Автор: Tinuviel-f
Бета: 13sadfarewells, Kyokka Suigetsu, Mazoji siksnosparne, TylerAsDurden
Размер: макси, ок.120 750 слов
Канон: сериал «Сумеречные охотники»
Пейринг/Персонажи: Александр Лайтвуд/Магнус Бейн, Джейс Вейланд/Клэри Фрэй, Изабель Лайтвуд, Саймон Льюис, Лидия Бранвелл, Мариз Лайтвуд, Роберт Лайтвуд, Валентин Моргенштерн
Категория: гет, слэш
Жанр: драма, экшн, романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: космо AU. Алек, Изабель и Джейс вместе с другими членами элитного подразделения Воины Разиэля отправлены на секретное задание, от которого может зависеть судьба Межгалактического Союза. Но нестандартная и поначалу вроде бы простая операция заставляет их по-другому взглянуть на самих себя и мир, в котором они живут.
Великолепная обложка авторства ValleryPrankS, N-arsus - Обложка
Примечания: Текст писался на ФБ-2017 для команды fandom Shadowhunters 2017.
читать дальше
НьюАй (NY) — название одного из отрядов Воинов Разиэля (от New-York — Нью-Йорк)
Ave Atque Vale — «Здравствуй и прощай», традиционные слова прощания сумеречных охотников и Воинов Разиэля
Facilis descensus Averno! — «Лёгок путь в Ад», девиз сумеречных охотников и Воинов Разиэля
Межгалактический Союз — политическое, экономическое и военное объединение 4 народов: людей, хищников, рептилоидов и индиго
Совет — высший политический и правовой орган Союза, собирается с определённой периодичностью
Капитолий — высший военный орган Союза, действующий постоянно. Так же — здание, где работает Капитолий
Бёзе — в переводе с немецкого «злой»
Хищники — один из четырёх народов Союза, состоят из 2 подвидов: альфа и сигма (оборотни)
Рептилоиды — один из четырёх народов Союза, состоят из нескольких видов-семей (вампиры)
Индиго — один из четырёх народов Союза, Конфедерация нескольких рас (маги)
Размещение: запрещено без разрешения автора
К вечеру Капитолий привычно озарили яркие огни. Сквозь стеклянные стены они сияли и манили выйти из холодного, осточертевшего за четыре часа совещания зала. Мариз потеряла мысль в третий раз за последние минуты: речь Пэнгборна, отчитывавшегося по подготовке к очередному саммиту Межгалактического Союза, была утомительно монотонной и убаюкивающей. Можно было уложиться всего в полчаса, а остальное время потратить на более важные дела — у них так много работы.
— Хорошо, Эмиль, я понял тебя. Задержек по срокам пока нет, но я хочу, чтобы мне немедленно доложили, если будет малейшая угроза, — отключив голопроектор, Малахи устало потёр виски. — Думаю, не стоит напоминать вам всем, адмиралы, что в этот раз представители Межгалактического Союза собираются на нашей родине. Всё человечество, разбросанное по Вселенной, смотрит на нас. Надо приложить максимум усилий, чтобы избежать провокаций. Роберт, Мариз, Воины Разиэля мне нужны на Идрисе во время саммита. Все отряды успеют вернуться?
Мариз было кивнула, но Роберт, задумавшись, уточнил:
— Кроме группы Карстэирс. У них запрос на поимку мятежной шайки от сигма-хищников.
— Сигмы могут подождать, — перебила она, переведя взгляд на гранд-адмирала. — Карстэирс отправятся на Идрис вместе с остальными, Роберт. Мы пошлём от имени Капитолия письмо Греймарку о переносе ареста.
— Да, — Малахи кивнул, — только никаких извинений. Хищники не должны думать, что мы прибежим по первому же требованию. Хорошо, это последний вопрос, который я хотел обсудить, господа. На сегодня всё.
Этих заветных слов, похоже, ждала не только Мариз, судя по тому, как быстро адмиралы повставали со своих мест. Первым из зала совещаний вылетел Элдетри, на ходу отдавая короткие приказы по коммуникатору. Мариз помнила, кажется, он упоминал некий эксперимент с новой порцией генных модификаций для Воинов Разиэля, но не думала, что опыты ставились именно сегодня. Традиционно проводив взглядом всех адмиралов: её с Робертом, Элдетри, Пэнгборна, Пенхаллоу и Блэкуэлла — последней, едва ли не под руку с Малахи, к выходу направилась Имоджен. Она что-то втолковывала ему вполголоса, что именно, расслышать было невозможно, но Мариз и не старалась. Имоджен Эрондейл, всецело соответствуя статусу главы внутренней безопасности и расследований, крайне подозрительно относилась ко всякому постороннему человеку, кто даже случайно мог услышать её речь. Для адмирала Эрондейл случайностей не существовало.
— Тебе не следовало так принижать хищников, — догнав её, заметил Роберт.
— Они поймут. Греймарк, к тому же, если ничего не изменится, будет присутствовать на саммите лично. Как думаешь, о чём он больше будет думать: о собственной безопасности или о мятежниках в своей далёкой галактике?
Тот непримиримо покачал головой.
— У сигма-хищников обострённое восприятие справедливости, и твой поступок для них будет очень болезненным. Надо бы нам переставать ставить другие народы на ступень ниже людей, Мариз. Я думал, ты давно уже забыла об этом. Будущее Союза — полное равноправие, ваша с Малахи политика устаревает, — бросил он, и Мариз остановилась, недоверчиво и потрясённо глядя ему вслед.
— Она не только моя, — сердито возразила она, но супруг уже не слышал: ускорив шаги, он ушёл далеко вперёд, показывая, что разговаривать сегодня больше не намерен.
Потребовалось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы избавиться от мерзкого ощущения, будто они снова вернулись на двадцать лет назад. Казалось, это осталось уже далеко в прошлом, пока в последние месяцы Роберт не начал постепенно отдаляться, уверенный почему-то, что Мариз снова становится похожей на себя молодую в суждениях и поступках. Только он понятия не имел, о чём говорил.
Позиция человеческой расы в Межгалактическом Союзе не менялась последние пятьдесят лет, едва ли не со времени его создания: люди первыми предложили объединиться, разумно было запросить и получить за это определённые привилегии. А что до Воинов — не вина же людей, что представители других рас не переносили искусственных генных мутаций и не могли создать собственные аналогичные подразделения.
Адмиралы быстро разошлись: кто-то отправился сразу домой, кто-то, как Элдетри, возвратился на рабочее место, и Мариз, поначалу тоже собиравшаяся в свой кабинет, передумала на половине пути. Неожиданная и беспричинная вспышка Роберта поразила её, начисто отбив желание заниматься бумагами. Не то чтобы между ними было всё хорошо, чтобы так удивляться, однако до сих пор он ещё не подвергал сомнению её решений. И из-за чего?
Холодная белизна внешней подсветки Капитолия резала глаза, порядком уставшие от мерцания голопроекторов, и Мариз грустно подумала, что зря велела подать шаттл ближе к одиннадцати: на часах было немногим больше девяти. Либо два часа ожидания за делами, когда нетрудно заработаться до рассвета первого из солнц Идриса, Разиэля, либо два часа прогулки по неестественно освещённому саду… хотя в последнее время Мариз бывала там настолько часто, восстанавливая душевное равновесие после перенапряжений, что по Капитолию наверняка уже поползли слухи. А слухи заставляли дёргаться и переживать ещё больше, потому что касались измены Роберта, которая, увы, была реальной.
Настойчивый сигнал коммуникатора застал её практически возле сада: Мариз как раз преодолела мраморную лестницу и в надежде, что это может быть Роберт с извинениями, она ответила на вызов, даже не посмотрев на дисплей.
— Адмирал Лайтвуд, — вкрадчиво начал незнакомый мужской голос, явно смоделированный, и Мариз осеклась на вздохе. Она совсем не ожидала услышать сейчас кого-то другого. — У меня есть для вас деловое предложение.
— Для начала представьтесь, как полагается: имя, звание или должность. Вы говорите с адмиралом Капитолия!..
Её собеседник электронно рассмеялся, и Мариз почему-то пробрало дрожью.
— Я прекрасно знаю, с кем я говорю. А представляться мне нет нужды, я всего лишь курьер. Мне велено передать вам, что одному человеку, которого Мариз Трублад слушала когда-то в юности, очень скоро потребуется её помощь. И он был бы очень рад, если бы в этот раз вы всё-таки объединились…
— Мариз, ты здесь? Я собираюсь домой.
Разговор оборвался прежде, чем она сообразила, сама ли нажала отбой или неизвестный отсоединился первым. Прикрывая глаза рукой от слепящей подсветки, Роберт остановился на вершине лестницы, ожидая какой-нибудь реакции, а Мариз никак не могла собраться с мыслями, унять застучавшее в испуге сердце.
Человек, которого она, молодая и глупая, еще будучи офицером слушала с раскрытым ртом, почти двадцать лет уже сидел в тюрьме Эдом, самой защищённой тюрьме Вселенной. Осуждённый на шесть пожизненных сроков, он никак не мог выйти! Но кто-то посторонний знал о её постыдной связи с ним, передал весточку и намекнул на его скорое освобождение… Мариз никак не могла понять, что же из этого ужасало больше всего.
На фоне неконтролируемого страха Роберт показался единственно верным и таким нужным островком спокойствия, что Мариз, собравшись, выпалила:
— Я еду с тобой.
Так она выгадает немного времени на обдумывание, что делать. Если это ложь, жестокий розыгрыш, Мариз нужно защитить себя, но если Валентин Моргенштерн действительно может скоро оказаться на свободе, то следует поставить в известность гранд-адмирала, который спросит, как она об этом узнала.
И не разберёшься же, что правда, а что нет.
— Хорошо, Эмиль, я понял тебя. Задержек по срокам пока нет, но я хочу, чтобы мне немедленно доложили, если будет малейшая угроза, — отключив голопроектор, Малахи устало потёр виски. — Думаю, не стоит напоминать вам всем, адмиралы, что в этот раз представители Межгалактического Союза собираются на нашей родине. Всё человечество, разбросанное по Вселенной, смотрит на нас. Надо приложить максимум усилий, чтобы избежать провокаций. Роберт, Мариз, Воины Разиэля мне нужны на Идрисе во время саммита. Все отряды успеют вернуться?
Мариз было кивнула, но Роберт, задумавшись, уточнил:
— Кроме группы Карстэирс. У них запрос на поимку мятежной шайки от сигма-хищников.
— Сигмы могут подождать, — перебила она, переведя взгляд на гранд-адмирала. — Карстэирс отправятся на Идрис вместе с остальными, Роберт. Мы пошлём от имени Капитолия письмо Греймарку о переносе ареста.
— Да, — Малахи кивнул, — только никаких извинений. Хищники не должны думать, что мы прибежим по первому же требованию. Хорошо, это последний вопрос, который я хотел обсудить, господа. На сегодня всё.
Этих заветных слов, похоже, ждала не только Мариз, судя по тому, как быстро адмиралы повставали со своих мест. Первым из зала совещаний вылетел Элдетри, на ходу отдавая короткие приказы по коммуникатору. Мариз помнила, кажется, он упоминал некий эксперимент с новой порцией генных модификаций для Воинов Разиэля, но не думала, что опыты ставились именно сегодня. Традиционно проводив взглядом всех адмиралов: её с Робертом, Элдетри, Пэнгборна, Пенхаллоу и Блэкуэлла — последней, едва ли не под руку с Малахи, к выходу направилась Имоджен. Она что-то втолковывала ему вполголоса, что именно, расслышать было невозможно, но Мариз и не старалась. Имоджен Эрондейл, всецело соответствуя статусу главы внутренней безопасности и расследований, крайне подозрительно относилась ко всякому постороннему человеку, кто даже случайно мог услышать её речь. Для адмирала Эрондейл случайностей не существовало.
— Тебе не следовало так принижать хищников, — догнав её, заметил Роберт.
— Они поймут. Греймарк, к тому же, если ничего не изменится, будет присутствовать на саммите лично. Как думаешь, о чём он больше будет думать: о собственной безопасности или о мятежниках в своей далёкой галактике?
Тот непримиримо покачал головой.
— У сигма-хищников обострённое восприятие справедливости, и твой поступок для них будет очень болезненным. Надо бы нам переставать ставить другие народы на ступень ниже людей, Мариз. Я думал, ты давно уже забыла об этом. Будущее Союза — полное равноправие, ваша с Малахи политика устаревает, — бросил он, и Мариз остановилась, недоверчиво и потрясённо глядя ему вслед.
— Она не только моя, — сердито возразила она, но супруг уже не слышал: ускорив шаги, он ушёл далеко вперёд, показывая, что разговаривать сегодня больше не намерен.
Потребовалось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы избавиться от мерзкого ощущения, будто они снова вернулись на двадцать лет назад. Казалось, это осталось уже далеко в прошлом, пока в последние месяцы Роберт не начал постепенно отдаляться, уверенный почему-то, что Мариз снова становится похожей на себя молодую в суждениях и поступках. Только он понятия не имел, о чём говорил.
Позиция человеческой расы в Межгалактическом Союзе не менялась последние пятьдесят лет, едва ли не со времени его создания: люди первыми предложили объединиться, разумно было запросить и получить за это определённые привилегии. А что до Воинов — не вина же людей, что представители других рас не переносили искусственных генных мутаций и не могли создать собственные аналогичные подразделения.
Адмиралы быстро разошлись: кто-то отправился сразу домой, кто-то, как Элдетри, возвратился на рабочее место, и Мариз, поначалу тоже собиравшаяся в свой кабинет, передумала на половине пути. Неожиданная и беспричинная вспышка Роберта поразила её, начисто отбив желание заниматься бумагами. Не то чтобы между ними было всё хорошо, чтобы так удивляться, однако до сих пор он ещё не подвергал сомнению её решений. И из-за чего?
Холодная белизна внешней подсветки Капитолия резала глаза, порядком уставшие от мерцания голопроекторов, и Мариз грустно подумала, что зря велела подать шаттл ближе к одиннадцати: на часах было немногим больше девяти. Либо два часа ожидания за делами, когда нетрудно заработаться до рассвета первого из солнц Идриса, Разиэля, либо два часа прогулки по неестественно освещённому саду… хотя в последнее время Мариз бывала там настолько часто, восстанавливая душевное равновесие после перенапряжений, что по Капитолию наверняка уже поползли слухи. А слухи заставляли дёргаться и переживать ещё больше, потому что касались измены Роберта, которая, увы, была реальной.
Настойчивый сигнал коммуникатора застал её практически возле сада: Мариз как раз преодолела мраморную лестницу и в надежде, что это может быть Роберт с извинениями, она ответила на вызов, даже не посмотрев на дисплей.
— Адмирал Лайтвуд, — вкрадчиво начал незнакомый мужской голос, явно смоделированный, и Мариз осеклась на вздохе. Она совсем не ожидала услышать сейчас кого-то другого. — У меня есть для вас деловое предложение.
— Для начала представьтесь, как полагается: имя, звание или должность. Вы говорите с адмиралом Капитолия!..
Её собеседник электронно рассмеялся, и Мариз почему-то пробрало дрожью.
— Я прекрасно знаю, с кем я говорю. А представляться мне нет нужды, я всего лишь курьер. Мне велено передать вам, что одному человеку, которого Мариз Трублад слушала когда-то в юности, очень скоро потребуется её помощь. И он был бы очень рад, если бы в этот раз вы всё-таки объединились…
— Мариз, ты здесь? Я собираюсь домой.
Разговор оборвался прежде, чем она сообразила, сама ли нажала отбой или неизвестный отсоединился первым. Прикрывая глаза рукой от слепящей подсветки, Роберт остановился на вершине лестницы, ожидая какой-нибудь реакции, а Мариз никак не могла собраться с мыслями, унять застучавшее в испуге сердце.
Человек, которого она, молодая и глупая, еще будучи офицером слушала с раскрытым ртом, почти двадцать лет уже сидел в тюрьме Эдом, самой защищённой тюрьме Вселенной. Осуждённый на шесть пожизненных сроков, он никак не мог выйти! Но кто-то посторонний знал о её постыдной связи с ним, передал весточку и намекнул на его скорое освобождение… Мариз никак не могла понять, что же из этого ужасало больше всего.
На фоне неконтролируемого страха Роберт показался единственно верным и таким нужным островком спокойствия, что Мариз, собравшись, выпалила:
— Я еду с тобой.
Так она выгадает немного времени на обдумывание, что делать. Если это ложь, жестокий розыгрыш, Мариз нужно защитить себя, но если Валентин Моргенштерн действительно может скоро оказаться на свободе, то следует поставить в известность гранд-адмирала, который спросит, как она об этом узнала.
И не разберёшься же, что правда, а что нет.
— Чёрч, ещё раз повторяю: мне нужна связь с Капитолием. Мы давно вышли из зоны радиомолчания.
Голопроектор перед Алеком не дёрнулся даже слабыми помехами, передатчик молчал, равно как и искусственный разум их корабля. Алек повторил уже приказным тоном, напомнив посудине, кто её командир, но добился лишь упрямого и гнусавого:
— Доступны только незащищённые каналы связи.
— И что? Зашифруй сообщение, мне тебя учить, что ли?
— Доступные протоколы шифрования не соответствуют уровню защитного допуска принимающей стороны. Установление связи невозможно.
— Ржавое корыто, — мстительно и громко выдал Алек, и Чёрч отозвался мерзкой тряской всего корабля.
— Что, снова пытаешься использовать командный голос? — хихикнула Изабель, ужом проскальзывая в узкое помещение. Один из самых старых птичек-шаттлов, Чёрч был построен ещё по модели «Лебедь», которая отличалась сильно выдававшейся вперёд кабиной управления, настолько тесной, что двоим было не повернуться. Алек поднялся уступить сестре кресло пилота и от неловкого движения всё-таки въехал головой в одну из приборных досок.
— Да чёрт же! Напомни мне по прибытии составить запрос на списание этой консервной банки. Мы — элитное подразделение, а рассекаем по галактике на птичке такой старой, что столько не живут.
Плюхнувшись на сиденье, Изабель ласково погладила подлокотник кресла.
— Ты просто не умеешь с ним общаться. Чёрч хороший, верный.
— Ага, что-то этот верный сейчас саботирует нашу работу. Нам нужно доложить об успешном выполнении миссии, а мы без связи уже второй день. И вообще, заканчивай уже свои эксперименты с обновлением его прошивки, для этого есть техники на базе. У Чёрча и так характер старого кота в марте, которому не досталось кошки, а после твоих наворотов он и вовсе дуреет.
Та недовольно наморщила нос.
— Я вас тоже очень люблю, коммандер Лайтвуд, — непроницаемо отозвался Чёрч, и Алек скрипнул зубами.
— Если уж на то пошло, ты тоже похож на мартовского кота, которому не дали, — вполголоса заметила Изабель, и Алек мрачно зыркнул на неё, но смолчал. Затронутая сестрой тема была слишком щекотливой, чтобы обсуждать её как минимум при Чёрче. И вообще, отношение Алека к Генезису было его личным делом.
— Хорошего дежурства, — с каменным лицом сказал он напоследок. — Я буду у себя, зови, если что.
Но вместо отдыха Алек отправился в тюремный отсек. Восьмичасовое дежурство Джейса было ещё в самом разгаре, и тот со скучающим лицом подбрасывал в воздух свой бластер. За ионной решёткой камеры возился, угрюмо сверкая жутковатыми красными глазами, Аксель Мортмейн — незарегистрированный гибрид из расы альфа-хищников. Мортмейн растерзал почти всё население колонии на отдалённой планете Лондон-Пять-Четыре, пока в Капитолий не поступил запрос на его поимку. Вчерашняя операция прошла привычно слаженно и быстро, как по учебнику: полчаса на выслеживание, тридцать секунд на сам захват, из пострадавших — только дверь дома, в который они ворвались.
— На предохранителе, я надеюсь? — поинтересовался он, и Джейс с готовностью продемонстрировал, что это так. — Для того, кто претендует на повышение, ты слишком безалаберно обращаешься с оружием.
— Ну, скорее Аликанте рухнет на Идрис, чем ты отметишь это в отчёте, — невозмутимо пожал плечами тот и, повернувшись на особо шумное движение пленника, выдал такое забористое ругательство на диалекте альф, что Алек присвистнул.
— Когда это ты успел нахвататься?
— Да так, завис тут с одной их самочкой. Подцепил возле Капитолия, думал, даст какую-нибудь информацию для поисков этого, — он мотнул головой в сторону Мортмейна.
— И как, дала?
Джейс многозначительно улыбнулся, обнажая ровные белые зубы (как будто это не ему выбили клык на позапрошлой миссии):
— Дала. Только не информацию.
Закатив глаза, Алек вздохнул. Связи Воинов Разиэля с представителями других рас не приветствовались, и многим даже необоснованные слухи стоили дальнейшего продвижения по службе. Беспечность Джейса в этом вопросе поражала. Алек и так постоянно прикрывал его и Изабель перед руководством. Но однажды эти двое могут, забывшись, случайно спалиться, и тогда их не спасут уже ни Алек, ни даже мама.
— Ну, а ты как? Определился уже с решением, кто?
— Не понимаю, о чём ты.
— Ой, да ладно. Можно подумать, тебе предложили вдруг возглавить Межгалактический Совет, а не включили в программу возрождения.
— А, вот ты о чём. У меня нет времени думать на эту тему, — покривил душой Алек, прекрасно зная, впрочем, что Джейс раскусит ложь. Они с детства росли вместе, как братья, понимали друг друга с полуслова. В бою это было только на руку, а иногда, вот как сейчас, только мешало.
— Просто, по-моему, уж лучше разок поработать на благо генно-инженерной службы Воинов Разиэля, а потом спокойно, с чувством выполненного долга, дальше ловить преступников по галактикам.
— Ты меня уговариваешь, что ли?
— Да нет, — Джейс взъерошил волосы и начал разбирать бластер, — так, интересуюсь. Просто, кого тебе предложат в пару и на кого через годик смогу рассчитывать я.
— Вот уж тебе переживать не стоит. Гены последнего представителя рода Вейландов и одного из лучших штурмовиков столетия не пропадут, — Алек хмыкнул, представив себе эту картину. — Будут вокруг тебя бегать множество маленьких Джейсиков.
— Упаси Создатель, — выронив оружие себе на колени, тот замахал руками, — я свои права по программе знаю. Сдал генетический материал и свободен, не надо мне там... всякого.
Алек вскинул брови, услышав замечание о «всяком». Так говорить о детях… Он не понимал Джейса, даже зная, каковы были правила Генезиса, программы возрождения, действовавшей в их подразделении. Непременное участие тех, кого отобрал Капитолий по наступлении двадцати трёх лет, лучшие с лучшими, чтобы не пропадали гены, при желании никакой ответственности в будущем: не хочешь создавать семью — никто не будет тебя винить, но браки приветствовались и стимулировались. А всё потому, что с обязанностями, которые выполняли Воины Разиэля, элитное подразделение флота Межгалактического Союза, времени и желания на рождение детей не особо оставалось. Кто хотел секса, решал проблему короткими связями между миссиями, как, например, Джейс и Иззи. Программа не налагала никаких невыносимых обязательств, однако Алек оттягивал собственное участие в ней как только мог. Окончательный срок назвать имя желаемого партнёра из череды кандидатов подходил через неделю, вроде бы ещё прилично времени, но едва ли не все вышестоящие чины, знавшие его или его родителей, напоминали и спрашивали, когда уже он даст ответ. Их постоянный контроль раздражал тем больше, что Алек и со своим решением по участию определиться не мог, но вот что он знал точно: если согласился участвовать в Генезисе, то будь добр, отвечай за детей и женщину, что их родила. Дети равно брак — так он думал по отношению к другим. Необходимости для себя участвовать Алек, честно говоря, не видел.
— Вообще-то я пришёл узнать о состоянии нашего арестанта. Чёрч не даёт мне связь с Капитолием, но как только она появится, нужно будет отправить полный отчёт по всей форме.
— А что с ним сделается? — Джейс скорчил презрительную мину и отпустил ещё парочку грязных выражений. — Жду, когда уже дежурство наконец закончится, размяться охота.
Потренироваться, конечно, очень здорово, Алек и сам бы от спарринга не отказался, полезно было бы для мышц, окончательно восстановившихся после недавнего ранения. Увы, конструкция корабля такого не позволяла: птички строились быстрыми, маневренными шаттлами с минимальным вооружением, их основной целью являлась транспортировка Воинов Разиэля и арестованных преступников с максимальной скоростью. Компактность обеспечивалась тем, что в них делали только крошечные камеры для заключенных и тесные каюты экипажу, которые размещались в крыльях и были разделены единственным узким коридором в кабину пилотов.
— Я давно не надирал тебе зад, братец.
— Ты давно на гауптвахте гальюн не драил, — Алек хмыкнул.
— Коммандер Лайтвуд снова неосторожен в выражениях с личным составом. — Алеку показалось, или Чёрч действительно издевался? — Снова звание короной голову жмёт?
От неожиданности Джейс прыснул, а Алек, ошалело вытаращившись от такого наезда, так, с размаху, впечатал кулак в переборку, что она, кажется, немного прогнулась.
— Иззи! — гаркнул он. — Не смей больше лазить в обновления этой посудины! Мне одной тебя хватает!
— Ты понимаешь, что сейчас разбудил Лидию и Ходжа, братик? — хмыкнула та в ответ, и Алек чертыхнулся.
— Создатель, когда нам уже вернут Макса? — простонал он, ни к кому конкретно обращаясь. Макс, Максвелл был не просто основной птичкой их отряда. Будь он живым существом — стал бы младшим братом: столько они вместе прошли, с момента создания как отряда, так и самого корабля. — И когда ты дашь моей семье хоть немного мозгов?
— Коммандер Лайтвуд, я уважаю ваши моменты общения с семьёй, но мне удалось установить связь с Капитолием, о которой вы просили.
— Вот с этого и надо было начинать, — буркнул он, со вздохом направляясь из тюремного отсека в коридор к кабине. — Но не думай, Чёрч, что я с тобой закончил.
Изабель встретила его:
— Мог бы и не возвращаться, отдых-то всего шесть часов. Что я, не отчитаюсь, что ли?
— Из Капитолия пришёл запрос на связь именно с коммандером, — ответил за него Чёрч, и Изабель удивлённо округлила глаза.
— Надо же, не знала, что недостойна. Ладно, братик, оставайся, я пока займусь чем-нибудь более полезным.
Внутренне напрягшись, он с неспокойным сердцем сел к голопроектору. Обычно отправить отчёт о завершении миссии мог любой из членов отряда, вне зависимости от должности и уровня допуска; Алек просто хотел сообщить в Капитолий в своё дежурство и с чистой совестью отправиться отдыхать. Однако если оттуда потребовали именно его, это означало, что речь пойдёт вовсе не о текущей миссии. Единственный неразрешённый вопрос, который у него оставался с Капитолием, — участие в программе возрождения и имя партнёрши, которую он выбрал, но Алек пока не готов был об этом разговаривать. И если на связи ждала та, на которую он и думал, сейчас должен состояться полный и качественный вынос мозга на тему его долга и обязанности не просто как члена Воинов Разиэля, но и как успешного лидера и командира.
В мерцании голопроектора возник герб Межгалактического Союза, сменившегося эмблемой Воинов Разиэля, и Алек с трудом подавил вздох. В ожиданиях он не ошибся: слегка щербящееся и помаргивающее изображение матери всё же было легко узнаваемо.
— Адмирал Лайтвуд, рад ви...
— Алек, — выглядевшая заметно уставшей и слегка встревоженной, та прервала его, не дав договорить даже традиционного приветствия. Такого ещё не бывало. — Не будем сейчас о миссии на Лондоне-Пять-Четыре, Капитолий и так уже знает о её успехе: нам доложили с ближайшего космопоста.
— Я слушаю, адмирал.
— Отряд НьюАй направляется на новое задание сразу же после вашего возвращения на базу, поэтому рекомендую после окончания сеанса связи поставить корабль на автопилот и использовать оставшееся время полёта для отдыха. У нас нет возможности предоставить вам полноценный двенадцатичасовой сон, который полагается между заданиями.
— К чему такая спешка? — даже зная, что в данный момент он получит минимум информации о предстоящем деле, Алек всё равно спросил. Тон и слова матери, поспешность, с которой она затребовала связь с Чёрчем, не оставляли сомнений, что миссия будет носить приоритет Экстра, означавший максимальный уровень опасности цели как для окружающих, так и для самого ударного отряда. Однако сколько они ни сканировали эфир, возвращаясь с Лондона-Пять-Четыре на базу, никаких сообщений о массовых убийствах, перевороте или террористической атаке в пределах Межгалактического Союза не было.
Проекция вновь зарябила в самый неподходящий момент, однако Алек смог разглядеть, что мать с неожиданным недовольством коротко отвела взгляд в сторону.
— С планеты «Эдом» вместе с несколькими другими преступниками сбежал осуждённый Валентин Моргенштерн, код преступления RR-08. — Алек озадаченно уставился на неё, силясь вспомнить, что же в судебной практике кодировали таким сочетанием. Однако, как он ни напрягал память, всё равно не мог припомнить такого кода преступлений. Его как будто и вовсе не существовало. — На его поимку был отправлен отряд Институт Уайтло, но… — мать сделала паузу, — они все были уничтожены.
— То есть? — не поверив, Алек вцепился в подлокотники кресла.
Уайтло? Убиты? Их группа считалась одной из самых опытных и успешных, счёт между завершёнными миссиями и провалами разнился на сотни в пользу торжества закона. И услышать, что они потерпели поражение и погибли, Алек оказался не готов. Буквально пару недель назад он вместе с Джейсом проводил с Рейчел Уайтло и её кузенами тренировочный спарринг…
— Ave Atque Vale, — пробормотал, опустив голову, Алек. Воины Разиэля часто теряли своих членов, ведь их жизнь была постоянной борьбой с самыми жестокими преступниками разных рас, но целые отряды — очень редко. Боль ощущалась как своя.
— Валентин сумел скрыться, предположительно изменив идентификационный код корабля. Разыскать его и задержать теперь приоритетная задача Воинов Разиэля.
— Стало быть, это и есть наша миссия. Принято, адмирал. Мы отправимся отдыхать сразу после изучения материалов дела.
— Ваша миссия, — перебила та, — обнаружить и перевезти на базу жену Валентина. Капитолий предполагает, что за отсутствием свидетелей побега и каких-либо предположений, где он может скрываться, это наш единственный способ захватить беглеца.
— Мы ведь не эскорт, — возразил Алек, предчувствуя, впрочем, что спорит напрасно. Адмирал Мариз Лайтвуд прослыла в галактиках Союза одним из самых несговорчивых офицеров Воинов Разиэля, за всю службу Алека в отряде её ещё никто не пересилил. — Мы — ударная группа. На такую миссию лучше послать стандартный транспорт под охраной двух линкоров, а мы бы занялись действительно стоящим делом — искали этого Валентина.
— Алек, ты не хуже меня знаешь, сколько транспортники будут добираться до места назначения, — мать вздохнула, — а Валентину до заключения принадлежал Джонатан…
Алек удивлённо вскинулся:
— Джонатан? Прототип всех нынешних птичек?
— Именно. Поэтому это задание поручается Воинам Разиэля: только мы способны в кратчайшие сроки захватить цель и доставить в нужное место. Так что, Алек, — она выдержала паузу и гордо вскинула подбородок, — Капитолий очень рассчитывает на тебя и на отряд НьюАй. Я рассчитываю.
— Мы не подведём вас, мэм.
— Не сомневаюсь. Все доступные документы по Валентину и его жене уже передаются на Чёрча. Супругу зовут Джослин, она живёт на планете Доротея в одной из солнечных систем на краю Союза, разводит лошадей и рисует.
Его царапнуло это «доступные». Статус миссии Экстра означал повышенную секретность для гражданских, но никак не для членов отряда, а между тем, мать никак не пояснила, за какие преступления был арестован Валентин, и сейчас, похоже, ненавязчиво отказалась предоставлять полную информацию по делу. Как прикажете искать цель при таких вводных? А, ну да. У них же эвакуационная миссия, никак не поисково-штурмовая.
— И вот ещё, Алек, — заговорила снова мать, когда он уже было счёл разговор законченным. — Сегодня ко мне снова обратился адмирал Элдетри из генно-инженерной службы. Сказал, что ты до сих пор не представил документы по своему предполагаемому партнёру.
Со вздохом он прикрыл глаза, искренне благодаря того, кто сконструировал голопроекторы на птичках достаточно маленькими, чтобы нельзя было полностью рассмотреть собеседника. В противном случае мать бы немедленно выговорила ему за непозволительное поведение в присутствии вышестоящего по званию. Однако Алек ничего не мог с собой поделать. Любое упоминание Генезиса в последнее время вызывало у него лишь раздражение, а уж когда с подобными вопросами начинала приставать мать…
— Я ещё думаю. У меня впереди неделя, может, я лучше займусь делом, досье на Валентина с женой, а не...
— Думай скорее, Алек. Воинам Разиэля нужны свежие силы, за последний год у наших бойцов родилось слишком мало детей. Если ты не назовёшь имя до пятницы...
— До пятницы? Сегодня же вторник!
— Адмирал Элдетри считает, что нет смысла оттягивать этот момент. Сегодня он даже представил мне список подходящих кандидатур.
Такого удара Алек не ожидал и, откинувшись на спинку кресла, с присвистом выдохнул. Вряд ли стоило рассчитывать, что мать решит не контролировать его участие в программе; напротив, как-то поздно она присоединилась. Он исподлобья смотрел, как её проекция перебирала полупрозрачные папки на своём полупрозрачном же столе, пытался угадать, кого мать назовёт первой, но какое бы имя ни приходило в голову, Алек не желал его слышать.
— Я остановилась пока на лейтенанте Бранвелл.
— Что? На Лидии?
Алек бросил растерянный взгляд через плечо в сторону каюты экипажа, где та отдыхала после своего дежурства. Желудок противно сжался и сделал головокружительный кульбит, как и тогда, когда Алек первый раз в Академии перешёл на варп-скорость, только сейчас всё было в разы хуже. К перегрузкам при входе в варп привыкаешь быстро, уже на третьем полёте Алек спокойно расхаживал по кабине корабля как ни в чём ни бывало. С предложением же матери справиться было не так просто. Лидия по праву считалась прекрасным бойцом, её в прошлом году уже включали в Генезис, но капитан Бранвелл, за которого она вышла замуж, погиб через несколько дней после бракосочетания в бою с пиратами. Спустя неделю после похорон Лидия вернулась на службу — она не успела забеременеть. Алек сочувствовал ей негласно, но становиться её супругом не желал, даже зная, что их потомство получило бы прекрасные гены, а затем — и отличные генные модификации.
— Подожди. А как же субординация?
— Нам с твоим отцом это не помешало, — отчеканила мать и нарочито резким движением, показывавшим всю степень её раздражения, что Алек вздумал сомневаться, отложила папку в сторону. — Обсудим это после вашего возвращения с семьёй Валентина, если, конечно, ты не назовёшь своего кандидата. Хотя я не знаю, кто может быть более подходящим: согласно отчёту, у вас превосходная совместимость по всем параметрам…
— Да, поговорим позже, — решительно выдохнул Алек и стукнул кулаком по груди в традиционном жесте уважения, принятом у Воинов Разиэля. — Facilis descensus Averno! — и, когда мать повторила жест и девиз, отключил голопроектор, откинулся на спинку кресла, часто и мелко дыша.
Не будь он Алеком Лайтвудом, давно бы уже повторил все те ругательства, которыми щеголял сегодня Джейс. Матери не следовало заканчивать разговор перед предстоящей миссией именно этой темой. Хотя откуда ей знать, что Алек так отреагирует, он сам от себя не ожидал, но предложение пойти в Генезис вместе с Лидией, а, зная мать, наверняка и завести семью… оно поперёк горла встало. Алек не понимал пока до конца почему, но, кроме отвращения, ничего при этой мысли не испытывал.
— Коммандер Лайтвуд? — ожил Чёрч спустя пару минут, пока Алек просто сидел и пялился на звёзды за бортом звездолёта. В варпе они казались не мерцающими точками, как с планет, а долгими светлыми полосами, и были трудноотличимы от просто искажения пространства, но Алек большую часть своей жизни провёл в звездолётах, так что находил разницу на раз-два. Конкретно сейчас у него это вообще не получалось. — Мне собрать команду в каюте экипажа?
— А? Нет, нет, пока не стоит. Как минимум до тех пор, пока мы не получим из Капитолия документы…
— Они уже закачиваются в бортовую систему. Окончание поступления данных ориентировочно через две минуты тридцать восемь секунд.
— Хоть бы раз сказал что-нибудь хорошее, — пробормотал про себя Алек. — Ладно, буди Лидию и Ходжа, когда будешь готов показать материалы в нашей каюте. Джейса с Изабель тоже позовёшь. Я подойду позже.
Когда он сможет собраться с мыслями и спокойно посмотреть на Лидию, не представляя будущее, которое могло у них быть стараниями его матери. Миссия эвакуации только на первый взгляд казалась простой, но, если они должны были умыкнуть свою цель из-под носа у противника с неизвестными возможностями, кто поручится, во что это превратится? Алек должен, как обычно, сохранять хладнокровие и всё просчитать, некогда думать о Лидии и о программе возрождения. Вообще.
— Впереди пояс астероидов, Джонатан. Будь осторожнее.
— Отец, я знаю, — в голосе того проскользнуло едва заметное раздражение, и звездолёт слегка накренился, уклоняясь от первых помех.
На фоне далёкого угасающего солнца огромные булыжники астероидов видны были вполне отчётливо, однако Валентин не смог удержаться от замечания. Он довольно улыбнулся, с затаённой гордостью наблюдая, как его детище с лёгкостью лавирует по пути к цели. Из-за особо крупных камней уже показались впереди две столкнувшиеся планеты, вокруг которых силой притяжения шлейфом кружились обломки. Когда-то Припять-один и Припять-два, заселённые рептилоидами, были цветущими мирами, пока те с помощью технологий людей не начали разработку полезных ископаемых. Чрезмерная их добыча на Припяти-два привела к тому, что разбалансированная планета с изменившейся гравитацией изменила свою орбиту, а потом столкновение уничтожило жизнь на обоих небесных телах, превратив в вечный памятник жадности и чудовищному незнанию. Мобильная же станция Чернобыль, куда они направлялись, была отправлена сюда для эвакуации жителей и наблюдения за процессом.
— И это не астероиды, — упрямо добавил Джонатан. — Не нужно меня проверять. Хоть я и спал двадцать лет, пока ждал тебя, я уже в полном порядке.
— Да, и я прекрасно это вижу, — он ласково погладил приборную панель и почти тут же, оборвав движение, убрал руку. — Джонатан, я понимаю, ты рассержен, что пришлось изменить тебе имя, но это для нашей же безопасности.
Тот ничего не ответил, только начал набирать скорость, чтобы обогнуть соединившиеся небесные тела. С давно позабытым уже предвкушением и трепетом Валентин ждал, когда за одним из них станет видна платформа Чернобыля, заброшенная и намертво привязанная гравитацией обеих планет к этому месту. Абсолютно ненужная, она не использовалась больше пятнадцати лет и даже не сканировалась флотом Межгалактического Союза, находясь вовсе не на самой его границе. Идеальное место, чтобы укрыться самому и спрятать в доке Джонатана.
— Мне не нравится имя «Джеймс». Хочу быть Себастьяном.
— Хочешь — ладно, — рассеянно ответил ему Валентин, не особо вникая в смысл слов. Он весь был сосредоточен на станции, на тех нескольких звездолётах, которые в режиме стеллс уже прятались в ней и подали сигнал сразу же, как только Джонатан подошёл достаточно близко.
Валентин знал, что даже спустя столько времени его будет ждать не только верный Джонатан, шаттл, обязанный ему существованием, но и те, кто был предан двадцать лет назад, во время неудачной попытки переворота. Их стало меньше, кто-то ушёл, кто-то затаился, но начало было положено. Они начали возвращаться.
— Джонатан, готовься к стыковке, — приказал он с предвкушающей улыбкой.
Голопроектор перед Алеком не дёрнулся даже слабыми помехами, передатчик молчал, равно как и искусственный разум их корабля. Алек повторил уже приказным тоном, напомнив посудине, кто её командир, но добился лишь упрямого и гнусавого:
— Доступны только незащищённые каналы связи.
— И что? Зашифруй сообщение, мне тебя учить, что ли?
— Доступные протоколы шифрования не соответствуют уровню защитного допуска принимающей стороны. Установление связи невозможно.
— Ржавое корыто, — мстительно и громко выдал Алек, и Чёрч отозвался мерзкой тряской всего корабля.
— Что, снова пытаешься использовать командный голос? — хихикнула Изабель, ужом проскальзывая в узкое помещение. Один из самых старых птичек-шаттлов, Чёрч был построен ещё по модели «Лебедь», которая отличалась сильно выдававшейся вперёд кабиной управления, настолько тесной, что двоим было не повернуться. Алек поднялся уступить сестре кресло пилота и от неловкого движения всё-таки въехал головой в одну из приборных досок.
— Да чёрт же! Напомни мне по прибытии составить запрос на списание этой консервной банки. Мы — элитное подразделение, а рассекаем по галактике на птичке такой старой, что столько не живут.
Плюхнувшись на сиденье, Изабель ласково погладила подлокотник кресла.
— Ты просто не умеешь с ним общаться. Чёрч хороший, верный.
— Ага, что-то этот верный сейчас саботирует нашу работу. Нам нужно доложить об успешном выполнении миссии, а мы без связи уже второй день. И вообще, заканчивай уже свои эксперименты с обновлением его прошивки, для этого есть техники на базе. У Чёрча и так характер старого кота в марте, которому не досталось кошки, а после твоих наворотов он и вовсе дуреет.
Та недовольно наморщила нос.
— Я вас тоже очень люблю, коммандер Лайтвуд, — непроницаемо отозвался Чёрч, и Алек скрипнул зубами.
— Если уж на то пошло, ты тоже похож на мартовского кота, которому не дали, — вполголоса заметила Изабель, и Алек мрачно зыркнул на неё, но смолчал. Затронутая сестрой тема была слишком щекотливой, чтобы обсуждать её как минимум при Чёрче. И вообще, отношение Алека к Генезису было его личным делом.
— Хорошего дежурства, — с каменным лицом сказал он напоследок. — Я буду у себя, зови, если что.
Но вместо отдыха Алек отправился в тюремный отсек. Восьмичасовое дежурство Джейса было ещё в самом разгаре, и тот со скучающим лицом подбрасывал в воздух свой бластер. За ионной решёткой камеры возился, угрюмо сверкая жутковатыми красными глазами, Аксель Мортмейн — незарегистрированный гибрид из расы альфа-хищников. Мортмейн растерзал почти всё население колонии на отдалённой планете Лондон-Пять-Четыре, пока в Капитолий не поступил запрос на его поимку. Вчерашняя операция прошла привычно слаженно и быстро, как по учебнику: полчаса на выслеживание, тридцать секунд на сам захват, из пострадавших — только дверь дома, в который они ворвались.
— На предохранителе, я надеюсь? — поинтересовался он, и Джейс с готовностью продемонстрировал, что это так. — Для того, кто претендует на повышение, ты слишком безалаберно обращаешься с оружием.
— Ну, скорее Аликанте рухнет на Идрис, чем ты отметишь это в отчёте, — невозмутимо пожал плечами тот и, повернувшись на особо шумное движение пленника, выдал такое забористое ругательство на диалекте альф, что Алек присвистнул.
— Когда это ты успел нахвататься?
— Да так, завис тут с одной их самочкой. Подцепил возле Капитолия, думал, даст какую-нибудь информацию для поисков этого, — он мотнул головой в сторону Мортмейна.
— И как, дала?
Джейс многозначительно улыбнулся, обнажая ровные белые зубы (как будто это не ему выбили клык на позапрошлой миссии):
— Дала. Только не информацию.
Закатив глаза, Алек вздохнул. Связи Воинов Разиэля с представителями других рас не приветствовались, и многим даже необоснованные слухи стоили дальнейшего продвижения по службе. Беспечность Джейса в этом вопросе поражала. Алек и так постоянно прикрывал его и Изабель перед руководством. Но однажды эти двое могут, забывшись, случайно спалиться, и тогда их не спасут уже ни Алек, ни даже мама.
— Ну, а ты как? Определился уже с решением, кто?
— Не понимаю, о чём ты.
— Ой, да ладно. Можно подумать, тебе предложили вдруг возглавить Межгалактический Совет, а не включили в программу возрождения.
— А, вот ты о чём. У меня нет времени думать на эту тему, — покривил душой Алек, прекрасно зная, впрочем, что Джейс раскусит ложь. Они с детства росли вместе, как братья, понимали друг друга с полуслова. В бою это было только на руку, а иногда, вот как сейчас, только мешало.
— Просто, по-моему, уж лучше разок поработать на благо генно-инженерной службы Воинов Разиэля, а потом спокойно, с чувством выполненного долга, дальше ловить преступников по галактикам.
— Ты меня уговариваешь, что ли?
— Да нет, — Джейс взъерошил волосы и начал разбирать бластер, — так, интересуюсь. Просто, кого тебе предложат в пару и на кого через годик смогу рассчитывать я.
— Вот уж тебе переживать не стоит. Гены последнего представителя рода Вейландов и одного из лучших штурмовиков столетия не пропадут, — Алек хмыкнул, представив себе эту картину. — Будут вокруг тебя бегать множество маленьких Джейсиков.
— Упаси Создатель, — выронив оружие себе на колени, тот замахал руками, — я свои права по программе знаю. Сдал генетический материал и свободен, не надо мне там... всякого.
Алек вскинул брови, услышав замечание о «всяком». Так говорить о детях… Он не понимал Джейса, даже зная, каковы были правила Генезиса, программы возрождения, действовавшей в их подразделении. Непременное участие тех, кого отобрал Капитолий по наступлении двадцати трёх лет, лучшие с лучшими, чтобы не пропадали гены, при желании никакой ответственности в будущем: не хочешь создавать семью — никто не будет тебя винить, но браки приветствовались и стимулировались. А всё потому, что с обязанностями, которые выполняли Воины Разиэля, элитное подразделение флота Межгалактического Союза, времени и желания на рождение детей не особо оставалось. Кто хотел секса, решал проблему короткими связями между миссиями, как, например, Джейс и Иззи. Программа не налагала никаких невыносимых обязательств, однако Алек оттягивал собственное участие в ней как только мог. Окончательный срок назвать имя желаемого партнёра из череды кандидатов подходил через неделю, вроде бы ещё прилично времени, но едва ли не все вышестоящие чины, знавшие его или его родителей, напоминали и спрашивали, когда уже он даст ответ. Их постоянный контроль раздражал тем больше, что Алек и со своим решением по участию определиться не мог, но вот что он знал точно: если согласился участвовать в Генезисе, то будь добр, отвечай за детей и женщину, что их родила. Дети равно брак — так он думал по отношению к другим. Необходимости для себя участвовать Алек, честно говоря, не видел.
— Вообще-то я пришёл узнать о состоянии нашего арестанта. Чёрч не даёт мне связь с Капитолием, но как только она появится, нужно будет отправить полный отчёт по всей форме.
— А что с ним сделается? — Джейс скорчил презрительную мину и отпустил ещё парочку грязных выражений. — Жду, когда уже дежурство наконец закончится, размяться охота.
Потренироваться, конечно, очень здорово, Алек и сам бы от спарринга не отказался, полезно было бы для мышц, окончательно восстановившихся после недавнего ранения. Увы, конструкция корабля такого не позволяла: птички строились быстрыми, маневренными шаттлами с минимальным вооружением, их основной целью являлась транспортировка Воинов Разиэля и арестованных преступников с максимальной скоростью. Компактность обеспечивалась тем, что в них делали только крошечные камеры для заключенных и тесные каюты экипажу, которые размещались в крыльях и были разделены единственным узким коридором в кабину пилотов.
— Я давно не надирал тебе зад, братец.
— Ты давно на гауптвахте гальюн не драил, — Алек хмыкнул.
— Коммандер Лайтвуд снова неосторожен в выражениях с личным составом. — Алеку показалось, или Чёрч действительно издевался? — Снова звание короной голову жмёт?
От неожиданности Джейс прыснул, а Алек, ошалело вытаращившись от такого наезда, так, с размаху, впечатал кулак в переборку, что она, кажется, немного прогнулась.
— Иззи! — гаркнул он. — Не смей больше лазить в обновления этой посудины! Мне одной тебя хватает!
— Ты понимаешь, что сейчас разбудил Лидию и Ходжа, братик? — хмыкнула та в ответ, и Алек чертыхнулся.
— Создатель, когда нам уже вернут Макса? — простонал он, ни к кому конкретно обращаясь. Макс, Максвелл был не просто основной птичкой их отряда. Будь он живым существом — стал бы младшим братом: столько они вместе прошли, с момента создания как отряда, так и самого корабля. — И когда ты дашь моей семье хоть немного мозгов?
— Коммандер Лайтвуд, я уважаю ваши моменты общения с семьёй, но мне удалось установить связь с Капитолием, о которой вы просили.
— Вот с этого и надо было начинать, — буркнул он, со вздохом направляясь из тюремного отсека в коридор к кабине. — Но не думай, Чёрч, что я с тобой закончил.
Изабель встретила его:
— Мог бы и не возвращаться, отдых-то всего шесть часов. Что я, не отчитаюсь, что ли?
— Из Капитолия пришёл запрос на связь именно с коммандером, — ответил за него Чёрч, и Изабель удивлённо округлила глаза.
— Надо же, не знала, что недостойна. Ладно, братик, оставайся, я пока займусь чем-нибудь более полезным.
Внутренне напрягшись, он с неспокойным сердцем сел к голопроектору. Обычно отправить отчёт о завершении миссии мог любой из членов отряда, вне зависимости от должности и уровня допуска; Алек просто хотел сообщить в Капитолий в своё дежурство и с чистой совестью отправиться отдыхать. Однако если оттуда потребовали именно его, это означало, что речь пойдёт вовсе не о текущей миссии. Единственный неразрешённый вопрос, который у него оставался с Капитолием, — участие в программе возрождения и имя партнёрши, которую он выбрал, но Алек пока не готов был об этом разговаривать. И если на связи ждала та, на которую он и думал, сейчас должен состояться полный и качественный вынос мозга на тему его долга и обязанности не просто как члена Воинов Разиэля, но и как успешного лидера и командира.
В мерцании голопроектора возник герб Межгалактического Союза, сменившегося эмблемой Воинов Разиэля, и Алек с трудом подавил вздох. В ожиданиях он не ошибся: слегка щербящееся и помаргивающее изображение матери всё же было легко узнаваемо.
— Адмирал Лайтвуд, рад ви...
— Алек, — выглядевшая заметно уставшей и слегка встревоженной, та прервала его, не дав договорить даже традиционного приветствия. Такого ещё не бывало. — Не будем сейчас о миссии на Лондоне-Пять-Четыре, Капитолий и так уже знает о её успехе: нам доложили с ближайшего космопоста.
— Я слушаю, адмирал.
— Отряд НьюАй направляется на новое задание сразу же после вашего возвращения на базу, поэтому рекомендую после окончания сеанса связи поставить корабль на автопилот и использовать оставшееся время полёта для отдыха. У нас нет возможности предоставить вам полноценный двенадцатичасовой сон, который полагается между заданиями.
— К чему такая спешка? — даже зная, что в данный момент он получит минимум информации о предстоящем деле, Алек всё равно спросил. Тон и слова матери, поспешность, с которой она затребовала связь с Чёрчем, не оставляли сомнений, что миссия будет носить приоритет Экстра, означавший максимальный уровень опасности цели как для окружающих, так и для самого ударного отряда. Однако сколько они ни сканировали эфир, возвращаясь с Лондона-Пять-Четыре на базу, никаких сообщений о массовых убийствах, перевороте или террористической атаке в пределах Межгалактического Союза не было.
Проекция вновь зарябила в самый неподходящий момент, однако Алек смог разглядеть, что мать с неожиданным недовольством коротко отвела взгляд в сторону.
— С планеты «Эдом» вместе с несколькими другими преступниками сбежал осуждённый Валентин Моргенштерн, код преступления RR-08. — Алек озадаченно уставился на неё, силясь вспомнить, что же в судебной практике кодировали таким сочетанием. Однако, как он ни напрягал память, всё равно не мог припомнить такого кода преступлений. Его как будто и вовсе не существовало. — На его поимку был отправлен отряд Институт Уайтло, но… — мать сделала паузу, — они все были уничтожены.
— То есть? — не поверив, Алек вцепился в подлокотники кресла.
Уайтло? Убиты? Их группа считалась одной из самых опытных и успешных, счёт между завершёнными миссиями и провалами разнился на сотни в пользу торжества закона. И услышать, что они потерпели поражение и погибли, Алек оказался не готов. Буквально пару недель назад он вместе с Джейсом проводил с Рейчел Уайтло и её кузенами тренировочный спарринг…
— Ave Atque Vale, — пробормотал, опустив голову, Алек. Воины Разиэля часто теряли своих членов, ведь их жизнь была постоянной борьбой с самыми жестокими преступниками разных рас, но целые отряды — очень редко. Боль ощущалась как своя.
— Валентин сумел скрыться, предположительно изменив идентификационный код корабля. Разыскать его и задержать теперь приоритетная задача Воинов Разиэля.
— Стало быть, это и есть наша миссия. Принято, адмирал. Мы отправимся отдыхать сразу после изучения материалов дела.
— Ваша миссия, — перебила та, — обнаружить и перевезти на базу жену Валентина. Капитолий предполагает, что за отсутствием свидетелей побега и каких-либо предположений, где он может скрываться, это наш единственный способ захватить беглеца.
— Мы ведь не эскорт, — возразил Алек, предчувствуя, впрочем, что спорит напрасно. Адмирал Мариз Лайтвуд прослыла в галактиках Союза одним из самых несговорчивых офицеров Воинов Разиэля, за всю службу Алека в отряде её ещё никто не пересилил. — Мы — ударная группа. На такую миссию лучше послать стандартный транспорт под охраной двух линкоров, а мы бы занялись действительно стоящим делом — искали этого Валентина.
— Алек, ты не хуже меня знаешь, сколько транспортники будут добираться до места назначения, — мать вздохнула, — а Валентину до заключения принадлежал Джонатан…
Алек удивлённо вскинулся:
— Джонатан? Прототип всех нынешних птичек?
— Именно. Поэтому это задание поручается Воинам Разиэля: только мы способны в кратчайшие сроки захватить цель и доставить в нужное место. Так что, Алек, — она выдержала паузу и гордо вскинула подбородок, — Капитолий очень рассчитывает на тебя и на отряд НьюАй. Я рассчитываю.
— Мы не подведём вас, мэм.
— Не сомневаюсь. Все доступные документы по Валентину и его жене уже передаются на Чёрча. Супругу зовут Джослин, она живёт на планете Доротея в одной из солнечных систем на краю Союза, разводит лошадей и рисует.
Его царапнуло это «доступные». Статус миссии Экстра означал повышенную секретность для гражданских, но никак не для членов отряда, а между тем, мать никак не пояснила, за какие преступления был арестован Валентин, и сейчас, похоже, ненавязчиво отказалась предоставлять полную информацию по делу. Как прикажете искать цель при таких вводных? А, ну да. У них же эвакуационная миссия, никак не поисково-штурмовая.
— И вот ещё, Алек, — заговорила снова мать, когда он уже было счёл разговор законченным. — Сегодня ко мне снова обратился адмирал Элдетри из генно-инженерной службы. Сказал, что ты до сих пор не представил документы по своему предполагаемому партнёру.
Со вздохом он прикрыл глаза, искренне благодаря того, кто сконструировал голопроекторы на птичках достаточно маленькими, чтобы нельзя было полностью рассмотреть собеседника. В противном случае мать бы немедленно выговорила ему за непозволительное поведение в присутствии вышестоящего по званию. Однако Алек ничего не мог с собой поделать. Любое упоминание Генезиса в последнее время вызывало у него лишь раздражение, а уж когда с подобными вопросами начинала приставать мать…
— Я ещё думаю. У меня впереди неделя, может, я лучше займусь делом, досье на Валентина с женой, а не...
— Думай скорее, Алек. Воинам Разиэля нужны свежие силы, за последний год у наших бойцов родилось слишком мало детей. Если ты не назовёшь имя до пятницы...
— До пятницы? Сегодня же вторник!
— Адмирал Элдетри считает, что нет смысла оттягивать этот момент. Сегодня он даже представил мне список подходящих кандидатур.
Такого удара Алек не ожидал и, откинувшись на спинку кресла, с присвистом выдохнул. Вряд ли стоило рассчитывать, что мать решит не контролировать его участие в программе; напротив, как-то поздно она присоединилась. Он исподлобья смотрел, как её проекция перебирала полупрозрачные папки на своём полупрозрачном же столе, пытался угадать, кого мать назовёт первой, но какое бы имя ни приходило в голову, Алек не желал его слышать.
— Я остановилась пока на лейтенанте Бранвелл.
— Что? На Лидии?
Алек бросил растерянный взгляд через плечо в сторону каюты экипажа, где та отдыхала после своего дежурства. Желудок противно сжался и сделал головокружительный кульбит, как и тогда, когда Алек первый раз в Академии перешёл на варп-скорость, только сейчас всё было в разы хуже. К перегрузкам при входе в варп привыкаешь быстро, уже на третьем полёте Алек спокойно расхаживал по кабине корабля как ни в чём ни бывало. С предложением же матери справиться было не так просто. Лидия по праву считалась прекрасным бойцом, её в прошлом году уже включали в Генезис, но капитан Бранвелл, за которого она вышла замуж, погиб через несколько дней после бракосочетания в бою с пиратами. Спустя неделю после похорон Лидия вернулась на службу — она не успела забеременеть. Алек сочувствовал ей негласно, но становиться её супругом не желал, даже зная, что их потомство получило бы прекрасные гены, а затем — и отличные генные модификации.
— Подожди. А как же субординация?
— Нам с твоим отцом это не помешало, — отчеканила мать и нарочито резким движением, показывавшим всю степень её раздражения, что Алек вздумал сомневаться, отложила папку в сторону. — Обсудим это после вашего возвращения с семьёй Валентина, если, конечно, ты не назовёшь своего кандидата. Хотя я не знаю, кто может быть более подходящим: согласно отчёту, у вас превосходная совместимость по всем параметрам…
— Да, поговорим позже, — решительно выдохнул Алек и стукнул кулаком по груди в традиционном жесте уважения, принятом у Воинов Разиэля. — Facilis descensus Averno! — и, когда мать повторила жест и девиз, отключил голопроектор, откинулся на спинку кресла, часто и мелко дыша.
Не будь он Алеком Лайтвудом, давно бы уже повторил все те ругательства, которыми щеголял сегодня Джейс. Матери не следовало заканчивать разговор перед предстоящей миссией именно этой темой. Хотя откуда ей знать, что Алек так отреагирует, он сам от себя не ожидал, но предложение пойти в Генезис вместе с Лидией, а, зная мать, наверняка и завести семью… оно поперёк горла встало. Алек не понимал пока до конца почему, но, кроме отвращения, ничего при этой мысли не испытывал.
— Коммандер Лайтвуд? — ожил Чёрч спустя пару минут, пока Алек просто сидел и пялился на звёзды за бортом звездолёта. В варпе они казались не мерцающими точками, как с планет, а долгими светлыми полосами, и были трудноотличимы от просто искажения пространства, но Алек большую часть своей жизни провёл в звездолётах, так что находил разницу на раз-два. Конкретно сейчас у него это вообще не получалось. — Мне собрать команду в каюте экипажа?
— А? Нет, нет, пока не стоит. Как минимум до тех пор, пока мы не получим из Капитолия документы…
— Они уже закачиваются в бортовую систему. Окончание поступления данных ориентировочно через две минуты тридцать восемь секунд.
— Хоть бы раз сказал что-нибудь хорошее, — пробормотал про себя Алек. — Ладно, буди Лидию и Ходжа, когда будешь готов показать материалы в нашей каюте. Джейса с Изабель тоже позовёшь. Я подойду позже.
Когда он сможет собраться с мыслями и спокойно посмотреть на Лидию, не представляя будущее, которое могло у них быть стараниями его матери. Миссия эвакуации только на первый взгляд казалась простой, но, если они должны были умыкнуть свою цель из-под носа у противника с неизвестными возможностями, кто поручится, во что это превратится? Алек должен, как обычно, сохранять хладнокровие и всё просчитать, некогда думать о Лидии и о программе возрождения. Вообще.
***
— Впереди пояс астероидов, Джонатан. Будь осторожнее.
— Отец, я знаю, — в голосе того проскользнуло едва заметное раздражение, и звездолёт слегка накренился, уклоняясь от первых помех.
На фоне далёкого угасающего солнца огромные булыжники астероидов видны были вполне отчётливо, однако Валентин не смог удержаться от замечания. Он довольно улыбнулся, с затаённой гордостью наблюдая, как его детище с лёгкостью лавирует по пути к цели. Из-за особо крупных камней уже показались впереди две столкнувшиеся планеты, вокруг которых силой притяжения шлейфом кружились обломки. Когда-то Припять-один и Припять-два, заселённые рептилоидами, были цветущими мирами, пока те с помощью технологий людей не начали разработку полезных ископаемых. Чрезмерная их добыча на Припяти-два привела к тому, что разбалансированная планета с изменившейся гравитацией изменила свою орбиту, а потом столкновение уничтожило жизнь на обоих небесных телах, превратив в вечный памятник жадности и чудовищному незнанию. Мобильная же станция Чернобыль, куда они направлялись, была отправлена сюда для эвакуации жителей и наблюдения за процессом.
— И это не астероиды, — упрямо добавил Джонатан. — Не нужно меня проверять. Хоть я и спал двадцать лет, пока ждал тебя, я уже в полном порядке.
— Да, и я прекрасно это вижу, — он ласково погладил приборную панель и почти тут же, оборвав движение, убрал руку. — Джонатан, я понимаю, ты рассержен, что пришлось изменить тебе имя, но это для нашей же безопасности.
Тот ничего не ответил, только начал набирать скорость, чтобы обогнуть соединившиеся небесные тела. С давно позабытым уже предвкушением и трепетом Валентин ждал, когда за одним из них станет видна платформа Чернобыля, заброшенная и намертво привязанная гравитацией обеих планет к этому месту. Абсолютно ненужная, она не использовалась больше пятнадцати лет и даже не сканировалась флотом Межгалактического Союза, находясь вовсе не на самой его границе. Идеальное место, чтобы укрыться самому и спрятать в доке Джонатана.
— Мне не нравится имя «Джеймс». Хочу быть Себастьяном.
— Хочешь — ладно, — рассеянно ответил ему Валентин, не особо вникая в смысл слов. Он весь был сосредоточен на станции, на тех нескольких звездолётах, которые в режиме стеллс уже прятались в ней и подали сигнал сразу же, как только Джонатан подошёл достаточно близко.
Валентин знал, что даже спустя столько времени его будет ждать не только верный Джонатан, шаттл, обязанный ему существованием, но и те, кто был предан двадцать лет назад, во время неудачной попытки переворота. Их стало меньше, кто-то ушёл, кто-то затаился, но начало было положено. Они начали возвращаться.
— Джонатан, готовься к стыковке, — приказал он с предвкушающей улыбкой.
— Я, конечно, всякие заскоки у мамы помню, но это уже слишком!
— Сержант! — Алеку пришлось, в конце концов, повысить голос. — Вы говорите о старшем по званию!
— Да отсохнут её мозги, — закончила Изабель вполголоса и, не дожидаясь нового замечания, сбежала по трапу Чёрча на лётное поле. Алек рассерженно выдохнул.
— Ну, похоже, Изабель в прекрасной форме, — хмыкнул Ходж за спиной. — Недостаток отдыха как будто совсем на ней не сказался.
Только уважение к старшему не позволило Алеку высказать всё, что он думает. Лучше бы Изабель отдыхала, право слово. Узнав, что у них следующая миссия по прибытии на базу, сразу, без передышки, она уже начала возмущаться, а стоило только сказать, что это задание по сопровождению, как в каюте разразилась настоящая гроза.
— Класс, теперь мы подрядились ещё работать и за этих лентяев из Транспортного! Куда мама вообще смотрела? Мы — элитный отряд, лучший из Воинов Разиэля! Мы не должны заниматься сопровождением!
— Задание сопряжено с высоким риском, его не могли поручить транспортникам.
Кажется, Алек повторил эти слова с десяток раз, но разбушевавшаяся сестра просто не хотела успокаиваться. Даже то, что на эту миссию им возвращали с длительного ремонта Макса, не помогло Изабель примириться с предстоящим заданием. Алек сам был не в восторге, что это всего лишь сопровождение одного человека на базу, но, во-первых, от этого зависела поимка преступника, а во-вторых, на миссии им придётся снова быть в режиме радиомолчания, так что ещё день или два без постоянного капанья на мозги из-за программы возрождения ему были обеспечены. Это не могло не радовать.
— Кстати, Ходж, — как бы невзначай начал он, когда они переходили в ангар, где стоял Макс, — ты ведь служил в Воинах, когда Валентин попал в тюрьму? Я просчитал по датам.
— Ну разумеется, — к своему удивлению, он получил от Ходжа непонимающий взгляд. — К чему такой странный вопрос?
— К тому, что информации из Капитолия недостаточно, и мне нужно знать подробно, кто такой Валентин Моргенштерн и что он совершил. Код преступления RR-08 мне ни о чём не говорит.
После разговора с матерью Алек думал, что присланных материалов хватит, чтобы составить полный портрет преступника и его возможностей, но серьёзно просчитался. Практически через один файлы были зашифрованы, и при попытке их открыть Чёрч своим самым заунывным тоном выдавал «Доступ запрещён», так что в конце концов Алек велел ему заткнуться. Этого он не понимал. До сих пор, даже если миссия Экстра касалась преступников, входивших когда-то в Межгалактический Совет, Воины Разиэля получали полный доступ к информации. Да у Алека уровень допуска был всего лишь на один пункт ниже, чем у родителей, и, получая досье на того, кто содержался на Эдоме (как выяснилось, на самом глубоком ярусе), он никак не рассчитывал то и дело наталкиваться на засекреченные сведения.
Ходж остановился так резко, что Алек по инерции сделал несколько шагов, прежде чем понял, что идёт один.
— Ты чего?
— Мда, — тот с самым мрачным видом покачал головой, — вот и выросло поколение, которое ничего не помнит.
— В каком это сейчас было смысле?
— В самом прямом. И, пожалуйста, Алек, — подойдя ближе, Ходж положил руку ему на плечо, серьёзно заглянул в глаза, — произноси-ка это имя потише здесь. В ангарах работают представители разных рас, а от действий Валентина в своё время пострадали многие народы Союза.
Не совсем понимая, как этот ответ соотносился с его вопросом, Алек нахмурился. Ходж, конечно, заметил верно, несколько сигма-хищников и азуреусов действительно трудилось в ангарах базы Капитолия, выполняя, в основном, грязную работу, однако каким образом это связано с Валентином?
— Я расскажу тебе, что знаю, когда мы будем на Максе, Алек. Тебе и всем остальным. Человек, за чьей женой мы летим, совершил целую цепочку ужасных преступлений против Союза, и Совет постановил вычеркнуть его имя из истории, вымарать, как будто ничего и не было никогда. Не сказать, что многие, в том числе я, согласны с этим решением, но за него проголосовало большинство. По-моему, — он внезапно улыбнулся, — ты был совсем маленьким, когда Валентина посадили. Неудивительно, что вы с сестрой повзрослели, ничего не слыша о нём.
— В каюте экипажа, сразу после взлёта и вводного инструктажа, — велел он, ускоряя шаги, чтобы догнать ушедших вперёд не только Изабель, но и Джейса с Лидией.
— Есть, коммандер.
В какой-то мере позицию Совета Союза Алек понимал. Преступники, пошедшие против самой человечности и Соглашения, не заслуживали того, чтобы о них помнили; так что, с одной стороны, вполне разумно было стереть все возможные упоминания. С другой же, в ситуации, как эта, неизвестно было, чего ожидать от Валентина. Алек не спал весь остававшийся перелёт до базы, изучая материалы последнего боя Института с Валентином, чей корабль был всего лишь немногим больше птички Уайтло. Не говоря уже о том, что как-то Джонатану удалось подобраться незамеченным к планете-тюрьме, а Валентину — выбраться с неё. И всё же, секретность операции поражала и весьма неприятно.
— Максиииик! Родненький мой, хорошенький, а у кого это теперь такие сверкающие иллюминаторы?
Услышав это ещё за пару шагов до соседнего ангара, Алек остановился и выдохнул:
— О, Создатель, скажи мне, что она не…
— Я не Создатель, — кисло отозвался Джейс (он, оказывается, подпирал собой металлическую стену), — но скажу, что наша сестра категорически и окончательно сошла с ума.
— А по-моему, Макс вполне доволен, — добродушно вклинился Ходж. Изабель в это время, встав на цыпочки, запечатлела на носовом обтекателе звездолёта такой любящий и звонкий поцелуй, что Алек с трудом подавил желание закрыть лицо рукой.
Он, конечно, тоже скучал по их родной птичке, но то, что делала Изабель, было как-то чересчур. Обслуживающего персонала в ангаре, конечно, единицы, чтобы увидеть это, однако Алеку совсем не хотелось оправдываться потом перед матерью за «мелкое, но неизменно позорящее честь отряда происшествие», о котором он умолчал в своём рапорте.
— Ладно, давайте все загружаться, — скомандовал он и, пропуская Лидию, посторонился несколько быстрее, чем нужно было. Она скользнула по нему слегка удивлённым взглядом, но промолчала, а Алека всё равно пробрало неприятной дрожью, и он нехотя, последним из всего отряда поднялся на борт. Перед самым подъёмом трапа, не удержавшись, погладил корабль по переборке. — Привет, Макс. Я тоже очень соскучился. Как ты после ремонта?
— О, мне поставили новые фазеры и обновили поисковую систему: Хьюго от Инн Инкорпорейтед, слышал о такой? Чёрчу не понравилось, говорит, странная какая-то, больно наглая, но ты же знаешь, какой у нас Чёрч. Прошивку пока не распробовал, но говорят, что тоже очень классная, так что я уже готов к бою, — затараторил тот со всей радостью, на какую только мог быть способен искусственный интеллект, и Алек улыбнулся. Всё-таки ему очень не хватало Макса в последних миссиях, этой почти детской непоседливости вместе с недюжинным боевым духом и, чего уж совсем недоставало, отличными хакерскими способностями. — Так когда мы сражаемся? Я получил карту, только она какая-то странная, мы как будто летим в самую захолустную из захолустных галактик.
— Именно так, Макс.
Тот недовольно заворчал, но слишком уж неразборчиво, а вскоре гул запустившихся двигателей и вовсе заглушил все прочие звуки на борту. По корпусу и полу Макса прошла привычная лёгкая вибрация — тот самый неустранимый дефект при постройке, из-за которого Мариз Лайтвуд, тогда ещё полковник, чуть было не забраковала его на приёмке, — и Алек на мгновение довольно прикрыл глаза, наслаждаясь долгожданным ощущением того, что он дома. Похоже, он успел соскучиться даже больше, чем представлял себе. Когда твоя жизнь — череда заданий, и за месяц ты успеваешь дважды, а то и трижды пересечь всё пространство Межгалактического Союза, домом начинаешь считать не служебное поместье на Идрисе (Алек не был на родной планете уже лет пять или шесть, он не помнил точно) и не базу Воинов Разиэля, космическую станцию Аликанте на орбите родной планеты, а птичку, в которой проводишь подавляющее большинство времени. Алек никогда не привязывался ни к вещам, ни к местам, но Макс был во многом исключением из правил и его личных в том числе.
Когда он зашёл в каюту экипажа, остальные, разложив вещи, уже ждали его. На кораблях классом выше командиру всегда полагалось отдельное помещение, но Алек делил комнату со своим отрядом с большой охотой, несмотря на то, что Джейс всегда занимал нижнюю койку, а из-за высокого роста не удавалось удобно устроиться на постели. И вот сейчас, как обычно, закинув свою сумку на верхнюю полку, Алек кивком велел всем придвинуться ближе и, вытащив миниатюрный голопроектор с картой предстоящей миссии, начал короткий инструктаж. Макс обычно взлетал сам и лавировал в узких лётных коридорах базы с такой ювелирной точностью, что живой пилот в кресле сделал бы только хуже; и Алек с чистой совестью поручил ему самостоятельный выход из ангара на заданный курс, сосредотачиваясь на вещах поважнее.
Перед прибытием на базу все ознакомились с имевшимися материалами дела, больше, конечно, с отчётом о гибели отряда Уайтло, чем о, собственно, побеге Валентина. Ему помогли сообщники, весьма многочисленные, судя по обрывочным наблюдениям космопостов и уцелевшей охраны Эдома, и у Института не было никакого шанса: защитные экраны птичек не рассчитаны на долгий бой с противником превосходящей численности. Уайтло даже не успели подлететь достаточно близко, их просто смели шквальным встречным огнём. После этого Валентин предположительно изменил идентификационный номер своего звездолёта и скрылся.
— Это всё, что нам известно о произошедшем на Эдоме, — сумрачно подытожил Алек. Никогда ещё не было такого, чтобы на описание миссии ему хватило и минуты.
— Удивительно, как побег получился успешным, — серьёзная и собранная более обычного, Лидия задумчиво уставилась на стенку каюты. — Эдом — несокрушимая планета-тюрьма. В своё время её штурмовала даже Эскадра трёх Асмодея и Азазеля Бёзе, когда они пытались вытащить оттуда свою мать, Лилит, но в итоге всё равно потерпели поражение.
— Побеги всегда успешнее, если они идут изнутри, но с поддержкой снаружи, — вздохнул Ходж.
— Я не понимаю одного, — вмешался Джейс, — с чего вдруг Капитолий так уверен, что этот Валентин помчится за женой как миленький? Это же полным идиотом надо быть. А полных идиотов в Эдом не сажают.
Алек адресовал вопросительный взгляд Ходжу. Он и сам не понимал расчёт Капитолия: даже с учётом хорошо вооружённых союзников атака на Аликанте заранее обречена на провал, и если у Валентина уже есть чёткий план действий, он не сорвётся с бухты-барахты спасать супругу. Единственным вариантом для него оставалось перехватить эскорт на обратном пути на базу, но тогда это означало, что Алек и весь его отряд становились наживкой, а где-то в засаде должны ждать ударные силы Воинов Разиэля. Тогда секретность миссии была понятна. Вот только никто в засаде Валентина на живца не ловил, приказ был чёткий и ясный: никакой схватки, никаких переговоров, только поиск, захват цели и её транспортировка живой на базу.
— В его досье, если, конечно, вам дадут его когда-нибудь прочесть целиком, — негромко начал Ходж, скрещивая руки на груди, и остальные, угадав по голосу знание ситуации, повернулись, — чёткая на этот счёт характеристика. Валентин очень привязан к своей семье. До заключения он любил Джослин едва ли не больше своей жизни, его и захватили-то потому, что бежать после поражения он вздумал к супруге. Довольно-таки предсказуемо.
Изабель вцепилась в него пристальным взглядом:
— Откуда ты знаешь?
— Потому что, когда Валентин только попытался поднять восстание, я уже служил в Воинах Разиэля, — спокойно ответил тот, — и видел, как разворачивались события. Не всё, конечно, тогда это практически сразу же засекретили, но, например, узнать в лицо ту же Джослин Моргенштерн я, наверное, смогу.
В голове Алека из всех его слов щёлкнуло предохранителем и взорвалось только одно — «восстание». Больше не требовалось расшифровывать странный код его преступления: объяснения Ходжа — это и в ангаре, про нападения на другие расы, — нарисовали не красочный, но чёткий портрет одного из тех людей, кто пытался устроить революцию и свергнуть власть Межгалактического Союза.
В этом не было ничего удивительного. Едва ли не каждая десятая миссия Воинов Разиэля заключалась в контрреволюционной деятельности, но обычно мятежники оказывались арестованными задолго до того, как вокруг них собиралось приличное количество сторонников. Алек говорил себе, что много лет назад Валентин, похоже, был очень близок к государственному перевороту, и не верил. На то ведь и существовали Воины Разиэля — чтобы никогда, ни при каких условиях до революции и гражданской войны между расами Союза не дошло дело.
— На его счету множество убийств, пытки, массовые казни, — лицо Ходжа буквально превратилось в ледяную маску, пока он возвращался мыслями в прошлое. — Все жертвы из различных инопланетных рас, всем досталось. Много кого он убил и из гибридов… Считал, что нет выше народа по всей Вселенной, чем люди.
— Ненавижу расистов, — процедил Джейс, и Алек кивнул, соглашаясь. Пусть его самого никакие близкие отношения с представителями других рас не связывали, это совсем не означало, что Алек не уважал народы Союза, их такое же, как и у людей, право на нормальную, спокойную жизнь.
— Ну, свернули Валентина достаточно быстро, когда он заявил о себе. Нам сообщили сначала, что он был убит при захвате, всю информацию быстренько засекретили, и только потом уже пошли слухи, что на самом деле Валентина арестовали, когда он бежал, и посадили в Эдом. Я говорю вам всё это, — сделав паузу, Ходж обвёл их тяжёлым взглядом, — нарушая закон и лишь ради того, чтобы вы представляли, с кем мы можем столкнуться на этом задании. Капитолий так стремился стереть даже слабые воспоминания о нём, что вы все выросли, и не подозревая о восстании Валентина, и сейчас не удосужился дать вам достоверные сведения. Насколько же они ещё ненавидят его и боятся…
— И правильно, — непримиримо продолжил Джейс, — таких и вправду нужно вычёркивать из памяти, чтобы и следа не осталось. Сколько же горя...
— Джейс. Джейс! — почувствовав, что ситуация выходит из-под контроля, Алек одёрнул его и вовремя: тот глянул агрессивно-золотыми глазами, судорожно стиснув челюсти и дыша, как разъярённый бык перед нападением. — Успокойся. Злость — плохой помощник во время миссии.
Он часто так реагировал, когда речь заходила о преступлениях, за которые закон по каким-то причинам не мог покарать виновных: вспоминал своего отца, Майкла Вейланда, погибшего на очередном задании Воинов Разиэля, когда Джейсу исполнилось полгода. Капитолию так и не удалось найти убийцу и привлечь его к ответственности, а поскольку мать Джейса умерла в родах, гибель отца, так и не увиденного, он переживал до сих пор.
— Да, — в очередной раз не выдержав, Джейс отвёл взгляд. — Извини. Ты снова прав.
Повышенная эмоциональность и эмпатия оказались неожиданным побочным эффектом от множества генных модификаций, полученных в детстве, и особо не мешали: Джейс к ним привык и научился справляться. Однако если речь заходила о чём-то, что могло напомнить ему об отце, от самоконтроля не оставалось и следа.
— Боюсь, я не смогу сказать ещё что-то ценное, Алек.
— И на том спасибо, Ходж. Но я напоминаю: наша цель — не Валентин, а его жена, так что, когда прибудем на Доротею, искать будем Джослин Моргенштерн и точка. По тем данным, что есть, она разводит лошадей и по совместительству художник. Макс во время полёта как раз запросит регистрационные данные по ней, мы направим письмо и…
— Эээ, — раздался из динамиков над головой слегка обескураженный голос Макса, — не то чтобы я их не запросил.
— Макс?
— И не то чтобы мне не ответили…
— Макс, говори уже, в чём дело, — нетерпеливо обратился он к потолку, — не то Иззи сгрызёт себе сейчас весь маникюр от волнения.
— Просто вот только что пришёл ответ, что Джослин Моргенштерн на планете нет. Ну то есть как нет, — спешно забормотал он, стараясь как можно скорее вывалить информацию, так что Алек порой даже скорее угадывал, чем разбирал слова, — она как бы была на Доротее, только очень давно: последняя регистрация сделана почти двадцать лет назад.
Ходж быстро посмотрел на Алека:
— Примерно тогда же схватили и Валентина.
— Ясно, — буркнул он, уже устремившись к кабине, — Макс, я иду. А вы отдыхайте, я разберусь.
— Интересно, и что ты сейчас сделаешь? — в спину ему бросила Изабель. — Я с самого начала говорила, что это дурацкая миссия! Не нужно было соглашаться.
Но Капитолий не мог ошибиться, Алек был уверен. Если отряд отправили именно на Доротею с указанием доставить цель в кратчайшие сроки, значит, точно знали, что Джослин Моргенштерн именно на этой планете. В противном случае мать бы отдала чёткий приказ о поисках по всей галактике.
— Ты перепроверил, как я тебя учил?
— Конечно, Алек, — Макс как будто по-настоящему шмыгнул носом. — Дважды! Я даже выяснил, меняла ли она фамилию или нет, — не меняла. Просто двадцать лет назад перестала регистрироваться и всё.
Не дойдя до кабинного голопроектора пары шагов, Алек остановился в дверях, передумав включать его. Не было нужды, он и так прекрасно помнил координаты планеты в заброшенном уголке галактики и, дословно, резолюцию матери. Нет, регистрационные записи врут. Джослин на Доротее. Наверняка она сменила имя, чтобы избавиться от позорной ассоциации с мужем, возможно, даже попыталась переехать, но не смогла. Зато теперь ясно стало, почему записи о профессии Джослин охватывали только один год.
— Макс, запроси полные данные у Шедоухантера: на чём-то же Капитолий основывался, отдавая нам приказ, наверняка на его расчётах.
— Есть!
— Алек, ты что, серьёзно веришь этой консервной банке? — возмущённо выдал динамик голосом Изабель.
— Шедоухантер — лучший из сверхкомпьютеров Союза, он предсказывает такие вероятности с большой точностью. И потом, Изабель, это не патриотично: ты любишь и веришь Максу, но не принимаешь его...
— Этот компьютер, — сердито перебила та, — всего лишь холодная и бездушная вычислительная машина, которая, кроме этого, больше ничего не умеет. А Макс — личность, он мне почти как брат.
— Спасибо, сестрёнка.
— Я понял. Изабель, да и остальные, это приказ: идите отдыхать, я сам разберусь с поиском нашей цели.
Третий раз, слава Создателю, повторять не пришлось: Изабель, продолжая что-то недовольно ворчать, отключилась, Джейс, немного подождав, ушёл обратно в каюту. Алек тяжело вздохнул, откидываясь на спинку кресла, не в пример более удобного, чем на Чёрче.
— Алек, — осторожно позвал Макс через пару минут, — а ты сам отдыхать не собираешься?
Приоткрыв один глаз (когда Алек закрыть их успел), он глянул в иллюминатор на скользящие за бортом звёзды и решительно покачал головой.
— Сначала разберемся с нашей миссией, а потом, если останется время, я посплю. Не переживай, ты ведь знаешь, мне нужно гораздо меньше времени, чем остальным, чтобы прийти в норму.
И, скорее всего, он не отправится отдыхать в каюту, а останется здесь. Там была Лидия, и пусть она ни о чём и не подозревала, соответственно, ничего не говорила, Алек ощущал себя так... противно, что пока не мог найти сил находиться с ней рядом. У него было не много времени обдумать все объяснения матери, но достаточно, чтобы понять: она рассчитывала не на простое его участие в программе в плане «сдал материал и вышел», нет. Речь завуалированно, но шла о самом что ни на есть браке, а Алек не то что не был к этому готов — он вообще не видел в этом смысла. Зачем брак и семья тем, кого в любой момент могли убить во время операции? Зачем в принципе семья, если можно обойтись просто принятой программой возрождения? Брак ведь предполагал более-менее регулярную сексуальную активность, то есть от отдыха отвлекалось время и силы, весьма значительные. Алека никогда он не привлекал, эта скачка голых, потных тел на развороченной постели, — что в этом может быть привлекательного? Если снимать напряжение, так Алек и без этого прекрасно справлялся.
Однако что ещё он знал точно — мать не спросит его мнения. С ней надо было либо вступать в открытую конфронтацию, а ему это не нужно, либо согласиться, и оба варианта Алека одинаково не устраивали. Из этого замкнутого круга он пока не видел выхода, а решиться всё должно было через три дня, и... В какой-то момент он даже поймал себя на желании, чтобы сегодняшняя миссия пошла наперекосяк и их возвращение на базу затянулось как можно дольше.
— Алек, ты в порядке?
Вопрос Ходжа, незаметно зашедшего в кабину, застал его врасплох. Алек, глубоко ушедший в свои мрачные мысли, дёрнулся и вцепился в подлокотники кресла.
— Я ведь приказал вам всем отдыхать.
— Знаю, но ведь ты-то не отдыхаешь.
— Кто тебе это сказал?
— Алек, — решительно произнёс Ходж, прежде чем он смог что-либо добавить, — во время разбора миссии, когда мы говорили о Валентине, я сказал не всё. Просто не мог озвучить это на общем сборе.
— Сержант! — Алеку пришлось, в конце концов, повысить голос. — Вы говорите о старшем по званию!
— Да отсохнут её мозги, — закончила Изабель вполголоса и, не дожидаясь нового замечания, сбежала по трапу Чёрча на лётное поле. Алек рассерженно выдохнул.
— Ну, похоже, Изабель в прекрасной форме, — хмыкнул Ходж за спиной. — Недостаток отдыха как будто совсем на ней не сказался.
Только уважение к старшему не позволило Алеку высказать всё, что он думает. Лучше бы Изабель отдыхала, право слово. Узнав, что у них следующая миссия по прибытии на базу, сразу, без передышки, она уже начала возмущаться, а стоило только сказать, что это задание по сопровождению, как в каюте разразилась настоящая гроза.
— Класс, теперь мы подрядились ещё работать и за этих лентяев из Транспортного! Куда мама вообще смотрела? Мы — элитный отряд, лучший из Воинов Разиэля! Мы не должны заниматься сопровождением!
— Задание сопряжено с высоким риском, его не могли поручить транспортникам.
Кажется, Алек повторил эти слова с десяток раз, но разбушевавшаяся сестра просто не хотела успокаиваться. Даже то, что на эту миссию им возвращали с длительного ремонта Макса, не помогло Изабель примириться с предстоящим заданием. Алек сам был не в восторге, что это всего лишь сопровождение одного человека на базу, но, во-первых, от этого зависела поимка преступника, а во-вторых, на миссии им придётся снова быть в режиме радиомолчания, так что ещё день или два без постоянного капанья на мозги из-за программы возрождения ему были обеспечены. Это не могло не радовать.
— Кстати, Ходж, — как бы невзначай начал он, когда они переходили в ангар, где стоял Макс, — ты ведь служил в Воинах, когда Валентин попал в тюрьму? Я просчитал по датам.
— Ну разумеется, — к своему удивлению, он получил от Ходжа непонимающий взгляд. — К чему такой странный вопрос?
— К тому, что информации из Капитолия недостаточно, и мне нужно знать подробно, кто такой Валентин Моргенштерн и что он совершил. Код преступления RR-08 мне ни о чём не говорит.
После разговора с матерью Алек думал, что присланных материалов хватит, чтобы составить полный портрет преступника и его возможностей, но серьёзно просчитался. Практически через один файлы были зашифрованы, и при попытке их открыть Чёрч своим самым заунывным тоном выдавал «Доступ запрещён», так что в конце концов Алек велел ему заткнуться. Этого он не понимал. До сих пор, даже если миссия Экстра касалась преступников, входивших когда-то в Межгалактический Совет, Воины Разиэля получали полный доступ к информации. Да у Алека уровень допуска был всего лишь на один пункт ниже, чем у родителей, и, получая досье на того, кто содержался на Эдоме (как выяснилось, на самом глубоком ярусе), он никак не рассчитывал то и дело наталкиваться на засекреченные сведения.
Ходж остановился так резко, что Алек по инерции сделал несколько шагов, прежде чем понял, что идёт один.
— Ты чего?
— Мда, — тот с самым мрачным видом покачал головой, — вот и выросло поколение, которое ничего не помнит.
— В каком это сейчас было смысле?
— В самом прямом. И, пожалуйста, Алек, — подойдя ближе, Ходж положил руку ему на плечо, серьёзно заглянул в глаза, — произноси-ка это имя потише здесь. В ангарах работают представители разных рас, а от действий Валентина в своё время пострадали многие народы Союза.
Не совсем понимая, как этот ответ соотносился с его вопросом, Алек нахмурился. Ходж, конечно, заметил верно, несколько сигма-хищников и азуреусов действительно трудилось в ангарах базы Капитолия, выполняя, в основном, грязную работу, однако каким образом это связано с Валентином?
— Я расскажу тебе, что знаю, когда мы будем на Максе, Алек. Тебе и всем остальным. Человек, за чьей женой мы летим, совершил целую цепочку ужасных преступлений против Союза, и Совет постановил вычеркнуть его имя из истории, вымарать, как будто ничего и не было никогда. Не сказать, что многие, в том числе я, согласны с этим решением, но за него проголосовало большинство. По-моему, — он внезапно улыбнулся, — ты был совсем маленьким, когда Валентина посадили. Неудивительно, что вы с сестрой повзрослели, ничего не слыша о нём.
— В каюте экипажа, сразу после взлёта и вводного инструктажа, — велел он, ускоряя шаги, чтобы догнать ушедших вперёд не только Изабель, но и Джейса с Лидией.
— Есть, коммандер.
В какой-то мере позицию Совета Союза Алек понимал. Преступники, пошедшие против самой человечности и Соглашения, не заслуживали того, чтобы о них помнили; так что, с одной стороны, вполне разумно было стереть все возможные упоминания. С другой же, в ситуации, как эта, неизвестно было, чего ожидать от Валентина. Алек не спал весь остававшийся перелёт до базы, изучая материалы последнего боя Института с Валентином, чей корабль был всего лишь немногим больше птички Уайтло. Не говоря уже о том, что как-то Джонатану удалось подобраться незамеченным к планете-тюрьме, а Валентину — выбраться с неё. И всё же, секретность операции поражала и весьма неприятно.
— Максиииик! Родненький мой, хорошенький, а у кого это теперь такие сверкающие иллюминаторы?
Услышав это ещё за пару шагов до соседнего ангара, Алек остановился и выдохнул:
— О, Создатель, скажи мне, что она не…
— Я не Создатель, — кисло отозвался Джейс (он, оказывается, подпирал собой металлическую стену), — но скажу, что наша сестра категорически и окончательно сошла с ума.
— А по-моему, Макс вполне доволен, — добродушно вклинился Ходж. Изабель в это время, встав на цыпочки, запечатлела на носовом обтекателе звездолёта такой любящий и звонкий поцелуй, что Алек с трудом подавил желание закрыть лицо рукой.
Он, конечно, тоже скучал по их родной птичке, но то, что делала Изабель, было как-то чересчур. Обслуживающего персонала в ангаре, конечно, единицы, чтобы увидеть это, однако Алеку совсем не хотелось оправдываться потом перед матерью за «мелкое, но неизменно позорящее честь отряда происшествие», о котором он умолчал в своём рапорте.
— Ладно, давайте все загружаться, — скомандовал он и, пропуская Лидию, посторонился несколько быстрее, чем нужно было. Она скользнула по нему слегка удивлённым взглядом, но промолчала, а Алека всё равно пробрало неприятной дрожью, и он нехотя, последним из всего отряда поднялся на борт. Перед самым подъёмом трапа, не удержавшись, погладил корабль по переборке. — Привет, Макс. Я тоже очень соскучился. Как ты после ремонта?
— О, мне поставили новые фазеры и обновили поисковую систему: Хьюго от Инн Инкорпорейтед, слышал о такой? Чёрчу не понравилось, говорит, странная какая-то, больно наглая, но ты же знаешь, какой у нас Чёрч. Прошивку пока не распробовал, но говорят, что тоже очень классная, так что я уже готов к бою, — затараторил тот со всей радостью, на какую только мог быть способен искусственный интеллект, и Алек улыбнулся. Всё-таки ему очень не хватало Макса в последних миссиях, этой почти детской непоседливости вместе с недюжинным боевым духом и, чего уж совсем недоставало, отличными хакерскими способностями. — Так когда мы сражаемся? Я получил карту, только она какая-то странная, мы как будто летим в самую захолустную из захолустных галактик.
— Именно так, Макс.
Тот недовольно заворчал, но слишком уж неразборчиво, а вскоре гул запустившихся двигателей и вовсе заглушил все прочие звуки на борту. По корпусу и полу Макса прошла привычная лёгкая вибрация — тот самый неустранимый дефект при постройке, из-за которого Мариз Лайтвуд, тогда ещё полковник, чуть было не забраковала его на приёмке, — и Алек на мгновение довольно прикрыл глаза, наслаждаясь долгожданным ощущением того, что он дома. Похоже, он успел соскучиться даже больше, чем представлял себе. Когда твоя жизнь — череда заданий, и за месяц ты успеваешь дважды, а то и трижды пересечь всё пространство Межгалактического Союза, домом начинаешь считать не служебное поместье на Идрисе (Алек не был на родной планете уже лет пять или шесть, он не помнил точно) и не базу Воинов Разиэля, космическую станцию Аликанте на орбите родной планеты, а птичку, в которой проводишь подавляющее большинство времени. Алек никогда не привязывался ни к вещам, ни к местам, но Макс был во многом исключением из правил и его личных в том числе.
Когда он зашёл в каюту экипажа, остальные, разложив вещи, уже ждали его. На кораблях классом выше командиру всегда полагалось отдельное помещение, но Алек делил комнату со своим отрядом с большой охотой, несмотря на то, что Джейс всегда занимал нижнюю койку, а из-за высокого роста не удавалось удобно устроиться на постели. И вот сейчас, как обычно, закинув свою сумку на верхнюю полку, Алек кивком велел всем придвинуться ближе и, вытащив миниатюрный голопроектор с картой предстоящей миссии, начал короткий инструктаж. Макс обычно взлетал сам и лавировал в узких лётных коридорах базы с такой ювелирной точностью, что живой пилот в кресле сделал бы только хуже; и Алек с чистой совестью поручил ему самостоятельный выход из ангара на заданный курс, сосредотачиваясь на вещах поважнее.
Перед прибытием на базу все ознакомились с имевшимися материалами дела, больше, конечно, с отчётом о гибели отряда Уайтло, чем о, собственно, побеге Валентина. Ему помогли сообщники, весьма многочисленные, судя по обрывочным наблюдениям космопостов и уцелевшей охраны Эдома, и у Института не было никакого шанса: защитные экраны птичек не рассчитаны на долгий бой с противником превосходящей численности. Уайтло даже не успели подлететь достаточно близко, их просто смели шквальным встречным огнём. После этого Валентин предположительно изменил идентификационный номер своего звездолёта и скрылся.
— Это всё, что нам известно о произошедшем на Эдоме, — сумрачно подытожил Алек. Никогда ещё не было такого, чтобы на описание миссии ему хватило и минуты.
— Удивительно, как побег получился успешным, — серьёзная и собранная более обычного, Лидия задумчиво уставилась на стенку каюты. — Эдом — несокрушимая планета-тюрьма. В своё время её штурмовала даже Эскадра трёх Асмодея и Азазеля Бёзе, когда они пытались вытащить оттуда свою мать, Лилит, но в итоге всё равно потерпели поражение.
— Побеги всегда успешнее, если они идут изнутри, но с поддержкой снаружи, — вздохнул Ходж.
— Я не понимаю одного, — вмешался Джейс, — с чего вдруг Капитолий так уверен, что этот Валентин помчится за женой как миленький? Это же полным идиотом надо быть. А полных идиотов в Эдом не сажают.
Алек адресовал вопросительный взгляд Ходжу. Он и сам не понимал расчёт Капитолия: даже с учётом хорошо вооружённых союзников атака на Аликанте заранее обречена на провал, и если у Валентина уже есть чёткий план действий, он не сорвётся с бухты-барахты спасать супругу. Единственным вариантом для него оставалось перехватить эскорт на обратном пути на базу, но тогда это означало, что Алек и весь его отряд становились наживкой, а где-то в засаде должны ждать ударные силы Воинов Разиэля. Тогда секретность миссии была понятна. Вот только никто в засаде Валентина на живца не ловил, приказ был чёткий и ясный: никакой схватки, никаких переговоров, только поиск, захват цели и её транспортировка живой на базу.
— В его досье, если, конечно, вам дадут его когда-нибудь прочесть целиком, — негромко начал Ходж, скрещивая руки на груди, и остальные, угадав по голосу знание ситуации, повернулись, — чёткая на этот счёт характеристика. Валентин очень привязан к своей семье. До заключения он любил Джослин едва ли не больше своей жизни, его и захватили-то потому, что бежать после поражения он вздумал к супруге. Довольно-таки предсказуемо.
Изабель вцепилась в него пристальным взглядом:
— Откуда ты знаешь?
— Потому что, когда Валентин только попытался поднять восстание, я уже служил в Воинах Разиэля, — спокойно ответил тот, — и видел, как разворачивались события. Не всё, конечно, тогда это практически сразу же засекретили, но, например, узнать в лицо ту же Джослин Моргенштерн я, наверное, смогу.
В голове Алека из всех его слов щёлкнуло предохранителем и взорвалось только одно — «восстание». Больше не требовалось расшифровывать странный код его преступления: объяснения Ходжа — это и в ангаре, про нападения на другие расы, — нарисовали не красочный, но чёткий портрет одного из тех людей, кто пытался устроить революцию и свергнуть власть Межгалактического Союза.
В этом не было ничего удивительного. Едва ли не каждая десятая миссия Воинов Разиэля заключалась в контрреволюционной деятельности, но обычно мятежники оказывались арестованными задолго до того, как вокруг них собиралось приличное количество сторонников. Алек говорил себе, что много лет назад Валентин, похоже, был очень близок к государственному перевороту, и не верил. На то ведь и существовали Воины Разиэля — чтобы никогда, ни при каких условиях до революции и гражданской войны между расами Союза не дошло дело.
— На его счету множество убийств, пытки, массовые казни, — лицо Ходжа буквально превратилось в ледяную маску, пока он возвращался мыслями в прошлое. — Все жертвы из различных инопланетных рас, всем досталось. Много кого он убил и из гибридов… Считал, что нет выше народа по всей Вселенной, чем люди.
— Ненавижу расистов, — процедил Джейс, и Алек кивнул, соглашаясь. Пусть его самого никакие близкие отношения с представителями других рас не связывали, это совсем не означало, что Алек не уважал народы Союза, их такое же, как и у людей, право на нормальную, спокойную жизнь.
— Ну, свернули Валентина достаточно быстро, когда он заявил о себе. Нам сообщили сначала, что он был убит при захвате, всю информацию быстренько засекретили, и только потом уже пошли слухи, что на самом деле Валентина арестовали, когда он бежал, и посадили в Эдом. Я говорю вам всё это, — сделав паузу, Ходж обвёл их тяжёлым взглядом, — нарушая закон и лишь ради того, чтобы вы представляли, с кем мы можем столкнуться на этом задании. Капитолий так стремился стереть даже слабые воспоминания о нём, что вы все выросли, и не подозревая о восстании Валентина, и сейчас не удосужился дать вам достоверные сведения. Насколько же они ещё ненавидят его и боятся…
— И правильно, — непримиримо продолжил Джейс, — таких и вправду нужно вычёркивать из памяти, чтобы и следа не осталось. Сколько же горя...
— Джейс. Джейс! — почувствовав, что ситуация выходит из-под контроля, Алек одёрнул его и вовремя: тот глянул агрессивно-золотыми глазами, судорожно стиснув челюсти и дыша, как разъярённый бык перед нападением. — Успокойся. Злость — плохой помощник во время миссии.
Он часто так реагировал, когда речь заходила о преступлениях, за которые закон по каким-то причинам не мог покарать виновных: вспоминал своего отца, Майкла Вейланда, погибшего на очередном задании Воинов Разиэля, когда Джейсу исполнилось полгода. Капитолию так и не удалось найти убийцу и привлечь его к ответственности, а поскольку мать Джейса умерла в родах, гибель отца, так и не увиденного, он переживал до сих пор.
— Да, — в очередной раз не выдержав, Джейс отвёл взгляд. — Извини. Ты снова прав.
Повышенная эмоциональность и эмпатия оказались неожиданным побочным эффектом от множества генных модификаций, полученных в детстве, и особо не мешали: Джейс к ним привык и научился справляться. Однако если речь заходила о чём-то, что могло напомнить ему об отце, от самоконтроля не оставалось и следа.
— Боюсь, я не смогу сказать ещё что-то ценное, Алек.
— И на том спасибо, Ходж. Но я напоминаю: наша цель — не Валентин, а его жена, так что, когда прибудем на Доротею, искать будем Джослин Моргенштерн и точка. По тем данным, что есть, она разводит лошадей и по совместительству художник. Макс во время полёта как раз запросит регистрационные данные по ней, мы направим письмо и…
— Эээ, — раздался из динамиков над головой слегка обескураженный голос Макса, — не то чтобы я их не запросил.
— Макс?
— И не то чтобы мне не ответили…
— Макс, говори уже, в чём дело, — нетерпеливо обратился он к потолку, — не то Иззи сгрызёт себе сейчас весь маникюр от волнения.
— Просто вот только что пришёл ответ, что Джослин Моргенштерн на планете нет. Ну то есть как нет, — спешно забормотал он, стараясь как можно скорее вывалить информацию, так что Алек порой даже скорее угадывал, чем разбирал слова, — она как бы была на Доротее, только очень давно: последняя регистрация сделана почти двадцать лет назад.
Ходж быстро посмотрел на Алека:
— Примерно тогда же схватили и Валентина.
— Ясно, — буркнул он, уже устремившись к кабине, — Макс, я иду. А вы отдыхайте, я разберусь.
— Интересно, и что ты сейчас сделаешь? — в спину ему бросила Изабель. — Я с самого начала говорила, что это дурацкая миссия! Не нужно было соглашаться.
Но Капитолий не мог ошибиться, Алек был уверен. Если отряд отправили именно на Доротею с указанием доставить цель в кратчайшие сроки, значит, точно знали, что Джослин Моргенштерн именно на этой планете. В противном случае мать бы отдала чёткий приказ о поисках по всей галактике.
— Ты перепроверил, как я тебя учил?
— Конечно, Алек, — Макс как будто по-настоящему шмыгнул носом. — Дважды! Я даже выяснил, меняла ли она фамилию или нет, — не меняла. Просто двадцать лет назад перестала регистрироваться и всё.
Не дойдя до кабинного голопроектора пары шагов, Алек остановился в дверях, передумав включать его. Не было нужды, он и так прекрасно помнил координаты планеты в заброшенном уголке галактики и, дословно, резолюцию матери. Нет, регистрационные записи врут. Джослин на Доротее. Наверняка она сменила имя, чтобы избавиться от позорной ассоциации с мужем, возможно, даже попыталась переехать, но не смогла. Зато теперь ясно стало, почему записи о профессии Джослин охватывали только один год.
— Макс, запроси полные данные у Шедоухантера: на чём-то же Капитолий основывался, отдавая нам приказ, наверняка на его расчётах.
— Есть!
— Алек, ты что, серьёзно веришь этой консервной банке? — возмущённо выдал динамик голосом Изабель.
— Шедоухантер — лучший из сверхкомпьютеров Союза, он предсказывает такие вероятности с большой точностью. И потом, Изабель, это не патриотично: ты любишь и веришь Максу, но не принимаешь его...
— Этот компьютер, — сердито перебила та, — всего лишь холодная и бездушная вычислительная машина, которая, кроме этого, больше ничего не умеет. А Макс — личность, он мне почти как брат.
— Спасибо, сестрёнка.
— Я понял. Изабель, да и остальные, это приказ: идите отдыхать, я сам разберусь с поиском нашей цели.
Третий раз, слава Создателю, повторять не пришлось: Изабель, продолжая что-то недовольно ворчать, отключилась, Джейс, немного подождав, ушёл обратно в каюту. Алек тяжело вздохнул, откидываясь на спинку кресла, не в пример более удобного, чем на Чёрче.
— Алек, — осторожно позвал Макс через пару минут, — а ты сам отдыхать не собираешься?
Приоткрыв один глаз (когда Алек закрыть их успел), он глянул в иллюминатор на скользящие за бортом звёзды и решительно покачал головой.
— Сначала разберемся с нашей миссией, а потом, если останется время, я посплю. Не переживай, ты ведь знаешь, мне нужно гораздо меньше времени, чем остальным, чтобы прийти в норму.
И, скорее всего, он не отправится отдыхать в каюту, а останется здесь. Там была Лидия, и пусть она ни о чём и не подозревала, соответственно, ничего не говорила, Алек ощущал себя так... противно, что пока не мог найти сил находиться с ней рядом. У него было не много времени обдумать все объяснения матери, но достаточно, чтобы понять: она рассчитывала не на простое его участие в программе в плане «сдал материал и вышел», нет. Речь завуалированно, но шла о самом что ни на есть браке, а Алек не то что не был к этому готов — он вообще не видел в этом смысла. Зачем брак и семья тем, кого в любой момент могли убить во время операции? Зачем в принципе семья, если можно обойтись просто принятой программой возрождения? Брак ведь предполагал более-менее регулярную сексуальную активность, то есть от отдыха отвлекалось время и силы, весьма значительные. Алека никогда он не привлекал, эта скачка голых, потных тел на развороченной постели, — что в этом может быть привлекательного? Если снимать напряжение, так Алек и без этого прекрасно справлялся.
Однако что ещё он знал точно — мать не спросит его мнения. С ней надо было либо вступать в открытую конфронтацию, а ему это не нужно, либо согласиться, и оба варианта Алека одинаково не устраивали. Из этого замкнутого круга он пока не видел выхода, а решиться всё должно было через три дня, и... В какой-то момент он даже поймал себя на желании, чтобы сегодняшняя миссия пошла наперекосяк и их возвращение на базу затянулось как можно дольше.
— Алек, ты в порядке?
Вопрос Ходжа, незаметно зашедшего в кабину, застал его врасплох. Алек, глубоко ушедший в свои мрачные мысли, дёрнулся и вцепился в подлокотники кресла.
— Я ведь приказал вам всем отдыхать.
— Знаю, но ведь ты-то не отдыхаешь.
— Кто тебе это сказал?
— Алек, — решительно произнёс Ходж, прежде чем он смог что-либо добавить, — во время разбора миссии, когда мы говорили о Валентине, я сказал не всё. Просто не мог озвучить это на общем сборе.