мужчина, чьё лицо Джейс смутно видел сквозь грязный иллюминатор, в два шага оказался возле хищника и с такой силой врезал ему в лицо, что тот опрокинулся на спину вместе со стулом. Оторопевшая Клэри вскрикнула, но Джейс успел зажать ей рот рукой и крепко обхватить за талию, потому что она рванулась раненой львицей в попытке броситься на помощь. Разочарование и боль в её душе сменились злостью, окатившей Джейса будто кипятком.

— Пусти, — захлёбываясь зашептала она, когда пришлось, спасаясь от укуса, отнять пальцы от её рта. — Пусти, они же убьют Люка!

— Ну как? А теперь не передумал? — насмешливо поинтересовалась женщина, пока хищник, кряхтя, пытался подняться. Его мелькнувшие глаза полыхнули свойственной не сигмам, а альфам жаждой убийства, но в следующий миг он снова оказался на полу, хрипя и изворачиваясь, потому что мужчина сапогом надавил на горло. — Скажи нам, где Джослин. Или и дальше будешь утверждать, что помогал им столько лет, а куда они делись, не знаешь?

Хищник выпустил когти, с бессильной яростью пытаясь распороть стоявшему на его горле человеку ногу, но форменная одежда защитила от ран, и он только усилил нажим, судя по тому, как сигма, беспомощно распластавшись на полу, заскулил.

— Стивен! — одёрнула того женщина, и Джейс, которого и так уже трясло от злости при виде этого кошмара, поймал себя на мысли, что голос, вот так произносящий это имя, показался знакомым. — Убьёшь его, и мы уже точно ничего не узнаем.

— Я скажу… — прохрипел еле слышно хищник, и Клэри в руках Джейса, всё рвавшаяся на выручку, оторопело замерла, крупно дрожа. — Скажу. Джослин… — дальше он заговорил неразборчиво даже для своих мучителей, потому что Стивену пришлось присесть рядом на корточки.

— Вот и молодец, — усмехаясь, продолжила та. — Валентин в тебе не ошибся, Греймарк.

Неожиданно для самого себя поняв, что всё это время он тяжело дышал, Джейс буквально сдавил руку Клэри в своей. Люк, значит. Друг семьи. На самом деле, Люциан Греймарк, лидер сигма-хищников, и он только что сдал Клэри и её мать Валентину. А до этого он привёз Клэри на Бруклин якобы спрятать…

[Tinuviel-f]

— Ну что же, если ты нас обманул, ты пожалеешь, Люциан, — поднявшись, мужчина от души приложил его сапогом под рёбра. Клэри жалко трепыхнулась, но с места так и не сдвинулась, шумно шмыгая носом.

— И обдумай ещё раз предложение присоединиться, — добавила его спутница, когда Стивен уже практически выволок почти бессознательного Люциана из кабинета. — Мы дважды повторять не будем.

— Идём, — шепнул Джейс Клэри, сообразив, что сейчас те двое выйдут и заметят их, и потащил её обратно, в ту сторону, откуда пришёл.

Несопротивлявшаяся девушка только закусила губу, рвано, дрожаще дыша, и едва поспевала за широкими шагами. Лишь спустившись на палубу ниже, протолкавшись сквозь встречный поток работяг, возвращавшихся, видимо, с какого-то машинного отделения, Джейс укрыл Клэри за массивной вентиляционной трубой и счёл их обоих на несколько минут в безопасности. Хвоста вроде не было… он внимательно разглядывал плотную одномастную толпу станционных рабочих, ища, выделится ли кто-нибудь поведением или одеждой, но тщетно. То ли им повезло, и даже попав под камеры, они не вызвали подозрения, то ли преследовали отстали и затерялись.

Наконец повернувшись к Клэри, Джейс поразился тому, как она выглядела. Пощекам текли слёзы, и губы подрагивали, однако глаза горели пламенем ущемлённой справедливости и непримиримым желанием заставить всех заплатить за обман.

— Эй, ты как?

— Сам-то что думаешь? — жарко спросила она, уколов взглядом исподлобья, и, подавив всхлип, продолжила: — Мы верили Люку: и я, и мама. Она говорила, что, кроме Люка, у неё не осталось в этом мире больше друзей, что он единственный, кто может прийти к нам на выручку, если что случится.

— Ну, теперь уже нет. В смысле, он не единственный. Есть ещё я.

— Но теперь выясняется, что Люк нас предал! — будь Клэри хищницей, она точно прорычала бы эти слова, столько в них было ожесточения, ненависти, непонимания и обиды. А Джейс поймал себя на мысли, что она совсем не обратила внимания на его речь. — Не понимаю, в голове не укладывается, как он мог обмануть маму… Это ведь он привёз меня сюда! Сказал сначала, что хочет устроить мне экскурсию, показать Доротею с орбиты, как и обещал, на мой день рожденья. А когда мы взлетели, наш с мамой дом, он просто взорвался, и Люк сказал, что нам нужно на время спрятаться, дал слово объяснить потом всё… А теперь, теперь всё стало яснее некуда, — тяжело вздохнув, решительно закончила она.

Открывший было рот Джейс так и не смог выдавить из себя ни слова. Да уж, то, что они увидели, всяко понятнее любых рассказов и пояснений. Для Клэри это только лишь предательство семьи, матери, ужасно болезненное — ведь с этим Люком много лет была тесно связана её жизнь, — но, как страшно это ни звучало, их, пострадавших, тут всего лишь двое. Это Джейс видел всё шире. Видел лидера сигм, когда-то поддержавшего Валентина в стремлении разрушить Межгалактический Союз. Подозревал в пришедших к нему людей своих, военных, приближённых к Капитолию, а то и ещё выше. С ужасом осознавал, что, кажется, торговец Бейн, над словами которого он посмеялся и сказал Алеку не верить, мог быть отвратительно прав.

— Подожди, — собравшись с мыслями, всё-таки начал он, — подумай немного, Люциан необязательно сразу предатель. Он заговорил под пытками, а так кто угодно…

— Но он заговорил, — жёстко отрезала Клэри и резко замолчала, глядя на него не затравленной жертвой, но ожидая очередного жестокого удара, готовая в любой момент вновь обратиться в бегство.

— Я — Джейс, Джейс Вейланд, Воины Разиэля. Слышала когда-нибудь о нас?

— Если ты говоришь о себе во множественном числе, то, наверное, тебя я бы точно запомнила, — фыркнула та, и Джейс улыбнулся, уловив уже знакомые нотки вызова. Молодец, девочка, не собиралась сдаваться. — Но нет, это мне ничего не говорит.

— Мы: я и мой отряд — военные, спецподразделение при Капитолии Межгалактического Союза, занимаемся поимкой особо опасных преступников. Нам дали задание: привезти твою мать на Идрис, чтобы она помогла нам арестовать Валентина Моргенштерна, сбежавшего из тюрьмы, но, — он пожал плечами, — мы тоже увидели только ваш разрушенный дом. А потом этот попугай Сайсел…

— Саймон? — оживившаяся Клэри встрепенулась. — Саймон здесь?

— Ну да, здесь, с нами. Мы искали тебя, чтобы…

— Вот же идиот! Кто ему позволил улететь с Доротеи? — не замечая его, продолжила сама с собой та. — Наверняка его мама и сестра с ума сходят!

— Эй, Клэри, Клэри! Слушай, речь сейчас не обо мне и не об этом твоём Селлинджере.

— Саймоне.

— Неважно, пусть будет Саймоне. Ты нужна нам, чтобы отыскать твою маму, Джослин, она может быть в опасности. Если мы не найдём её первыми, то…

— В том-то и дело! — Увидев, как снова предательски заблестели её глаза, Джейс понял, что наступил на больное место. — Я не знаю, где мама! Люк обещал мне всё рассказать, когда мы будем в безопасности, вроде бы он упоминал, что она ушла в подполье, заметала следы… — Клэри тряхнула головой, вспоминая, и сосредоточенно прикусила губу, тут же побелевшую от напряжения, — но я не знаю, могу ли я верить тому, что он говорил. И как я могу тебе верить, якобы Джейс Вейланд, я тоже не знаю.

— Ну, знаешь ли! Я служу с пятнадцати лет и впервые такое слышу. Да мои ребята доверяют мне свои жизни по несколько раз на дню!

— Как-то непохоже, — та кисло улыбнулась, — твоё эго уже малость перебарщивает.

— Клэри, ты должна пойти со мной. В одном из доков стоит наша птичка…

— Кто?

— Шаттл, на котором мы прилетели. Мы соберём всех членов отряда и твоего Саймона, всё обсудим и решим, как ещё раз пойдём к этому торговцу выведывать, где сейчас твоя мама. Потому что, поверь мне, Бейн точно знает, где она, он помогал ей бежать с вашей планеты.

— Погоди-ка, Бейн? Ты сказал — Бейн? — последние недоверие и беспомощность исчезли с её лица всего в одно мгновение: сделав шаг вперёд, Клэри крепко вцепилась в воротник его куртки и дёрнула на себя. — Магнус Бейн пару раз приезжал к нам, помогал поддерживать ранчо. Я видела его за два дня до маминого исчезновения, он как будто прятался, не хотел, чтобы его заметили.

— Я тебе больше скажу, — Джейс посмотрел на неё с превосходством, — с тобой вместе мы точно его разговорим и найдём Джослин в два счёта.

Глаза Клэри вспыхнули.

— У тебя мой друг Саймон и ты знаешь, как попасть к человеку, спрятавшему мою маму. Думаешь, я правда могу сказать: «Нет, Джейс, спасибо, я буду и дальше прятаться по углам и ждать, когда за мной придёт этот Валентин»? Ты, знаешь ли, тоже не очень приятный тип, но речь идёт о моей матери, так что, — выпустив его воротник, она протянула руку, и Джейс, помедлив, сжал её, — веди, куда нам там надо. Придётся поверить тебе на слово. А если обманешь, тебя же совесть замучает.

Джейс не стал уточнять, что будь он на самом деле коварным злодеем, решившим похитить её, то уж никоим образом не терзался бы угрызениями совести за ложь. Его куда больше зацепило другое: Клэри назвала Валентина по имени, так странно, не «мой отец», а «этот Валентин». Как будто она понятия не имела, кем он ей приходился… Тут можно было только похвалить самого себя за предусмотрительность, что Джейс поостерегся напрямик назвать её дочерью Валентина, мало ли кто мог их случайно услышать. Теперь же, если его опасения верны, как-то нужно будет сказать правду, вот только как? Сжимая её ладонь в своей, подстраиваясь под неожиданно ровный, уверенный шаг, Джейс спрашивал себя, как Клэри выдержит, ведь она уже убедилась в том, что Валентин — враг их семьи, виновник их бед, исчезновения её матери и уничтожения их дома… Как бы поступил Алек на его месте? Ну, он бы однозначно не стал бы скрывать, решив, что лучше пережить это сразу, чем потом страдать, узнать от кого-то другого, от того же врага. А вообще, почему это Джейса должно было заботить, как незнакомая девушка, цель миссии, отнесётся к той или иной информации? Его дело было с помощью Клэри найти Джослин, а потом арестовать Валентина Моргенштерна, и точка.

Нет, многоточие. Почему-то всё, что касалось Клэри, теперь волновало его не меньше, чем сама миссия.

Особенно то, что он вдруг в её глазах выглядел не очень приятным типом.

— Джейс? — позвал Алек в его наушнике, и он закатил глаза. Умел же брат появляться «очень вовремя». — Ты нашёл её? Я обшарил уже половину сектора и безрезультатно.

— Конечно, безрезультатно.

— Ты что имеешь в виду? Ты…

— Восемьдесят пять против семидесяти шести, и вновь в мою пользу, — услышав раздосадованное сопение, Джейс не мог не улыбнуться.

— Коммандер Лайтвуд, — обеспокоенно вклинился Макс, — ваша проигрышная серия дошла до четырёх, и это уже настораживает.

— Макс, что я говорил насчёт тотализатора? — яростно выдохнул Алек. — Хватит делать на нас ставки!

— С кем ты говоришь? — встревожившись, спросила Клэри, дёрнув его за руку, и Джейс приобнял её за плечи, вновь успокаивая.

— Это всего лишь мои друзья. Они нас ждут.

[Tinuviel-f]

Установленные в зале совещаний кондиционеры не справлялись со всё накалявшейся атмосферой. Мариз с трудом подавляла уже желание начать обмахиваться ладонью, сидевший по правую руку Роберт то и дело поправлял воротничок форменной рубашки, желая на самом деле немного оттянуть его и вздохнуть свободней. Нервное напряжение, не спадавшее два часа как, подавило и подмяло под себя всех присутствующих, не обойдя и гранд-адмирала. Всё то время, что длилась голопроекторная связь с Малькольмом Фейдом, вторым после убитого Никса представителем индиго в Совете, Малахи говорил отрывисто и сдержанно: казалось, что даже принося соболезнования и обещая все силы бросить на расследование и поимку преступника, он отдавал кому-то приказы. Это царапало слух и коробило саму Мариз, привыкшую к манере его разговора, а уж у Фейда, и так пребывавшего на взводе из-за убийства лидера, подобные слова вызывали бурное негодование.

— Люди! — рокотал его голос из динамиков голопроектора под потолком. — Вы гарантировали всем членам Совета безопасность, но не успел саммит начаться, как нас уже убивают! И кто? Валентин Моргенштерн, с которым, как вы заявляли, двадцать лет назад было покончено навсегда!

При этих его словах Мариз отвела взгляд в сторону. Ни упрёком, ни замечанием в личном деле, ни отстранением провал миссии отряда НьюАй на Доротее, отряда Институт и ещё нескольких команд, искавших Валентина по всем уголкам необъятного Союза, ей не аукнулся, но всё же это был камень в её огород. Следовало ослушаться приказа гранд-адмирала и вооружить Воинов Разиэля всей доступной информацией о беглеце, возможно, тогда бы стольких жертв удалось избежать.

— Мы не располагаем однозначной информацией, что за нападением на станцию Лофт стоит именно Валентин. Эти сведения пока ещё проверяются; первоначальное подтверждение было поспешным.

После такой откровенной лжи пришедший в совершенную ярость Фейд оборвал связь, заявив, что делегация индиго прибудет на саммит, но люди ещё об этом пожалеют, а в зале для совещаний воцарилась жутковатая, пронзительная тишина. Мариз опасалась поднимать глаза на Малахи во главе стола и только искоса посматривала на Элдетри и Пэнгборна, сидевших напротив: они слишком плохо скрывали свою растерянность и ошеломление.

— Гранд-адмирал, сэр, — к большому удивлению, заговорить первым решился Роберт, обычно куда более осмотрительный, — возможно, в свете произошедшего нам стоит рассмотреть вопрос о переносе даты саммита?

Такое предложение неосязаемо витало в воздухе с того самого момента, когда адмиралов только собрали на экстренное совещание. Станция Лофт, на которую вторгся Валентин, не считалась современной или супер-укреплённой и прежде на неё уже нападали пираты, но это было давно, на заре создания Межгалактического Союза. Однако все последние годы она служила резиденцией лидеров конфедерации индиго и, конечно же, защищалась как космопостами, так и внутренними силами полиции. Вот только никто так и не смог помешать людям Валентина, проникнув на станцию, устроить теракт. Кроме самого Альдуса Никса, главы азуреусов и одновременно всех индиго, погибло ещё пятеро: его охрана и ближайший советник — но даже не сама смерть такой высокопоставленной личности потрясла всех, а то, кто именно это сделал. Теперь уже давнишнее решение Совета, на котором настоял тогда Капитолий, уничтожить историю Валентина и его восстания, предать забвению его дело всеми народами Союза казалось в корне неверным и… и вообще так и не сработавшим. Валентина с его страстными, не лишёнными смысла речами слишком хорошо помнили. Мариз с внезапной грустью поняла, что если кого Капитолию и удалось оградить от этого знания, так это молодое поколение Воинов Разиэля, которому и нужно было искать Валентина.

— Исключено, — стали в голосе Малахи хватило бы на обоюдоострый меч длиной в человеческий рост. — Мы не станем отменять встречу участников Союза из-за Валентина. Так мы только покажем ему, что он на верном пути и может заставить нас делать то, что угодно. Усилим меры безопасности, приставим охрану к Люциану и Аларику, а также к Рафаэлю и Лили.

Дёрнувшаяся было возразить Джия Пенхаллоу под его примораживающим к месту взглядом смогла пробормотать лишь невнятные извинения.

— Объявляю перерыв на полчаса. Ровно в четыре жду вас с планами действий по саммиту и этому… — он презрительно поджал губы, — Валентину. С нормальными планами действий, а не с такими предложениями, какие прозвучали на этой встрече. Джия, как куратор связей с общественностью, предоставишь мне дополнительно черновик официального заявления.

У Роберта, когда все выходили из залы, было такое лицо, будто он всё ещё собирался отстаивать свою точку зрения, и Мариз, тронув его за плечо, шёпотом велела не лезть. Конечно, перенести саммит: и в целях безопасности, и в знак траура и солидарности с горем индиго — было наилучшим решением, однако Малахи твёрдо дал понять, что этого не случится. Почему? Действительно ли он поступал так по той причине, которую озвучил, или это было всего лишь прикрытием?

— Это же безумие! — горячечно начал Роберт, едва они отошли по коридору на приличное от зала расстояние. — Неужели Малахи этого не понимает? Отрицать, что к нападению причастен Валентин, когда на станции его видело несколько свидетелей! Как можно было до этого додуматься?!

— Он защищает сейчас весь людской род, — возразила Мариз, хотя на деле ей не особенно-то хотелось оправдывать действия гранд-адмирала. Малахи совершил ошибку, вот только случайную или же намеренную, разыгрывая какую-то хитроумную комбинацию? — А не только Капитолий и флот. По-твоему, было бы лучше, если бы он сразу всё признал? Я вот в этом не уверена.

— Да, возможно, только сейчас вся власть у индиго перешла к Малькольму Фейду, смею напомнить, таурусу со всеми вытекающими из этого последствиями. Таурусу, которого только что разъярили до предела, во-первых, убийством его друга, а во-вторых, откровенным нежеланием признавать очевидное и свою долю ответственности за произошедшее. Теперь, Мариз, во время саммита мы можем ожидать чего угодно, вплоть даже до вооружённого конфликта и объявления войны.

Он явно преувеличивал, до такого просто не могло дойти. Индиго — не настолько сплочённые существа, как, например, люди или даже хищники; они и единой-то расой не были: азуреусы, таурусы, фелины и мермейды объединились в своеобразную конфедерацию перед вступлением в Союз. Захотят выйти одни, не факт, что их поддержат и другие. Взбунтуется часть, так оставшиеся народы могут сами подавить восстание своих же сородичей. Да даже если, не дай Создатель, все индиго в знак протеста решат оставить ряды Союза, подавляющее большинство людей им просто этого не позволит. Но всё же, терзаемая смутным опасением, Мариз осторожно поинтересовалась:

— А разве его ближайшая помощница — не та рассудительная и осторожная Катарина Лосс из азуреусов? Она же до этого много лет консультировала Никса, смогла перебороть его упрямство, думаешь, с этим таурусом она не сладит?

— Сомневаюсь, что в нынешней ситуации Фейд захочет кого-нибудь слушать, особенно если это будет касаться людей.

— Не тебе одному так кажется, — вполголоса обронил внезапно проходивший мимо Элдетри, и Мариз, как ужаленная, повернулась к нему. Тот ответил невозмутимым взглядом, как будто и не говорил ничего, однако, поравнявшись с Робертом, всё так же тихо продолжил: — Не здесь. Вы же не хотите, чтобы следующим досье, на которое поставят гриф конфиденциальности из-за предательства, стало ваше?

Заглянув ему за спину, Мариз увидела невдалеке мрачную Имоджен Эрондейл и торопливо кивнула.

— Не переносить саммит сейчас в высшей степени неразумно, — только когда за ними тремя плотно закрылась дверь кабинета главы генно-инженерной службы, Элдетри заговорил нормально, не скрываясь. Удивительно, и до этого момента у Мариз не было повода задуматься на эту тему, однако Элдетри, по роду деятельности имевшему дело со многими секретными медицинскими разработками, была обеспечена куда большая приватность, чем всем остальным, ежедневно работавшими с сотнями голограмм конфиденциальных документов. — Но лично меня куда больше беспокоит другое. Я не понимаю, чего Валентин хочет добиться этой атакой, кроме срыва предстоящей встречи, конечно.

— По-твоему, этого недостаточно, Виктор?

— Нет, вполне, но это противоречит тому, что я когда-либо слышал об этом человеке. Кофе? — вдруг любезно предложил он, сменив тему, однако Мариз и Роберт одинаково покачали головами. — А я выпью, надо как-то привести мысли в порядок перед следующим раундом. Заседать нам сегодня долго…

— Что ты не понимаешь в мотивах Валентина? — не выдержала в конце концов Мариз.

Уж кому-кому, а ей они были известны весьма хорошо. Хотелось бы забыть, да не получалось. Двадцать лет назад Валентин не был ни фанатиком, ни безумным мечтателем, чьи идеи не имели ничего общего с реальностью; напротив, зоркий, незамыленный взгляд человека острого ума легко препарировал тогдашнее общество и Межгалактический Союз, выворачивая наружу его пороки и недостатки так, как робот-хирург — опухоль в мягких тканях. Потому-то его слушали и за ним шли все: бедняки и богачи, глупые и умные, рядовые рабочие и военные.

[Tinuviel-f]

Валентин говорил о том, что Межгалактический Союз, создававшийся на условиях полного равноправия всех членов, никогда не был и в существовавшем тогда виде не будет давать разным расам одинаковые возможности. Люди всё равно были главней: они галактика за галактикой осваивали эту Вселенную, приходя с миром, но больше с войной; они инициировали заключить Соглашение и стать наконец Союзом, чтобы не допустить жесточайших войн и полного уничтожения… Снять лавровый венец основателей, «мудрых» правителей с головы людского рода, не напоровшись на угрозу превосходящего военного потенциала и на более искусных, убедительных в политических интригах игроков, не мог никто. Это людям тогда принадлежало приоритетное право голоса при принятии Советом каких-либо решений и возможность наложить вето едва ли не на любую инициативу других сторон. Практически все высокие посты в структурах Союза: суде, флоте — занимали люди; исключительно люди же могли служить в элитных подразделениях вроде Воинов Разиэля, а дети представителей других рас не могли учиться в одной школе с человеческими детьми. Мариз была молдой и оттого ещё более ярой патриоткой своего народа, и охотно верила в то, что молодым людям втолковывали в Академии: про закон, порядок, всеобщее равенство, провозглашённое и поддерживаемое людьми. Именно Валентин был тем, кто открыл ей глаза: Межгалактический Союз по сути больше походил на добровольное… если не рабство, то подчинение всех прочих рас людям. И если ничего не предпринять, однажды относительная свобода превратится в однозначную неволю да так, что никто и не заметит, как это произошло, не сможет выбраться.

Как ни странно, но среди его последователей людей было тоже достаточно много: находились те, кто думал не только о себе, но и о прочих расах. И вроде бы Валентин преследовал благую цель: устранить неравенство, поставить всех на одну ступеньку, чтобы каждый мог попасть в элиту войск или свободно перемещаться по галактике, не боясь задержаться на территориях тех же людей больше положенного… сложно сказать, почему всё изменилось, как вышло так, что от идеи мирных переговоров и постепенной трансформации Валентин почти молниеносно перешёл к революции и вооружённому восстанию. Мариз Лайтвуд, которая в то время только чудом не оказалась на стороне врага Союза (благо Роберт узнал о нападении Моргенштерна на космопост и первых жертвах и предупредил её), так и не узнала правды: сначала всю информацию о мятежном преступнике засекретили, а позже, когда адмирал Лайтвуд получила все допуски, выяснилось, что на допросах Валентин молчал и только презрительно обещал, что ничто ещё не закончено, что даже если упрячут его, то когда-нибудь найдутся и другие, готовые продолжить его дело.

Однако, если и вправду задуматься… то восстание Валентина стоило жизни, в основном, людям: военным, полицейским и некоторым гражданским. Рептилоидов, индиго или хищников он не тронул.

— О, вижу по твоим глазам, что ты поняла, о чём я говорю. Ведь в прошлый раз целью Валентина были мы, люди, и наша система. Сейчас же он убил первого представителя индиго в Совете, разом оттолкнув от себя их конфедерацию. Я могу и ошибаться, но, — Элдетри решительно закончил, — невозможно, пусть и за двадцать лет, так кардинально изменить свои взгляды.

— Этого никто не знает…

— Роберт, он прав, — со вздохом признала Мариз, — Валентин не был убеждённым расистом, ему претило само это слово, — уже договорив это, она сообразила, что ей вроде как неоткуда иметь такие сведения, что она только что практически выдала сама себя, однако по счастью Элдетри ничего не заметил. — Я бы скорее поверила, если бы он снова напал на наши отряды или полицию, но никак не на индиго. Для него это означает предать собственные идеалы равноправия всех членов Союза. Должны быть веские причины, чтобы он на это пошёл.

— А то, что таким образом он нанесёт удар по людям куда более серьёзный, чем простым физическим нападением, это недостаточно веская причина для тебя? — тот посмотрел на неё осуждающе и даже гневно, заставив Мариз вспомнить, как давно они уже вот так не сталкивались лбами, не спорили — что по рабочим вопросам, что в личной жизни. Решительность в голосе, отточенно-резкий, целеустремлённый тон говорил, что Роберт не отступит от своего мнения, и если она считает иначе, ей придётся или смириться, или уйти. — Наша позиция как хозяев этого саммита весьма существенно пошатнулась: наш преступник убил лидера другой расы, теперь на встрече будет твориться полный хаос, и ещё неизвестно, сможем ли мы обеспечить всем должную безопасность — вот, кстати, тоже удар по нашей гордости и статусу. Нет, Валентин сделал то, что хотел сделать. Теперь он не своими руками уничтожит преимущество нашего рода — за него это сделают остальные народы.

Ощущая, как закипает, Мариз фыркнула:

— Чушь! Ты не знаешь, как он действовал и чего хотел тогда, а я знаю! И я говорю тебе, что это действительно на него не похоже.

— А гранд-адмирал убеждён, что целью Валентина были именно индиго, и следующие нападения будут на других членов Совета. — Встряв в их зарождавшуюся перепалку как раз вовремя, в самый накал страстей, Элдетри вбросил свою мысль и деловито умолк, давая возможность всё обдумать. — Что они — новая цель Моргенштерна. Иными словами, бывший революционер спустя двадцать лет заделался ярым расистом…

— Малахи не говорил ничего подобного.

— Вслух — разумеется, нет, Роберт, но кулуарно именно этой позиции он и придерживается. Так что вместо того, чтобы готовиться к защите своих объектов, мы будем растрачивать силы на охрану этих рептилоидов и хищников, — он недовольно качнул головой и, вспомнив наконец о приготовившемся кофе, взял в руки чашку, отпил немного и произнёс едва слышно, так что Мариз в первое мгновение показалось даже, что она ослышалась. — Может быть, нарочно, чтобы облегчить Валентину его задачу.

Не поверив, она подняла на него глаза, однако сдержанно-суровый, собранный вид Элдетри весь говорил о том, что он произнёс именно то, что и имел в виду. Подтвердил её собственные догадки, которые только крепли день ото дня, но которые Мариз по вполне понятным причинам опасалась произносить вслух и даже делиться ими с кем-то, кроме Роберта.

Если кто-то ещё считает, что одним из изменников в Капитолии мог быть сам гранд-адмирал, от таких подозрений больше нельзя отмахиваться.

— И я не единственный, кто думает так, — вполголоса, уже будто сомневаясь, а стоит ли рассказывать, продолжил тот, косясь на Роберта. Тут же обернувшись, Мариз яростным взглядом осадила его, готового вновь начать доказывать иное. — Пэнгборн и Блэкуэлл тоже сомневаются, правильно ли мы делаем, слепо принимая на веру новую мотивацию Валентина.

— Тайное сообщество внутри Капитолия? — переспросила она пересохшими губами. Почему-то от этих слов Элдетри холодок прошёл по спине: наверное, ненужная ассоциация с событиями прошлых дней, когда Мариз ходила по острию ножа из-за Валентина. — Не слишком ли?

— Нет, нет никакого тайного сообщества, мы ведь все здесь взрослые люди. Просто некоторые из нас уже пристально наблюдают за гранд-адмиралом. Слишком уж странно всё складывается… — приняв их молчание за согласие, Элдетри расправил плечи и закончил уже совсем уверенно и решительно: — И лучше потом покаянно склонить перед Малахи голову, чем оказаться не готовым в тот миг, когда от наших действий будет зависеть судьба всего Союза.

В этот момент Мариз отчётливо поняла, что да, похоже, так всё и произойдёт. В сговоре ли гранд-адмирал с Валентином или же он, ещё верный Капитолию и Союзу, неверно оценивает ситуацию, — многое решится не его поступками, а реакцией на них других. На карту поставлены были их жизнь и мир во всём Союзе, и нельзя было допустить ошибку, что означало… означало быть готовой в любой момент принимать решения против своих же когда-то единомышленников.

Но если так нужно, Мариз это сделает.

***

— Гранд-адмирал, сэр, прежде чем мы продолжим заседание, — внезапно взяла право голоса Имоджен, едва они все, вернувшись в зал, расселись за столом, — я прошу разрешения на вопрос вне повестки.

Её категоричный вид и нездорово блестевшие глаза (так случалось всякий раз, когда Имоджен видела цель и устремлялась к ней, любым, даже самым радикальным способом, расчищая дорогу) взволновали Мариз, но она постаралась не показывать вида. О чём ещё хотела поговорить Имоджен, кроме того, как объявить ещё кого-нибудь предателями? А из всех отрядов Воинов Разиэля сейчас только Алек с его командой игнорировали указания Капитолия и не выходили на связь.

— Имоджен, у нас нет времени.

— Если речь идёт о безопасности Межгалактического Союза и самого Капитолия, у нас всегда есть время! — отрезала та с азартом истинного фанатика, и Мариз вновь подумала, как Имоджен Эрондейл пугала. Ужасала даже не тем, что могла каким-то образом прознать о тёмном пятне в её прошлом (хотя как? Свидетелей не осталось, кроме Роберта и самого Валентина), — а тем, сколько невинных жизней могла разрушить маниакальным преследованием. С её лёгкой руки и безмолвной поддержки Малахи началась охота на ведьм, и в условиях возможной скорой войны понятно было, что подозревали любого, чьё поведение отклонялось хоть на йоту, что лучше перестраховаться, чем потом…

Взгляд Роберта как будто обжёг затылок, и, коротко повернувшись к нему, она отвела глаза в сторону. Тот не мог ничего сказать сейчас, да это и не требовалось, Мариз сама прекрасно всё понимала. Несколько минут назад, когда предполагаемым изменником оказался было сам гранд-адмирал Малахи, она без колебаний собралась действовать, но стоило подобной угрозе нависнуть над её детьми…

[Tinuviel-f]

— Отряд НьюАй не выходит на связь уже несколько дней, при этом грубым образом нарушив главное правило нашего Кодекса.

— Если Алек так поступил, у него должны были быть веские при…

— Молчать! — Имоджен с таким зверским лицом сверкнула глазами, что дара речи лишилась, кажется, не только Мариз, но и все остальные. — Мы не можем и дальше игнорировать их неповиновение. Я выношу на голосование вопрос о признании отряда НьюАй предателями.

— Постой, Имоджен, — вмешалась Джия, — ты, наверное, хотела сказать — дезертирами?

— Я сказала то, что хотела.

Несколько секунд сокрушительной тишины она как будто упивалась произведённым эффектом: ужасом Мариз и Роберта и замешательством других — а потом добавила неожиданно спокойным голосом, словно не она только что, а кто-то иной вёл себя настолько жестоко и безумно:

— Вы должны понимать, адмиралы, что это вынужденная мера предосторожности. Сейчас любой может представлять угрозу для нас.

— Алек, Джейс и Изабель — не угроза, — процедила Мариз, отчаянно жалея, что не обладала какими-нибудь необычайными способностями индиго, чтобы испепелить адмирала внутренней безопасности на месте. Имоджен, скатившаяся в бесконечную подозрительность и поиск изменника в каждом встречном после бегства сына и невестки, всё ещё обладала полной властью и… и объективно была права. Если бы речь шла о любом другом отряде, Мариз бы поддержала её, несмотря на то, что во всех командах Воинов Разиэля она была уверена (как и в группе Стивена и Селин…). Однако сейчас абсурдные обвинения всё-таки прозвучали в адрес её семьи и… и лучше бы Имоджен громогласно объявила бы всем правду о ней, чем попыталась уничтожить её детей. — Они верны Капитолию. Вы не хотите рассматривать иные варианты того, почему они не вернулись на Аликанте, из принципа?

— Они могут быть уже мертвы, — внезапно произнесла Джия, и Мариз осеклась. Её словно окатило могильным холодом.

Краем глаза она заметила, как сжались кулаки до сих пор молчавшего Роберта, и он отрывисто съязвил:

— Если это были слова поддержки, Джия, то такого рода она нам не нужна.

— Это объективное предположение. Я тоже не допускаю и мысли, что коммандер Лайтвуд перешёл на сторону Валентина.

— Но в его отряде — сын Майкла Вейланда, — задумчиво, с отрешённым взглядом, проговорил Малахи, — и он — лучший друг вашего сына, Мариз, Роберт. Вы считаете его своим сыном… Надеюсь, как адмиралы Капитолия, вы поступите правильно.

Всё ещё не веря, Мариз сделала глубокий вдох, выдохнула, пытаясь успокоиться, но какое, к чёрту, могло быть спокойствие, если её детей, воспитанных Капитолием и для Капитолия, Воинов Разиэля, обвиняли в преступлении, на которое они не пошли бы даже под угрозой собственной жизни? Бессилие убивало её. Ещё несколько дней назад всё было прекрасно, Мариз отправляла Алека и его отряд на, казалось бы, простую миссию… Вернувшись, Алек должен был вступить в программу возрождения — а сегодня как раз эта проклятая пятница — и ей всё равно уже было, согласился ли бы он или продолжил тянуть время, или вообще отказался бы! Сейчас Мариз поддержала бы любое решение, только этого уже не будет. Если Алека объявят преступником, если его отряд, вернувшись, не разберётся в ситуации и окажет сопротивление тем, кто попытается их арестовать….

— Я поддерживаю Имоджен и выношу этот вопрос на голосование, — сухо произнёс Малахи, и она обречённо закрыла глаза.

***

Алек был против того, чтобы ждать если не день, то хотя бы несколько часов перед новой попыткой поговорить с Магнусом Бейном. У них просто не было столько времени! Чем быстрее эта Клэри Фрэй-Моргенштерн разговорила бы Бейна, тем быстрее их отряд нашёл бы Джослин, а за ней — и Валентина… Хотя, по правде, Алек с каждым часом всё меньше верил в то, что изначальный план Капитолия, поймать Валентина на наживку, сработает: к тому времени, пока они выйдут на свою цель, враг вполне может их опередить.

Но вчера Джейс появился возле их птички, неся Клэри на руках: от усталости и, по-видимому, бессонной ночи и голода та совсем выбилась из сил и провалилась то ли в обморок, то ли в сон. А когда Алек после короткого медицинского сканирования, проведенного Максом, только заикнулся о том, что им лучше как можно скорее привести Клэри в порядок и отправиться к Бейну, на него внезапно уставилась не одна пара сердитых глаз — Саймона — а две, причем Джейс неожиданно выглядел гораздо злее рептилоида.

— Я ведь тебя просил, — сказал он Джейсу, когда удалось улучить момент и остаться наедине, — не привязывайся слишком сильно. Она — наша миссия и дочь врага.

— А я — сын изменника, забыл? — ответил тот ядовито, и Алек прикусил язык. — Два сапога пара.

После такой демонстрации, что от него и Клэри лучше отстать, ничего не оставалось, как действительно отступить и дать девчонке отдохнуть и выспаться, прежде чем как-то действовать дальше. В и без того тесной птичке теперь и вовсе было некуда деться: в каюте экипажа на койке Изабель и укрытая её покрывалом спала Клэри, рядом на полу, прислонившись спиной к стене, дремал Саймон. В дверях как будто намертво приклеился Джейс: скрестив руки на груди, он гипнотизировал взглядом обоих, девушку и рептилоида, и хотел бы Алек знать, о чём он думал в этот момент, с чего вдруг, толком даже не зная эту Клэри, начал заботиться о ней больше, чем о друге. Изабель с Лидией и Ходжем от греха подальше переместились от этого странного треугольника в отсек для пленников и занялись проверкой и чисткой оружия, и Алек вновь остался в одиночестве в кабине пилотов, не испытывая никакого желания присоединяться ни к тем, ни к другим.

— Просто Джейс умеет думать не только о службе, — заметила Изабель, направлявшаяся в хвост птички с несколькими штурмовыми винтовками в руках. — Чего и тебе желаю, братец. Вообще-то он прав. Клэри много чего пережила за последние дни: её дом разрушен, мама пропала, близкий друг семьи оказался предателем и завёз её в логово хищников, а ещё ей предстоит узнать, что её отец — самый страшный преступник Межгалактического Союза за последние пятьдесят лет. А ты требуешь мужества и стойкости солдата: чуть что, сразу в бой.

— Из, ты думаешь, я этого не понимаю? Она гражданская, мы вообще не должны прибегать к её помощи и рисковать ею, встречаясь с Бейном, мало ли чего можно от него ожидать после вашего столкновения. Но сейчас любая задержка играет против нас.

— Что не дает тебе повода вести себя как бесчувственный чурбан, — перехватив наконец поудобнее оружие, Изабель остановилась и, вздохнув, посмотрела на него с неожиданным сочувствием. — Алек, слушай, мы ведь не будем служить вечно. Может случиться что угодно и когда угодно, и любого из нас комиссуют, даже тебя, коммандер Лайтвуд. Что ты тогда будешь делать, если привык жить только работой?

Не понимая, к чему она клонила и зачем вообще завела этот разговор, Алек, передернув плечами, фыркнул и попробовал от неё отделаться:

— Можно подумать, ты уже для себя всё продумала.

Легкомысленная в плане обычной жизни, Изабель привыкла, как и Джейс, не загадывать дальше конца этой недели, и слышать от неё такие нравоучения о будущем было, мягко говоря, странно. Если она в очередной раз пыталась по-своему вправить ему мозги, это тем более вызывало недоумение и даже лёгкую панику: что же такое должно было произойти, что Изабель неожиданно начала планировать будущее на много лет вперёд. Он внимательно посмотрел на сестру, с затаённым волнением боясь услышать сейчас что-то вроде «Да, потому что я смертельно больна и жить мне осталось всего ничего», пусть это и было из разряда невозможного: все члены Воинов Разиэля проходили регулярный медицинский осмотр и, при необходимости, соответствующее лечение.

— Нет, но, по крайней мере, я хотя бы имею представление, чем буду заниматься после увольнения. А вот ты даже не пытаешься. Алек, я, конечно, не в восторге, что в Генезисе ты собираешься участвовать вместе с Лидией: мало того, что она тебя старше, так ещё и…

Она резко замолчала, видимо, в последний момент едва не сболтнув лишнее, и Алек разочарованно подался вперёд, жаждая услышать продолжение. Что Иззи не нравилось в Лидии? Что она была замужем? Что, как и он сам, на первое место ставила службу? Или — и от этой мысли его пробрало холодной дрожью — сестра догадалась, что именно произошло между ними, и уверена была, что на таком фундаменте невозможно построить нормальную семью и дать будущим детям столь необходимые им любовь и ласку? Алек же сам в глубине души понимал, что это нереально.

— Просто я хочу сказать, что раз уж вы всё-таки решились на это пойти, то тебе стоит хотя бы попробовать думать о вас с ней не как о солдатах, а о паре, — выпалила Изабель, старательно отводя глаза. — И поступать соответствующе. Потому что ей очень плохо из-за провала с Бейном, и единственный, кто сможет тут что-то сделать, — это ты.

Очень хотелось думать, всё это время Изабель пыталась сказать, как сильно Лидия нуждалась в его поддержке из-за своей ошибки, только Алек знал, что это не так. Больно ей было из-за него, и, Изабель права, ему же это исправлять, вот только… нечем. Алек мог бы пойти к ней и соврать, что он всё обдумал, прислушался к себе и понял, что тогда, наговорив всякого о своём нежелании быть по-настоящему мужем, жестоко ошибался. Мог бы. Только сколько продержалась бы эта ложь? Так быстро себя не переломаешь, если тут, конечно, вообще можно измениться, полюбить… даже не Лидию, а в принципе кого-то, привыкнуть регулярно заниматься сексом — после того, как долго жил с твёрдой уверенностью, что ни то, ни другое тебе абсолютно не нужно и только помешает. А когда обман раскроется, будет в сотни раз хуже, чем если сейчас смолчать и сделать вид, что, как командир, Алек всё ещё зол и не готов разговаривать с Лидией.

Интересно, а когда он будет готов?

[Tinuviel-f]

Уединившись наконец в кабине пилотов, Алек устроился в кресле, накинув сверху форменную куртку, надеясь хоть ненадолго тоже прикорнуть: в этой беготне по станции сначала за Джейсом, а затем за Клэри, он просто понапрасну истратил свои силы. Разговор с Бейном предстоял тяжёлый, что произойдёт следом, Алек предсказать не мог и потому, раз его не послушали и остались в птичке на ночёвку, предпочёл если и бездействовать, то с пользой. Однако сон не шёл. Мысли всё возвращались к Джейсу, необычно молчаливому и задумчивому, с несвойственными ему проявлениями человеческого тепла и заботы обращавшемуся с этой Клэри Фрэй. К Изабель, настойчиво советовавшей обратить внимание на будущую практически невесту, и собственному жутковатому пониманию, что Алеку нечего Лидии предложить. Похоже, ни сейчас, ни потом. Она видела в нём мужа, мужчину, возможно, неосознанно сопоставляла даже с погибшим супругом, а Алек не ощущал себя готовым дать ей желаемое, хотя и понимал, что это жизненно необходимо для счастливого воспитания детей. Почему это с ним? Он какой-то не такой, неправильный? Когда Джейс и Изабель ходили на свидания, меняли партнёров, а Алек не испытывал подобной потребности, потому что самоудовлетворения было вполне достаточно, он и не думал переживать. Казалось, что всё в порядке, ну, вот так Алек устроен, никому же это не мешало… А теперь он никак не мог отделаться от ощущения, что был поломанной куклой, не до конца человеком, что ли, неживым, ненастоящим.

Вот почему жить службой, думать только о службе было проще и правильней: Алек не отвлекался на постороннее, не сомневался и не терзал себя. Понимая, что заснуть он вряд ли сможет, он с трудом, но переключился на произошедшие за последние сутки события и на то, что им предстояло сделать. Бейн, судя по рассказу Изабель, — фигура похлеще того, каким они его представляли, во всех смыслах. Как теперь заполучить доверие и убедить пообщаться, кроме как не с помощью Клэри? А если и у этой девчонки тоже ничего не получится? Она ведь не железная, у неё потрясение за потрясением, и если Бейн откажется помочь, наверняка у неё сдадут нервы. Надо было сказать Джейсу, чтобы завтра он получше следил за ней, как, например, сегодня.

Да, что касается сегодня… Алек сел, поднял опущенное было кресло в вертикальное положение и, уронив куртку, в глубокой задумчивости пошёл к кофеварке. Глотать обжигающе горячий напиток пришлось едва-едва, и то, это тело замечало боль, Алек же, если бы мог, опрокинул в себя кружку целиком и даже не поморщился бы. Сегодняшние события… они как-то не укладывались, не вязались с тем, что Алек уже знал о Валентине Моргенштерне и его сторонниках, и одновременно поражали его масштабом возможностей и помыслов их врага. Ходж упоминал, конечно, что в первый раз у Валентина оказалось достаточно единомышленников в его расистских идеях, однако то, что увидел и передал Джейс, однозначно говорило: в этот раз на стороне Валентина есть военные. Дезертировали они или же продолжают служить, подрывая работу флота изнутри, — кто знает? Те двое, что пытали Люциана Греймарка: Стивен и так и неназвавшаяся женщина, откуда они были? И если Валентин привлёк под свои знамёна рядовых солдат, кто поручится, что среди высших чинов нет сочувствующих ему? Капитолий должен был узнать об этом, выяснить, кто имел официальное основание находиться в это время на Бруклине или был в отгуле, допросить всех полицейских того участка, найти предателей… но приказ продолжать операцию в режиме строгой секретности нельзя было нарушить даже по такой важной причине. Если бы только Алек вчера оказался рядом с Джейсом и Клэри, он бы тех двоих не упустил!

Однако сам по себе факт предательства среди силовиков — это полбеды. Алек уже уяснил для себя, что Валентин, обладая выдающейся харизмой, легко подчинял людей своей воле; после побега из тюрьмы ему требовалось как можно скорее собрать армию, а как ещё это можно сделать быстро, если не переманить военных? Здесь всё было, как ни хотелось признавать, логично. Зато убийство первой персоны индиго, Альдуса Никса (Макс во время стоянки аккуратно собрал последние новости, и эта была самой первой и шокирующей из них), затем открытое нападение на лидера сигма-хищников здесь, в полицейском участке — всё это говорило о том, что Валентин не собирался тянуть, долго и тщательно готовиться. Нет, похоже, у него уже был готовый план, понимание и силы претворять его в жизнь шаг за шагом, не размениваясь на мелочи. Он уже атаковал лидеров двух рас, какими же возможностями он располагал? Алек пытался представить масштаб, но не получалось: достать индиго и хищников можно было в равной мере как маленькой группой хорошо вооружённых наёмников, так и гигантской армадой. Начал ли Капитолий действовать, обеспечили ли они охраной самих себя: Малахи и Пенхаллоу, представителей в Совете Межгалактического Союза, — и лидеров рептилоидов, до которых Валентин по какой-то причине ещё не добрался? Потому что не нужно быть дураком, чтобы, зная, кто он, какие цели преследовал, не догадаться, что будет дальше? Скоро на Идрисе состоится саммит Союза — идеальная возможность для него разом обезглавить все народы, посеять раздор и панику и дальше воплощать свой замысел по унижению и уничтожению всех прочих рас, кроме человеческой. Даже смутно представляя себе масштаб сил Валентина, Алек понимал, что это не просто возможно — так оно всё и будет.

Но если Валентин мечтал об окончательном главенстве людей, разве не должен он был привлекать на свою сторону только людей? Зачем тогда потребовалось подсылать тех двоих к Люциану Греймарку и предлагать присоединиться? Алек крепко сжал в пальцах чашку с уже остывшим кофе, про который он забыл, осознав, что нащупал именно то, что его по-настоящему беспокоило. Валентин — расист, так ведь Ходж рассказывал? А подобные люди не будут заключать союз, даже временный, с теми, кого всей душой стремятся подчинить и раздавить. Тогда почему тот Стивен и его оставшаяся неизвестной спутница говорили с Греймарком так, будто он когда-то уже поддерживал Валентина, но затем оставил его? Сигма-хищники, да и вообще хищники, обладали здоровым эгоизмом (но у какого народа его нет?) и повышенной, по сравнению с другими, агрессией и жестокостью, однако уже довольно долгое время она находила своё выражение в аренах и всём, что было с ними связано. Никто не замечал за ними стремления вырезать рептилоидов или людей. Противоположного стремления помогать другим народам Союза, конечно, тоже не было, но так у кого оно есть? Пока они с Джейсом, разделившись, искали Клэри, Алек натолкнулся на живую иллюстрацию этому: на одной из палуб он увидел просившую милостыню маленькую девочку, похоже, гибрида темнокожего человека и мермейда — на шее у неё Алек заметил жабры. Нищенка была ещё совсем крохой, почти не говорила, только жалобно тянула грязную ладошку к каждому встречному, а все проходили мимо, не удостаивая девчушку и взглядом. Один урод, куда-то торопившийся, не заметил её и, налетев, начал орать, едва даже не ударил — Алек успел перехватить его руку и в двух словах велел убираться. На него смотрели как на идиота, когда он отдал девочке все деньги, что имел с собой (увы, их было не очень много), было и несколько настолько пристальных взглядов, что Алека буквально обжигало ими. В какой-то миг ему показалось даже, будто он видел кого-то, похожего на Бейна, видел золотые глаза…

Так вот, Магнус Бейн говорил Изабель и Лидии о Валентине как о человеке, собравшем разношёрстную армию, а не только людей. Какой же он тогда расист? Алека уже цепляло это несоответствие, но тогда Джейс его отвлёк; однако, если противоречие никуда не делось. Алек знал слишком мало о Валентине, об его прошлом, чтобы увидеть это противоречие и сделать верные выводы. Его досье же было строго засекречено, и, возможно, Ходж тоже пребывал в заблуждении, рассказывая, что знал о нём. Только подумав об этом, Алек вздрогнул. Не дай Создатель, это окажется правдой, ведь тогда все выводы, какие они делали о Валентине, со слов Ходжа, будут неверны, а ошибочная оценка ситуации… нет ничего хуже для них, отрезанных от Капитолия и вынужденных опираться только на свои собственные силы.

Только действительно ли отрезанных от Капитолия? Алек лишь сейчас, прокручивал ещё раз рассказ Джейса о нападении на Греймарка в полицейском участке, задумался: а каким образом Валентин и его люди узнали, кого и где нужно искать? Когда его отряд прибыл на Доротею, не было никаких свидетельств, что кто-то другой успел побывать на ранчо Джослин Фрэй, а единственного остававшегося на месте свидетеля, знавшего, что у неё была дочь, Алек с ребятами тут же забрали с собой. Откуда же Валентин узнал о Клэри, о том, что её забрал некий сигма-хищник Люк и что этот Люк, Люциан Греймарк, сейчас находился на Бруклине? Слишком много всего, чтобы быть простым совпадением. Значит, за ними следили? Но тогда бы Макс обнаружил хвост, он ведь умница, легко обращается со всем вооружением и отслеживающими устройствами. Как вариант, Валентин мог действительно знать Люциана ещё с первого своего восстания, предполагать, что тот будет поддерживать его супругу, однако подтвердить это или опровергнуть могла лишь Клэри… которая до сих пор даже и не подозревала, кто был её отцом.

Замкнутый круг. Оставалось лишь надеяться, что предстоящий разговор с Магнусом Бейном — он должен состояться, должен и точка — прольёт свет на всё происходящее.

[Tinuviel-f]

***

— Ты так и не сказал ей, — вполголоса заметил Алек Джейсу, глядя, как Клэри, одетая в футболку и куртку Лидии и запасные форменные штаны Изабель, с решительным видом прошагала к выходу на палубу.

После хорошего сна и плотного завтрака, пусть и сухим пайком, девушка заметно успокоилась, как будто осмыслила всё случившееся и смирилась (наверное, только внешне) с предательством лучшего друга своей семьи. По крайней мере, рассказывая о последних днях своей жизни, она уже не дрожала, не истерила и не сыпала проклятиями, как можно было ожидать. Впрочем, это всё равно не помогло Алеку узнать нужные сведения. Клэри знала немногое: свою маму в последний раз видела рано утром в тот день, когда Люк обманом вывез её с планеты, а до этого их посетил Магнус Бейн, который очень хотел остаться незамеченным, но всё равно попался ей на глаза. На орбите Люк дал ей, похоже, снотворное, потому что проснулась Клэри уже на Бруклине, в верхней комнатке над баром «Нефритовый волк», с запиской от Люка на подушке — просьбой не выходить из заведения, где её и спрячут, и накормят, пока он не убедится, что она в безопасности. Но Клэри не могла просто сидеть и ждать, в то время как её мама оказалась в беде, а остальное… остальное Алек уже знал по рассказу Джейса. Но косвенно Клэри всё-таки подтвердила его подозрения: до начала всех событий на Доротее никто подозрительный (кроме Бейна) не появлялся.

— Не думаю, что это я должен говорить, — в том же тоне ответил Джейс. — Знаю, что ты скажешь: ей надо услышать правду до того, как кто-нибудь сможет использовать это против неё. Ты ведь и со мной точно так же поступил, я прав?

— Ты ведь мне как брат, — Алек напрасно пытался поймать его взгляд: тот говорил не оборачиваясь, показывая, что всё ещё в глубине души сердился, хотя на другие темы они общались вполне нормально. — Как по-твоему я должен был поступить? Молчать до тех пор, пока кто-нибудь не причинил тебе боль этой правдой?

— По крайней мере, проверить…

— У меня нет оснований не доверять тому человеку, который рассказал мне о Майкле.

— Тогда дай нам поговорить, и я в два счёта докажу, что вы оба ошибаетесь, — коротко обернувшись, Джейс прошил его пронзительным, как выстрел из снайперской винтовки, взглядом и сбежал на палубу следом за Клэри, Изабель и Лидией. — И если ты попытаешься сказать всё Клэри или подобьёшь на это того же Саймона, клянусь, я буду драться с тобой, пока руки не устанут. А ты знаешь мою генную модификацию на выносливость.

Алек только длинно, с присвистом выдохнул. Злоба в словах и тоне… так Джейс с ним ещё не говорил. Даже когда они ожесточённо сталкивались лбами во время спорных ситуаций на миссиях, подобного не случалось. Причина больше была в Клэри (Алек ведь просил не привязываться к ней!) или в нежелании верить в предательство отца? Хотя какая разница, из-за чего именно Джейс стал воспринимать его своим врагом, главное… Главное, что в любой момент правота Алека могла подтвердиться, и тогда Джейсу нечем будет крыть: тот же Магнус Бейн, явно уже настроенный крайне негативно к их команде, не преминет ткнуть в лицо Клэри, дочерью какого человека она является. Что тогда будет делать её защитник, когда девчонка поймёт, что он всё знал?

— Ходж, мне не нравится, конечно, что ты остаёшься, — напоследок сказал он тому, застывшему возле люка, — но если мы пойдём все вместе, нас гораздо проще будет засечь на камерах.

Тот философски пожал плечами:

— Кто-то же должен держать транспорт наготове. Я прикрою, если что-то пойдёт не так.

Машинально кивнув, Алек думал уже спросить, готов ли он переговорить лично с Джейсом об его отце, когда понял, что остальные ушли слишком далеко и, бросив короткое:

— Будь настороже, — устремился следом за основной группой, сожалея, что такой удачный момент наедине с Ходжем сорвался.

Джейс, сам того не зная, подсказал, что нужно делать: свести их и оставить поговорить. Да, Ходж просил ничего не сообщать Джейсу, но раз уж всё вскрылось, не станет же он отрицать и изображать из себя ничего не знающего! Джейс не хотел верить Алеку, хорошо, пусть услышит всё от человека, который жил тогда, во время первого восстания Валентина. Может, хотя бы это заставит его понять, почему Алек так поступил, и осознать, что и Клэри тоже следует знать. Она же девчонка, всю жизнь прожила на мирной планетке у мамы под крылом, никакой военной закалки, никакой твёрдой шкуры… правда, Джейсу его шкура не особо-то помогла.

Догнать отряд, растянувшийся, потому что все передвигались поодиночке, не составило особого труда; поравнявшись с Изабель, Алек с удивлением обнаружил впереди, шагавшим под руку с Клэри Саймона. Что-то он не припоминал, чтобы, планируя вторую вылазку к Бейну, они собирались брать с собой рептилоида.

— Ну и кто ему разрешил? — поинтересовался он у сестры, и Изабель хмыкнула.

— А кто же ему запретит?

— Он что, забыл, как его в прошлый раз чуть не продали?

— Сказал, что не доверяет нам достаточно сильно, чтобы отпустить с Клэри без присмотра. По-моему, Джейса это очень задело.

Чуть прищурившись, Алек внимательно посмотрел на того, неотступно следовавшего за девушкой и рептилоидом на расстоянии нескольких шагов. Со стороны, если не знать подробностей, казалось, что он за ними вообще чуть ли не с преступными намерениями крался. Что же на него такое нашло, в конце концов? Да ещё, как назло, когда их миссия всё затягивалась и затягивалась, когда требовалось всё хладнокровие, концентрация и самообладание. Прежде Джейс никем из своих многочисленных подружек не увлекался настолько, чтобы так меняться.

Когда они с Изабель последними подошли к Пандемониуму, Джейс уже нетерпеливо подгонял остальных заходить.

— Думаю, если мы и попали где в поле зрения камер, то некритично, — сказал он. — Главное, чтобы этот торговец или его работники шум сейчас не подняли из-за такого массового вторжения.

— Хотели бы — уже подняли бы. Вряд ли у него на камерах нет системы распознавания лиц, Саймон с Лидией наверняка попали в чёрный список, но что-то нет никакой реакции, слышишь? — Алек сам прислушался на всякий случай, однако не было ни пронзительного воя сигнализации, ни даже простых криков, если бы их друзей схватили местные вышибалы.

Это настораживало. Магнус Бейн ведь не такой идиот, чтобы не сделать выводов из вчерашнего визита Изабель с Лидией. К нему заявились Воины Разиэля, военные, которые искали его клиентку да ещё и принялись выспрашивать о Валентине; да ему следовало бы, по-хорошему, сбежать и затаиться где-нибудь, а не ту же сигнализацию настраивать, например. Почему Алек вчера не настоял на том, чтобы сразу вломиться к Бейну? Теперь это казалось чудовищной ошибкой.

Словно прочитав его мысли, помрачневший Джейс попробовал сгладить ситуацию:

— Даже если он и сбежал, Макс его быстро найдёт.

— Я предпочёл бы, чтобы нам вообще не потребовалось его искать. Джейс, у него в лавке наверняка полно контрабанды, и нужных связей у него навалом, да мы скорее состаримся, чем отыщем его по всему Союзу. Меня и так уже серьёзно напрягает, что мы вынуждены действовать до сих пор в тайне от своих же…

Видимо, что-то отразилось на его лице, потому что Джейс, передумав заходить в лавку, шагнул навстречу.

— Что тут может быть не так?

— Не знаю. Пока что это всё ещё на уровне только моих смутных подозрений, которые вполне могут не оправдаться. Не бери в голову.

— Эй, — тот знакомо, но позабыто уже за последние дни, усмехнулся, — а где же знаменитое предчувствие коммандера Лайтвуда?

Алек посмотрел на него, словно увидел в первый раз в жизни. Интуиция, над которой остальные периодически подтрунивали, не молчала здесь: она теребила его, подсказывая, что в истории с Валентином что-то нечисто и что кто-то водит их за нос. Но довериться только лишь чутью, когда, возможно, мир во всем Межгалактическом Союзе стоял на кону… нет, здесь нужны доказательства.

Уловив за спиной, кажется, в отсеке напротив какой-то шум, Алек вновь сосредоточил всё внимание на Джейсе и велел:

— Иди. Девчонкам потребуется твоя помощь, особенно Клэри. Мне не верится, что этот Бейн пощадит её чувства, если ты понимаешь, о чём я.

— Алек, не начинай сначала…

Сзади раздался сдавленный, как будто приглушённый чем-то крик, и то ли Алек единственный услышал его, то ли ещё что-то, но он один обернулся, инстинктивно положив руку на пояс, на скрытую под курткой кобуру фазерного пистолета. Джейс повторил его движение с секундной заминкой.

[Tinuviel-f]

— Тебе точно не нужна помощь? — прошептал он на грани слышимости, получив жестом приказ двигаться дальше.

— Посмотреть, что там происходит, я могу и сам.

Не дойдя немного до двери-шлюза, откуда и доносились подозрительные звуки, Алек осёкся и — вот реально на одной интуиции — успел отшатнуться в тот самый момент, когда тяжёлый металлический люк с грохотом врезался в стену. Прямо на него, ничего не видя, вылетел рептилоид: с перекошенным от ужаса лицом, в разодранной, как от удара когтями, одежде, он на бегу прокричал «Спасайтесь!» и убежал, продолжая причитать на своём диалекте. Всё произошло так быстро, что Алек лишь каким-то чудом не выхватил оружие, тем самым выдав себя немногим свидетелям, которые, впрочем, тут же разбежались, едва из отсека вывалились, спасаясь бегством, ещё двое рептилоидов. Перепуганные, как и тот, первый парень, они с вытаращенными, как гигантские бусины, глазами повторяли только одно слово:

— Предо! Предо!

— Джейс, идите без меня, — скомандовал Алек, широким шагом направляясь в отсек. Буханья тяжёлых форменных ботинок того слышно не было: повезло, за пару мгновений до появления рептилоидов Джейс, всё-таки послушавшись приказа, скрылся в Пандемониуме. Иначе пришлось бы не только разбираться с взбесившимся хищником, но и сдерживать Джейса.

— Что случилось? — моментально отреагировал тот. — Помощь?

— Пока нет, справлюсь, не отвлекайся.

Ему не сразу удалось попасть внутрь: из глубины помещения раздался полурык-полувой, и посетители, нет, жильцы (Алек успел выхватить взглядом целую вереницу раскладушек и спальных мешков на полу) в суматохе бросились вон, застревая в дверях, так что Алека едва не сбили с ног. Протиснувшись в отсек, он, уже не скрываясь, выхватил из-под полы куртки оружие, одним щелчком сняв с предохранителя, и на несколько секунд даже прицелился — пока не понял, что пострадавших (по крайней мере, серьёзно) не было, а хищник, вернее, хищница, раскидав постели по сторонам, вертелась в центре комнаты. Передвигаясь как животное, на четвереньках, юная альфа, подвывая и скаля ещё ровные зубы, металась взглядом по сторонам, поводила головой и подпрыгивала, будто кого-то искала, так быстро она реагировала на каждый посторонний звук. Алек замер, едва заметив её, даже задержал дыхание, но всё равно уже было слишком поздно: костяная голова в косичках-дредах повернулась к нему, и в её звериных глазах знакомо полыхнула жажда… нет, не убийства. Тут было что-то другое.

Хищница глухо, предупреждающе зарычала, едва он встал между ней и дверью, закрывая выход на палубу, однако не атаковала, как сделало бы загнанное в угол животное. За её спиной оставался ещё узкий коридор, похоже, в соседние помещения, может, поэтому альфа ощущала себя хозяйкой положения; Алек отчаянно надеялся, что если там кто-то и оставался, то, услышав крики, спрятался. Перекрыть дорогу хищнице со своей позиции он бы попросту не успел. Однако пока она только угрюмо скалилась, всем своим видом показывая не приближаться, и вдруг начала громко принюхиваться.

— Стой! — успел выкрикнуть Алек, заслышав торопливые шаги, и в коридоре беспомощно застыла такая же перепуганная, как и все прочие, девушка. Молоденькая человеческая девушка, черноволосая, бледная, как смерть, с глазами на пол-лица; она в ужасе прижалась к стене, глядя на моментально повернувшуюся к ней хищницу. — Не двигайся, — медленно проговорил он, плавным движением руки показывая девчонке, что не стоит так рвано дышать и вообще всячески выдавать волнение. — Будешь двигаться, и она бросится на тебя.

Он видел такое много раз: зачастую преступниками, которых отлавливали Воины Разиэля, были именно хищники — взбесившиеся или в здравом уме начавшие бесконтрольно убивать. В приступе зверского буйства альфы чрезмерно реагировали даже на малейший шорох или шевеление, разрывая на клочки зубами и когтями; Алек должен был быть уже давно мёртв, потому что он стоял перед альфой с оружием в руках и представлял собой для неё смертельную опасность. Почему она до сих пор не напала? По той же самой причине, по которой не убила никого из здешних жильцов, хотя в тесноте этой комнаты могла двумя ударами положить с десяток рептилоидов?

— Что здесь…

Предупредить второго Алек не смог: тот возник в коридоре внезапно и бесшумно, как будто появившись из ниоткуда. Заметив его, хищница низко нагнула голову и зарычала громче, агрессивнее, так что парень инстинктивно отпрянул, сжал руку беспомощно дрожавшей девушки, потянул её к себе, пытаясь увести подальше.

Взволнованный взгляд его золотых глаз переместился с хищницы на Алека, задержался на пистолете, который сжимал в руке, а затем Магнус Бейн — его смуглое лицо с кошачьим прищуром и редкими для гибридов фелинов человеческими ушами невозможно было не узнать, — посмотрел исподлобья так же настороженно и с затаённым напряжением, как и альфа.

— Не шевелись, — сказал ему Алек и, подумав, добавил: — Пожалуйста. Не надо её провоцировать.

— Не трогайте её! Не трогайте Марси! — воскликнула девушка, стоило ему сделать одно неосторожное движение, и хищница, щёлкнув зубами, издала яростный вой. Та снова отчаянно закричала, перекрывая звериный рёв: — Она не виновата! Она никого не ранила здесь! Это она из-за меня!..

— Дорогая, попридержи-ка язык, — с внезапной нежностью и заботой, совершенно не подходившими к ситуации, велел Бейн. Не спуская глаз с притихшей, но всё ещё скалившейся альфы, Алек всё-таки подметил, как тот плавно, понемногу завёл руку за спину и снял, кажется, с пояса плотно свёрнутый в кольцо металлический кнут. — А вам, уважаемый Воин Разиэля, здесь абсолютно нечего делать, мы сами во всём разберёмся. Я прав, Марси?

Хищница взрыкнула на него так, словно понимала обращённые к ней слова, и Алек недоумённо помедлил. Обычно альфы полностью теряли над собой контроль, нападая на всех без разбора, но эта вела себя в какой-то степени осмысленно, что ли. Она действительно ещё никому не нанесла серьёзного вреда, а как будто искала… да эту же самую девушку, которая со слезами на глазах пыталась защитить её: стоило той заговорить, как альфа по-собачьи вскинулась, и животная жестокость, уходя, ослабила резкие черты, сплошь из костяных пластин, лица. Под тихое, словно даже виноватое поскуливание Алек заставил себя опустить пистолет и тут же вновь крепко сжал его, готовый вскинуть в боевую стойку, потому что Бейн, как ни в чём ни бывало, раскручивая свой кнут, шагнул к хищнице, и та ответила злобным рыком.

— Тише, тише, девочка. Дай мне о тебе позаботиться, пока эти злые военные, не разбираясь, ничего с тобой не сделали.

— Стой, где стоишь! — рявкнул Алек, когда альфа, вся подобравшись, сделала в его сторону прицельный выпад, и Бейн лишь каким-то чудом и фелинской ловкостью смог увернуться от острых когтей.

От страха забытая было ими девушка завизжала чуть ли не на ультразвуке.

— Не надо! Не делайте ей больно! Мы всего лишь дурачились! Она не виновата, она не знала, что там волчеягодник!

— Адрианн, я ведь просил! — Бейн взвыл почище хищницы, которая, взволнованная криками и движением, снова начала дёргаться. — Просил убрать всю эту отраву из общежития!

Остолбеневшего на несколько секунд Алека наконец осенило. Так всё дело в волчеягоднике? Это же в корне меняло ситуацию. Этой дрянью частенько баловалась молодёжь, у которой не хватало времени на сон или денег на настоящие энергетики: разбавленный в определённой пропорции сок растения давал определённый стимулирующий эффект, — но у хищников от него чуть ли не голову сносило, обеспечивая почти наркотическое воздействие.

— Ты не справишься с ней один, — нарочито медленно, чтобы это видели и альфа, и её подружка, и сам Бейн, Алек убрал пистолет в кобуру. — Я могу помочь.

Ещё не зная об этом несчастном волчеягоднике, он и так собирался стрелять лишь в самом крайнем случае, и то не на поражение: если бы хищница нацелилась на убийство, — но она не хотела этого, и Алек тоже. Теперь же и вовсе речи не могло быть об оружии. Девчонке надо помочь: поймать, связать, запереть, пока не пройдёт дурман, потому что это же несчастный случай, она не сошла с ума и не взбесилась, и не по собственной воле принялась атаковать всех и вся. Она просто совершила глупую ошибку. Каждый имел право ошибиться.

— Благодарю покорно, мы наслышаны о вашей помощи, — к удивлению, в голосе Бейна засквозило высокомерие, и, увы, он понимал почему. Как военный, ставший свидетелем нападения, Алек обязан будет доложить об инциденте, а полиция не будет разбираться. В лучшем случае, её вышлют с Бруклина. — Не мешай нам, красавчик.

Алек поймал его взгляд, ставший почему-то из недоверчивого пристально-долгим, и сглотнул пересохшим горлом. Вроде бы напряжения ничуть не убавилось, но спина между лопатками только сейчас покрылась потом, и отчего-то кинуло в жар, когда он попросил:

— Позволь мне. Вместе мы совладаем с ней гораздо быстрее.

Тот заметно вздрогнул, не отводя от него мерцающих золотом глаз; Алек тоже замешкался, не понимая, что происходит, и всего на несколько секунд позабытые ими девушки не замедлили этим воспользоваться.

— Марси, пожалуйста, успокойся, — всхлипнув, Андриан бросилась было к альфе и с криком повалилась на пол: массивная лапа той с выпущенными когтями оставила на её белой ноге кровоточащие царапины.

— Проклятье! — Магнус лихо взмахнул кнутом, и тот резко и громко щёлкнул буквально у хищницы перед носом, заставив её с подвыванием отшатнуться. Резко отведя руку, он снова атаковал и, когда металлический ремень кнута обвился вокруг одной из лап альфы, дёрнул на себя — та распласталась на полу с жалким, испуганным тявканьем.

Улучив момент, Алек рванулся вперёд, на ходу вытаскивая энергонаручники. Хватило нескольких мгновений, пока хищница отвлеклась на кнут, чтобы переставить режим сдерживания на самый минимум.

[Tinuviel-f]

— Не делай ей боль… — Бейн растерянно замолчал, не договорив, потому что Алек уже поднялся с колен, усаживая альфу, которая очумело трясла головой и, кажется, даже порывалась сгрызть сковавшие руки наручники. — … но.

— Ну, вот и всё, — Алек осторожно погладил юную хищницу — та снова щёлкнула зубами, но уже без прежней агрессии, видимо, все её силы уходили теперь на то, чтобы избавиться от браслетов. — Дай я осмотрю твою ногу, — предложил он второй девушке, однако та, затравленно глядя, попыталась отползти в сторону, несмотря на то, что из порезов обильно сочилась кровь. — Эй, я ведь ничего тебе не сделаю. У меня в аптечке хорошие препараты, а твои раны надо очистить, мало ли что.

— Ничего, — сдавленно пробормотала та, громко шмыгая носом. — Что вы теперь сделаете с Марси? Сдадите её полиции, да? Но она же ничего не сделала…

Полуобернувшись на хищницу, у которой Бейн озабоченно щупал пульс и проверял реакцию зрачков, Алек вздохнул. Конечно, по правилам он должен сообщить, куда следует, в этой ситуации только чудом обошлось без жертв. Однако ломать чью-то жизнь из-за несчастного случая…

— Если хотите кого-то обвинить, — жарко выпалила Адрианн, вдруг наседая на него, — то обвиняйте меня! Это у меня был волчеягодник!

— Адри, дорогая, — торопливо подошедший Бейн тронул её за плечо, останавливая, и это было весьма кстати: Алек наконец смог, вытащив аптечку, лазером быстро продезинфицировать ранки, остановив кровь, и сшить края скобами. — Лучше помолчи, мы сами во всём разберёмся. Если сможешь идти, уведи-ка Марси в самые дальние комнаты и оставайся с ней там, пока я не позову.

Алек помог ей встать, потом точно так же поднял на ноги её подругу и, пока девушка, несмело приобнимая слабо трепыхавшуюся хищницу (похоже, после пленения эффект от волчеягодника начал проходить), плача и причитая, проковыляла в коридор, быстро подошёл и закрыл наконец шлюз на палубу. Надо было сразу же это сделать, чтобы как можно меньше свидетелей снаружи увидели происходившее здесь, но поначалу, ещё не зная, чего ожидать, Алек попросту не мог так рисковать. Бейн неотступно следил за ним; его смуглое лицо выражало смесь недоумения, сомнения и любопытства, столь неприкрытого и непонятного, что Алеку как-то стало не по себе.

— Я не собираюсь кого-то обвинять и куда-то докладывать, — сказал он, неожиданно разозлившись на чужое недоверие. — Скорее Аликанте рухнет на Идрис, чем я так поступлю. Это был несчастный случай, нельзя из-за него наказывать их двоих так жестоко, как это может сделать полиция.

— Ну, только по счастливой случайности обошлось без жертв, — протянул Бейн, тоскливо оглядывая перевёрнутые раскладушки, разбросанное постельное бельё и одежду, пятна крови, успевшие собраться на полу из раны Адрианн. — А жившие здесь рептилоиды пугливы и болтливы, так что огласки всё равно не избежать.

— Да, но разве у вас нет связей, чтобы укрыть этих девушек? Переправить их на другую станцию или выправить им документы… или замолвить словечко перед той же полицией. — Бейн попытался изобразить искреннее недоумение оскорблённого в лучших стремлениях человека, и Алек вздохнул. — Мистер Бейн, вы ведь сходу определили, кто я такой, а я изучал ваше досье. С чего бы мне вас не узнать?

— Флот сильно переоценивает мои возможности. Но спасибо за оказанную помощь с этими двумя глупышками. Полагаю, мне и вправду пришлось бы туго, если понадобилось бы одновременно успокаивать одну и останавливать другую.

Посмотрев на протянутую руку, на искреннюю вроде бы улыбку того, Алек, на секунду задумавшись, ответил на рукопожатие.

-— Я всего лишь хотел поблагодарить за помощь, — пояснил тот, неожиданно крепко, но даже как-то ласково сжимая его ладонь. — Обычно от людей, тем более, генномодифицированных, мы видим здесь другое отношение.

Алек почувствовал, что он намеренно не употребил слово «гемод» — а именно так обычно, с полупрезрением, отзывались другие расы о подобных ему, — и это, странное дело, подкупало. Вместе с его улыбкой, ставшей гораздо искренней и расслабленней, едва Алек дал понять, что не собирается добиваться наказания.

— Я всего лишь сделал то, что должен был. В первую очередь, кому она навредила, так это себе. Думаю, этой альфе хватит уже и того, что всё случилось на глазах у многих и её подруги, что она её поранила. Это не так-то легко перенести.

Бейн с заметным сожалением отпустил его руку.

— И я понимаю, что большинство моих коллег поступило бы согласно закону, но я не тот случай, мистер Бейн. Я не собираюсь требовать её ареста или высылки со станции...

— Просто Магнус, — перебил тот, жмурясь, от чего его золотые глаза сделались желто-зелеными, но всё равно не утратили своего блеска. — И я говорил не о том, что твои собратья проявили бы неоправданную жестокость к этой девочке. Никому из людей не пришло бы и в голову предлагать помощь.

— В смысле?

— О, в самом прямом. Люди в большинстве своем проходят мимо нас, предпочитая не замечать, что кому-то плохо, кому-то больно, а кого-то нужно оградить от вредного влияния. Я уже не говорю о вашей полиции. Так что твоё предложение действовать вместе... приятно меня удивило. Даже как-то не верится, что такой отзывчивый человек может служить во флоте, да ещё и с такими весьма агрессивными девушками.

— А... вот как ты читаешь мысли, — сообразил Алек, — тебе надо прикоснуться к кому-либо.

— А ты проницательный, — тот усмехнулся так, как это умели делать только фелины: по-кошачьи довольно урча, — мало того, что симпатичный, терпеливый, толерантный и отзывчивый, так ещё и умный. Не в пример, похоже, тем твоим людям, которые сейчас добиваются аудиенции в моей лавке. Мне нравится.

Не ожидавший, что на него после всего произошедшего начнут сыпать комплиментами, Алек внимательно посмотрел на него, выискивая подвох, намёк на издевку, но Бейн, Магнус улыбался широко и естественно. Если его что и забавляло во всём, так это только реакция самого Алека, потому что он, не зная, что говорить, просто решил сделать вид, что ничего не было. Но кончики ушей от такого пристального и неприкрытого внимания, загорелись, как и скулы, и Алек поспешил перевести взгляд на что-нибудь другое. Ему почти никогда не перепадало чужое внимание, не связанное с работой: ни от старших по званию, ни от пострадавших, с которыми их отряд сталкивался во время миссии... и оно отвлекало. Алек опомнился, что должен был уже тысячу раз объяснить, что им нужно найти Джослин Моргенштерн, а не циклиться на той открытости, которую по отношению к нему неожиданно излучал этот Магнус.

— Я Алек, Алек Лайтвуд, — он решил попробовать начать заново.

Не помогло.

— Я уже знаю. Коммандер Александр Лайтвуд. Александр — в честь Македонского, я прав?

— Э, нет. То есть меня назвали так, не вкладывая в это особого смысла.

— Позволю себе с этим не согласиться. У имени «Александр» много значений, и первейшее из них — «защитник». Как будто... очень подходит.

— Не называй меня полным именем. Я Алек, просто Алек, окей?

Чуть склонив голову, Магнус посмотрел как-то странно — Алек заморгал, у него перехватило дыхание, — и осторожно уточнил (пожалуй, даже слишком осторожно, так что Алек до глубины души поразился):

— Тебе не нравится, когда я так тебя называю?

Вообще имя «Александр» он не любил. Оно было гордое, звучное, но всякий раз, слыша его от родных, Алек ощущал себя каким-то сторонним, официальным и очень холодным. Вот «Алек» — это было имя живое, теплое, и его не в пример удобнее и быстрее было произносить. Однако прислушавшись к своим ощущениям, он почувствовал, что нет, то, как произносил его имя Магнус, не бесило. Напротив, эта его вибрация в конце слова, урчащее «Александер-р-р», рождало какой-то необъяснимый трепет в груди, непонятный, неудобный, и Алек сам не понял, как так вышло, что он ответил:

— Нет. Можешь называть меня так.

И это было глупо, совершенно не к месту, и Алек, собравшись с духом, решительно начал:

— Мистер Бейн...

— Магнус, — поправил тот, но Алека это не сбило:

— Магнус, нам нужна помощь. Мы посланы найти Джослин Моргенштерн, ей угрожает опасность от её бывшего мужа. С нами её дочь, Клэри, и если ты не хочешь сотрудничать с нами, флотом, то помоги хотя бы ей. Она напугана и понятия не имеет, где её мать и что теперь делать.

Тот выслушал внимательно, не проронив ни слова, только когда Алек упомянул Клэри, глаза на мгновение вспыхнули ярче.

— Всё было так замечательно, пока ты не заговорил о работе, — вздохнул он совершенно без притворства. — Хотя глупо было предполагать, что такой красавчик из военных явится сюда, на Бруклин, только затем, чтобы помочь мне угомонить налакавшуюся стимулятора хищницу. Ну что же, пойдём, коммандер Лайтвуд. — Алек не понял, почему этот официоз вдруг так задел. — Пока твои подчинённые не разнесли всю мою лавку.

Алек последовал было за ним к выходу, но, уже оказавшись на палубе, обернулся на разворошенное, перевёрнутое вверх дном общежитие. Отсюда оно казалось таким жалким в этом бардаке, где едва не произошло трагедии. И что действительно станет потом, когда разбежавшиеся в панике местные жители начнут возвращаться? Ясно же, что этим Адрианн и Марси здесь больше не найдётся места. Это Алек отнёсся с пониманием, другие, особенно те, кто столкнулся с перевозбуждённой хищницей, не будут настроены так доброжелательно.

— Что с ними будет? — спросил он, и Магнус, уже успевший прилично отойти, обернулся. — С этими девчонками.

— Ну... для начала, думаю, им придётся прибрать весь тот беспорядок, который они устроили своей неосторожностью.

— Нет, я имею в виду вообще.

Тот покровительственно улыбнулся:

— Насчет этого тебе в самом деле не стоит беспокоиться, Александр. Как ты и сказал: у меня есть достаточно связей на такой случай.

[Tinuviel-f]

Внутри лавка Магнуса Бейна казалась магическим образом в несколько раз больше, чем снаружи. Разумом Алек понимал, что такой эффект создавался, потому что снаружи, с палубы, клиент попадал только в самый первый зал — в клуб, а на самом же деле Пандемониум занимал несколько ярусов и бесчисленное множество отсеков. Однако даже он, непритязательный к быту и редко чему удивлявшийся, следуя за владельцем лавки по веренице разнообразных помещений, без устали поражался тому, что обнаруживалось за каждой новой дверью. В одном даже не отсеке — ангаре в ряд стояли до блеска отполированные автомобили, явно раритетные, которые умели только ездить, а не летать; под ярким светом потолочных ламп сверкание металла даже резало глаза. В другой комнате, в разы меньшей, стояли скульптуры: самые разнообразные, стилизованно изображавшие людей (задержавшись у одной из них, Алек так долго смотрел, не понимая, что Магнус со смехом пояснил, что это всё-таки танец двух человек, а не просто кое-как сваренные металлические прутья) и достоверно, с такой чёткостью, что издали было не отличить. Под конец путешествия Алек уже с любопытством гадал, а не пройдут ли они действительно мимо какого-нибудь космического дока, где будет стоять, как пошутил кто-то из его команды, линкор Капитолия.

Остальные расположились в весьма уютном зале: с пушистым мягким ковром (Алек очень сожалел, но по нему пришлось пройти форменными ботинками), с несколькими диванчиками и креслами. В одной из стен даже устроено было фальшивое окно, в котором радостно сияло солнце и чирикали птицы; Алек слышал о такой технологии, и стоила она очень недёшево. Хотя после того, как в одной из, похоже, личных комнат Магнуса он увидел даже бассейн в нескольких ярдах от кровати (и это с учётом, что на космических станциях вроде Бруклина вода всегда в дефиците), его ничто не могло удивить.

— Где тебя так долго носило, братец? — взвилась Изабель, едва он в одиночестве (Магнус отлучился, велев подождать) показался в дверях. Правда, она буквально утопала в плюшевом кресле, потому окрик вышел не такой уж и грозный. — Расчёт же был, что мы задавим Бейна всей своей массой!

— Спокойно, Из, думаю, давить ни на кого не придётся. — Алек на всякий случай одёрнул рукава куртки, коротко осмотрел обувь, нет ли нигде следов крови. Подняв голову, он встретил взгляд Джейса: от того не укрылось движение, и смотрел он с осуждением, что Алек, необдуманно рискнув, явно в чем-то поучаствовал и без напарника. Хорошо хоть, что, доверившись интуиции, он не разрешил Джейсу присоединиться, иначе бы те девушки так легко не отделались. — Я случайно столкнулся с Магнусом, на палубе был один инцидент. Думаю, теперь он не станет совать нам палки в колёса.

Сидевшая рядом с Изабель Клэри посмотрела на него с надеждой. Пытаясь не показывать волнение, она теребила полу курточки, но сдерживаться выходило плохо, настолько плохо, что Саймон встревоженно затараторил:

— Ну, вот видишь? Что я тебе говорил? А ты не верила. Нет, эти ребята по-прежнему мне не нравятся, особенно белобрысый, но только представь: сейчас мы переговорим с Бейном, узнаем, где твоя мама и спасём её! И Люка тоже, и…

— Ты говорил с Бейном? — поинтересовался «белобрысый», подходя. Вскочившая со своего кресла Изабель тут же встала рядом, навострив уши, и Алек не понял, с чего это вдруг сестра защеголяла подозрительной улыбочкой. Обычно она не предвещала ничего хорошего. — И он вдруг стал для тебя Магнусом?

— Кто ты и что сделал с нашим братом?

— Скисните оба, — буркнул Алек, сообразив, за что они так зацепились. Он мог всё объяснить, но не время для разборок подобного рода и, тем более, не на глазах у Лидии. Да, на любом другом задании Алек держал дистанцию, вёл себя официально — как-никак, Воины Разиэля в какой-то степени представляли власть, — но тут просто не получалось заставить себя вновь произнести «мистер Бейн» или «Бейн». Не после его открытых поступков, не после искренней заботы (пока они пробирались по Пандемониуму), а не задела ли Алека хищница. Магнус вёл себя более чем дружелюбно, и Алек не мог ответить как-то иначе.

На единственный пустовавший в комнате диванчик прыгнул маленький серый клубок и недовольно зафыркал, устраиваясь на подушках; Алек, скорее угадав, чем узнав кота, шагнул к нему. Следуя за Магнусом, он подмечал кое-где клочки кошачьей шерсти, и Изабель говорила, что тот держал здесь необычное животное, но как-то не верилось, что вот этот комочек меха, всего лишь с четырьмя лапами и одним хвостом, — кот и что он принадлежал Магнусу. Тот, даже в простых джинсах и тёмной поблёскивавшей рубашке, в которых он был в общежитии, казался ярким, а этот зверь, посматривавший на Алека, прижав к голове уши… он был такой маленький, незаметный, непритязательный. Но, если подумать, кот у полуфелина — очень даже понятно. И Алек, пожалуй, мог объяснить, почему из всего обилия генномодифицированных животных Магнус выбрал именно этого, чистого, крохотного и беззащитного.

— Осторожнее, — отозвался сзади Джейс. — Кусается, зараза, я проверял.

Тот, словно услышав, зашипел, выгибая дугой спину, но пальцы Алека, потянувшегося, несмотря на предупреждение, погладить, начал обнюхивать осторожно, с интересом. Его маленькие голубые глазки похожи были на глаза Магнуса: с таким же острым зрачком и переливами цвета, на которые всё хотелось смотреть и смотреть.

— Конечно, кусается, — почесав замурчавшего зверя за ухом, Алек хмыкнул, — нас тут столько, естественно, ему не по себе.

— Именно, потому что из всех гостей и клиентов только вы вздумали расположиться в комнате моего кота! — негодующе воскликнул Магнус от дверей, и Алек, вздрогнув, повернулся, тут же заработав истошное обиженное мяуканье от позабытого зверя. Отлучившись всего на пару минут, Магнус успел переодеться: сменил рубашку на ярко синий шёлковый кафтан, и глаза как будто подвёл, и алые пряди в его волосах стали ярче… — Всё хорошо, Председатель Мяо, эти недалёкие люди уже уходят, не надо волноваться. А вы давайте, давайте, перемещайтесь куда-нибудь в другое место, хотя бы в соседнюю гостиную.

Остальные на его возмущение отреагировали по-разному: Джейс, похоже, хотел бы покрутить пальцем у виска, Изабель только вскинула брови, но ничего не сказала, Саймон снова оторопел от восторга… Клэри, кажется, пришла в ярость от того, что Магнус тратил время на какую-то ерунду, — она поджала губы, шумно и гневно дыша. Одна лишь Лидия повиновалась просьбе с непроницаемым лицом, двигаясь почему-то так, словно ноги ей сковали короткой цепью. Алек ощутил укол вины. Следовало всё-таки поговорить с ней перед тем, как снова идти сюда, дать понять, что хоть она и допустила ошибку, всё ещё можно было исправить. Конечно, не сведи счастливый случай Джейса с Клэри, пришлось бы хорошенько потрудиться, чтобы нормально переговорить с Магнусом, но так или иначе, Алек нашёл бы решение. Зато времени, пока они отдыхали и ждали, чтобы Клэри пришла в норму, на разговор с Лидией Алек так и не выкроил. И тем более гадко, что несколько минут назад он дал шанс абсолютно незнакомой хищнице, а члену своего отряда и, на минуточку, будущей жене — нет, вообще об этом словно забыл. В том, что сейчас она ощущала себя так неуютно, что не знала, куда деться, была его вина.

Он последним зашёл в соседнюю комнату, действительно оказавшейся просторной гостиной с высокими потолками, стенами, отделанными будто бы под каменную облицовку, и с тремя огромным окнами в человеческий рост. Здесь, в отличие от комнаты Председателя Мяо, сымитирован был поздний вечер, и тёмный силуэт ненастоящего города в фальш-окне, уже подсвечивался пятнами фонарей.

— Располагайтесь, — Магнус эффектным жестом всемогущего хозяина указал им на кожаные диваны. — Ужин я вам предложить не могу: здесь всё-таки мой дом, а не ресторан быстрого питания, — но может быть, есть желающие отведать чая? Кофе? Или, возможно, — тут он повернулся к Алеку, привалившемуся к стене отдельно ото всех, и чуть улыбнулся, — чего-нибудь покрепче?

— Магнус, просто скажи, где моя мама! — взорвалась Клэри. Так и не успев толком устроиться на диванчике, она снова оказалась на ногах, упёрла руки в бока и уставилась на Магнуса настолько злым взглядом, что Алека пробрало дрожью. — Я знаю, что ты помог ей убежать, я видела вас вместе до того, как она исчезла! Я хочу, чтобы ты сказал, куда дел её!

Саймон напрасно дёргал её за рукав курточки и громким шёпотом призывал успокоиться и присесть; Клэри просто-напросто отмахнулась от него.

— Почему я должна молчать, Саймон? Мой дом сожгли, мама пропала, а Люк оказался предателем! И никто не может мне помочь!

Её всё нарастающая злость передалась и Джейсу: теперь он смотрел мрачно, исподлобья, так что будь кто-нибудь другой на его месте, и Алек с уверенностью бы сказал, что тот уже готов применить силу. Он бросил на Магнуса быстрый взгляд, пытаясь понять, нужна ли ему помощь, но тот уже, подняв руки вверх в знак поражения, тяжело вздохнул и сказал:

— Я никуда не девал твою мать, Кларисса. Я помогал ей прятаться все годы после твоего рождения и, не буду врать, и в этот раз тоже прикрыл, но куда именно она отправилась, я не знаю. Джослин не доверяла никому, кроме себя самой.

Полыхавшая от ярости Клэри открыла было рот для возражения, но Магнус, устало приложив пальцы к вискам и ненадолго прикрыв глаза, продолжил:

[Tinuviel-f]

— Ты должна понять: Валентин Моргенштерн — ваш враг, очень могущественный и беспощадный. Джослин боялась, что однажды этот день, когда он сбежит из тюрьмы, всё-таки настанет, и знала, что он непременно придёт за вами. Она решила упредить его, почему и скрылась.

— Она сказала бы мне! Взяла бы меня с собой!

— Уверена? Одному человеку легче затеряться, а двое, мать и дочь, уже привлекают внимание. Нельзя недооценивать Валентина, у него повсюду глаза и уши. Джослин ушла одна, потому что она защищала тебя, Кларисса: так, даже найдя её, Валентин бы не смог выведать, где пряталась ты. Полагаю, собственно о тебе должен был позаботиться Люк, но что-то пошло не так.

— Да, — прочистив горло, вступил Алек и с молчаливого согласия остальных коротко поведал произошедшее в полицейском участке. Магнус слушал, не перебивая, лишь сильнее поджимая губы, когда что-то, видимо, особенно задевало его.

— Вот так-так. Я подозревал, что на сторону Валентина вновь станет флот, но чтобы это случилось так скоро…

— Минутку, стой, подожди, — Алек взмахнул рукой, и тот с некоторым удивлением замолчал. Изабель с Джейсом и Лидия настороженно покосились на него, но всё же промолчали, пока он собирался с мыслями. — Ты сказал, что флот снова поддержит Валентина? В прошлое его восстание среди военных были предатели?

Краем глаза он заметил, как хрипло выдохнул Джейс, и запоздало сообразил, что и у кого спросил, но было уже поздно. Чуть наклонив голову, Магнус как будто раздумывал, отвечать или нет, и Алек на какой-то миг малодушно подумал, что тот сейчас откажется говорить, и болезненного для Джейса момента удастся избежать.

— Разумеется, — в этот раз во взгляде, каким наградил его Магнус, не было ни капли всего того, что Алек увидел после их удачной совместной работы в том общежитии. Он смотрел холодно, не жёстко, но отстранённо, погружаясь в неприятные воспоминания. — И достаточно много, чтобы ваш Капитолий всполошился и, когда восстание было подавлено, запретил любое упоминание о Валентине и его соратниках. Невероятно глупое решение. Вы вырастили целое поколение, которое понятия не имеет об его преступлениях и не видит ничего ужасного в том, что происходит вокруг.

— Объяснись, — внезапно потребовал Джейс, и Алек моргнул, осознавая, что тот собирался вступить с Магнусом в перепалку. Внезапно всё прочее перестало иметь для них значение, осталось только то, что Магнус мог им поведать, а оно… Алек и раньше чувствовал, что это будут какие-то неприятные открытия, но, похоже, серьёзно ошибся в масштабах. — Что такого ужасного вокруг ты тут увидел? У тебя что, какие-то претензии к Капитолию?

Смерив его тяжёлым взглядом, Магнус неожиданно ничего не сказал и отошёл к противоположной стене. В ней по его щелчку открылись маленькие дверцы бара, и, только осушив наполовину бокал какого-то алого напитка, Магнус заговорил снова:

— Представь себе. И первая же из них — то, что ты сам ничего не замечаешь. Позвольте, я спрошу вас, Воины Разиэля, — он гордо поднял голову, глядя почему-то прямо на Алека, — кто такой Валентин? Что вы знаете о нём? Вы ведь учились в этой вашей Академии, вам по идее должны были преподавать, как не повторять ошибки прошлого. А Валентин был холодным и расчётливым убийцей, который обнажил все пороки Союза и попытался их исправить, но не реформами, а силой, кровью. Вам бы, люди, запомнить этот урок, но вы предпочли его забыть и вот, — он усмехнулся, — снова наступаете на те же грабли. Да, Воины Разиэля, — в голосе Магнуса послышалось незнакомое ещё Алеку надменное презрение, подействовавшее вдруг как ведро холодной воды, — у меня есть претензии к Капитолию. Просто потому что вы — люди, вы ставите себя главнее других, считаете нас недостойными вашего внимания и нормального обращения. Презираете? Да, может быть, и презираете. Двадцать лет прошло, а ничего не изменилось: по-прежнему дети не-людей должны учиться отдельно от ваших, им не попасть в элиту флота, полицию, им не заслужить в конце концов человеческого отношения! Вы говорите, что Межгалактический Союз — это то, что уравняло нас всех в правах и возможностях, но только все они принадлежат вам, а не нам. И снова, как и много лет назад, ничего не предвещает хороших изменений.

Его слова вливались Алеку в уши, заставляя его кипеть, гореть, сжимать кулаки и кусать губы от недоверия и повторять, это всё ложь и бред. Вот только каким же искусным актёром и хитрым лжецом надо быть, что говорить столь яростно, чтобы чувствовалась та застарелая боль, шедшая из глубины души? Алек не мог поверить Магнусу, не должен был, тот ведь ни единого доказательства не привёл, а сам Алек ничего подобного никогда не наблюдал.

— Александр, возьми хотя бы то общежитие, где ты был со мной. Неужели ты уже забыл, как испугалась Адрианн? Как ты сам спрашивал меня, смогу ли я их спрятать, чтобы закон не покарал этих глупышек несправедливо жестоко? Уверяю вас, мои дорогие Воины, будь на месте сорвавшейся хищницы пьяный человек, суд обошёлся бы с ним благосклонно. С хищником же… — он печально покачал головой, и густые тени залегли на его лице. — Я много раз видел такое: здесь, на других станциях, — и это общежитие на моей палубе я создал для тех, кто нуждался в помощи и защите, когда люди не смогли ничего сделать.

— Это всё слова, — голос Джейса прозвучал надреснуто, — ты ничего доказать не можешь. Ругаешь Союз так же, как и Валентин.

— Не смей равнять меня с Валентином, — хищно прошипел Магнус, и фелинская кровь заклокотала в нём, отражаясь в безумной вспышке золотых глаз и заметно удлинившихся клыках. — К твоему счастью, ты понятия не имеешь, каким он был. А я, увы, знаю и прекрасно помню. Такое не забыть. Хочешь доказательств? Тогда загляни в ваши архивы на двадцать лет назад, посмотри, что там есть по лайнеру «Ликан». По тому самому, что был захвачен террористами-хищниками, а люди, в частности Воины Разиэля, объявив, что с террористами переговоры не ведут, просто уничтожили корабль со всеми живыми существами на борту. Их было почти семьсот, из них пятьдесят детей! И ни одного человека... Зато спустя пару месяцев вы перевернули вверх дном станцию Лофт, ища случайно потерявшегося человеческого ребёнка, и...

Зло полыхая глазами, он не заметил даже, как выпустил из рук бокал с остатками напитка; стекло разбилось бы вдребезги, окатив осколками, если бы Алек, отделившись от стены, сделав широкий шаг, не успел подхватить его. Вручив бокал неожиданно замолчавшему Магнусу, посмотревшему как-то разбито и растерянно, Алек чуть кивнул ему, призывая успокоиться. Всё, что Магнус говорил сейчас, казалось таким же невероятным, как и ужасным, и поначалу первой реакцией Алека, как и у Джейса, тоже было отторжение, неприятие. Но эти слова, боль, разочарование и бессильная ярость, стоявшие за ними, задели так сильно, что на какой-то момент Алек допустил, что сказанное могло быть правдой. Его самого ещё коробило, всё внутри кричало об обмане, но он посмотрел в глаза Магнусу, безотчётно покусывавшему нижнюю губу, и... ему хотелось верить. Несмотря ни на их недолгое знакомство, ни на абсурдность его слов, Магнусу хотелось верить. Алек плохо разбирался в людях, не умел чувствовать их, как, например, та же Иззи, и откровенно признавал это, тем непонятней, необъяснимей было острое желание поверить. Без доказательств и без обоснований.

— Я подниму тот архив, — сказал он Магнусу, — обещаю. Я разберусь.

Взгляд того потускнел.

— Боюсь, одного хорошего Воина Разиэля будет мало, чтобы что-то изменить, — устало ответил Магнус, поводя плечами, и Алек, сообразив, что переступил черту, поспешно отошёл. Хотя, наверное, когда кому-то так тяжело и трудно, никак нельзя оставлять его одного, без поддержки. — Ведь Ликан — это всего лишь один из примеров. Не надо далеко ходить: выйдите из моей лавки, осмотритесь на станции, и вы увидите, на какой ступени в вашем равноправном Союзе находитесь вы, а на какой — мы. Вот только... — он покачал головой, отступая, и, взяв другой бокал, снова налил себе выпить. Стоял Магнус уже спиной, но даже так Алек ощущал, что его подбрасывало буквально от едва сдерживаемых эмоций. Это на него самого оказывало настолько сокрушительный эффект, что, раздираемый противоречиями, Алек мог пока только слушать, даже возражать толком сил и слов не находилось. — Только вы же ничего не увидите.

— Почему? Мы ведь не...

— Потому что вы привыкли видеть так, как вам сказали, — с болью перебил его Магнус, оборачиваясь. — Академия, в целом режим растят вас таким образом, что вы искренне верите в его правильность и справедливость, ни на секунду не допуская сомнений, что это не так. И не надо говорить, что вы другие, — добавил он, едва Алек открыл рот, — вы не первые Воины Разиэля, которых я вижу. Джон Бранвелл, например, отличался редкостной нетерпимостью ко всем, у кого цвет кожи хоть сколько-нибудь отличался от общепринятого, а тот же Майкл Вейланд в конце концов открыто поддержал Валентина. Насколько я помню, это стоило ему жизни.

Осёкшийся Алек только и смог что хватануть ртом воздух, да так и застыл, глубоко и растерянно дыша, глядя на Магнуса, невозмутимого и жестоко-холодного. Он сказал это? Действительно произнёс так... не грубо, но безжалостно, как будто ничего иного, кроме удара в спину, они не заслуживали. Он же только что говорил с Алеком как с равным... Неожиданно стало ясно, что Магнус ведь ничего не обещал, и если Алек рассчитывал на что-то иное, то это его проблемы из-за завышенных ожиданий.