Автор: alter-sweet-ego
Фандом: "Орудия Смерти" Кассандры Клэр
Пейринг: Магнус Бейн/Алек Лайтвуд
Размер: мини (1 499 слов)
Жанр: роуманс
Рейтинг: R
Предупреждения: пост-пятая книга, непростительно короткие абзацы, стандартный набор продвинутого страдания + ворд подчёркивает мне слово «оперевшись», но это факт я, похоже, вертела.
Краткое содержание: Если бы суть их нынешних отношений можно было записать телефонным номером, этот номер выглядел бы так, как то, что можно увидеть в названии.
От автора: ничто не вдохновляет сильнее, чем дорога на работу в пятьдесят первом автобусе, за что ему большое спасибо.
And I can't sleep without your breathing.
And I can't breathe each time you're leaving.
And I can't breathe each time you're leaving.
читатьAnd I can't sleep without your breathing.
And I can't breathe each time you're leaving.
(с) Placebo - English Summer Rain (Single Version)
***
Александр стоит у окна, оперевшись руками о подоконник. Тонкие линии, сильные мышцы, всполохи выжженных рун.
Он похож на птицу, на гордую прекрасную птицу, но Магнус не говорит этого вслух. Он вообще предпочитает молчать о том, что Александр – самый красивый из всех, кого он когда-либо видел.
Честно говоря, Александр – самый красивый их всех, с кем он когда-либо спал, вместе взятых, и Магнус абсолютно уверен, что даже если проживёт на свете ещё восемь веков, то всё равно не встретит никого лучше.
И дело даже не в голубых глазах.
Александр стоит у окна, оперевшись руками о подоконник, и его лопатки торчат, словно крылья. Волосы – влажные, тёмные, закудрявились и липнут к шее.
Магнус дрожит.
—Это ничего не меняет, — говорит он, натягивая одеяло до подбородка.
Не совсем привычный для него жест, но и ситуация тоже не из рядовых.
Канареечный шёлк прохладно скользит по коже, и всё это кажется Магнусу ужасно неправильным, но менять ничего не охота. Это третий раз на этой неделе, когда Алек приходит к нему за вещами, и шестой раз, когда они занимаются любовью во время этих визитов.
«Сексом, — мысленно поправляет он самого себя. — Мы занимаемся сексом».
— Это ничего не меняет, — вслух повторяет он снова.
Великий Мяо пристально смотрит на Магнуса, словно пытаясь различить, где в его словах правда, где ложь, а где попытка самого себя убедить в чём-то не особенно убедительном, а потом, коротко мяукнув, прыгает на подоконник. Почесав его за ушком, Алек оборачивается, и утреннее солнце подсвечивает его высокие скулы.
У него снежно белая кожа, угольно чёрные волосы и небесно голубые глаза.
Он опускает ресницы.
— Три из семи ночей на этой неделе я провожу у тебя дома, — говорит Алек, и если бы Магнус не знал его так хорошо, то ни за что не различил бы в этом голосе дрожи, — но ты, конечно, прав, и это совершенно ничего не меняет.
Магнусу хочется сказать, что Александр должен быть благодарен за то, что имеет, но вместо этого он только кивает. Фраза, которая в голове звучит уместно и правильно, а заодно цинично, жестоко и так в его стиле, на губах рискует обернуться жалким подобием самообмана.
Алек должен быть благодарен?
Ха-ха.
На самом деле это нифига не смешно, и это Магнус должен быть благодарен.
Например, за то, что сейчас Алек садится на постель и, забравшись рукой под одеяло, проводит Магнусу по ноге, останавливаясь чуть ниже колена.
На его ладонях – мозоли от клинков Серафима, на его пальцах – мозоли от тетивы, на его плечах – шрамы от рун, на его груди – шрамы от когтей Высшего демона. У Магнуса в голове – мозоли от бесконечного самокопания, шрамы от бесконечного самобичевания и огромное клеймо как признание собственного идиотизма.
Бесконечного, ну.
Кому из них двоих хуже, тот ещё актуальный вопрос.
— Иди ко мне, — говорит Магнус, пытаясь сбежать от ответа, и в третий раз за сегодня Алек ложится с ним рядом.
Магнус устраивается у него на груди, и дрожащими пальцами обводит руну Выносливости, замершую под пупком, по всем её вьющимся контурами.
— Щекотно, — выдыхает Алек сквозь зубы, а Магнус смеётся.
Великий Мяо удивлённо мяукает. Уж ему-то известно, что в этом доме давно никто не смеялся.
С улыбкой Магнус сползает чуть ниже, устраиваясь у Алека между ног.
— С этим нужно заканчивать, — говорит Александр.
Магнус целует руну Выносливости и пытается не умереть от любви.
Он убеждает себя в том, что ничего особенного не происходит, а значит, и заканчивать нечего, но собственные убеждения – это одно, а Алек всё продолжает:
— Вам… Нам обоим надо двигаться дальше.
— Ты говоришь так, будто повторяешь за кем-то, — усмехается Магнус, но послушно опускается ниже.
Двигаться дальше, так двигаться дальше.
— Изабель так сказала. – Алек беспомощно взмахивает рукой, и тут же замирает, выгнувшись Магнусу навстречу и сжав побелевшие губы.
Магнус уже сейчас может точно сказать, что не успокоится, пока с этих губ не начнёт срываться один стон за других, и очень скоро так всё и происходит.
А потом Алек уходит, потому что ему нужно вернуться в Институт до того, как кто-нибудь заметит его отсутствие и решит, что он выбросился из окна, забрался демону в пасть, размазался по рельсам метро, попытался выпить Ист-Ривер или хотя бы пять пачек снотворного, повесился на собственной тетиве или ещё что-нибудь в этом же роде.
Алек уходит, Магнус остаётся, это почти как в метро, только наоборот – и у Магнуса нет Ведьминого Огня, чтобы осветить себе путь.
В этом смысле ему несомненно повезло с тем, что не надо никуда идти.
Он без сна лежит на кровати ещё несколько часов прежде, чем погода из хорошей меняется на плохую, а усилия воли оказывается достаточно для того, чтобы подняться и направиться в ванную.
Но усилия воли недостаточно для того, чтобы перестать думать об Александре.
Магнусу нет нужды прикасаться к нему, чтобы ощутить его кожу под пальцами.
Магнусу нет нужды утыкаться ему в шею, чтобы почувствовать тонкий запах сандала.
Магнусу нет нужды быть рядом с ним, чтобы всё равно любить его больше жизни.
Он нашёл себе новое хобби и теперь коллекционирует способы избавиться от бессмертия. На данный момент их уже тридцать три, и примерно половина не включает в себя абсурдные ингредиенты вроде крови восьмидесятилетней девственницы, умершей в три часа пополудни от руки одноногого республиканца.
Около трёх ритуалов из его коллекции Магнус способен провести прямо здесь и сейчас, но кому это нужно?
Он прижимается лбом к зеркалу и трогает пальцами след от укуса, оставшийся под ключицей. Ровный полумесяц, на лопатках ещё как минимум пара таких же, и несколько штук у основания шеи.
На память.
Вот только в восемьсот лет немного надоедает, что память каждый раз остаётся единственным, что остаётся.
Может быть, именно поэтому вечером Магнус берёт телефон и третий раз за неделю пишет Алеку сообщение:
«Ты не забрал свои вещи».
Ну, потому что первый раз Александр пришёл сам, а потом что было, то было.
Ответная смс появляется на экране незамедлительно:
«И когда мне за ними вернуться?»
«У тебя есть ключи, - мысленно набирает Магнус. Раскалённые буквы впечатываются в белый экран у него под закрытыми веками. – У тебя есть ключи, возвращайся в любое время. Если меня не будет дома, поиграй с Великим Мяо, он так тебя любит. Я не встречаюсь с теми, кто не нравится моему коту, но тебя он любит, а я почему-то с тобой не встречаюсь. У тебя есть ключи, возвращайся. Если меня не будет дома, поиграй с… Я всегда дома. Я всегда тебя жду».
Когда жалость к себе становится абсолютно невыносимой, а поток мыслей стопроцентно бессмысленным, Магнус открывает глаза. Он сам виноват во всём, что с ним происходит, от первого слова и до последней секунды, и он отдаёт себе в этом отчёт, хоть и предпочитает разговаривать с самим собой разными голосами.
— Ты был неправ, — строго выговаривает Камилла.
— Не ожидал от тебя, Магнус Бейн, — ухмыляется Уилл.
— Магнус, — Тесса прижимает пальцы к губам. — Магнус… Что ты наделал?
Дальше картинки сливаются в один большой артхаусный фильм, в котором ничего не понятно и всё поставлено на слишком быструю перемотку, а голоса истончаются до комариного писка, но отмахнуться от них становится так же сложно, как от комаров.
— Ты мудак, — с горечью говорит Изабель, и хлыст в её руках непрозрачно намекает, что через пару минут она нарежет Магнуса на кусочки и скормит эти кусочки львам в зоопарке. — Неужели ты не понимаешь, что виноваты вы оба?
Магнус видит её перед собой как наяву: высокая, тонкая, с гордо вздёрнутым подбородком, который однако дрожит, с горящими тёмными глазами и волосами, гладкой волной накрывающими точёные плечи. Красивый рот кривится от возмущения, идеальные брови вопросительно вздёрнуты.
Он не знает, что ей ответить.
Чёрт возьми, он живёт на свете восемь столетий – конечно же, он понимает, что в отношениях не бывает только один виноватый.
— Да, — обращается он к Камилле. — Да, я был неправ. Я не должен был играть с ним в молчанку, и тогда он не пошёл бы к тебе, но какое теперь тебе до этого дело.
— На себя посмотри, Эрондейл, — Магнус пытается выдавить улыбку для Уилла.
Тессе достаётся отчаяние.
— Я налажал, — признаётся он честно. — Я должен был то и это, но не сделал ни того, ни другого.
Расписывать свою неправоту в красках – это для него чересчур, и поэтому Магнус очень благодарен своему телефону, когда короткой вибрацией тот разбивает хрустальный дворец его мысленных диалогов. Осколки разлетаются и исчезают, Магнус нажимает на кнопку, чтобы прочитать сообщение.
Алек сегодня ужасно многословен. Он присылает целый вопросительный знак.
«Когда тебе удобно», — отвечает Магнус, впервые в жизни радуясь тому, что Александр смертен, а значит, «когда тебе удобно» не растянется на тысячу лет.
«Буду через час».
Великий Мяо мурлычет у Магнуса на коленях, и становится немного сложно не понимать, что с каждым разом любимая фраза превращается во всё более и более неубедительный набор слов.
— Это ничего не меняет, — пробует сказать Магнус и, скривившись, проглатывает очередную дозу самообмана.
Дозу, видимо, пора увеличивать – или, может быть, пора завязывать с не помогающей терапией, но с этим Магнус разберётся потом, а сейчас надо разобраться с тем, что Александр будет ночевать у него четвёртый раз за неделю.
Четыре из семи – это вроде как большинство и почти что «жить вместе».
«Окей, буду ждать», — набирает Магнус, но не отправляет.
Несколько секунд он сидит, подтянув колени к груди и чувствуя себя окончательно свихнувшимся идиотом, а потом щёлчком пальцев призывает в ванную вторую зубную щётку и перезванивает Алеку, чтобы узнать, что «приготовить» на ужин.
На этот раз он, наверное, даже наколдует в кассе оплату.
Fin~