- Я - ВЕЛИКИЙ ДЕМОН, ПРИНЦ И ГЕНЕРАЛ АРМИЙ АДА, СОРАТНИК ЛЮЦИФЕРА, ВЛАДЫКА ЭДОМА, СУПРУГ ПЕРВОЙ ЖЕНЫ АДАМА, ПРАМАТЕРИ ВСЕХ ДЕМОНОВ И МАГОВ, ОТЕЦ ВЕЛИЧАЙШЕГО ИЗ МАГОВ МАГНУСА БЕЙНА. А КТО ТЫ ПОСЛЕ ЭТОГО, ЖАЛКИЙ ЧЕЛОВЕЧИШКА?!
Пишу я медленно правда, но начну потихоньку выкладывать на суд зрителей.
Это фанфик-предыстория. Очень далекая предыстория, а если быть точнее, то это история рождения Магнуса.
Несколько предупреждений и дополнений.Несколько предупреждений.
1. При рождении Магнуса не звали Магнусом, поэтому не ищите знакомых имен в фанфике, их не будет.
2. Я взяла за основу 1596 год появления голландцев, а так же реальные исторические факты произошедшие на Яве в указанные Кассандрой Клэр годы детства Магнуса, поэтому у нас с ней могут быть некоторые расхождения.
Несколько дополнений.
1. Дукун - маг, колдун.
2. Саудара (saudara) - очень уважительно обращение к женщине. Иба (iba) - просто уважительное.
3. В Индонезии считается, что боги и добрые силы живут в горах, а демоны - в море. И все зло приходит из моря.
4. На период появления голландцев на Яве, индонезийцы совсем недавно отошли от индийского буддизма и приняли ислам, поэтому главным богом "пантеона" у них является Аллах.
5. Дома индонезийцев, особенно живущих возле воды, которая часто разливается, строятся на сваях. Сам дом по планировке очень прост, под домом привязывают животных.
6. Пак (pak) - уважительное обращение к мужчине.
7. Даланг - сказитель-певец народного театра теней. Такие театры приглашают на похороны, свадьбы, обрезание и многие другие праздники в городах и деревнях. Дукуны рассказывают и показывают легенды под аккомпонимент музыки и певиц. Считается, что через них с людьми говорят боги.
8. Лелембут - демон вселяющий безумие.
9. Магнус - латинское имя, означает выдающийся, великий, большой.
Название: Сын человеческий.
Автор: Tosha D. Spade
Рейтинг: детский.
Жанр: джен, предканон.
Персонаж: Магнус Бейн.
Краткое содержание: Рождение Магнуса и как он попал из Индонезии в Европу.
Пролог. Рождение.Пролог. Рождение.
Очень тяжелые роды, качала головой старая дукун, Куват знал ее с детства, саудара Сари помогала его матери, когда на свет появился он сам. Дукун знала, что говорила, старики всегда мудры, а саудара Сари была старше их всех. Сам Куват считал, что она была древней всегда, но другие рассказывали, что раньше она была юной и прекрасной, что за нее даже сражались. Но Аллах лишил ее красоты, навечно сделав старой и страшной, дав взамен мудрость равную утерянному. Именно поэтому, когда Индан пришло время родить их первенца, Куват пошел именно к саудара Сари. Старая дукун согласилась, все знали, что Индан тонкая как веточка риса, ее бедра слишком узкие, и без помощи Аллаха не видать ей детей.
Куват тревожно посмотрел на дом, где заходилась в крике его жена. Долго, очень долго, а детского крика все нет. Куват боялся, что Аллах все же отберет ребенка: Индан рождена без отца, в ее крови кровь пришедших из моря, это грех перед лицом Аллаха.
- Что стоишь столбом? – голос матери был напряженный и злой, она подошла к нему со спины и остановилась, глядя на дом вместе с ним. – Лучше моли Аллаха, глядишь, смилостивится и разрешит все.
И эта женщина умрет вместе со своим грязным выродком, мать не договорила, но Куват и сам мог догадаться. Она Индан ненавидела, но ссорится с матерью - грех. Куват кивнул, сейчас жизнь его жены и ребенка в руках Аллаха, мать права. Он может лишь молиться и ждать. Куват отошел в сторонку, уйдя с пути снующих по двору женщин, и беззвучно воззвал к Аллаху, ибо нет других богов кроме него.
- Демоны мучают.
Куват обернулся, мать стояла в нескольких шагах, поджимая губы и качая головой. Крики Индан становились все громче, Куват сорвался. – Замолчи!
Мать побледнела и зло выплюнула ему в лицо. - Ты не слушал мать, вот тебе расплата!
Куват молча смотрел в спину уходящей матери и сжимал кулаки. Мать не простит Индан этого дня, проклятая кровь из моря не дает ей покоя. Но он докажет матери, что это не так. Его ребенок будет прекрасен! Даже боги будут восхищаться им!
- О, Аллах… - Куват выдохнул, мечтать после будет, а сейчас ему надо молить Аллаха о милости. В ушах шумело от непривычной, звенящей тишины. Даже голоса джунглей исчезли, так было тихо. Куват вздрогнул, с тревогой глядя на дом, неужели опоздал?
- Нет!!! Неееет!! Это не он! Уберите его! – сорванный криками голос Индан с треском разорвал тишину. – Уберите его! Это не мой сын!
Куват бросился к дому, в груди холодело от ужаса. Что могла так испугаться мать в своем ребенке?
Он влетел в комнату и замер. На мокрых, смятых тряпках полулежала Индан на слабых, трясущихся руках пытавшаяся отползти от саудара Сари, державшую в руках сверток. Это его ребенок? Куват облизал пересохшие губы. – Саудара…
Старая дукун повернулась, на ее морщинистом лице застыло скорбное выражение.
-Аллах мудр, он послал вашей семье испытание достойное святых, помни об этом.
Куват с трудом сглотнул, стало еще страшнее, но отступить он не мог, мужчина не может бояться своего ребенка. Он шагнул к саудара Сари.
Ребенок лежал на ее руках, заботливо укутанный тканями. Красное сморщенное лицо младенца казалось насупленным, и Куват с непониманием перевел взгляд на все еще пытающуюся уползти жену.
- Саудара, я не понима… - он вновь посмотрел на дукун и замер, забыв даже дышать. Аллах оказался жесток – младенец пристально смотрел на отца желтыми кошачьими глазами. Глазами демона.
Глава 1. Ненависть.Глава 1. Ненависть.
Аллах отвернулся от нас.
Этот тихий шепоток как дым проникал в каждый дом, в каждый уголок. Он заполнял Джаякерту, передаваясь от матери дочери, от отца сыну, от одного соседа другому.
Аллах наказал свой народ, и появились они: белые люди. Пришлые. Чужаки.
Путра тоже боялся, только боялся он не белокожих пришельцев из-за моря, он боялся тех, кто родился с ним на одной земле.
- Пак Агунг не приедет, - голос раздавшийся на улице был похож на отцовский, Путра вздрогнул и медленно на корточках пополз к двери.
- Почему он отказался? – скрипучий голос бабки неприятно резал ухо. Путра нахмурился и осторожно выглянул в проем, отец с бабкой стояли у калитки, один с опущенной головой и сгорбленными плечами, вторая – подбоченясь и уперев руки в бока.
- «Ведьма!» - мысленно сплюнул Путра.
- Ну? Что молчишь? – бабка нетерпеливо топнула ногой. – Мы послали ему мало даров? Или… это из-за НЕГО?
- Нет, - отец качнул головой, не поднимая глаз от земли. – Нет, он не причем. Пак Агунг боится дороги. Все знают, что в джунглях сейчас опасно.
Он сглотнул и будто оправдываясь добавил. – Все так говорят.
- Это только слухи! Ты видел что-нибудь? Нет! И я не видела! Пак Агунг может ехать спокойно!
- Я говорил, но он боится. Все говорят, он слушает.
- Молчи! – старуха взмахнула рукой, будто отгоняя надоедливое насекомое. – Великий даланг не может бояться каких-то слухов. Кто посмеет тронуть его? Боги говорят его голосом. Нет, даланг не поедет к матери демона. Я говорила тебе.
- Индан была избрана Аллахом, - голос отца был таким слабым и неуверенным, что у Путры сжались кулаки. Это ничтожество не может защитить ни жену, ни сына! Если бы он не был тряпкой, мать была бы жива, а старая ведьма не посмела бы так говорить. Отец должен защищать своего сына.
- Ха! – презрительно сплюнула бабка. – Может Аллах и выбрал ее, но почему мой сын должен страдать из-за этой дочери белых демонов?
- Но дукун…
- Даже мудрые ошибаются! – старуха зло оборвала сына. – Этого выродка надо было убить, как только он появился на свет.
Отец молчал, опустив голову, его фигура медленно расплывалась, Путра шмыгнул носом и кулаком вытер навернувшиеся слезы. Тряпка! Трус! Предатель! Как же он их ненавидел!
- Аллах акбар, иба Нирмала! – голос Кахьи, громкий и высокий, прервал разговор. – Мать просила вас зайти, говорит, есть кое-что для вас.
- Аллах акбар. Скажи матери, скоро приду, - бабка махнула рукой. Кахья кивнул и бросился бежать по улице.
- Вот каким должен быть сын настоящего правоверного, - старуха презрительно сплюнула. – А не то, что этот…
- Тебя ждут, - отец резко отвернулся от старухи, и пошел по улице, шаркая босыми ногами. Бабка только оскалилась ему вслед, после развернулась в другую сторону и ушла. Когда двор у дома опустел, Путра выскочил во двор.
- Ненавижу! – глухо всхлипывая сквозь сжатые зубы, он всей душой желал им обоим смерти. Бесполезное желание, он резким движением провел сжатой рукой по глазам и выскочил на улицу, едва не сбив с ног какую-то женщину. По улице он уже бежал под возмущенные крики.
- Стой! – справа раздался голос бабки, заставив Путру вздрогнуть и припустить еще быстрее, ничего хорошего от старухи ждать не следовало. Она что-то кричала ему вслед, но с каждым ударом сердца ее голос становился все тише и дальше. Если бы они навсегда исчезли из его жизни! Отец и бабка. Предатели!
- Ай! – повернув еще раз, Путра врезался в кого-то и упал, больно стукнувшись копчиком об утрамбованную землю.
- Wat betekent dit? – над Путрой стояли трое белокожих мужчин в черной странной одежде.
- Ha ha ha! Ian, je bijna een jongen klopte!
Непонятные слова пугали, они были такими же чужими и жуткими, как и сами белые пришельцы. Путра сглотнул, утыкаясь взглядом в землю, и вжал голову в плечи. Он не понимал, что хотят эти странные люди, но помнил, что они не должны видеть его глаза.
- Hij is bang voor ons.
- En terecht. Ik zal uw huid, bugger. Begrijpelijk?
Путра снова сглотнул, сжимаясь еще сильнее. «Они убьют меня?» билась в висках паническая мысль.
- Ik. Zal. Uw. Huid. Bugger, - медленно повторил мужчина, делая маленький шаг вперед инаклоняясь. - Begrijpelijk?
Путра судорожно закивал и, похоже, угадал, мужчины засмеялись, перебросившись еще несколькими непонятными словами, Путра испуганно подскочил и бросился бежать, сердце колотилось где-то у самого горла.
- Hey! Houd het! - крик будто толкнул его в спину, заставив припустить еще быстрее. Подальше от этих чужаков, от всего города, от людей. В джунгли.
Там, среди дикой зелени, он чувствовал себя в большей безопасности, чем в городе. Там никому не было дела до его желтых глаз, до странных смутных образов иногда посещающих его, до голубых огоньков появляющихся иногда на кончиках пальцев. В джунглях никто не шипел ему в спину «демонский выродок», «проклятый» или «убийца». Там ты был тем, кем был именно ты, а не твои родители. Путра остановился только тогда, когда города было уже даже не слышно, и привалился к ближайшему стволу, с трудом переводя дыхание. В груди хрипело и клокотало, в голове шумело, а перед глазами плавал красный туман, но это было лучше, чем вечные мысли о том, за что его так ненавидят. Путра сполз вдоль ствола на землю и уткнулся лицом в колени, от обиды хотелось выть, вот только делать это в джунглях не стоило. Здесь было слишком много тех, кто с удовольствием вонзит свои клыки в незащищенное тело.
Сколько он так просидел, Путра не знал, просто в какой-то момент он рывком проснулся и завалился на бок, непонимающе хлопая глазами. Заснул?
Путра потер лицо и снова сел, оглядывая темные, сумеречные джунгли, под густой кроной которых уже почти наступила ночь. Значит, в городе уже готовятся к ужину, Путра сглотнул, в животе требовательно заурчало, пора было возвращаться. Он встал, осторожно разминая затекшие ноги и отряхиваясь от земли, принюхался, поворачиваясь в разных направлениях, как собака ищущая путь. Когда он повернул направо, кончик носа похолодел, Путра улыбнулся и побрел туда, где как определил его нос, находился ручей. Ну как сказать ручей, он с сомнением посмотрел на тоненькую струйку, в которую наступил, когда огибал упавший ствол, подошву едва намочило, а чтоб набрать воды и речи быть не могло. Путра вздохнул и повернул к дому, чем искать воду по всем джунглям, лучше вернуться, там-то вода точно была. Хотя там же были и бабка с отцом, а их видеть ему не хотелось. Вот бы они провалились в море. Или их забрали эти белокожие пришельцы и посадили в свои жуткие дома. Путра невольно нахмурился, вспоминая мрачные, глухие строения, которые чужаки называли складами. Только кто на склады ставит пушки?
Путра никогда не видел, как стреляют эти самые пушки, но многие, кто ездил в Бантам рассказывали, что их голос похож на раскаты грома, они плюются огнем и дымом, а то на что они направлены превращается в руины. Путра, всегда подслушивал эти байки у костра, прячась в листве, и щурился, представляя это себе, и зябко ежился. Чужаки несли страшную смерть.
На фоне темнеющего неба появились крыши чужих складов, казавшиеся ему предвестниками чего-то страшного и неотвратимого. Спрятавшие внутри себя огненные пушки, и затаившиеся как хищники на охоте.
- «Вот кто посланцы демонов!» - мысленно вздохнул Путра, но его, конечно же, никто не услышал. Вокруг никого не было, как не было никого и дома, темные провалы окон и двери, да лежащий перед лестницей свернутый пальмовый лист. Глаза снова защипало.
Путра подошел к свертку и развернул его. Рис. Стало до жути обидно, что отец принес сюда эту горстку риса, а сам ушел, ушел к этой ведьме, оставив его одного в доме. Мог и еду не приносить! Путра вскочил на ноги, переворачивая лист. Рис рассыпался по земле, но Путре было все равно, он перешагнул через него и зашел под дом. Раньше здесь всегда была привязаны пара коз и корова, которые медленно пережевывали приготовленную на ночь траву, лишь изредка поднимая взгляд на зашедшего на их территорию хозяина. Сейчас здесь было пусто, после смерти матери бабка забрала всех к себе, и теперь дом казался заброшенным. Путра остановился возле ближайшей сваи и задрал голову, над ним была перекладина и усеянный щелями пол-потолок. Здесь ничего не напоминало о происшедшем. Путра сглотнул и потер сухие глаза, мать он не оплакивал. Он не плакал даже тогда, когда вернулся вечером с очередной «прогулки» в джунгли и увидел ее тело, медленно покачивающееся под этой самой балкой. Рядом жевала траву коза, изредка задевая рогом материнскую ногу.
Путра тряхнул головой и сел, опираясь спиной на сваю. Вокруг медленно темнело.
Глава 2. Безумие.Глава 2.Безумие.
Солнечный луч полз по плечу, нагревая кожу. Куват провел ладонью по постели и приоткрыл глаза, сторона на которой спала Индан пустовала. Он резко сел и потер лицо.
- Индан?
В ответ с улицы заблеяла коза, а потом послышался топот босых ног вверх по лестнице. Куват поднялся с постели и пошел к сыну, чем-то шуршащему на кухне.
- Где мать? – разговаривать с ним не хотелось, но ему надо узнать что с Индан, где она.
Путра молча поднял на него желтые глаза, чуть светящиеся в полумраке, лицо сына мрачнело, брови сошлись на переносице. Он еще и недоволен чем-то! Пусть будет благодарен, что вообще жив. Хотя будь на это его, Кувата, воля, демонское отродье не пережило бы и дня своего рождения.
- Где мать? – пришлось сделать над собой усилие, чтобы не закричать.
Мальчишка набычился, сжимая губы и кулаки, но потом все же мотнул лохматой головой. – Ушла. Я видел, как она вышла за калитку.
Куват досадливо тряхнул головой и снова потер лицо, сон слишком медленно отпускал его. Куда могла пойти Индан в такое время? Он снова посмотрел на сына, тот сидел на корточках, подобравшись как готовый задать стрекача кот. Испуганный, взъерошенный кот, что несет своим соплеменникам только горе. Почему он не сдох маленьким? Почему все дети болели, а он один был здоров и силен? Почему дети других семей гибли от клыков и когтей диких зверей, а этого даже голодные тигры обходили стороной? Почему матери других детей счастливы, а его Индан должна страдать? Почему, Аллах? Почему?
Куват вздохнул и сделал шаг назад. – Я пойду искать Индан, будь здесь.
Путра не отрываясь смотрел на него, застыв неподвижной статуей, у Кувата дернулся уголок губ, но он ничего не сказал, а вернулся в спальню и стал одеваться. Быстрый топот из комнаты и по лестнице на улицу, не удивили его, пускай делает, что хочет.
- Ай!
- Что ты делаешь? – голос матери спутать было нельзя ни с чем, тем более, когда она обращалась к собственному внуку. – Позоришь свою семью?
Куват выглянул, Путра стоял возле бабки на мысочках и пытался высвободить ухо из цепких сухих пальцев.
- ЭТОТ снова бегал и сбивал честных правоверных с ног! – Нирмала заметила выглянувшего сына и потянула внука к дому. За ухо. Лицо Путры скривилось, но он все так же молча уперся.
- А ну иди! – Нирмала раздраженно зашипела, выкручивая ухо сильнее.
- Пусть уходит, - Куват медленно спускался на землю, стараясь держаться подальше от рогов неизвестно кем отвязанной козы.
- Ты его слишком балуешь, - выпускать внука Нирмала и не собиралась, продолжая крутить ухо. – Ах ты, выродок!
Путра извернулся и пнул бабку в колено, отчего та едва не упала. Но ухо выпустила, и мальчишка бросился бежать. Куват смотрел ему вслед, он сам бы с радостью сбежал, но долг уважающего себя сына любить мать какой бы она не была.
- Ты должен его наказать, он слишком многое себе позволяет, - шипела мать. – Помоги же мне, идиот!
Куват вздрогнул и подошел к ней, протягивая руки, помогая встать. Нирмала почти повисла на нем, вцепившись в него своими сухими паучьими пальцами, так что он едва не вскрикнул.
- Ты плохо за ним следишь, - ворчала Нирмала, ковыляя вместе с сыном к удобной скамейке у забора. – Либо воспитывай ее ублюдка, либо выбрось их обоих на улицу! Где эта мать демона? Небось, нежится в постели, пока ты следишь за ним?
Куват виновато опустил глаза.
- Что молчишь? Спит? Спит эта полукровка? – в голосе матери все отчетливее слышалось змеиное шипение.
- Нет, Индан… она ушла.
- Куда это? Что ей понадобилось на улице в такое время? Второго нагуливает?
- Индан не такая! – он вскинулся, услышав такие мерзкие слова, но наткнувшись на презрительный, злой взгляд матери осекся. Мать не переубедить, она ненавидит Индан всей душой. Ненавидела еще с тех пор, как первый раз увидела. А Нирмала сверлила его взглядом, таким тяжелым, что Куват был почти готов согласиться с ней и прогнать Индан и Путру из дома, и плевать на все предостережения дукун!
- Куват? – Индан стояла у калитки, глядя на него будто только-только проснулась, в руках у нее было несколько свежих цветов вперемешку с травой.
- Где ты была? – он вскочил со скамейки и бросился к жене, осторожно вынимая из ее рук неряшливый букет.
- Я собирала цветы для нашего будущего малыша, - Индан провела рукой по своему животу и нежно улыбнулась. – Это же наш первенец! Я украшу его колыбель самыми красивыми цветами!
Куват сглотнул, глядя в чистые, пустые глаза жены, казавшиеся еще больше от залегших вокруг темных кругов.
- Почему ты молчишь? – Индан провела грязной ладонью по его щеке, доверчиво заглядывая в глаза.
- Потому что ты уже родила своего выродка!
Индан вздрогнула и перевела взгляд на сидящую Нирмалу. – Иба Нирмала?
- Не прикидывайся, будто ничего не помнишь! – мать презрительно скривилась и сплюнула в их сторону, у Кувата сжались кулаки, но почти сразу он обмяк и сгорбился.
- Куват? О чем она говорит? Вот же наш малыш! – Индан прижала его ладонь к своему животу. – Ты же его чувствуешь? Да?
- Индан… - во рту так пересохло, что он с трудом выговорил даже ее имя.
- Нет! Ты не можешь так со мной поступить! – в голосе жены появились панически-истеричные нотки. – Наш малыш еще не рожден! Мы даже не выбрали ему имя!
- Как же! Вон твой выродок! – мать ткнула пальцем им за спину, Куват повернул голову и увидел замершего под домом сына. – Путра?
- НЕТ!!! – визг Индан заставил его шарахнуться в сторону, а она вцепилась себе в волосы и рухнула на колени, сжимаясь в комок. – Нет!!! Это не мой сын! Это не мой ребенок! Это не он! Не он!! Не он!!!
Куват готов был сгореть от стыда, с улицы заглядывали прохожие, привлеченные криками Индан, а она рвала на себе волосы и визжала на одной ноте. – Это не мой сын! Не мой! Не мой!
- Что застыл столбом? Тащи свою одержимую в дом! А вы что уставились? Кыш отсюда! – мать вскочила со скамьи и принялась махать руками, разгоняя толпу зевак. Куват попытался поднять жену с земли, но она дергалась и вырывалась.
- Индан. Индан! – пришлось на нее прикрикнуть, чтобы жена чуть успокоилась и повисла на нем мешком. А в дом пришлось затаскивать почти на себе, пытаясь не обращать внимания на бессвязное бормотание и всхлипы.
- Где ее выродок?
- Не знаю, - Куват оглянулся на мать. – Я больше не видел Путру.
- Что стоишь? Положи ее куда-нибудь! – Нирмала недовольно скривилась и притопнула ногой, Куват понимал, что она злится, Индан опять вела себя плохо. Он почти беззвучно вздохнул и понес тихо бормочущую и всхлипывающую жену в спальню. Позади молча шла мать, но от этого было не легче, Куват всем телом чувствовал тяжесть ее взгляда. Да простит его Аллах, но лучше бы Индан умерла в тот день. Вместе со своим ребенком.
Куват осторожно положил Индан на постель и присел рядом, рука осторожно отвела волосы с ее лица.
- Индан? – он с тревогой пытался поймать блуждающий взгляд жены.
- Наш ребенок скоро родится, - она тихо между всхлипами засмеялась. – Это будет мальчик. Я знаю, я это точно знаю.
Куват сжал зубы и кивнул, Индан улыбнулась и закрыла глаза. – У нас будет самый красивый сын на свете.
Он еще раз кивнул и встал, хотелось выть, но Куват молчал пока не вышел из спальни.
-Тебе надо от нее избавиться, - мать следовала за ним тенью. – Она одержима лелембут.
- Знаю, - непонятно чему ответил он и выбежал на улицу. – Путра!
Как и следовало ожидать, мальчика нигде не было.
- Путра!
- Сбежал выродок, - мать спускалась по ступеням, кривясь на каждом шаге.
- Заткнись! – напряжение наконец вырвалось наружу, и он заорал на мать. – Я найду его и приведу домой!
Нирмалу перекосило будто она наступила на колючку, но Кувату было уже все равно, он выбежал на улицу, оглядываясь по сторонам.
- Пак Куват, он побежал туда! – маленький Кахья сидел у забора и указывал пальцем на виднеющуюся стену джунглей. Куват молча кивнул и бросился вслед за сыном. Он приведет его домой и накажет, может тогда его злая сила отпустит Индан, и она снова станет собой!
Но легче сказать, что найдешь кого-то в джунглях, чем сделать. Куват уже через час поисков начал проклинать сына, тот вечно пропадал в этих зарослях, и так их изучил, что мог сутками водить за нос даже самых лучших охотников. Настоящий сын демонов! Куват тяжело прислонился к шершавому стволу пальмы и вытер пот со лба. Ему казалось, что он уже заблудился в таких незнакомых сейчас джунглях, но даже следов маленького выродка не нашел.
- «Нет! Путра – не выродок! Это мать может так говорить, Путра – сын Индан… каким бы не был. Дукун сказала надо потерпеть немного и все будет хорошо. Он освободит нас от пришлых», - Куват сжал кулак и ударил по стволу. – «Но Индан уже умирает! Ему надо спасти Индан!»
Слева что-то зашуршало и Куват пришел в себя, совершенно неожиданно даже для самого себя кидаясь вперед и хватая кого-то.
- Ай!
Путра! Куват едва не захохотал от облегчения. Поймал!
Мальчик вырывался из рук, тихо рыча, и злобно сверкая на него своими золотыми нечеловеческими глазами.
- Ты идешь домой! – Куват с размаху влепил сыну пощечину, Путра замер, а в следующий момент вцепился в его руку зубами. Куват заорал и выпустил мальчишку, Путра не стал ждать, сразу же растворившись в густой зелени джунглей.
- Будь ты проклят! Будь проклят! – Куват кричал, зажимая ладонью след от укуса и глотая злые слезы. – Отпусти Индан!
Но джунгли равнодушно окружали его, немые к его крикам, как и Аллах. И от этого было еще больнее.
Что бы он не делал, как бы не пытался, Индан умирала из-за проклятого ребенка, и он, ее муж, ничего не может с этим сделать. Ничего.
Куват медленно поднялся с колен, и побрел куда глаза глядят, он хотел встретить тигра, что бы тот прервал его мучения, но будто в насмешку, джунгли были даже птиц и обезьян разгоняли с его пути. В душе уже не было сил бороться, но жестокий Аллах не желал отпускать его с этой земли. Насмешка судьбы, любой кто выйдет так беспечно в джунгли не мог миновать встречи с хищниками или естественными ловушками, а он шел как по дворцу султана. Он шатался как пьяный и не глядел под ноги или по сторонам, только продолжал повторять «Отпусти Индан», но ни один хищник не напал на него, ни одна нора или коряга не попалась под ноги. И Куват проклинал весь мир, проклинал Путру и мать, проклинал Аллаха.
- Вот он! – откуда-то появились люди, они окружили его, что-то говорили, спрашивали, теребили его, но он повторял и повторял «Отпусти Индан». В губы ткнулась фляга, и Куват непроизвольно глотнул, закашлялся, сбившись, и замолчал, послушно переставляя ноги вслед за нашедшими его людьми.
Его вели домой, это Куват понял, когда перед ним появился знакомый забор, в проеме калитки стоял Путра и молча смотрел во двор. Куват открыл рот, чтобы спросить или проклясть, он сам не понял, и потому промолчал. Рука, кем-то уже перевязанная, протянулась к неподвижному плечу сына, но тот даже не обратил на него внимания. Куват сделал еще шаг, сжимая пальцы на худом плече и заглянул во двор. В сумерках важно бродили куры, которых никто не загнал обратно, корова печально мычала, а обе козы собирали траву разбросанную под домом еще вчера. Одна из них, пытаясь дотянутся до каких-то пучков, поддевала рогом ногу висящей женщины, та покачивалась и медленно поворачивалась от этих толчков. Вот она повернулась к ним лицом и Куват со всей силы сжал плечо сына рукой, посиневшее лицо с вывалившимся языком принадлежало его жене.
NEW.
Глава 3. Смерть.Глава 3. Смерть.
- Путра? – голос отца казался нереальным и далеким, Путра недовольно насупился и попытался спрятать лицо от настырно лезущего в глаза яркого света.
- Путра, почему ты спишь здесь? И почему не поел? – его плеча осторожно коснулись шершавые пальцы. Путра вздрогнул и резко распахнул глаза, но почти сразу закрыл их ладонью, солнечный свет бил прямо в лицо.
- Вставай, - теперь голос отца не казался частью сна, но был все таким же странным – спокойным и даже… ласковым? Путра недоверчиво посмотрел на него из-под руки. Отец сидел на корточках рядом, его рука лежала на плече Путры, а на лице не было и следа недовольства или раздражения.
- Ты не стал есть, - отец поднялся и покачал головой. – Я принес еще, поднимайся.
Путра молчал, прижимаясь спиной к свае, и глядя на него снизу вверх. Отец был странным, его непривычная доброта пугала даже больше, чем самые громкие крики бабки. Те были понятны, а это… Путра напрягся, пытаясь рассмотреть на лице отца хоть какую-то подсказку, но тот был спокоен.
- Путра? – он протянул ему руку. – Что с тобой?
- Ты… почему ты?.. – Путра никак не мог подобрать правильного вопроса, мысли метались испуганными насекомыми, путались и застревали в горле.
- Ты боишься меня? – отец снова опустился на корточки и вздохнул, опуская сцепленные руки между коленями. Помолчал, собираясь с мыслями, и медленно заговорил. – Я понял, что ошибался, все должно быть совсем не так. Индан… если бы не моя глупость, Индан была бы жива, а на тебя никто не поднял бы руки, не накричал. Я был глупцом, но даже глупцов Аллах награждает мудростью, пусть она и приходит так поздно и так больно. Мои ошибки закончены, и я хочу исправить то, что смогу. Индан уже не вернуть, ее душа покинула землю навсегда, но еще есть ты. Путра, я хочу все изменить! Больше никто, слышишь, никто не оскорбит тебя. Сегодня все изменится, сегодня я все исправлю!
Отец говорил все быстрее, в его голосе прорывались какие-то странные нотки, почти восторженные, почти безумные. Так же говорила мать, когда пыталась убедить себя, что еще беременна. Путра боялся, он едва мог подавить дрожь, так его пугал этот новый отец, странный и чужой.
- Путра, - отец схватил его за плечи и потянул к себе, не обращая внимания на сопротивление. – Путра, послушай меня. Я хочу, чтобы ты простил меня. Я хочу, чтобы Индан простила меня. Я спасу тебя, обещаю.
Путра замер, прижатый к его груди, слыша бешено бьющееся сердце и чуть хрипловатые вдохи. Он хотел плакать, боялся, что лелембут заберет и его отца, как уже забрал мать. А Путра не хотел, чтобы отец умирал. Столько лет он проклинал его, боялся, даже почти ненавидел, но сейчас, когда тот стоял на краю, Путра мог только молиться неизвестно кому, чтобы тот не забирал отца. Путра боялся остаться один.
- Путра? – отец погладил его по спине, отчего по коже побежали мурашки. – Ты простишь меня, Путра?
- Да, - язык слушался с трудом, будто приклеившись к небу. Путра прокашлялся и снова повторил. – Да.
- Хорошо, - отец кивнул и встал, потянув его за собой, пришлось встать, неуклюже оперевшись на него.
- Идем, - отец потянул его к скамейке у забора, на которой лежало несколько свертков.
- Что это? – Путра повел носом, из свертков восхитительно пахло свежеприготовленным мясом и специями.
- Я принес поесть, ты же хочешь есть? – отец серьезно посмотрел на него, даже не спрашивая, констатируя факт. Желудок Путры согласно заурчал.
- Вот видишь, - отец сел на скамью и развернул первый пальмовый лист, белоснежный рис развалился клейкой горкой, вокруг которой вился горячий пар. – Нам надо поесть, а потом я хочу взять тебя с собой.
Путра, уже протянувший руку к еде, замер, испуганно вскинув на него глаза, отец спокойно встретил его взгляд. – Ты уже взрослый, тебе пора начинать помогать по хозяйству. Сегодня я научу тебя охотится.
В животе стало холодно от вновь накатившего страха, этот спокойный человек никак не мог быть его отцом. Его отец не такой. Он всегда горбится, смотрит исподлобья и постоянно мямлит, он никогда не видел отца таким спокойным!
- Не бойся, - шершавая ладонь прошлась по волосам, взъерошив их, но отец так и не улыбнулся. – Я все сделаю правильно.
Путра кивнул и схватился за еду, будто пытаясь спрятаться так от происходящего. Отец сидел рядом и молча смотрел на него, так и не притронувшись к еде.
- А… ты будешь? – непривычно было говорить это, но Путра справился.
- Я уже ел, это все тебе, - отец снова провел ладонью ему по волосам, и сложил руки на коленях, глядя как он жадно набивает желудок.
- Ешь аккуратнее, тебе может стать плохо.
Путра снова кивнул, возражать сейчас отцу он не хотел, замирая между страхом, что отец сходит с ума, и надеждой, что у него теперь есть отец, настоящий отец! Это было настолько непривычной мыслью, что Путра перестал жевать и мысленно покатал это по языку. Настоящий отец. Как у всех. Отец, который берет его на рыбалку или охоту. Отец, который гладит или хвалит за успехи. Отец, который любит.
Горячая ладонь снова легла ему на голову, и Путра зажмурился, все еще не веря и боясь, но уже надеясь.
- Па… па? – он неуверенно выдохнул это слово, готовясь броситься бежать, если отцу что-то не понравится, но тот не возразил. – Ты наелся?
- Да, - Путра с замиранием сердца открыл глаза, будто боялся, что вот сейчас все исчезнет, но отец все так же сидел на скамье рядом.
- Тогда собираемся.
Он встал вслед за отцом, неуклюже помогая ему собирать остатки еды, и дергаясь каждый раз, когда они касались руками. Отец не ругался, он молча убирался, непривычно спокойный и собранный.
Они вместе отнесли все в дом. На обед, решил Путра. Наверняка, отец поругался с бабкой и теперь им самим придется себе готовить, а он даже не знал умеет ли это отец. Путра осторожно скосил глаза, но ничего не изменилось: спокойное лицо, сосредоточенный взгляд, уверенные движения.
- «Это мой отец!» - с какой-то даже гордостью подумал Путра. – «Мой!»
- Идем, - отец аккуратно отряхнул руки, подхватил копье и моток веревки и махнул рукой. Путра кивнул и побежал за ним, пытаясь приспособиться к новому, быстрому шагу отца. А тот будто забыл о сыне, он шел по улицам, не откликаясь на приветствия и даже не глядя по сторонам, лишь раза два повернув голову, чтобы убедиться, что Путра бежит рядом.
- Ты отстаешь, - отец не останавливаясь протянул руку и поймал его ладонь, Путра ойкнул, так крепко он ее сжал.
- Все будет хорошо, - кивнул отец, толи успокаивая вновь напрягшегося сына, толи просто повторяя эти слова как молитву. По спине Путры побежали мурашки, но он даже не попытался выдернуть руку, ведь если он так сделает, отец может снова уйти, и все будет так как прежде. Путра этого не хотел, у него только-только появилась семья.
Вокруг вырастали джунгли, становясь все гуще и выше со скоростью отцовского шага. Путра едва не споткнулся и уставился себе под ноги, отец не первый раз в джунглях, он не позволит хищникам незаметно приблизиться к ним. Да и сам Путра бы почувствовал угрозу, не раз и не два этот холодок по спине выручал его. А отец все шел вперед, быстро, уверенно, словно ходил по этой дороге не раз и не два, выучив ее до мельчайших деталей, Путра едва поспевал за ним, и если бы не крепко сжимающая его ладонь рука, то давно бы уже отстал.
- Нам далеко? – наконец решился он, с трудом переводя дыхание.
- Скоро, уже скоро, - отозвался отец не оглядываясь. – Прости, Путра, нам надо спешить.
- Угу, - Путра кивнул, едва не споткнувшись из-за этого, и нагнал отца, пристроившись сбоку. Если надо спешить, то хорошо он потерпит. Только он не понимает зачем, но ведь отец знает, отец не сомневается! Путра повел плечами, ежась, откуда-то подуло прохладным ветерком и по коже побежали мурашки. Но остановиться, чтобы понять откуда они он не мог, отец почти тащил его вперед, тихо повторяя себе под нос, что надо спешить. Это было немного страшно, но Путра не хотел бояться, не сейчас. Поэтому он только крепче сжимал губы, и почти бежал, надеясь, что под ноги ему не попадется что-нибудь острое.
Он так старательно вглядывался в землю, что не заметил, когда они выскочили на открытое место. Отец остановился и посмотрел на него, Путра неуверенно и устало улыбнулся и почти свалился на землю, больно ударившись.
- Устал? – отец отпустил его руку и скинул веревку, Путра кивнул, пытаясь сглотнуть и перевести дыхание. Отец махнул рукой вперед, на маленькую речушку, протекающую перед ними. – Можешь отдохнуть и попить, мы пришли.
- «Он решил порыбачить?» - удивление лениво шевельнулось, задавленное усталостью. – «Но зачем тогда копье?»
Где-то недалеко грохнуло, и отец вздрогнул, вскинув голову к небу. Путра тоже посмотрел на небо, но там ничего не было, кроме тонкого дыма костра, поднимающегося откуда-то за спиной.
- Папа? – он облизнул губы и посмотрел на замершего отца.
- Сиди здесь! – резко приказал тот и бросился в джунгли, туда где поднимался дым, уже разросшийся, будто горел не один костер, а сразу десять. Путра дернулся, но не смог встать, а только упал, ноги мелко подрагивали, а по спине уже ощутимо веяло холодным ветром. «Там опасно!» хотелось крикнуть ему, но отец уже исчез среди деревьев, а странный гром снова разорвал привычный шум джунглей. Путре стало по-настоящему, дико страшно. Так он боялся только в тот день, когда повесилась мать, а отец, почернев от горя, катался и выл на дворе их дома. Но тогда он хотя бы знал, что происходит. Путра вздохнул, снова садясь, и обнял колени руками отец сказал сидеть здесь, значит он будет сидеть здесь. Путра покосился на журчащую речку и снова облизал губы, очень хотелось пить. Он вздохнул и снова посмотрел на небо, где все больше и больше разрасталась стена дыма. Так не мог гореть ни один костер, так мог гореть только город или лес, Путра поежился, ему хотелось знать, что там, но отец станет искать его здесь. И Путра остался, надеясь, что отец все ему обязательно расскажет, когда вернется.
Снова грохнуло, и затихло, но в джунглях всегда было плохо слышно, Путра вздохнул и все же подошел к реке. Вода была желтоватой, он пил ее жадными глотками, поднося к лицу в обеих ладонях, и она казалась ему самым вкусным лакомством на свете. Он так увлекся, что даже не сразу заметил, что позади него кто-то стоит, отбрасывая тень на поверхность воды. Он вздрогнул и обернулся, позади стоял отец и смотрел на него странным, застывшим взглядом.
- Папа?
- Я не успел, прости, - по черным от сажи щекам пролегли мокрые дорожки.
- Куда не успел? – этот мертвый взгляд отца пугал его, Путра начал медленно отползать.
- Прости меня, - отец сделал шаг к нему и протянул руки, и этот простой жест был настолько жутким, что Путра рванулся от него, поскользнувшись и почти с головой уйдя под воду. Он вынырнул, откашливаясь и судорожно загребая руками и ногами.
- Прости меня, Индан, - отец стоял прямо над ним, жуткий, мертвый, будто вырезанный из угля. Его руки протянулись к Путре, обхватывая его за шею и отпуская вниз, под воду. Путра рванулся, вцепился в эти каменные руки, сдирая с них кожу ногтями, но отец был сильнее, намного сильнее, а в легких было все меньше воздуха.
- «Я не хочу! Не так! Я не хочу умирать!» - мысли метались как звери во время извержения. Но так же как и для зверей, выхода для них не было, легкие разрывались, сознание мутнело, а в голове все громче и громче звучал треск пламени.
- «Не…т», - Путра почти потерял сознание, когда в лицо ударила обжигающая волна, а руки, державшие его под водой, разжались. Он вынырнул, отплевываясь и кашляя, тело сводило от рвущейся из легких и желудка воды, а в ушах стоял жуткий вой. Такой вой не мог принадлежать ни человеку, ни зверю, Путра с трудом встал на четвереньки и мутным взглядом посмотрел на берег, отца он не увидел, там металось что-то воющее, охваченное пламенем. Он замер парализованный ужасом происходящего и дикой его красотой - по берегу метался отец, полыхающий жарким алым пламенем, превращающим его в настоящую головешку. И это сделал он – Путра – это осознание было таким естественным и правильным, что он не удержался, сел и захохотал, глотая слезы. Он хохотал до тех пор, пока мечущийся живой факел не упал и не затих, горя ровным, сильным пламенем.
Это было последнее, что Путра увидел, его глаза закатились, и он рухнул в воду.
Глава 4. Искупитель.Глава 4. Искупитель.
Он плеснул на себя воды и замер, прижав ладони к лицу, в происходящее верилось с трудом. Заблеяла коза, и Куват вздрогнул, выпрямляясь и оглядываясь по сторонам. Вокруг было пусто, мать была наверху в проклятом, по ее словам, доме. Проклятом… О, Аллах! Он тряхнул головой, пытаясь не прийти в себя, пытаясь убедить, что это все сон, и его сын не может быть демоном.
- Пак Куват, вас хотят видеть, - молодая ученица саудара Сари, замерла рядом в почтительном поклоне, но в ее глазах застыл страх, Куват в этом не сомневался. Он резковато кивнул, и почти побежал в дом, где сейчас собралось четверо мудрейших людей: саудара Сари, староста Тирта и два заезжих дукуна. Принимать таких гостей в своем доме было честью, если бы не младенец, завладевший всеобщим вниманием. От ребенка надо избавиться, Куват это знал, Аллах не простит, если они позволят жить демонскому отродью. Этот подкидыш не должен жить в их семье и позорить его имя и имя его Индан! Но как могли демоны пройти мимо дукун? Все было так неправильно, что Куват никак не мог ничего решить, теперь надеясь лишь на мудрость четверых старейших.
- Аллах акбар, - он вошел в комнату и замер, с тревогой оглядывая комнату. Индан и младенец спали на кровати, укрытые легкими покрывалами, а дукуны и мать сидели вокруг, пристально глядя на них.
- Пак Куват, - староста Тирта махнул рукой, приглашая его сеть рядом. – Сядь, мы должны сказать тебе кое-что.
Куват кивнул, с тревогой взглянув на мать, та сидела неподвижно, отвернувшись от всех и лишь ее руки, постоянно поправляющие ткань на плечах, казались живыми. Он медленно опустился, переводя взгляд с одного лица на другое, пытаясь понять что же решил совет мудрых.
- Пак Куват, - заговорила саудара Сари, когда молчать стало уже тяжело. – Твой сын родился с отметкой демонов.
- Не его сын! – мать резко повернулась и ткнула пальцев в спящую Индан. – Не его, а ее выродок!
- Он – ее муж, - старейшина устало качнул головой, видимо этот спор ему уже надоел. – Муж отвечает за свою жену.
- Он не отвечает за нагулянного уродца! – мать брызгала слюной, почти переходя на крик. Саудара Сари вскинула руки, но не успела остановить мать, младенец открыл глаза и заплакал. Сначала тихо всхлипнул, постепенно плач становился все громче, по стенам начали бегать голубые огоньки, Куват едва не вскочил, такой ужас накатил на него.
- Тише, тише, - саудара Сари подхватила младенца, нежно укачивая его. – Спи.
Но ребенок не унимался, его лицо покраснело и сморщилось, а голубые огоньки забегали по стенам еще быстрее.
- О, Аллах!.. – шепотом выдохнул Куват и за его спиной взорвался кувшин, осколки легонько стукнули по спине. Куват весь покрылся испариной, но все прекратилось, ребенок замолчал, лишь тихонько хныкал на руках саудара Сари и махал в воздухе ручками. И не было сейчас ничего страшнее этого зрелища.
- Иба Нирмала, - один из приезжих дукунов неодобрительно качнул головой, - здесь же ребенок.
- Это не ребенок, это выродок! – мать не отступала, хотя и понизила голос до шепота.
- Это наш спаситель! – второй дукун раздраженно хлопнул ладонью по колену. – Мы говорим вам об этом, но вы не хотите слушать.
- Пусть этот спаситель рождается в другой семье, моему сыну он не нужен! – мать подалась вперед, вытянув руку со скрюченными пальцами к ребенку. – От него надо избавиться!
Куват был полностью согласен с матерью, от ребенка надо было избавиться, пока он не принес проклятье Аллаха его семье.
- Нет! Его нельзя убивать, - староста был хмур и непреклонен. – Не сейчас.
- Но… почему? – Куват слегка наклонился к нему, будто хотел в его глазах увидеть ответ.
- Я начну издалека, пак Куват, - приезжий дукун провел рукой по своей бороде. – Все знают, что белые пришельцы несут с собой зло, они посланцы морских демонов, с этим никто не будет спорить. Но мы не можем выгнать их сейчас, ибо так Аллах наказывает нас за неверие и несоблюдение его законов. Мы должны искупить свои грехи перед ним, и лишь тогда он подарит нам свое прощение.
Куват кивал, не понимая что хочет ему сказать дукун. Да, его жена дочь одного из белых пришельцев, но причем здесь этот ребенок и наказание Аллаха?
- Аллах строг, но милостив, - голос дукуна был напевным, убаюкивающим. – Он привел наказание для своего народа, но и дал нам искупление. Он привел в мир жертву, которая должна будет принять на себя наши грехи.
Куват проследил за рукой, указавшей на младенца, и сглотнул, он никак не мог поверить в то, что ему говорили, а дукун продолжал. – Духи говорят, что скоро наш народ ждут страшные испытания, белые люди принесут нам много горя и боли. Они будут убивать наших мужчин и уводить наших женщин, забирать нашу еду и землю. Но если в определенный день и час мы прольем кровь этой жертвы во славу Аллаха, то он спустится с небес и прогонит этих чудовищ в их морские глубины!
Дукун замолчал, глядя на Кувата расширившимися остановившимися глазами, в которых казалось можно было увидеть отблески пожаров и потоки крови. В груди было холодно от мысли что Аллах мог такое уготовить своему народу, но сомневаться в словах дукуна было сложно, тот сейчас был в пророческом трансе, и через него говорили сами боги.
- Ложь! – голос матери был все-таким же злым и резким, Куват перевел взгляд на нее, напряженную, будто готовящуюся к смертельному прыжку. – На этот раз вы ошибаетесь!
- Мы никогда не ошибаемся, - саудара Сари качнула головой, аккуратно опуская ребенка на его место рядом с Индан.
- Все бывает, саудара, - мать произнесла это так ядовито, что Куват испугался, как бы саудара Сари не разозлилась. Но, видимо, ребенок был важнее злости старой женщины, старая дукун лишь качнула головой и вновь посмотрела на Кувата. – Ты должен беречь ребенка до тех пока не наступит день искупления. Аллах доверил тебе важную миссию – хранить наше спасение от глупцов и врагов!
Мать фыркнула, но промолчала, и Куват был ей благодарен.
- Саудара, старейшина, дукуны, - он поклонился им, и не разгибаясь взмолился. – Я не смогу с этим справится! Пусть его возьмет кто-то другой! Вы же видели Индан, она боится его! Прошу вас, заберите его!
- Нет, - саудара положила руку ему на плечо, в голосе ее была печаль и непреклонность. – Аллах доверил ребенка вам и только на вас лежит этот долг.
- Молю вас! – Куват зажмурился, прижимаясь лбом к полу все сильнее и сильнее. – Молю вас!
Он готов был всю жизнь на них работать, ползать за ними на коленях и выполнять любые их приказы, лишь бы они забрали этого младенца из его дома.
- Нет, - голос старосты был холоден. – Если ребенок уйдет, то его мать не проживет и двух дней, потому что их жизни связаны.
Куват зубами вцепился в губу, пытаясь сдержать рвущийся крик, и поднял глаза на сидящих людей.
- Этот ребенок делит одну жизнь с твоей женой, - голос саудара Сари был холодным и жестким, таким Куват его никогда не слышал, и от этого становилось еще страшнее.
Глава 5. Алешандре.Глава 5. Алешандре.
- Olha, há alguém lá! – странные, непонятные слова пробивались сквозь тучи, в которых он плыл. Тучи обволакивали его со всех сторон, черные, влажные, куда-то текущие, иногда глухо отдающие громом. Путра думал, что он умер и попал на небо, то самое небо грозного Аллаха, который его проклял еще при рождении.
- Traga-o! – видимо так и должны говорить на этих небесах, чуждо и резко. Ему хотелось что-то им ответить, сказать, что он не понимает, крикнуть, что они убили его семью, но горло не слушалось. Снова мелькнула вспышка, и что-то потянуло его в сторону, раздвигая тучи в стороны. Путра дернулся, махнул руками, ему не хотелось никуда, лучше остаться среди туч, в их неторопливом полете.
- Silêncio, bebê, silêncio, - голос становился все реальнее, появились всплески воды, и все тот же далекий гром. Путра резко распахнул глаза, пытаясь встать, и почти ушел под воду с головой.
- Chega! Parado! – незнакомый голос хлестанул по ушам, так что Путра испуганно замер, зажмурившись и задержав дыхание. Неизвестный что-то невнятно произнес и потащил дальше, придерживая над водой.
- Quem é este? – Путру подхватили чьи-то руки, забирая у тащившего, и выдернули из воды.
- Eu não vejo? Um rapaz.
Путра осторожно приоткрыл глаза и уставился на мужчину, несущего его на руках. Он был белый, как и те, из города, но чем-то заметно отличавшийся.
- Como você está? – мужчина посмотрел на него и неожиданно разжал руки, с удивленным возгласом, уронив его на землю. - Oh, meu Deus! Mágico!
Падать было больно, мужчина был высоким, а земля жесткой, Путра вскрикнул и сжался, его обступили со всех сторон. Они смотрели на него, бурно что-то обсуждая и размахивая руками. Путра кусал губы, пытаясь не заплакать, он им ничего не сделал, а они его убьют! Его все хотят убить!
- Как тебя зовут, малыш? – раздавшийся за спиной голос был похож на первый, принадлежавший тому, кто его тащил по воде, Путра обернулся. Мокрый мужчина сидел перед ним на корточках, на обнаженном закатанным рукавом предплечье чернел какой-то символ. Путра поднял глаза и уставился в ярко-синие смеющиеся глаза. Мужчина улыбнулся ему и отвел с лица мокрые черные волосы. – Меня зовут Алешандре, а тебя?
Конец. Великий.Конец. Великий.
Город был огромным, удивительно красивым, и жутким. Путра вздохнул оглядываясь по сторонам из-под глубоко надвинутого капюшона, пытаясь сквозь кольцо своих провожатых разглядеть величественные здания, к которым он так до сих пор и не привык. Он вообще не мог привыкнуть ко всему этому новому миру, такому огромному, невероятному и опасному, но этот мир ему нравился, потому что в нем был Алешандре – человек ставший ему самым близким, тем кто дал ему все, о чем Путра мог только мечтать. Но Алешандре больше нет, он погиб в одной из стычек с демонами, и Путра снова остался один среди чужих людей. Он не плакал, с тех пор, как спустился с корабля Сумеречных Охотников в далекой Португалии, он не плакал даже когда узнал о смерти Алешандре, не плакал и теперь. Для Охотника нет ничего лучше, чем умереть защищая кого-то. Так говорил Алешандре, и Путра ему верил, Путра вообще верил всему, что говорил Алешандре, и когда тот сказал, что даже после смерти обязательно найдет его, он тоже поверил.
И вот теперь он здесь, в новом незнакомом городе, среди новых людей. Найдет ли он его в этом городе?
- Мы пришли, - Дагоберту – высокий, мощный и лысый как коленка, потрепал его по плечу. – Теперь ты будешь жить здесь.
Путра поднял глаза вверх, и вверх, и вверх, а храм все не заканчивался, вырастая все выше и выше.
- Не упади, малыш, - Дагоберту поддержал его под спину, и подтолкнул вперед, к стоящей у ворот фигуре, Путра сделал первый шаг и замер.
- Иди.
Он обернулся на людей, которые привели его сюда, как залог подписанного мира между Испанией и Португалией, и махнул рукой. Никто не пошевелился, даже Дагоберту, хотя он и обещался беречь приемного сына своего друга.
- «Они меня не любят», - Путра отвернулся от них и пошел к неподвижному монаху. – «Меня никто не любит, кроме тебя, Алешандре».
Конечно ему никто не ответил, но от этого мысленного разговора стало легче, будто он на самом деле рассказал ему о своих страхах.
- Здравствуйте, - Путра остановился перед монахом. – Я…
- Мне все равно кто ты, - монах наклонился, так что стало видно его лицо: костистое, с блеклыми глазами и грубо зашитым ртом. – Кем бы ты ни был, ты был им раньше.
Странный, шелестящий голос раздавался в голове Путры, но почему-то ни капельки его не пугал, он с интересом смотрел прямо в глаза монаха.
- Я буду звать тебя Магнусом, - вдруг булькающе расхохотался тот, сжав пальцами подбородок Путры и сам с интересом разглядывая его. – Да, я буду звать тебя Магнусом Бейном.
Это фанфик-предыстория. Очень далекая предыстория, а если быть точнее, то это история рождения Магнуса.
Несколько предупреждений и дополнений.Несколько предупреждений.
1. При рождении Магнуса не звали Магнусом, поэтому не ищите знакомых имен в фанфике, их не будет.
2. Я взяла за основу 1596 год появления голландцев, а так же реальные исторические факты произошедшие на Яве в указанные Кассандрой Клэр годы детства Магнуса, поэтому у нас с ней могут быть некоторые расхождения.
Несколько дополнений.
1. Дукун - маг, колдун.
2. Саудара (saudara) - очень уважительно обращение к женщине. Иба (iba) - просто уважительное.
3. В Индонезии считается, что боги и добрые силы живут в горах, а демоны - в море. И все зло приходит из моря.
4. На период появления голландцев на Яве, индонезийцы совсем недавно отошли от индийского буддизма и приняли ислам, поэтому главным богом "пантеона" у них является Аллах.
5. Дома индонезийцев, особенно живущих возле воды, которая часто разливается, строятся на сваях. Сам дом по планировке очень прост, под домом привязывают животных.
6. Пак (pak) - уважительное обращение к мужчине.
7. Даланг - сказитель-певец народного театра теней. Такие театры приглашают на похороны, свадьбы, обрезание и многие другие праздники в городах и деревнях. Дукуны рассказывают и показывают легенды под аккомпонимент музыки и певиц. Считается, что через них с людьми говорят боги.
8. Лелембут - демон вселяющий безумие.
9. Магнус - латинское имя, означает выдающийся, великий, большой.
Название: Сын человеческий.
Автор: Tosha D. Spade
Рейтинг: детский.
Жанр: джен, предканон.
Персонаж: Магнус Бейн.
Краткое содержание: Рождение Магнуса и как он попал из Индонезии в Европу.
Пролог. Рождение.Пролог. Рождение.
Очень тяжелые роды, качала головой старая дукун, Куват знал ее с детства, саудара Сари помогала его матери, когда на свет появился он сам. Дукун знала, что говорила, старики всегда мудры, а саудара Сари была старше их всех. Сам Куват считал, что она была древней всегда, но другие рассказывали, что раньше она была юной и прекрасной, что за нее даже сражались. Но Аллах лишил ее красоты, навечно сделав старой и страшной, дав взамен мудрость равную утерянному. Именно поэтому, когда Индан пришло время родить их первенца, Куват пошел именно к саудара Сари. Старая дукун согласилась, все знали, что Индан тонкая как веточка риса, ее бедра слишком узкие, и без помощи Аллаха не видать ей детей.
Куват тревожно посмотрел на дом, где заходилась в крике его жена. Долго, очень долго, а детского крика все нет. Куват боялся, что Аллах все же отберет ребенка: Индан рождена без отца, в ее крови кровь пришедших из моря, это грех перед лицом Аллаха.
- Что стоишь столбом? – голос матери был напряженный и злой, она подошла к нему со спины и остановилась, глядя на дом вместе с ним. – Лучше моли Аллаха, глядишь, смилостивится и разрешит все.
И эта женщина умрет вместе со своим грязным выродком, мать не договорила, но Куват и сам мог догадаться. Она Индан ненавидела, но ссорится с матерью - грех. Куват кивнул, сейчас жизнь его жены и ребенка в руках Аллаха, мать права. Он может лишь молиться и ждать. Куват отошел в сторонку, уйдя с пути снующих по двору женщин, и беззвучно воззвал к Аллаху, ибо нет других богов кроме него.
- Демоны мучают.
Куват обернулся, мать стояла в нескольких шагах, поджимая губы и качая головой. Крики Индан становились все громче, Куват сорвался. – Замолчи!
Мать побледнела и зло выплюнула ему в лицо. - Ты не слушал мать, вот тебе расплата!
Куват молча смотрел в спину уходящей матери и сжимал кулаки. Мать не простит Индан этого дня, проклятая кровь из моря не дает ей покоя. Но он докажет матери, что это не так. Его ребенок будет прекрасен! Даже боги будут восхищаться им!
- О, Аллах… - Куват выдохнул, мечтать после будет, а сейчас ему надо молить Аллаха о милости. В ушах шумело от непривычной, звенящей тишины. Даже голоса джунглей исчезли, так было тихо. Куват вздрогнул, с тревогой глядя на дом, неужели опоздал?
- Нет!!! Неееет!! Это не он! Уберите его! – сорванный криками голос Индан с треском разорвал тишину. – Уберите его! Это не мой сын!
Куват бросился к дому, в груди холодело от ужаса. Что могла так испугаться мать в своем ребенке?
Он влетел в комнату и замер. На мокрых, смятых тряпках полулежала Индан на слабых, трясущихся руках пытавшаяся отползти от саудара Сари, державшую в руках сверток. Это его ребенок? Куват облизал пересохшие губы. – Саудара…
Старая дукун повернулась, на ее морщинистом лице застыло скорбное выражение.
-Аллах мудр, он послал вашей семье испытание достойное святых, помни об этом.
Куват с трудом сглотнул, стало еще страшнее, но отступить он не мог, мужчина не может бояться своего ребенка. Он шагнул к саудара Сари.
Ребенок лежал на ее руках, заботливо укутанный тканями. Красное сморщенное лицо младенца казалось насупленным, и Куват с непониманием перевел взгляд на все еще пытающуюся уползти жену.
- Саудара, я не понима… - он вновь посмотрел на дукун и замер, забыв даже дышать. Аллах оказался жесток – младенец пристально смотрел на отца желтыми кошачьими глазами. Глазами демона.
Глава 1. Ненависть.Глава 1. Ненависть.
Аллах отвернулся от нас.
Этот тихий шепоток как дым проникал в каждый дом, в каждый уголок. Он заполнял Джаякерту, передаваясь от матери дочери, от отца сыну, от одного соседа другому.
Аллах наказал свой народ, и появились они: белые люди. Пришлые. Чужаки.
Путра тоже боялся, только боялся он не белокожих пришельцев из-за моря, он боялся тех, кто родился с ним на одной земле.
- Пак Агунг не приедет, - голос раздавшийся на улице был похож на отцовский, Путра вздрогнул и медленно на корточках пополз к двери.
- Почему он отказался? – скрипучий голос бабки неприятно резал ухо. Путра нахмурился и осторожно выглянул в проем, отец с бабкой стояли у калитки, один с опущенной головой и сгорбленными плечами, вторая – подбоченясь и уперев руки в бока.
- «Ведьма!» - мысленно сплюнул Путра.
- Ну? Что молчишь? – бабка нетерпеливо топнула ногой. – Мы послали ему мало даров? Или… это из-за НЕГО?
- Нет, - отец качнул головой, не поднимая глаз от земли. – Нет, он не причем. Пак Агунг боится дороги. Все знают, что в джунглях сейчас опасно.
Он сглотнул и будто оправдываясь добавил. – Все так говорят.
- Это только слухи! Ты видел что-нибудь? Нет! И я не видела! Пак Агунг может ехать спокойно!
- Я говорил, но он боится. Все говорят, он слушает.
- Молчи! – старуха взмахнула рукой, будто отгоняя надоедливое насекомое. – Великий даланг не может бояться каких-то слухов. Кто посмеет тронуть его? Боги говорят его голосом. Нет, даланг не поедет к матери демона. Я говорила тебе.
- Индан была избрана Аллахом, - голос отца был таким слабым и неуверенным, что у Путры сжались кулаки. Это ничтожество не может защитить ни жену, ни сына! Если бы он не был тряпкой, мать была бы жива, а старая ведьма не посмела бы так говорить. Отец должен защищать своего сына.
- Ха! – презрительно сплюнула бабка. – Может Аллах и выбрал ее, но почему мой сын должен страдать из-за этой дочери белых демонов?
- Но дукун…
- Даже мудрые ошибаются! – старуха зло оборвала сына. – Этого выродка надо было убить, как только он появился на свет.
Отец молчал, опустив голову, его фигура медленно расплывалась, Путра шмыгнул носом и кулаком вытер навернувшиеся слезы. Тряпка! Трус! Предатель! Как же он их ненавидел!
- Аллах акбар, иба Нирмала! – голос Кахьи, громкий и высокий, прервал разговор. – Мать просила вас зайти, говорит, есть кое-что для вас.
- Аллах акбар. Скажи матери, скоро приду, - бабка махнула рукой. Кахья кивнул и бросился бежать по улице.
- Вот каким должен быть сын настоящего правоверного, - старуха презрительно сплюнула. – А не то, что этот…
- Тебя ждут, - отец резко отвернулся от старухи, и пошел по улице, шаркая босыми ногами. Бабка только оскалилась ему вслед, после развернулась в другую сторону и ушла. Когда двор у дома опустел, Путра выскочил во двор.
- Ненавижу! – глухо всхлипывая сквозь сжатые зубы, он всей душой желал им обоим смерти. Бесполезное желание, он резким движением провел сжатой рукой по глазам и выскочил на улицу, едва не сбив с ног какую-то женщину. По улице он уже бежал под возмущенные крики.
- Стой! – справа раздался голос бабки, заставив Путру вздрогнуть и припустить еще быстрее, ничего хорошего от старухи ждать не следовало. Она что-то кричала ему вслед, но с каждым ударом сердца ее голос становился все тише и дальше. Если бы они навсегда исчезли из его жизни! Отец и бабка. Предатели!
- Ай! – повернув еще раз, Путра врезался в кого-то и упал, больно стукнувшись копчиком об утрамбованную землю.
- Wat betekent dit? – над Путрой стояли трое белокожих мужчин в черной странной одежде.
- Ha ha ha! Ian, je bijna een jongen klopte!
Непонятные слова пугали, они были такими же чужими и жуткими, как и сами белые пришельцы. Путра сглотнул, утыкаясь взглядом в землю, и вжал голову в плечи. Он не понимал, что хотят эти странные люди, но помнил, что они не должны видеть его глаза.
- Hij is bang voor ons.
- En terecht. Ik zal uw huid, bugger. Begrijpelijk?
Путра снова сглотнул, сжимаясь еще сильнее. «Они убьют меня?» билась в висках паническая мысль.
- Ik. Zal. Uw. Huid. Bugger, - медленно повторил мужчина, делая маленький шаг вперед инаклоняясь. - Begrijpelijk?
Путра судорожно закивал и, похоже, угадал, мужчины засмеялись, перебросившись еще несколькими непонятными словами, Путра испуганно подскочил и бросился бежать, сердце колотилось где-то у самого горла.
- Hey! Houd het! - крик будто толкнул его в спину, заставив припустить еще быстрее. Подальше от этих чужаков, от всего города, от людей. В джунгли.
Там, среди дикой зелени, он чувствовал себя в большей безопасности, чем в городе. Там никому не было дела до его желтых глаз, до странных смутных образов иногда посещающих его, до голубых огоньков появляющихся иногда на кончиках пальцев. В джунглях никто не шипел ему в спину «демонский выродок», «проклятый» или «убийца». Там ты был тем, кем был именно ты, а не твои родители. Путра остановился только тогда, когда города было уже даже не слышно, и привалился к ближайшему стволу, с трудом переводя дыхание. В груди хрипело и клокотало, в голове шумело, а перед глазами плавал красный туман, но это было лучше, чем вечные мысли о том, за что его так ненавидят. Путра сполз вдоль ствола на землю и уткнулся лицом в колени, от обиды хотелось выть, вот только делать это в джунглях не стоило. Здесь было слишком много тех, кто с удовольствием вонзит свои клыки в незащищенное тело.
Сколько он так просидел, Путра не знал, просто в какой-то момент он рывком проснулся и завалился на бок, непонимающе хлопая глазами. Заснул?
Путра потер лицо и снова сел, оглядывая темные, сумеречные джунгли, под густой кроной которых уже почти наступила ночь. Значит, в городе уже готовятся к ужину, Путра сглотнул, в животе требовательно заурчало, пора было возвращаться. Он встал, осторожно разминая затекшие ноги и отряхиваясь от земли, принюхался, поворачиваясь в разных направлениях, как собака ищущая путь. Когда он повернул направо, кончик носа похолодел, Путра улыбнулся и побрел туда, где как определил его нос, находился ручей. Ну как сказать ручей, он с сомнением посмотрел на тоненькую струйку, в которую наступил, когда огибал упавший ствол, подошву едва намочило, а чтоб набрать воды и речи быть не могло. Путра вздохнул и повернул к дому, чем искать воду по всем джунглям, лучше вернуться, там-то вода точно была. Хотя там же были и бабка с отцом, а их видеть ему не хотелось. Вот бы они провалились в море. Или их забрали эти белокожие пришельцы и посадили в свои жуткие дома. Путра невольно нахмурился, вспоминая мрачные, глухие строения, которые чужаки называли складами. Только кто на склады ставит пушки?
Путра никогда не видел, как стреляют эти самые пушки, но многие, кто ездил в Бантам рассказывали, что их голос похож на раскаты грома, они плюются огнем и дымом, а то на что они направлены превращается в руины. Путра, всегда подслушивал эти байки у костра, прячась в листве, и щурился, представляя это себе, и зябко ежился. Чужаки несли страшную смерть.
На фоне темнеющего неба появились крыши чужих складов, казавшиеся ему предвестниками чего-то страшного и неотвратимого. Спрятавшие внутри себя огненные пушки, и затаившиеся как хищники на охоте.
- «Вот кто посланцы демонов!» - мысленно вздохнул Путра, но его, конечно же, никто не услышал. Вокруг никого не было, как не было никого и дома, темные провалы окон и двери, да лежащий перед лестницей свернутый пальмовый лист. Глаза снова защипало.
Путра подошел к свертку и развернул его. Рис. Стало до жути обидно, что отец принес сюда эту горстку риса, а сам ушел, ушел к этой ведьме, оставив его одного в доме. Мог и еду не приносить! Путра вскочил на ноги, переворачивая лист. Рис рассыпался по земле, но Путре было все равно, он перешагнул через него и зашел под дом. Раньше здесь всегда была привязаны пара коз и корова, которые медленно пережевывали приготовленную на ночь траву, лишь изредка поднимая взгляд на зашедшего на их территорию хозяина. Сейчас здесь было пусто, после смерти матери бабка забрала всех к себе, и теперь дом казался заброшенным. Путра остановился возле ближайшей сваи и задрал голову, над ним была перекладина и усеянный щелями пол-потолок. Здесь ничего не напоминало о происшедшем. Путра сглотнул и потер сухие глаза, мать он не оплакивал. Он не плакал даже тогда, когда вернулся вечером с очередной «прогулки» в джунгли и увидел ее тело, медленно покачивающееся под этой самой балкой. Рядом жевала траву коза, изредка задевая рогом материнскую ногу.
Путра тряхнул головой и сел, опираясь спиной на сваю. Вокруг медленно темнело.
Глава 2. Безумие.Глава 2.Безумие.
Солнечный луч полз по плечу, нагревая кожу. Куват провел ладонью по постели и приоткрыл глаза, сторона на которой спала Индан пустовала. Он резко сел и потер лицо.
- Индан?
В ответ с улицы заблеяла коза, а потом послышался топот босых ног вверх по лестнице. Куват поднялся с постели и пошел к сыну, чем-то шуршащему на кухне.
- Где мать? – разговаривать с ним не хотелось, но ему надо узнать что с Индан, где она.
Путра молча поднял на него желтые глаза, чуть светящиеся в полумраке, лицо сына мрачнело, брови сошлись на переносице. Он еще и недоволен чем-то! Пусть будет благодарен, что вообще жив. Хотя будь на это его, Кувата, воля, демонское отродье не пережило бы и дня своего рождения.
- Где мать? – пришлось сделать над собой усилие, чтобы не закричать.
Мальчишка набычился, сжимая губы и кулаки, но потом все же мотнул лохматой головой. – Ушла. Я видел, как она вышла за калитку.
Куват досадливо тряхнул головой и снова потер лицо, сон слишком медленно отпускал его. Куда могла пойти Индан в такое время? Он снова посмотрел на сына, тот сидел на корточках, подобравшись как готовый задать стрекача кот. Испуганный, взъерошенный кот, что несет своим соплеменникам только горе. Почему он не сдох маленьким? Почему все дети болели, а он один был здоров и силен? Почему дети других семей гибли от клыков и когтей диких зверей, а этого даже голодные тигры обходили стороной? Почему матери других детей счастливы, а его Индан должна страдать? Почему, Аллах? Почему?
Куват вздохнул и сделал шаг назад. – Я пойду искать Индан, будь здесь.
Путра не отрываясь смотрел на него, застыв неподвижной статуей, у Кувата дернулся уголок губ, но он ничего не сказал, а вернулся в спальню и стал одеваться. Быстрый топот из комнаты и по лестнице на улицу, не удивили его, пускай делает, что хочет.
- Ай!
- Что ты делаешь? – голос матери спутать было нельзя ни с чем, тем более, когда она обращалась к собственному внуку. – Позоришь свою семью?
Куват выглянул, Путра стоял возле бабки на мысочках и пытался высвободить ухо из цепких сухих пальцев.
- ЭТОТ снова бегал и сбивал честных правоверных с ног! – Нирмала заметила выглянувшего сына и потянула внука к дому. За ухо. Лицо Путры скривилось, но он все так же молча уперся.
- А ну иди! – Нирмала раздраженно зашипела, выкручивая ухо сильнее.
- Пусть уходит, - Куват медленно спускался на землю, стараясь держаться подальше от рогов неизвестно кем отвязанной козы.
- Ты его слишком балуешь, - выпускать внука Нирмала и не собиралась, продолжая крутить ухо. – Ах ты, выродок!
Путра извернулся и пнул бабку в колено, отчего та едва не упала. Но ухо выпустила, и мальчишка бросился бежать. Куват смотрел ему вслед, он сам бы с радостью сбежал, но долг уважающего себя сына любить мать какой бы она не была.
- Ты должен его наказать, он слишком многое себе позволяет, - шипела мать. – Помоги же мне, идиот!
Куват вздрогнул и подошел к ней, протягивая руки, помогая встать. Нирмала почти повисла на нем, вцепившись в него своими сухими паучьими пальцами, так что он едва не вскрикнул.
- Ты плохо за ним следишь, - ворчала Нирмала, ковыляя вместе с сыном к удобной скамейке у забора. – Либо воспитывай ее ублюдка, либо выбрось их обоих на улицу! Где эта мать демона? Небось, нежится в постели, пока ты следишь за ним?
Куват виновато опустил глаза.
- Что молчишь? Спит? Спит эта полукровка? – в голосе матери все отчетливее слышалось змеиное шипение.
- Нет, Индан… она ушла.
- Куда это? Что ей понадобилось на улице в такое время? Второго нагуливает?
- Индан не такая! – он вскинулся, услышав такие мерзкие слова, но наткнувшись на презрительный, злой взгляд матери осекся. Мать не переубедить, она ненавидит Индан всей душой. Ненавидела еще с тех пор, как первый раз увидела. А Нирмала сверлила его взглядом, таким тяжелым, что Куват был почти готов согласиться с ней и прогнать Индан и Путру из дома, и плевать на все предостережения дукун!
- Куват? – Индан стояла у калитки, глядя на него будто только-только проснулась, в руках у нее было несколько свежих цветов вперемешку с травой.
- Где ты была? – он вскочил со скамейки и бросился к жене, осторожно вынимая из ее рук неряшливый букет.
- Я собирала цветы для нашего будущего малыша, - Индан провела рукой по своему животу и нежно улыбнулась. – Это же наш первенец! Я украшу его колыбель самыми красивыми цветами!
Куват сглотнул, глядя в чистые, пустые глаза жены, казавшиеся еще больше от залегших вокруг темных кругов.
- Почему ты молчишь? – Индан провела грязной ладонью по его щеке, доверчиво заглядывая в глаза.
- Потому что ты уже родила своего выродка!
Индан вздрогнула и перевела взгляд на сидящую Нирмалу. – Иба Нирмала?
- Не прикидывайся, будто ничего не помнишь! – мать презрительно скривилась и сплюнула в их сторону, у Кувата сжались кулаки, но почти сразу он обмяк и сгорбился.
- Куват? О чем она говорит? Вот же наш малыш! – Индан прижала его ладонь к своему животу. – Ты же его чувствуешь? Да?
- Индан… - во рту так пересохло, что он с трудом выговорил даже ее имя.
- Нет! Ты не можешь так со мной поступить! – в голосе жены появились панически-истеричные нотки. – Наш малыш еще не рожден! Мы даже не выбрали ему имя!
- Как же! Вон твой выродок! – мать ткнула пальцем им за спину, Куват повернул голову и увидел замершего под домом сына. – Путра?
- НЕТ!!! – визг Индан заставил его шарахнуться в сторону, а она вцепилась себе в волосы и рухнула на колени, сжимаясь в комок. – Нет!!! Это не мой сын! Это не мой ребенок! Это не он! Не он!! Не он!!!
Куват готов был сгореть от стыда, с улицы заглядывали прохожие, привлеченные криками Индан, а она рвала на себе волосы и визжала на одной ноте. – Это не мой сын! Не мой! Не мой!
- Что застыл столбом? Тащи свою одержимую в дом! А вы что уставились? Кыш отсюда! – мать вскочила со скамьи и принялась махать руками, разгоняя толпу зевак. Куват попытался поднять жену с земли, но она дергалась и вырывалась.
- Индан. Индан! – пришлось на нее прикрикнуть, чтобы жена чуть успокоилась и повисла на нем мешком. А в дом пришлось затаскивать почти на себе, пытаясь не обращать внимания на бессвязное бормотание и всхлипы.
- Где ее выродок?
- Не знаю, - Куват оглянулся на мать. – Я больше не видел Путру.
- Что стоишь? Положи ее куда-нибудь! – Нирмала недовольно скривилась и притопнула ногой, Куват понимал, что она злится, Индан опять вела себя плохо. Он почти беззвучно вздохнул и понес тихо бормочущую и всхлипывающую жену в спальню. Позади молча шла мать, но от этого было не легче, Куват всем телом чувствовал тяжесть ее взгляда. Да простит его Аллах, но лучше бы Индан умерла в тот день. Вместе со своим ребенком.
Куват осторожно положил Индан на постель и присел рядом, рука осторожно отвела волосы с ее лица.
- Индан? – он с тревогой пытался поймать блуждающий взгляд жены.
- Наш ребенок скоро родится, - она тихо между всхлипами засмеялась. – Это будет мальчик. Я знаю, я это точно знаю.
Куват сжал зубы и кивнул, Индан улыбнулась и закрыла глаза. – У нас будет самый красивый сын на свете.
Он еще раз кивнул и встал, хотелось выть, но Куват молчал пока не вышел из спальни.
-Тебе надо от нее избавиться, - мать следовала за ним тенью. – Она одержима лелембут.
- Знаю, - непонятно чему ответил он и выбежал на улицу. – Путра!
Как и следовало ожидать, мальчика нигде не было.
- Путра!
- Сбежал выродок, - мать спускалась по ступеням, кривясь на каждом шаге.
- Заткнись! – напряжение наконец вырвалось наружу, и он заорал на мать. – Я найду его и приведу домой!
Нирмалу перекосило будто она наступила на колючку, но Кувату было уже все равно, он выбежал на улицу, оглядываясь по сторонам.
- Пак Куват, он побежал туда! – маленький Кахья сидел у забора и указывал пальцем на виднеющуюся стену джунглей. Куват молча кивнул и бросился вслед за сыном. Он приведет его домой и накажет, может тогда его злая сила отпустит Индан, и она снова станет собой!
Но легче сказать, что найдешь кого-то в джунглях, чем сделать. Куват уже через час поисков начал проклинать сына, тот вечно пропадал в этих зарослях, и так их изучил, что мог сутками водить за нос даже самых лучших охотников. Настоящий сын демонов! Куват тяжело прислонился к шершавому стволу пальмы и вытер пот со лба. Ему казалось, что он уже заблудился в таких незнакомых сейчас джунглях, но даже следов маленького выродка не нашел.
- «Нет! Путра – не выродок! Это мать может так говорить, Путра – сын Индан… каким бы не был. Дукун сказала надо потерпеть немного и все будет хорошо. Он освободит нас от пришлых», - Куват сжал кулак и ударил по стволу. – «Но Индан уже умирает! Ему надо спасти Индан!»
Слева что-то зашуршало и Куват пришел в себя, совершенно неожиданно даже для самого себя кидаясь вперед и хватая кого-то.
- Ай!
Путра! Куват едва не захохотал от облегчения. Поймал!
Мальчик вырывался из рук, тихо рыча, и злобно сверкая на него своими золотыми нечеловеческими глазами.
- Ты идешь домой! – Куват с размаху влепил сыну пощечину, Путра замер, а в следующий момент вцепился в его руку зубами. Куват заорал и выпустил мальчишку, Путра не стал ждать, сразу же растворившись в густой зелени джунглей.
- Будь ты проклят! Будь проклят! – Куват кричал, зажимая ладонью след от укуса и глотая злые слезы. – Отпусти Индан!
Но джунгли равнодушно окружали его, немые к его крикам, как и Аллах. И от этого было еще больнее.
Что бы он не делал, как бы не пытался, Индан умирала из-за проклятого ребенка, и он, ее муж, ничего не может с этим сделать. Ничего.
Куват медленно поднялся с колен, и побрел куда глаза глядят, он хотел встретить тигра, что бы тот прервал его мучения, но будто в насмешку, джунгли были даже птиц и обезьян разгоняли с его пути. В душе уже не было сил бороться, но жестокий Аллах не желал отпускать его с этой земли. Насмешка судьбы, любой кто выйдет так беспечно в джунгли не мог миновать встречи с хищниками или естественными ловушками, а он шел как по дворцу султана. Он шатался как пьяный и не глядел под ноги или по сторонам, только продолжал повторять «Отпусти Индан», но ни один хищник не напал на него, ни одна нора или коряга не попалась под ноги. И Куват проклинал весь мир, проклинал Путру и мать, проклинал Аллаха.
- Вот он! – откуда-то появились люди, они окружили его, что-то говорили, спрашивали, теребили его, но он повторял и повторял «Отпусти Индан». В губы ткнулась фляга, и Куват непроизвольно глотнул, закашлялся, сбившись, и замолчал, послушно переставляя ноги вслед за нашедшими его людьми.
Его вели домой, это Куват понял, когда перед ним появился знакомый забор, в проеме калитки стоял Путра и молча смотрел во двор. Куват открыл рот, чтобы спросить или проклясть, он сам не понял, и потому промолчал. Рука, кем-то уже перевязанная, протянулась к неподвижному плечу сына, но тот даже не обратил на него внимания. Куват сделал еще шаг, сжимая пальцы на худом плече и заглянул во двор. В сумерках важно бродили куры, которых никто не загнал обратно, корова печально мычала, а обе козы собирали траву разбросанную под домом еще вчера. Одна из них, пытаясь дотянутся до каких-то пучков, поддевала рогом ногу висящей женщины, та покачивалась и медленно поворачивалась от этих толчков. Вот она повернулась к ним лицом и Куват со всей силы сжал плечо сына рукой, посиневшее лицо с вывалившимся языком принадлежало его жене.
NEW.
Глава 3. Смерть.Глава 3. Смерть.
- Путра? – голос отца казался нереальным и далеким, Путра недовольно насупился и попытался спрятать лицо от настырно лезущего в глаза яркого света.
- Путра, почему ты спишь здесь? И почему не поел? – его плеча осторожно коснулись шершавые пальцы. Путра вздрогнул и резко распахнул глаза, но почти сразу закрыл их ладонью, солнечный свет бил прямо в лицо.
- Вставай, - теперь голос отца не казался частью сна, но был все таким же странным – спокойным и даже… ласковым? Путра недоверчиво посмотрел на него из-под руки. Отец сидел на корточках рядом, его рука лежала на плече Путры, а на лице не было и следа недовольства или раздражения.
- Ты не стал есть, - отец поднялся и покачал головой. – Я принес еще, поднимайся.
Путра молчал, прижимаясь спиной к свае, и глядя на него снизу вверх. Отец был странным, его непривычная доброта пугала даже больше, чем самые громкие крики бабки. Те были понятны, а это… Путра напрягся, пытаясь рассмотреть на лице отца хоть какую-то подсказку, но тот был спокоен.
- Путра? – он протянул ему руку. – Что с тобой?
- Ты… почему ты?.. – Путра никак не мог подобрать правильного вопроса, мысли метались испуганными насекомыми, путались и застревали в горле.
- Ты боишься меня? – отец снова опустился на корточки и вздохнул, опуская сцепленные руки между коленями. Помолчал, собираясь с мыслями, и медленно заговорил. – Я понял, что ошибался, все должно быть совсем не так. Индан… если бы не моя глупость, Индан была бы жива, а на тебя никто не поднял бы руки, не накричал. Я был глупцом, но даже глупцов Аллах награждает мудростью, пусть она и приходит так поздно и так больно. Мои ошибки закончены, и я хочу исправить то, что смогу. Индан уже не вернуть, ее душа покинула землю навсегда, но еще есть ты. Путра, я хочу все изменить! Больше никто, слышишь, никто не оскорбит тебя. Сегодня все изменится, сегодня я все исправлю!
Отец говорил все быстрее, в его голосе прорывались какие-то странные нотки, почти восторженные, почти безумные. Так же говорила мать, когда пыталась убедить себя, что еще беременна. Путра боялся, он едва мог подавить дрожь, так его пугал этот новый отец, странный и чужой.
- Путра, - отец схватил его за плечи и потянул к себе, не обращая внимания на сопротивление. – Путра, послушай меня. Я хочу, чтобы ты простил меня. Я хочу, чтобы Индан простила меня. Я спасу тебя, обещаю.
Путра замер, прижатый к его груди, слыша бешено бьющееся сердце и чуть хрипловатые вдохи. Он хотел плакать, боялся, что лелембут заберет и его отца, как уже забрал мать. А Путра не хотел, чтобы отец умирал. Столько лет он проклинал его, боялся, даже почти ненавидел, но сейчас, когда тот стоял на краю, Путра мог только молиться неизвестно кому, чтобы тот не забирал отца. Путра боялся остаться один.
- Путра? – отец погладил его по спине, отчего по коже побежали мурашки. – Ты простишь меня, Путра?
- Да, - язык слушался с трудом, будто приклеившись к небу. Путра прокашлялся и снова повторил. – Да.
- Хорошо, - отец кивнул и встал, потянув его за собой, пришлось встать, неуклюже оперевшись на него.
- Идем, - отец потянул его к скамейке у забора, на которой лежало несколько свертков.
- Что это? – Путра повел носом, из свертков восхитительно пахло свежеприготовленным мясом и специями.
- Я принес поесть, ты же хочешь есть? – отец серьезно посмотрел на него, даже не спрашивая, констатируя факт. Желудок Путры согласно заурчал.
- Вот видишь, - отец сел на скамью и развернул первый пальмовый лист, белоснежный рис развалился клейкой горкой, вокруг которой вился горячий пар. – Нам надо поесть, а потом я хочу взять тебя с собой.
Путра, уже протянувший руку к еде, замер, испуганно вскинув на него глаза, отец спокойно встретил его взгляд. – Ты уже взрослый, тебе пора начинать помогать по хозяйству. Сегодня я научу тебя охотится.
В животе стало холодно от вновь накатившего страха, этот спокойный человек никак не мог быть его отцом. Его отец не такой. Он всегда горбится, смотрит исподлобья и постоянно мямлит, он никогда не видел отца таким спокойным!
- Не бойся, - шершавая ладонь прошлась по волосам, взъерошив их, но отец так и не улыбнулся. – Я все сделаю правильно.
Путра кивнул и схватился за еду, будто пытаясь спрятаться так от происходящего. Отец сидел рядом и молча смотрел на него, так и не притронувшись к еде.
- А… ты будешь? – непривычно было говорить это, но Путра справился.
- Я уже ел, это все тебе, - отец снова провел ладонью ему по волосам, и сложил руки на коленях, глядя как он жадно набивает желудок.
- Ешь аккуратнее, тебе может стать плохо.
Путра снова кивнул, возражать сейчас отцу он не хотел, замирая между страхом, что отец сходит с ума, и надеждой, что у него теперь есть отец, настоящий отец! Это было настолько непривычной мыслью, что Путра перестал жевать и мысленно покатал это по языку. Настоящий отец. Как у всех. Отец, который берет его на рыбалку или охоту. Отец, который гладит или хвалит за успехи. Отец, который любит.
Горячая ладонь снова легла ему на голову, и Путра зажмурился, все еще не веря и боясь, но уже надеясь.
- Па… па? – он неуверенно выдохнул это слово, готовясь броситься бежать, если отцу что-то не понравится, но тот не возразил. – Ты наелся?
- Да, - Путра с замиранием сердца открыл глаза, будто боялся, что вот сейчас все исчезнет, но отец все так же сидел на скамье рядом.
- Тогда собираемся.
Он встал вслед за отцом, неуклюже помогая ему собирать остатки еды, и дергаясь каждый раз, когда они касались руками. Отец не ругался, он молча убирался, непривычно спокойный и собранный.
Они вместе отнесли все в дом. На обед, решил Путра. Наверняка, отец поругался с бабкой и теперь им самим придется себе готовить, а он даже не знал умеет ли это отец. Путра осторожно скосил глаза, но ничего не изменилось: спокойное лицо, сосредоточенный взгляд, уверенные движения.
- «Это мой отец!» - с какой-то даже гордостью подумал Путра. – «Мой!»
- Идем, - отец аккуратно отряхнул руки, подхватил копье и моток веревки и махнул рукой. Путра кивнул и побежал за ним, пытаясь приспособиться к новому, быстрому шагу отца. А тот будто забыл о сыне, он шел по улицам, не откликаясь на приветствия и даже не глядя по сторонам, лишь раза два повернув голову, чтобы убедиться, что Путра бежит рядом.
- Ты отстаешь, - отец не останавливаясь протянул руку и поймал его ладонь, Путра ойкнул, так крепко он ее сжал.
- Все будет хорошо, - кивнул отец, толи успокаивая вновь напрягшегося сына, толи просто повторяя эти слова как молитву. По спине Путры побежали мурашки, но он даже не попытался выдернуть руку, ведь если он так сделает, отец может снова уйти, и все будет так как прежде. Путра этого не хотел, у него только-только появилась семья.
Вокруг вырастали джунгли, становясь все гуще и выше со скоростью отцовского шага. Путра едва не споткнулся и уставился себе под ноги, отец не первый раз в джунглях, он не позволит хищникам незаметно приблизиться к ним. Да и сам Путра бы почувствовал угрозу, не раз и не два этот холодок по спине выручал его. А отец все шел вперед, быстро, уверенно, словно ходил по этой дороге не раз и не два, выучив ее до мельчайших деталей, Путра едва поспевал за ним, и если бы не крепко сжимающая его ладонь рука, то давно бы уже отстал.
- Нам далеко? – наконец решился он, с трудом переводя дыхание.
- Скоро, уже скоро, - отозвался отец не оглядываясь. – Прости, Путра, нам надо спешить.
- Угу, - Путра кивнул, едва не споткнувшись из-за этого, и нагнал отца, пристроившись сбоку. Если надо спешить, то хорошо он потерпит. Только он не понимает зачем, но ведь отец знает, отец не сомневается! Путра повел плечами, ежась, откуда-то подуло прохладным ветерком и по коже побежали мурашки. Но остановиться, чтобы понять откуда они он не мог, отец почти тащил его вперед, тихо повторяя себе под нос, что надо спешить. Это было немного страшно, но Путра не хотел бояться, не сейчас. Поэтому он только крепче сжимал губы, и почти бежал, надеясь, что под ноги ему не попадется что-нибудь острое.
Он так старательно вглядывался в землю, что не заметил, когда они выскочили на открытое место. Отец остановился и посмотрел на него, Путра неуверенно и устало улыбнулся и почти свалился на землю, больно ударившись.
- Устал? – отец отпустил его руку и скинул веревку, Путра кивнул, пытаясь сглотнуть и перевести дыхание. Отец махнул рукой вперед, на маленькую речушку, протекающую перед ними. – Можешь отдохнуть и попить, мы пришли.
- «Он решил порыбачить?» - удивление лениво шевельнулось, задавленное усталостью. – «Но зачем тогда копье?»
Где-то недалеко грохнуло, и отец вздрогнул, вскинув голову к небу. Путра тоже посмотрел на небо, но там ничего не было, кроме тонкого дыма костра, поднимающегося откуда-то за спиной.
- Папа? – он облизнул губы и посмотрел на замершего отца.
- Сиди здесь! – резко приказал тот и бросился в джунгли, туда где поднимался дым, уже разросшийся, будто горел не один костер, а сразу десять. Путра дернулся, но не смог встать, а только упал, ноги мелко подрагивали, а по спине уже ощутимо веяло холодным ветром. «Там опасно!» хотелось крикнуть ему, но отец уже исчез среди деревьев, а странный гром снова разорвал привычный шум джунглей. Путре стало по-настоящему, дико страшно. Так он боялся только в тот день, когда повесилась мать, а отец, почернев от горя, катался и выл на дворе их дома. Но тогда он хотя бы знал, что происходит. Путра вздохнул, снова садясь, и обнял колени руками отец сказал сидеть здесь, значит он будет сидеть здесь. Путра покосился на журчащую речку и снова облизал губы, очень хотелось пить. Он вздохнул и снова посмотрел на небо, где все больше и больше разрасталась стена дыма. Так не мог гореть ни один костер, так мог гореть только город или лес, Путра поежился, ему хотелось знать, что там, но отец станет искать его здесь. И Путра остался, надеясь, что отец все ему обязательно расскажет, когда вернется.
Снова грохнуло, и затихло, но в джунглях всегда было плохо слышно, Путра вздохнул и все же подошел к реке. Вода была желтоватой, он пил ее жадными глотками, поднося к лицу в обеих ладонях, и она казалась ему самым вкусным лакомством на свете. Он так увлекся, что даже не сразу заметил, что позади него кто-то стоит, отбрасывая тень на поверхность воды. Он вздрогнул и обернулся, позади стоял отец и смотрел на него странным, застывшим взглядом.
- Папа?
- Я не успел, прости, - по черным от сажи щекам пролегли мокрые дорожки.
- Куда не успел? – этот мертвый взгляд отца пугал его, Путра начал медленно отползать.
- Прости меня, - отец сделал шаг к нему и протянул руки, и этот простой жест был настолько жутким, что Путра рванулся от него, поскользнувшись и почти с головой уйдя под воду. Он вынырнул, откашливаясь и судорожно загребая руками и ногами.
- Прости меня, Индан, - отец стоял прямо над ним, жуткий, мертвый, будто вырезанный из угля. Его руки протянулись к Путре, обхватывая его за шею и отпуская вниз, под воду. Путра рванулся, вцепился в эти каменные руки, сдирая с них кожу ногтями, но отец был сильнее, намного сильнее, а в легких было все меньше воздуха.
- «Я не хочу! Не так! Я не хочу умирать!» - мысли метались как звери во время извержения. Но так же как и для зверей, выхода для них не было, легкие разрывались, сознание мутнело, а в голове все громче и громче звучал треск пламени.
- «Не…т», - Путра почти потерял сознание, когда в лицо ударила обжигающая волна, а руки, державшие его под водой, разжались. Он вынырнул, отплевываясь и кашляя, тело сводило от рвущейся из легких и желудка воды, а в ушах стоял жуткий вой. Такой вой не мог принадлежать ни человеку, ни зверю, Путра с трудом встал на четвереньки и мутным взглядом посмотрел на берег, отца он не увидел, там металось что-то воющее, охваченное пламенем. Он замер парализованный ужасом происходящего и дикой его красотой - по берегу метался отец, полыхающий жарким алым пламенем, превращающим его в настоящую головешку. И это сделал он – Путра – это осознание было таким естественным и правильным, что он не удержался, сел и захохотал, глотая слезы. Он хохотал до тех пор, пока мечущийся живой факел не упал и не затих, горя ровным, сильным пламенем.
Это было последнее, что Путра увидел, его глаза закатились, и он рухнул в воду.
Глава 4. Искупитель.Глава 4. Искупитель.
Он плеснул на себя воды и замер, прижав ладони к лицу, в происходящее верилось с трудом. Заблеяла коза, и Куват вздрогнул, выпрямляясь и оглядываясь по сторонам. Вокруг было пусто, мать была наверху в проклятом, по ее словам, доме. Проклятом… О, Аллах! Он тряхнул головой, пытаясь не прийти в себя, пытаясь убедить, что это все сон, и его сын не может быть демоном.
- Пак Куват, вас хотят видеть, - молодая ученица саудара Сари, замерла рядом в почтительном поклоне, но в ее глазах застыл страх, Куват в этом не сомневался. Он резковато кивнул, и почти побежал в дом, где сейчас собралось четверо мудрейших людей: саудара Сари, староста Тирта и два заезжих дукуна. Принимать таких гостей в своем доме было честью, если бы не младенец, завладевший всеобщим вниманием. От ребенка надо избавиться, Куват это знал, Аллах не простит, если они позволят жить демонскому отродью. Этот подкидыш не должен жить в их семье и позорить его имя и имя его Индан! Но как могли демоны пройти мимо дукун? Все было так неправильно, что Куват никак не мог ничего решить, теперь надеясь лишь на мудрость четверых старейших.
- Аллах акбар, - он вошел в комнату и замер, с тревогой оглядывая комнату. Индан и младенец спали на кровати, укрытые легкими покрывалами, а дукуны и мать сидели вокруг, пристально глядя на них.
- Пак Куват, - староста Тирта махнул рукой, приглашая его сеть рядом. – Сядь, мы должны сказать тебе кое-что.
Куват кивнул, с тревогой взглянув на мать, та сидела неподвижно, отвернувшись от всех и лишь ее руки, постоянно поправляющие ткань на плечах, казались живыми. Он медленно опустился, переводя взгляд с одного лица на другое, пытаясь понять что же решил совет мудрых.
- Пак Куват, - заговорила саудара Сари, когда молчать стало уже тяжело. – Твой сын родился с отметкой демонов.
- Не его сын! – мать резко повернулась и ткнула пальцев в спящую Индан. – Не его, а ее выродок!
- Он – ее муж, - старейшина устало качнул головой, видимо этот спор ему уже надоел. – Муж отвечает за свою жену.
- Он не отвечает за нагулянного уродца! – мать брызгала слюной, почти переходя на крик. Саудара Сари вскинула руки, но не успела остановить мать, младенец открыл глаза и заплакал. Сначала тихо всхлипнул, постепенно плач становился все громче, по стенам начали бегать голубые огоньки, Куват едва не вскочил, такой ужас накатил на него.
- Тише, тише, - саудара Сари подхватила младенца, нежно укачивая его. – Спи.
Но ребенок не унимался, его лицо покраснело и сморщилось, а голубые огоньки забегали по стенам еще быстрее.
- О, Аллах!.. – шепотом выдохнул Куват и за его спиной взорвался кувшин, осколки легонько стукнули по спине. Куват весь покрылся испариной, но все прекратилось, ребенок замолчал, лишь тихонько хныкал на руках саудара Сари и махал в воздухе ручками. И не было сейчас ничего страшнее этого зрелища.
- Иба Нирмала, - один из приезжих дукунов неодобрительно качнул головой, - здесь же ребенок.
- Это не ребенок, это выродок! – мать не отступала, хотя и понизила голос до шепота.
- Это наш спаситель! – второй дукун раздраженно хлопнул ладонью по колену. – Мы говорим вам об этом, но вы не хотите слушать.
- Пусть этот спаситель рождается в другой семье, моему сыну он не нужен! – мать подалась вперед, вытянув руку со скрюченными пальцами к ребенку. – От него надо избавиться!
Куват был полностью согласен с матерью, от ребенка надо было избавиться, пока он не принес проклятье Аллаха его семье.
- Нет! Его нельзя убивать, - староста был хмур и непреклонен. – Не сейчас.
- Но… почему? – Куват слегка наклонился к нему, будто хотел в его глазах увидеть ответ.
- Я начну издалека, пак Куват, - приезжий дукун провел рукой по своей бороде. – Все знают, что белые пришельцы несут с собой зло, они посланцы морских демонов, с этим никто не будет спорить. Но мы не можем выгнать их сейчас, ибо так Аллах наказывает нас за неверие и несоблюдение его законов. Мы должны искупить свои грехи перед ним, и лишь тогда он подарит нам свое прощение.
Куват кивал, не понимая что хочет ему сказать дукун. Да, его жена дочь одного из белых пришельцев, но причем здесь этот ребенок и наказание Аллаха?
- Аллах строг, но милостив, - голос дукуна был напевным, убаюкивающим. – Он привел наказание для своего народа, но и дал нам искупление. Он привел в мир жертву, которая должна будет принять на себя наши грехи.
Куват проследил за рукой, указавшей на младенца, и сглотнул, он никак не мог поверить в то, что ему говорили, а дукун продолжал. – Духи говорят, что скоро наш народ ждут страшные испытания, белые люди принесут нам много горя и боли. Они будут убивать наших мужчин и уводить наших женщин, забирать нашу еду и землю. Но если в определенный день и час мы прольем кровь этой жертвы во славу Аллаха, то он спустится с небес и прогонит этих чудовищ в их морские глубины!
Дукун замолчал, глядя на Кувата расширившимися остановившимися глазами, в которых казалось можно было увидеть отблески пожаров и потоки крови. В груди было холодно от мысли что Аллах мог такое уготовить своему народу, но сомневаться в словах дукуна было сложно, тот сейчас был в пророческом трансе, и через него говорили сами боги.
- Ложь! – голос матери был все-таким же злым и резким, Куват перевел взгляд на нее, напряженную, будто готовящуюся к смертельному прыжку. – На этот раз вы ошибаетесь!
- Мы никогда не ошибаемся, - саудара Сари качнула головой, аккуратно опуская ребенка на его место рядом с Индан.
- Все бывает, саудара, - мать произнесла это так ядовито, что Куват испугался, как бы саудара Сари не разозлилась. Но, видимо, ребенок был важнее злости старой женщины, старая дукун лишь качнула головой и вновь посмотрела на Кувата. – Ты должен беречь ребенка до тех пока не наступит день искупления. Аллах доверил тебе важную миссию – хранить наше спасение от глупцов и врагов!
Мать фыркнула, но промолчала, и Куват был ей благодарен.
- Саудара, старейшина, дукуны, - он поклонился им, и не разгибаясь взмолился. – Я не смогу с этим справится! Пусть его возьмет кто-то другой! Вы же видели Индан, она боится его! Прошу вас, заберите его!
- Нет, - саудара положила руку ему на плечо, в голосе ее была печаль и непреклонность. – Аллах доверил ребенка вам и только на вас лежит этот долг.
- Молю вас! – Куват зажмурился, прижимаясь лбом к полу все сильнее и сильнее. – Молю вас!
Он готов был всю жизнь на них работать, ползать за ними на коленях и выполнять любые их приказы, лишь бы они забрали этого младенца из его дома.
- Нет, - голос старосты был холоден. – Если ребенок уйдет, то его мать не проживет и двух дней, потому что их жизни связаны.
Куват зубами вцепился в губу, пытаясь сдержать рвущийся крик, и поднял глаза на сидящих людей.
- Этот ребенок делит одну жизнь с твоей женой, - голос саудара Сари был холодным и жестким, таким Куват его никогда не слышал, и от этого становилось еще страшнее.
Глава 5. Алешандре.Глава 5. Алешандре.
- Olha, há alguém lá! – странные, непонятные слова пробивались сквозь тучи, в которых он плыл. Тучи обволакивали его со всех сторон, черные, влажные, куда-то текущие, иногда глухо отдающие громом. Путра думал, что он умер и попал на небо, то самое небо грозного Аллаха, который его проклял еще при рождении.
- Traga-o! – видимо так и должны говорить на этих небесах, чуждо и резко. Ему хотелось что-то им ответить, сказать, что он не понимает, крикнуть, что они убили его семью, но горло не слушалось. Снова мелькнула вспышка, и что-то потянуло его в сторону, раздвигая тучи в стороны. Путра дернулся, махнул руками, ему не хотелось никуда, лучше остаться среди туч, в их неторопливом полете.
- Silêncio, bebê, silêncio, - голос становился все реальнее, появились всплески воды, и все тот же далекий гром. Путра резко распахнул глаза, пытаясь встать, и почти ушел под воду с головой.
- Chega! Parado! – незнакомый голос хлестанул по ушам, так что Путра испуганно замер, зажмурившись и задержав дыхание. Неизвестный что-то невнятно произнес и потащил дальше, придерживая над водой.
- Quem é este? – Путру подхватили чьи-то руки, забирая у тащившего, и выдернули из воды.
- Eu não vejo? Um rapaz.
Путра осторожно приоткрыл глаза и уставился на мужчину, несущего его на руках. Он был белый, как и те, из города, но чем-то заметно отличавшийся.
- Como você está? – мужчина посмотрел на него и неожиданно разжал руки, с удивленным возгласом, уронив его на землю. - Oh, meu Deus! Mágico!
Падать было больно, мужчина был высоким, а земля жесткой, Путра вскрикнул и сжался, его обступили со всех сторон. Они смотрели на него, бурно что-то обсуждая и размахивая руками. Путра кусал губы, пытаясь не заплакать, он им ничего не сделал, а они его убьют! Его все хотят убить!
- Как тебя зовут, малыш? – раздавшийся за спиной голос был похож на первый, принадлежавший тому, кто его тащил по воде, Путра обернулся. Мокрый мужчина сидел перед ним на корточках, на обнаженном закатанным рукавом предплечье чернел какой-то символ. Путра поднял глаза и уставился в ярко-синие смеющиеся глаза. Мужчина улыбнулся ему и отвел с лица мокрые черные волосы. – Меня зовут Алешандре, а тебя?
Конец. Великий.Конец. Великий.
Город был огромным, удивительно красивым, и жутким. Путра вздохнул оглядываясь по сторонам из-под глубоко надвинутого капюшона, пытаясь сквозь кольцо своих провожатых разглядеть величественные здания, к которым он так до сих пор и не привык. Он вообще не мог привыкнуть ко всему этому новому миру, такому огромному, невероятному и опасному, но этот мир ему нравился, потому что в нем был Алешандре – человек ставший ему самым близким, тем кто дал ему все, о чем Путра мог только мечтать. Но Алешандре больше нет, он погиб в одной из стычек с демонами, и Путра снова остался один среди чужих людей. Он не плакал, с тех пор, как спустился с корабля Сумеречных Охотников в далекой Португалии, он не плакал даже когда узнал о смерти Алешандре, не плакал и теперь. Для Охотника нет ничего лучше, чем умереть защищая кого-то. Так говорил Алешандре, и Путра ему верил, Путра вообще верил всему, что говорил Алешандре, и когда тот сказал, что даже после смерти обязательно найдет его, он тоже поверил.
И вот теперь он здесь, в новом незнакомом городе, среди новых людей. Найдет ли он его в этом городе?
- Мы пришли, - Дагоберту – высокий, мощный и лысый как коленка, потрепал его по плечу. – Теперь ты будешь жить здесь.
Путра поднял глаза вверх, и вверх, и вверх, а храм все не заканчивался, вырастая все выше и выше.
- Не упади, малыш, - Дагоберту поддержал его под спину, и подтолкнул вперед, к стоящей у ворот фигуре, Путра сделал первый шаг и замер.
- Иди.
Он обернулся на людей, которые привели его сюда, как залог подписанного мира между Испанией и Португалией, и махнул рукой. Никто не пошевелился, даже Дагоберту, хотя он и обещался беречь приемного сына своего друга.
- «Они меня не любят», - Путра отвернулся от них и пошел к неподвижному монаху. – «Меня никто не любит, кроме тебя, Алешандре».
Конечно ему никто не ответил, но от этого мысленного разговора стало легче, будто он на самом деле рассказал ему о своих страхах.
- Здравствуйте, - Путра остановился перед монахом. – Я…
- Мне все равно кто ты, - монах наклонился, так что стало видно его лицо: костистое, с блеклыми глазами и грубо зашитым ртом. – Кем бы ты ни был, ты был им раньше.
Странный, шелестящий голос раздавался в голове Путры, но почему-то ни капельки его не пугал, он с интересом смотрел прямо в глаза монаха.
- Я буду звать тебя Магнусом, - вдруг булькающе расхохотался тот, сжав пальцами подбородок Путры и сам с интересом разглядывая его. – Да, я буду звать тебя Магнусом Бейном.
@темы: фанфик, джен, Магнус Бейн
